Шотландские тайны

23.

— Я доволен вами, сэр Александр. — Доктор легонько похлопал больного по руке, лежавшей поверх стеганого одеяла. — Полный покой, хорошее питание — и вы скоро вновь встанете на ноги. — Он присел на край постели и, пристально посмотрев на пациента, добавил: — Вам следует набраться терпения, сэр. Со временем все вернется на круги своя — вы и не заметите, как снова начнете покрикивать на своих неугомонных внучек.

Но родственникам больного доктор дал куда менее оптимистичный прогноз.

— Всякое может случиться, — предупредил он Кейтлин.

— Неужели ему никак нельзя помочь?

— Да, тяжко бездействовать, предоставив недугу идти своим путем. Но последствия удара может излечить только полный покой.

— У меня просто руки опускаются, — пожаловалась Кейтлин. — Нет сил просиживать возле него дни напролет и знать, что ничего не можешь сделать.

— Разговаривайте с ним. Добейтесь, чтобы он общался с вами.

— Иногда дедушка хочет мне что-то сказать, но у него не получается, и он очень расстраивается. Страшно подумать, каких усилий это ему стоит.

— Желание беседовать — это обнадеживаюший признак. — Врач неловко потрепал ее по плечу. — Ему становится легче, когда он вас видит.

Внизу их ждал молодой Дарок.

— Вряд ли можно рассчитывать на скорое улучшение, — сказал ему доктор Инн.

Дарок сосредоточенно кивнул, как будто понял смысл этой уклончивой фразы.

— Будем ждать, — повернулся он к Кейтлин. — Главное — есть надежда на выздоровление.

— Да-да, конечно… — механически откликнулась она.

Беседовать было больше не о чем, и потому Дарок и Инн, переглянувшись, собрались откланяться. Но тут распахнулась дверь библиотеки, и в холл вышел Дональд Рендал.

— Может, выпьем по глоточку? — предложил он гостям. — А потом вместе пообедаем.

— В последнее время нам редко выпадает такой случай, — улыбнувшись, ответил доктор Инн. — Те времена, когда мы с вами засиживались за стаканчиком доброго вина, давно миновали.

Джентльмены удалились в библиотеку, а Кейтлин, развернувшись на каблуках, направилась к дедушке. Дарок, восседающий за столом Гленшила! Да дедушка и на порог не пускал Дарока Гордона! Впрочем, ее дед не знал, как много делал для них всех молодой помещик. В трудную минуту всегда можно было рассчитывать на его помощь, и при этом он не требовал благодарности и старался держаться в тени.

Он похлопотал — и в Гленшил-хаус приехал из Абердина некий доктор Симпсон, светило медицины из тамошнего университета. Он дал доктору Инну несколько ценных советов и отбыл, а Кейтлин и прочие долго еще терялись в догадках, каким образом удалось Дароку уговорить его отправиться в далекое путешествие. Но так или иначе, мистер Инн воспользовался рекомендациями этого знаменитого человека, и Кейтлин надеялась, что наступит-таки день, когда дедушка сумеет поблагодарить Дарока за все его труды.

— Ренд, — твердила бедняжка, глотая слезы, — приезжай, приезжай скорее!

За несколько дней, проведенных дома, на ее плечи навалилось множество забот Пожар в конюшне и болезнь старика Гленшила как будто лишили рассудка всех обитателей усадьбы. Тетушка Шарлотта бродила по дому, словно лунатик; Фиона сделалась замкнутой и молчаливой; Дональд Рендал целые часы просиживал перед камином, не отрывая взгляда от тлеющих углей… Кейтлин до глубины души поразилась тому, что он сумел стряхнуть с себя оцепенение и проявить гостеприимство по отношению к Дароку и доктору Инну.

Когда все будет позади, она не разрешит дедушке… если, конечно, он совсем оправится от удара… бранить молодого Дарока. Именно Дарок послал за ней в Сассекс Джона Мюррея, и именно он командовал людьми, которые тушили пожар… и ему принадлежал замысел создать несколько поисковых групп, которые в конце концов и нашли тело несчастного мистера Хаутона.

Кейтлин вздрогнула; ноги у нее подкосились. Она вспомнила о своей собаке. Бокейн! Нет, это неправда! Это не может быть правдой! Бокейн никогда не нападала без причины. Значит, ее разозлили, или дразнили, или обидели. Но мистер Хаутон знал нрав борзой и вряд ли стал бы испытывать судьбу.

Поиски пропавшей собаки затянулись, и теперь во всех бедах винили одну лишь Бокейн. Ягненок оступился и упал в канаву? Это все из-за одичавшей борзой. Пони вернулся с пастбища, хромая, да еще и со странной раной на боку? Это Бокейн его покусала! Все, все до единого ополчились против нее. Ее кляли и лесники, и арендаторы, и браконьеры. Даже дети, дав волю разыгравшемуся воображению, частенько рассказывали, как спасались бегством от огромной и страшной шотландской борзой. В глазах людей Бокейн была настоящим чудовищем. Жители всерьез опасались, что рано или поздно кто-нибудь из ребятишек будет растерзан этим безжалостным зверем.

Кейтлин старалась пореже выходить из дому. Но боялась она не за себя, а за свою собаку. Только слепой не заметил бы людей, которые бродили в окрестностях усадьбы, надеясь, что борзая вернется к хозяйке и они сумеют ее убить.

Заставив себя улыбаться, Кейтлин вошла в комнату деда. Здесь сидела Фиона, прижимая к глазам мокрый носовой платок.

— Что случилось? — встревоженно спросила Кейтлин, стремительно подойдя к кровати. Лицо деда изменилось. Теперь на нем проступали ярость и страх.

— Все хорошо, дедушка, — успокоила больного Кейтлин и ласково улыбнулась. — Вы же слышали, что сказал доктор Инн. Скоро вы поправитесь и опять начнете сердиться на меня и на Фиону.

Кейтлин понимала, как нелегко приходилось ее деду. Этот сильный мужественный человек всегда был хозяином собственной судьбы. Каково же ему теперь оказаться прикованным к постели и беспомощно наблюдать за тем, как его раздевают, одевают и моют? Женщины ухаживали за ним по очереди, призывая иногда на помощь слуг, которые держали Гленшила на руках, пока перестилалась его постель, или сажали на стульчак.

Фиона отняла от лица платок и сообщила Кейтлин:

— Дедушка заговорил. Он отчетливо произнес слово «пожар». Значит, в происшедшем он винит именно меня. Но я тут ни при чем. Я не оставляла в конюшне горящий фонарь Я вынесла его во двор, погасила и только потом повесила на крючок!

— Поверь, тебя никто не винит.

— Нет, Кейтлин, дедушка считает, что несчастье случилось из-за меня. Но я прекрасно помню, что потушила фонарь! Может, его потом зажег кто-то из конюхов? Ведь они так боялись Бокейн.

Кейтлин уже не впервые слышала эти оправдания и предположения. Ей не хотелось продолжать разговор.

— Ступай вниз. У дядюшки Дональда гости. — Кейтлин многозначительно улыбнулась, и Фиона сразу поняла ее.

Уже через несколько минут, осушив слезы, она отправилась в библиотеку, где находился молодой Дарок.

Кейтлин придвинула свой стул поближе к кровати, склонилась над больным и внимательно всмотрелась в его глаза. Потом она тихо сказала:

— Фиона уже получила от вас в подарок слово. А что вы приготовили для меня?

Губы сэра Александра дрогнули. Он попытался говорить, но сумел издать только протяжный стон.

— Не волнуйтесь, — погладила его по руке Кейтлин. — Не торопитесь. Я вовсе не жду от вас целой фразы. Одно слово, понимаете? Всего одно слово!

Ее губы непроизвольно повторяли движения губ деда. Наконец сэр Александр, приложив огромные усилия, смог прошептать:

— Беги… беги.

И устремил на внучку горящий взор.

Кейтлин уже не улыбалась. Никогда прежде не смотрел на нее дед с такой болью, с таким страхом и нетерпением.

Кейтлин совершенно не хотелось есть. Ее обуревала тревога, и она пыталась успокоить себя, приписывая волнение своей излишней впечатлительности и странному поведению деда. Но вскоре она заметила, что все сидевшие за обеденным столом отводили глаза в сторону, и разволновалась по-настоящему.

Говорили о Ренде и о том, когда он приедет.

— Я жду его со дня на день, — ответила Кейтлин на вопрос тетушки и, отложив вилку, повернулась к Даро-ку: — Мне кажется, ты хочешь поймать Бокейн. Моя догадка верна? Говори же! Я имею право знать.

Фиона зарыдала и выбежала из комнаты; Шарлотта почти сразу последовала за дочерью. Кейтлин почувствовала, что ее нервы напряжены до предела.

Дональд Рендал попытался успокоить ее.

— Да, Кейтлин, он действительно собирается поймать Бокейн. Но пока ничего не решено окончательно.

— Вот и отлично, — сказала Кейтлин, не сводя глаз с Дарока. — Так поведай же мне, что именно пока не решено?

На скулах молодого человека заиграли желваки. Он тоже положил вилку и нож на тарелку и спокойно произнес:

— Я хочу пустить по следу Бокейн моих лисогонов.

Кейтлин приходилось видеть, как английские борзые разрывают настигнутую ими жертву в клочья. Она помнила, как накинулись они в лесу на Бокейн: только вмешательство мистера Хаутона и его сына спасло тогда собаку Кейтлин от верной смерти. Бессмысленно было бы в который уже раз пытаться убедить Дарока в том, что Бокейн — на удивление ласковое и безобидное существо. Молодой помещик все равно бы не поверил ее словам.

— Если твоя свора настигнет ее, — ответила Кейтлин, — то она прикончит всех собак до единой.

— Да, я об этом уже думал. Бокейн очень опасна.

— Дарок, откажись от своей затеи!

— Мистер Дональд уже сказал тебе, что я пока ничего не решил.

Она понимала, что не сможет остановить его, если он действительно попытается натравить своих борзых на бедняжку Бокейн. Оставалось надеяться на то, что вот-вот появится Ренд, который этого не допустит. Она как за соломинку уцепилась за эту мысль, делая вид, что слушает доктора Инна, который старательно заполнял паузу, болтая о каких-то пустяках.

«Ему, наверное, кажется, что он очутился среди сумасшедших», — мельком подумала Кейтлин и вспомнила об атмосфере, царившей в доме Ренда. Там тоже творилось много несуразного, но несколько в ином роде.

Когда Дарок и доктор Инн ушли, Кейтлин заглянула в библиотеку. Там сидел Дональд в компании бокала виски.

— Не суди его слишком строго, — сразу сказал дядюшка и наполнил второй бокал — для нее.

— Дарока? — Кейтлин опустилась в кресло и с благодарностью приняла виски. — В истории с Бокейн он не прав, но я не виню его. Ведь все это время он был для нас надежной опорой. Порой мне приходится пристально всматриваться в его лицо, чтобы поверить, что передо мной именно Дарок. Он совсем не похож на того нахального мальчишку, каким я его запомнила. Пока я была в Англии, он очень изменился.

— Да, неплохая была бы партия для Фионы. Вот только вряд ли Гленшил согласится на этот брак.

— М-да, он ненавидит всех Гордонов…

— О-хо-хо, — вздохнул Дональд. — Разумеется, я пытался втолковать Гленшилу, что в этом парне нет ни капли крови тех, прежних лендлордов Дароков, но он и слушать меня не стал. Сказал, как отрезал: «Он вырос в семье Гордонов, а они — наши враги! »

— Дядя Дональд, — мягко проговорила Кейтлин, — с тех пор как дедушка болен, вы ни разу не заглядывали к нему. Думаю, ему будет приятно повидаться с вами.

Глаза Дональда Рендала наполнились слезами, а голос дрогнул:

— Мне больно видеть его таким беспомощным… Но если ты считаешь, что…

— Да, считаю, — серьезно ответила Кейтлин.

Они молча поднялись по лестнице и вошли к больному. Кейтлин сказала тихо:

— Он так разволновался, что врач посоветовал дать ему несколько капель настойки опиума. Это для того, чтобы он хорошо спал ночью. Так что если дедушка покажется вам утомленным, не вините себя. Это всего лишь результат действия успокоительного.

Дядя понимающе кивнул, и Кейтлин неслышно прошла в крохотную гардеробную, где стояла ее раскладная кровать. Молодая женщина не хотела мешать встрече двух братьев, не разлучавшихся с самого детства. Из спальни довольно долго доносился низкий тихий голос Дональда. Потом он умолк, и Кейтлин украдкой заглянула в соседнюю комнату. Дядюшка Дональд стоял на коленях возле кровати, и на его склоненной голове покоилась рука сэра Александра.

Ее разбудил лай лисогонов. Вскочив с постели, Кейтлин бросилась к открытому окну. Еще не рассвело, холмы и горы тонули в предутренней серой мгле. Во дворе слуга держал под уздцы пару коней. В Гленшил-хаусе таких не было. Здесь была единственная лошадь — невысокий крепкий пони, которого Кейтлин велела доставить из Страт — керна. Все лошади дедушки погибли в огне.

Кейтлин метнулась к своей кровати и быстро натянула платье. Она старалась двигаться бесшумно, но старый Гленшил проснулся и сразу же попытался что-то сказать ей. Разобрать его слова Кейтлин не смогла. Она погладила дедушку по руке и пообещала:

— Я сейчас же пришлю лакеев, хорошо? И не волнуйтесь. Вы скоро поправитесь.

Выйдя из комнаты, она перегнулась через балюстраду и заметила в холле своего дядю и Джона Мюррея. Странно! Ведь Джон живет далеко от Гленшил-хауса. Значит, или за ним нарочно посылали ночью, или же произошло нечто чрезвычайное и Мюррей сам поспешил сюда…

— Что случилось? — спросила она. — В чем дело? Дядюшка что-то сказал Мюррею, и тот торопливо вышел. Дональд с мрачным видом приблизился к спустившейся по лестнице Кейтлин и сказал:

— Настала очередь Серля. Ночью неподалеку от дома Мюррея нашли его труп. Похоже, вашего управляющего растерзал какой-то дикий зверь. Пожалуйста, помалкивай об этом. Я не хочу волновать Гленшила…

Кровь отхлынула от лица Кейтлин.

— Не может быть! — прошептала она. — Бокейн ни за что не напала бы на Серля. Ведь он лечил ее раны, и она всегда подпускала его к себе. Нет, это не Бокейн!

— Девочка моя, собака вновь одичала и стала такой, какой была ее мать. Она больше не ручное доброе создание, а опасный хищный зверь. Ты только представь, какой жизнью она жила несколько последних недель! Охотилась на оленей и кроликов, нападала на отбившихся от стада ягнят… Она попробовала свежей крови, и ей уже никогда не стать прежней Бокейн!

Кейтлин смотрела на него широко раскрытыми испуганными глазами.

— Но лисогоны… — прошептала она. — Нет-нет, я не хочу, чтобы она погибла такой жуткой смертью!

— Если бы такое случилось с моей собакой, я бы…

— Что — вы бы? — спросила Кейтлин, похолодев, ибо предвидела страшный ответ.

— Я бы собственноручно пристрелил ее, чтобы избавить от мучений.

— Но как… как мне найти ее?

— У нее непременно должно быть логово.

— Старая каменоломня… Именно там я нашла ее щенком.

— Мне пора. На счету каждый человек. И, пожалуйста, будь осторожна. Если Бокейн будет ранена, она может прибежать сюда… к тебе.

Кейтлин вернулась к дедушке и выглянула в окно. Дональд Рендал был уже в седле.

Бокейн подняла голову и принюхалась. Встав, она беспокойно переступила сильными лапами, а затем оскалила клыки и слегка попятилась. Лай борзых приближался, но в воздухе чувствовался еще какой-то запах — запах спокойствия и безопасности.

Бокейн тихонько заскулила, повернувшись в сторону Гленшил-хауса. И вдруг она залаяла и завиляла хвостом, выжидательно глядя на дом. Потом собака увидела борзых и бросилась прочь.

Каменная гряда не была для нее серьезным препятствием. Взлетев на нее одним мощным прыжком, она остановилась и принялась наблюдать за беспомощными попытками лисогонов последовать за ней и тоже вскарабкаться сюда Бокейн находилась в замечательной форме. Она вспомнила, как охотились ее предки, и теперь без труда дого — шла дичь. Но Дональд Рендал ошибался, когда обвинял ее в нападении на ягнят. Бокейн оставалась собакой и прекрасно знала, что делать можно, а что категорически запрещено. Кейтлин накрепко внушила ей эти правила еще в щенячьем возрасте.

— Нет, вы только посмотрите на нее! — воскликнул Джон Мюррей, обращаясь к Дароку. — Похоже, она провела нас

Один из охотников решил попытать счастья с такого далекого расстояния. Прогремел выстрел, фонтанчик глины у каменной крошки взметнулся всего лишь в ярде от Бокейн. Взвизгнув, шотландская борзая бросилась прочь.

— А ведь я знаю, что она делает, — задумчиво пробopмотал Дарок. — Она уводит нас прочь от Гленшил-хауса, прочь от Кейтлин, видимо, полагая, что спасает хозяйку от своры. До чего же умная тварь!

— Как же мне не хочется участвовать в этом! — пробурчал Дональд Рендал.

— А кому хочется? — отозвался Дарок. — Но давайте-ка поторопимся. Видите, какой надвигается туман? Если мы не настигнем ее за четверть часа, придется брать моих лисогонов на поводки.

Громко запел рог, и погоня возобновилась. Возле брода, совсем неподалеку от лодочного сарая Ренда, вожак стаи догнал Бокейн и набросился на нее. Схватка продлилась всего несколько минут. Охотники с содроганием смотрели на рваные раны, зиявшие на шее мертвого лисогона, и думали о судьбе несчастного мистера Хаутона.

Река разлилась еще не полностью, но уровень воды был довольно высок. Легко перебравшись на другой берег, Бокейн встряхнулась и стала поджидать преследователей. Передышка немного затянулась, потому что люди и английские борзые ступали по мокрым камням медленно и осторожно.

Едва первая собака вышла на берег, Бокейн продолжила свой путь. Она миновала болото, углубилась в сосновый лес и наконец очутилась на склоне холма, поросшего вереском. Когда далеко внизу показались лисогоны, борзая неистово залаяла. Завидев ее, собаки словно обезумели.

Далее ее путь наверх пролегал по узкой и крутой оленьей тропе; вереск сменили голые камни. С высокой скалы Бокейн еще раз окинула взглядом всю долину.

А внизу тем временем творилось нечто невообразимое. Оказавшись на зеленой лужайке, откуда только что лаяла на них Бокейн, лисогоны унюхали барсучьи норы. Шотландская борзая была тут же забыта, и свора принялась сражаться с барсуками. Всадники беспомощно кружили по склону, покрикивая на собак и стараясь восстановить порядок.

Бокейн вскинула свою большую голову, втягивая чуткими ноздрями влажную прохладу опускавшегося тумана. Затем, прижав уши, она принялась осторожно спускаться с каменного уступа.

Три мили вдоль берега реки она неслась, не жалея сил. Тем временем туман окутал долину, укрыв поля и пастбища призрачной завесой. Бокейн продолжала путь, ни на минуту не останавливаясь, чтобы передохнуть. Она добралась до Инвери и только там, на берегу реки возле брода, позволила себе отдышаться, притаившись среди дикой ржи. Собака очень устала. Ее ребра ходили ходуном, словно кузнечные меха, в такт тяжелому частому дыханию… Внезапно из-за поваленного дерева послышался тихий шорох. Бокейн навострила уши. Крупная гадюка проползла по сухой листве и камням и неспешно скрылась в зарослях вереска. Помедлив еще несколько минут, Бокейн встала и энергично встряхнулась, разминая затекшие мускулы спины и плеч.

Негромко поскуливая, она ступила в холодный поток. Вода в реке поднялась, и камни брода были не видны. Бокейн шла медленно и аккуратно. Почти добравшись до противоположного берега, она совершила мощный прыжок и очутилась на мокрых камнях.

Затем Бокейн миновала небольшое болотце и березовую рощу. Собака окольными путями возвращалась в Гленшил-хаус. Когда она добралась до большой дороги, ее внимание что-то привлекло. Пришлось даже несколько раз остановиться, понюхать воздух и недоуменно поворчать.

Под тем самым мостом, на котором некогда Кейтлин ожидала пренеприятного лондонца, чтобы напасть на него и немного попугать, собака едва не обезумела. Она скулила, лаяла, кружила на одном месте, высматривала что-то сквозь пелену тумана… Казалось, она заблудилась. Наконец Бокейн приняла решение. Она взбежала по крутому откосу и выскочила на дорогу.

Всадник ни о чем не подозревал до тех пор, пока его конь не насторожился и не начал тревожно прядать ушами. Тогда человек натянул поводья и оглянулся, положив руку на кобуру с дорожными пистолетами. И как раз в этот момент Бокейн настигла его…

Кейтлин почудилось за спиной чье-то присутствие, и она, развернув пони, оглядела вересковую пустошь, по которой только что проехала. Она очень удивилась опустившемуся туману: Кейтлин была так погружена в свои мысли, что и не заметила, как изменилась погода.

— Бокейн! — негромко окликнула молодая женщина.

Туман клубился, на глазах густел, надвигался со всех сторон сплошной стеной, обволакивал — и на мгновение у нее возникло сильнейшее желание возвратиться домой. Когда-то, поддавшись подобному чувству, она повернула свою лошадку навстречу преследовавшему ее Ренду. Но тогда она была вооружена лишь кинжалом, а сейчас прихватила с собой еще и дедушкин пистолет — огромный, инкрустированный серебром и такой тяжелый, что Кейтлин сомневалась, сможет ли она при необходимости им воспользоваться. Снизу, из узкой горной долины, донесся ожесточенный собачий лай, и Кейтлин застыла при мысли, что могли означать эти звуки.

Перед каменоломней она спешилась. На расстоянии вытянутой руки уже ничего не было видно, но Кейтлин это не беспокоило. Она здесь отлично ориентировалась. К сожалению, поблизости не росло ни единого дерева, к которому можно было бы привязать лошадь… впрочем, Мордер всегда приходила на хозяйкин свист.

Кейтлин шла неторопливо и опасливо, но не потому, что боялась нападения Бокейн, а из-за пистолета, который она сжимала обеими руками. Дедушка объяснил ей однажды, что самостоятельная женщина обязана уметь защищаться, и показал, как нажимать на курок, но стрелять Кейтлин пока не доводилось.

Вереск исчез, уступив место лишайникам… Огромные булыжники, гранитные валуны… Старая каменоломня, дававшая иногда приют цыганам и бродячим ремесленникам, пустовала.

Кейтлин заметила среди камней кучку обглоданных костей и поспешно отвела взгляд. Вскоре она обнаружила логово Бокейн. Собака не стала забиваться в нору или пещеру, а предпочла сухое местечко под выступом скалы.

Очутившись возле логова своей любимицы, молодая женщина немного поплакала, а потом, вытерев подолом юбки глаза, села, опершись спиной о валун. Мысли унесли ее в прошлое, в тот день, когда она нашла здесь крохотного симпатичного щенка…

Гравий захрустел под чьими-то шагами, и Кейтлин произнесла тихо:

— Бокейн?

Никто не отозвался, и Кейтлин почувствовала, как по ее коже бегут мурашки. Она подняла пистолет — и увидела показавшуюся из тумана лошадиную морду. Рядом с лошадью, держа ее под уздцы, шагал какой-то человек.

— Дядя Дональд! — радостно воскликнула Кейтлин и тут же торопливо спросила: — Ну что, лисогоны Дарока загнали Бокейн?

— Точно не знаю, — ответил он, опершись на пастуший посох, — но думаю, что нет. Когда я решил повернуть обратно, они здорово от нее отстали.

Его тон показался Кейтлин странным, и она украдкой взглянула на дядюшку. Дональд Рендал, закинув голову, смотрел вверх, как будто угадывая за сплошной пеленой тумана голубизну небес. Потом он глянул на Кейтлин, и на глазах у него блеснули слезы.

— Я хотел поблагодарить тебя за то, что ты сделала для меня и Гленшила прошлой ночью, — сказал он. — Ты вернула нас с братом друг другу. Я ведь думал, что он ненавидит меня, но убедился, что это не так. Нет, Гленшил ничего не сказал — он же не может говорить, — но я посмотрел ему в глаза и увидел, что он все понял и простил меня.

— Простил? — растерялась Кейтлин. — Но за что? Разве вы в чем-то провинились перед дедушкой?

Дональд Рендал посмотрел на нее, как на неразумное дитя.

— Он простил меня за поджог и за свою болезнь. Понимаешь, он пытался остановить меня, но… в общем, лучше бы он этого не делал. Да, Кейтлин, мне хотелось избавиться от собаки, потому что она все знала и терпеть меня не могла. Все заметили, что Бокейн стала вести себя иначе. У меня не было другого выхода…

Кейтлин решила, что ее дядюшка тронулся умом, и не на шутку встревожилась.

— Все случившееся так подействовало на вас, — с сочувствием сказала она, — что вы воображаете бог весть что. Как только усадьбу приведут в порядок и вы успокоитесь, эти мысли улетучатся без следа.

Но он продолжал говорить, не обратив внимания на ее слова.

— Я признался ему во всем. Рассказал об Ивене Гранте.

— Об Ивене Гранте? — переспросила Кейтлин. Дональд прищурился и нахмурил брови, как если бы ее вопрос озадачил его.

— Ну да. Я же был вынужден убить его. Я рассказал обо всем Гленшилу, и он простил меня.

— А теперь расскажите все мне! — потребовала Кейтлин.

— Но, Мораг, все эти годы я считал его отцом твоего ребенка. А на самом деле отцом был Дарок, да?

Кейтлин казалось, что с ней говорит какой-то незнакомец.

— Как же ты догадался, — мягко спросила она, — что отцом моего ребенка был Дарок?

— Мораг, ты же была с ним в той пастушьей хижине! То есть… — тут Дональд запнулся и перешел на обличительный тон, — то есть сначала я подумал, что это не ты, а другая женщина, но потом Грант, или Хаутон, как он стал называть себя спустя годы, открыл мне правду.

На мгновение у Кейтлин перехватило дыхание.

— Значит, ты убил мистера Хаутона?

— Нет, но как ты могла так поступить?! — с неподдельным возмущением вопросил Дональд. — Ты же знала о нашей давней вражде, о том, что Гордоны и Рендалы — заклятые враги. И все-таки ты посмела отдаться Гордону. Стыда у тебя нет, вот что! Разве я не рассказывал тебе, что они сделали с нашей матерью, что они сделали со мной?!

Кейтлин стало очень страшно, но она все еще не понимала, что жизнь ее висит на волоске, и потому уговаривала дядюшку так, как уговаривала бы обиженного ребенка:

— Ну-ну, не думай об этом. Ты же знаешь, что моя мать… что я никогда не обращала на Дароков никакого внимания. Я слишком горда, чтобы стать одной из его бесчисленных любовниц. Ты же знаешь историю Гордона из Дарока. Да, он добивался моей матери, но она предпочла ему Ивена Гранта.

В воздух со свистом взвился посох, и Кейтлин едва успела отскочить.

— Не лги мне! — кричал умалишенный. — Не лги! Я видел его кольцо на твоем пальце. Ты надела кольцо Дароков во время бала в доме Рендалов! Нет, ты не стала одной из его любовниц — ты стала его женой! Он женился на тебе, да? Если бы я не сказал Ивену Гранту, что видел его сестру с Дароком, дуэли бы не было… вы с Дароком покинули бы нашу долину и уехали куда-нибудь далеко-далеко, чтобы я не мог добраться до вас.

Кейтлин глядела на него широко раскрытыми глазами. Ей казалось, что она видит въяве один из ночных кошмаров.

— Вы с ним поженились!

Она вспомнила, что надела кольцо матери в день свадьбы. А она-то была уверена, что на него никто не обратил внимания!

— Но почему ты решил, что это кольцо Дарока? Даже Гленшил не говорил мне этого!

— Я узнал это кольцо. Прежде его носила мать Дарока. Ты плохо читала историю рода, которую я написал!

Кейтлин поняла, что ее хотят убить. Она закричала:

— Дядя Дональд, но это же я, Кейтлин! Я вовсе не Мораг. Она умерла много лет назад!

— Как это неприятно… — бормотал он, приближаясь. — Неприятно, но надо, надо!..

В одно и то же мгновение она взвела курок, а он — занес над ее головой посох. Кейтлин сумела отклониться, и острая тяжелая палка ударилась о каменный выступ всего в нескольких дюймах от ее лица. Время выстрелить у молодой женщины было, но она поняла, что не в силах нажать на спусковой крючок. Чтобы уберечься от следующего удара, Кейтлин упала на землю и тут же вскочила. Наведя на дядю пистолет, она сказала:

— Это ты натравил на меня собак Дарока. Ты стрелял в меня тогда и едва не убил!..

— Тебя следовало бы прикончить гораздо раньше.

— Но зачем же ты убил бедного мистера Гранта?! — взвизгнула Кейтлин. — За что? Он ведь не был моим отцом!

— И очень жаль. По крайней мере кровь Грантов чистая — в отличие от крови Дароков. Мы никогда не враждовали с ними.

— Но почему ты убил Гранта?

Говоря, молодая женщина пятилась к выходу из каменоломни, а Дональд Рендал неотступно следовал за ней.

— Он угрожал мне разоблачением. Он был уверен, что твой отец — Дарок и что это я стрелял в тебя. Но я не хотел убивать его! Видит бог, не хотел! Просто так вышло…

— И Серля тоже убил ты?

Сумасшедший захохотал. Он поигрывал посохом и не спускал с нее глаз.

— Я солгал тебе, девочка. Серль жив и невредим. Но как иначе я смог бы убедить Дарока избавить край от твоей собаки?

— Господи, да ты просто воплощенное коварство! — воскликнула Кейтлин. — Отойди, негодяй, не то я вышибу тебе мозги!

Дональд Рендал ненадолго замер, окинул ее оценивающим взглядом и сказал увереннно:

— Нет, ты этого не сделаешь.

У Кейтлин голова шла кругом. Кто же был этот мужчина, что стоял сейчас перед ней? Такой знакомый — и такой ужасный. Убийца, беспощадный убийца!

— Ты же любишь меня! — всхлипнула девушка, мучимая противоположными чувствами. — Ты многому научил меня. Мы оба увлекались историей…

Но тут ей пришлось метнуться в сторону, уворачиваясь от очередного удара.

— Тебе надо было получше усвоить ее уроки! — яростно прорычал он. — Разве Гленшил не говорил тебе, что кровь Гордонов — черная и дурная? Мы не позволим позорить наш род!

Молодая женщина была уже неподалеку от выхода. Где-то совсем рядом бродила ее лошадка.

— А как же молодой Дарок? — спросила Кейтлин. — Поклонник Фионы? Ведь ты благоволишь к нему.

— В его жилах нет ни капли крови Гордонов. Иначе я не допустил бы, чтобы они ворковали. Я бы лучше убил Фиону собственной рукой!

Кейтлин свистнула; послышалось ржание, но Мордер почему-то не появилась.

— Видишь ли, я привязал ее к камню, — с усмешкой пояснил Дональд Рендал.

Резко взмахнув посохом, он с такой силой выбил пистолет из руки Кейтлин, что едва не переломил ей запястье. Оружие покатилось вниз по каменной осыпи, а молодая женщина, растерянно проводив его взглядом, оступилась. Сумасшедший бросился на нее, но она проворно увернулась и нырнула в густые клубы тумана.