Шотландские тайны

9.

Кейтлин сразу догадалась, кто именно стучит в ее дверь. Дело в том, что Бокейн, которая обычно, чуя чужого, скалила клыки и грозно лаяла, сейчас мела хвостом пол и даже по-щенячьи повизгивала от радости.

— Я знаю, что вы дома, мисс Кейтлин. Пожалуйста, отворите!

Рука девушки лежала на задвижке, однако открывать дверь Кейтлин не спешила.

— По-моему, я потерял у вас перчатку. Я-то думал, что она в кармане, ан нет… — И Ренд подергал ручку. — Отдайте ее мне, мисс Кейтлин!

Действительно, на полу, возле кресла, на котором он только что сидел, лежала кожаная перчатка. Браня себя за уступчивость и несообразительность, Кейтлин нехотя отворила.

— Благодарю вас, — сказал он, получив перчатку. — А теперь я сообщу вам нечто важное.

Прежде чем девушка успела найтись с ответом, Ренд стремительно увлек ее в глубь комнаты и усадил в кресло. Затем он приласкал Бокейн и запер дверь.

Облизав пересохшие губы, Кейтлин с трудом проговорила:

— Если вы опять о Дирке, то…

— Этот юный нахал меня совершенно не занимает, — спокойно сказал Ренд и тут же спросил: — А что вы знаете о происшествии в «Прекрасной служанке»?

Очень многое. То есть — почти все. Но она не собиралась обсуждать с ним их общее приключение. Тщательно подбирая слова, точно прокладывая путь через предательскую хайлендскую трясину, она ответила:

— Я знаю, что Дирк поссорился с вами и что вы чуть не утонули, пытаясь спасти его.

Это воспоминание мучило Кейтлин и не давало ей уснуть всю прошедшую ночь. Она решила сбить всех со следа и бросила в воду свой плед и шапочку, но Ренд совершенно ошеломил ее, когда стремительно бросился в реку и начал нырять, отыскивая сгинувшего Дирка. Сначала девушка решила, что милорд поступил так, потому что был очень зол и хотел во что бы то ни стало отомстить обидчику. Но внезапно она осознала, что Рендал стремится спасти мальчика и готов ради этого даже пожертвовать собственной жизнью. Она была так растрогана, увидев, как Ренда едва ли не бездыханным вытащили из предательского потока, что чуть добровольно не сдалась своим преследователям.

Даже сейчас, говоря об этом, она ощутила, что ее колени ослабели. На ресницах девушки повисли слезинки, а голос задрожал, когда она сказала:

— Вы совершили благородный поступок. Дирк не заслуживает того, чтобы…

Он заставил Кейтлин умолкнуть, ласково проведя пальцем по ее губам.

— Забудьте об этом мальчишке!

Выдержав ее долгий и испытующий взгляд, Ренд мягко спросил:

— И все-таки: что еще вам известно о событиях прошлой ночи?

Хм! Кейтлин живо представила себе полногрудую красавицу Нелли и рядом с ней Ренда, изумленного вторжением в комнату наглого мальчишки, и ее слезы мгновенно высохли. Она по-прежнему молчала, как и положено благовоспитанной девице, но ее глаза смеялись.

— Так, значит, все уже все знают, — мрачно сказал Ренд и спросил отрывисто: — Ну что, моя репутация безнадежно испорчена? Не стоило мне так вести себя, когда я в прошлом году приезжал в Дисайд?

— О чем это вы? — не поняла Кейтлин, которая не ожидала, что сиятельный лорд заговорит о делах давно прошедших.

— Поясняю, — улыбнулся Ренд. — Год назад я приехал сюда поохотиться и пригласил своих друзей скрасить мое одиночество. — В глазах Кейтлин мелькнуло понимание, и они стали холодными, точно льдинки. — Мисс Кейтлин, учтите, что я тогда еще служил в армии и ждал отпуска как манны небесной. Боюсь, наше поведение не пришлось по вкусу многим обитателям Дисайда. Теперь-то мне тоже кажется, что мы вели себя разнузданно и устраивали слишком уж необычные пирушки. Но ведь я холостяк, и мне не перед кем держать ответ. Вы только не подумайте, мисс Кейтлин, что я оправдываюсь…

— Послушайте, сэр! — Голос девушки звенел от гнева. — Мы в Дисайде привыкли называть вещи своими именами. Так вот: вы с вашими друзьями устраивали не пирушки, а самые настоящие оргии.

Ренд удивленно посмотрел на нее и хотел что-то спросить, но Кейтлин опередила его:

— Да-да! Когда по темному лесу за нагими нимфами гоняются пьяные сатиры, это и есть оргия!

— А-а, вы имеете в виду ту самую вечеринку? Вы знаете, я вспоминаю ее с удовольствием. Вашей кузине, правда, она не понравилась. Надеюсь, мисс Фиона рассказала вам о своем ночном приключении?

Кейтлин изумленно воззрилась на него и только через какое-то время поняла, что сиятельный лорд принял ее тогда за Фиону. А Ренд, заметив замешательство собеседницы и неверно его истолковав, продолжал с тонкой улыбкой:

— Ага, как я вижу, у вашей кузины есть от вас тайны.

Кейтлин слегка покраснела и произнесла тихим, но твердым голосом:

— Фиона никогда ничего не скрывает от меня.

Его лордство усмехнулся.

— Вы знаете, вчера в «Прекрасной служанке» я кое-что понял, — вкрадчиво продолжал он. — Я понял, что кутить и предаваться разгулу мне больше не хочется.

Она ничего не ответила, и Ренд добавил серьезно:

— Не истязайте себя воспоминаниями о моих былых подвигах. И поверьте: я не такой плохой человек, как вы — думаете. Просто я долго воевал и соскучился по развлечениям… пускай даже дурного пошиба. А главное, мисс Кейтлин, поймите, что к вам все это не имеет ни малейшего отношения. Вас должно заботить будущее, а не прошлое.

Кейтлин очень удивили эти его слова, и она начала судорожно припоминать весь ход их беседы. Почему, спрашивала она себя, у нее с самого начала сложилось впечатление, что Рендал говорит как-то странно, вкладывая в свои слова некий потайной смысл? И вдруг она поняла и от возмущения вскинула голову и со свистом втянула воздух сквозь сжатые зубы: да ведь этот наглец флиртовал с ней!

Кейтлин была посвящена в секреты взаимоотношений мужчины и женщины. Во-первых, ей многое рассказывала мать, которая опасалась за свою бесшабашную девочку и хотела предостеречь ее, а во-вторых, Дирк Гордон легко узнавал то, что вряд ли стало бы известно юной Кейтлин Рендал. И девушка давно поняла, что мужчины и женщины по-разному представляют себе флирт. Если дамы мечтают о прогулках при луне, целомудренных поцелуях в щечку и обжигающих взглядах, то мужчины сразу начинают думать о плотских утехах.

Кейтлин решила, что перчатку Рендал тут оставил вовсе не случайно, и испугалась. Совсем рядом, за стеной, стояла кровать, и девушке показалось, что ее гость уже поглядывает на дверь в спальню.

Она быстро отскочила в сторону и положила руку на холку Бокейн.

— Вообще-то, — веско произнесла Кейтлин, — я не имею обыкновения принимать у себя в доме посторонних джентльменов. Дарок не в счет. Мы знакомы с детства.

— У меня просто гора упала с плеч, — без тени насмешки сказал Ренд, — а то я боялся, что мне придется вызывать его на дуэль.

Он медленно сокращал расстояние между ними и наконец подошел к девушке вплотную.

— Неужели я для вас посторонний? — спросил он. — А мне почему-то кажется, что мы с вами старые друзья.

Кейтлин молчала. Ренд и впрямь не был для нее посторонним, потому что Дэвид очень часто упоминал своего любимого кузена и подробно пересказывал ей некоторые эпизоды из его жизни. Пожалуй, она знала о сиятельном лорде слишком много. Смешно… Ведь он-то об этом не догадывается.

— Пожалуйста, не хмурься! Я вовсе не собираюсь обижать тебя. Дай мне свою руку, и я докажу тебе кое-что.

Кейтлин с ужасом, как если бы там лежала змея, взглянула на его раскрытую ладонь.

— Дай руку! — приказал он, и девушка механически повиновалась.

Ренд сосредоточенно прижал ее ладонь к своей — плотно, так, что не осталось ни малейшей щелки — и спросил:

— Что ты сейчас чувствуешь?

Она чувствовала истому, и это было так приятно, что ей не хотелось говорить. Наконец она собралась с силами, отвела взгляд от их соединенных рук и спросила растерянно:

— Что это? Что со мной творится? — Голос ее звучал хрипло и неуверенно.

— Ты не поверишь, если я скажу тебе правду. Я и сам верю в это с трудом.

Ренд привык по-рыцарски относиться к дамам и потому не удивлялся, когда ему хотелось опекать ту или иную красавицу. Таких красавиц было в его жизни немало, но впервые при виде женщины он ощущал столь глубокую нежность и радость.

Как странно, говорил себе Ренд, как непривычно. «Наверное, — убеждал он себя, — я просто сострадаю этой девушке».

Действительно, он уже знал кое-что о ее жизни и не мог не восхищаться ее самообладанием и умением не гнуться под тяжестью житейских обстоятельств. Кейтлин держалась гордо и независимо, но Ренд чувствовал, что на самом-то деле она беззащитна, как новорожденный ягненок.

— Ты — такая хрупкая… такая тоненькая. Я хочу защищать и охранять тебя, — прошептал он.

Но ему хотелось гораздо большего. Ему хотелось облечь ее в нарядные одежды, осыпать драгоценностями и увезти в такое место, где никто не сможет обидеть ее или причинить ей боль.

Нелепость! Он почти не знал эту девушку. Так откуда же взялись в его душе все эти желания?

Он рассмеялся, но смех его звучал фальшиво

— Я не могу разобраться в своих ощущениях, — сказал Ренд. — Мне думалось, я знаю все о мужчинах и об их отношениях с женщинами, но, кажется, я ошибался.

«Надо забыть о Нелли, — говорил себе Ренд. — Впрочем, я уже забыл о ней. И о леди Маргарет, с которой у меня уже несколько месяцев тянется интрижка… Боже, до чего же опасна эта девушка для закоренелого холостяка, коим я привык себя считать! Кейтлин, о Кейтлин! Если бы ты была красавицей, то я мог бы надеяться, что время остудит мою страсть к тебе. Но ты — загадка, ты — чудо. Я никогда не встречал таких, как ты. Тысячи мужчин прошли бы мимо тебя и не обернулись, а меня влечет к тебе так, как не влекло ни к какой другой женщине…»

Рендал медленно привлек девушку к себе и заглянул ей в глаза.

Кейтлин отчего-то совсем перестала бояться. Его взгляд успокаивал, притягивал, манил погрузиться в него… Девушка все еще честно пыталась ответить на вопрос, что же она сейчас чувствует. Конечно, ей было известно, что люди обнимают друг друга, но никто и никогда не рассказывал, что воздух между ними в это время дрожит и плывет, — потому, наверное, что мужчина и женщина обмениваются какими-то неведомыми флюидами.

— Я чувствую… — начала было Кейтлин и умолкла. Она не могла бы выразить словами свои теперешние ощущения, она знала только, что ей приятны его прикосновения. — Я чувствую…

— Оставь, — прошептал он. — Тебе сейчас не надо говорить. — И его губы коснулись ее щеки.

Первый поцелуй — это очень важно, сказал себе Ренд, уверенный, что Кейтлин прежде по-настоящему ни с кем не целовалась. Он не должен быть слишком целомудренным и скучным, но и вкладывать в него излишнюю страстность тоже не стоит, ибо девушка испугается и не захочет сделать следующие шаги, о которых уже мечтал Ренд.

Она отвечала на его поцелуй, но оставалась при этом холодной, как айсберг. «Как же так, — возмутился в душе Ренд, — я горю от желания, я жажду овладеть этой девицей, а она этого даже не замечает?! Я же мужчина, мало того, я опытный мужчина, и я сумею растопить этот лед!

Кейтлин все же сознавала, что происходит. Она понимала, какая опасность ей грозит, и потому, лишь только он перестал целовать ее, с трудом произнесла:

— Если я прикажу, моя собака вцепится вам в горло!

Он обхватил ладонями это милое лицо и, часто-часто прикасаясь губами к лбу, глазам и непослушной пряди волос, что выбилась из прически Кейтлин, прошептал:

— Так прикажи ей! Пусть она бросится на меня…

Он погрузил пальцы в черную как смоль косу, горя желанием расплести ее и зарыться лицом в водопад кудрей. Девушка явно не пользовалась духами — от нее пахло лишь свежевыстиранным и высушенным на солнце бельем… А еще от нее исходил ее собственный аромат, и он кружил Ренду голову и превращал соблазнителя в соблазненного…

Он опять всмотрелся в ее глаза и — решился. Постепенно, стараясь не напугать неопытную девушку, он перешел к более изощренным, более горячим поцелуям. Она слегка приоткрыла губы, и Ренд тут же воспользовался этим. Его язык проник в рот Кейтлин, и она невольно подалась ближе к мужчине и крепко обняла его. Ее дыхание стало прерывистым, и Ренд, поняв, что она возбуждена, обрадовался. Кровь быстрее побежала по его жилам.

Откинув назад голову, девушка прошептала:

— Я вот-вот потеряю сознание…

— Этого не будет, — заверил он и снова приник к ее губам.

Ренд не чувствовал со стороны Кейтлин ни малейшего сопротивления. Он подумал, что можно быть менее деликатным, и грубо прижал ее к себе. Запрокинув голову Кейтлин назад, он слегка прикусил зубами нижнюю губу девушки, а затем вновь поцеловал ее долгим обжигающим поцелуем. Она стонала от наслаждения, и Ренду становилось все труднее сдерживать себя. Он подвел девушку к последней черте. Еще чуть-чуть — и он подхватит ее на руки и отнесет на кровать. Кейтлин уступала, поддавалась ему — и мужчина забыл о благоразумии и о собственном кодексе чести.

Он начал срывать с нее одежду, скрипя зубами от вожделения. Ни одну женщину не хотел он так, как хотел сейчас Кейтлин. И все-таки ей удалось бы остановить его, скажи она хоть слово. Однако Кейтлин молчала и только все крепче обхватывала его руками — как если бы он был единственной ее опорой в этом урагане страсти.

Перед ним оказались ее груди, прекрасные и нежные округлости, просившие ласк и поцелуев. Какое-то время он любовался ими, а потом взял в рот один из сосков и начал посасывать его, с восторгом чувствуя, как он твердеет. Его рука скользнула вниз, к ее ягодицам, и приподняла и раздвинула их. Ренд прижал к девичьему телу свою напрягшуюся плоть.

Кейтлин захлестнула волна удовольствия. Девушка тихо вскрикнула и встала на цыпочки, чтобы дотянуться до рта мужчины.

Оба совершенно забыли о собаке. Та же вдруг негромко предостерегающе зарычала, а потом вскочила и залаяла. Ренд опомнился первым. Когда Бокейн вновь залаяла, он с усилием оторвался от девичьих губ и слегка отстранился. Они стояли и смотрели друг на друга. Оба тяжело дышали, и в глазах у них было благоговейное изумление.

Он очень легко мог овладеть ею. Домик стоял на отшибе, в соседней комнате находилась кровать, а шотландская борзая не представляла для него серьезной опасности — иначе он уже давно лежал бы на полу со страшной раной на шее. Да и сама девушка наверняка охотно отдалась бы ему. Но Ренд понимал: если он пойдет на поводу у своих низменных страстей, ему уже никогда не удастся даже поговорить с Кейтлин Рендал.

Внезапно ее глаза потемнели. Девушка осознала, что происходит, и резко дернулась, высвобождаясь из его объятий.

— Стой! Не двигайся! Не пытайся бороться со мной! — велел он, встряхнув ее за плечи. — Или ты не понимаешь, что сейчас со мной творится? Погоди минутку. Я немного успокоюсь и отпущу тебя.

Отпустит ее? Кейтлин почувствовала, что держится на ногах только благодаря его поддержке. Если он разожмет руки, она тут же упадет, точно тряпичная кукла. Как все это унизительно! В ее глазах закипели слезы обиды. Она не понимала, как этому человеку удалось лишить ее воли. Она повисла у него на шее! Она целовала его! Да разве не о таких мужчинах многократно толковала она с Фионой, предостерегая кузину и рассказывая ей, как легко может опытный развратник увлечь и соблазнить девушку?! И вот теперь это произошло с ней самой… Почему она поддалась его чарам? Да, он красив, он обаятелен… но он слишком самонадеян и слишком спокоен. Подумать только — ей казалось, что над ними пронесся ураган и что она чудом уцелела, а у его светлости между тем даже шейный платок не измят!

Тут Кейтлин опустила глаза и увидела свое обнаженное тело. Онемев от изумления, она принялась торопливо застегивать платье. Кое-как приведя себя в порядок, она растерянно и гневно взглянула на Ренда. Тот проговорил мягко:

— Не сердись. Я не знаю, как это тебе удается, но ты заставляешь меня поступаться собственными принципами. И мне отчего-то кажется, что я действую на тебя так же.

Он ласково коснулся пальцами ее разгоряченных щек, погладил трогательные завитки на затылке. И спросил негромко:

— Так что же ты все-таки сейчас чувствуешь?

Он так смотрел на Кейтлин, что ей захотелось вновь прильнуть к нему — но не для того, чтобы дать унести себя волне наслаждения, вовсе нет! Просто девушке очень понравилось ощущать себя защищенной. Его руки были такими надежными, такими сильными. Кейтлин обуревали противоречивые чувства, и потому она выкрикнула:

— Я не знаю! Не знаю! Но мне больше не хочется чувствовать это!

— Ты уверена?

— Да! Нет! Не понимаю… Я запуталась… Вы нарочно запутываете меня!.. Почему вы сами не скажете мне, что чувствуете?

Ренд долго смотрел на нее, а потом снял руки с ее плеч и, натягивая перчатки, произнес озабоченно:

— Я думаю, тебе стоит перебраться в Гленшил-хаус, к дедушке. Девушке твоего возраста не пристало жить в одиночестве. Но если большой дом тебя чем-то не устраивает, то ты можешь обзавестись компаньонкой. — Он вскинул руку, желая не дать ей заговорить. — Я знаю все, что ты скажешь. Но согласись: твоя собака совсем не годится на эту роль, что я только что блистательно доказал. И вообще, Кейт, я полагаю, дедушка совершает очень большую ошибку, позволяя тебе вести подобный образ жизни. Что касается меня, то я — совершенно другой человек, и скоро ты в этом убедишься. Тебе не следует больше принимать в своем доме Дарока… а то, что вы с ним знакомы с детских лет, не имеет никакого значения. Любого другого мужчину тебе тоже принимать нельзя. В особенности меня. Ты поняла? В особенности меня!

Дружески похлопав ее по щеке, он пошел к двери, продолжая говорить:

— Надеюсь, ты не станешь отказываться от приглашений на балы, которые будут устраивать здешние помещики? Иначе ты никогда не превратишься в светскую даму, а это совершенно необходимо. Может, у тебя мало платьев? Да, думаю, что мало. Значит, тебе придется обратиться к твоему дедушке… нет, пожалуй, я сам этим озабочусь. Вот и все. Ты ни о чем не хочешь меня спросить?

В его глазах прыгали смешинки.

— Я не собираюсь превращаться в светскую даму! — закричала возмущенная до глубины души Кейтлин. — И какое у вас право указывать мне, как жить?

— Да ты же сама только что подарила мне это право, Кейтлин Рендал. Погоди, я добьюсь от тебя и других прав! Но всему свое время… Пока же — прощай.

И он быстро шагнул к ошеломленной девушке и поцеловал ее.

— Знаешь, что я чувствую? — прошептал он. — То же, что чувствовал Адам в райском саду, когда его представили женщине, созданной из его собственного ребра…