Шутка Вершителей

Часть вторая. Глава тринадцатая. Война.

Я всегда считала себя очень разумной, практичной и целеустремлённой женщиной. Но сама уже не понимала своё поведение.

Герцог несколько раз пытался поймать меня возле комнаты, но я шла во двор или на кухню, где всегда крутился кто-нибудь из работников, либо, если получалась, старалась прошмыгнуть, как мелкий зверёк, в комнату, мимо него. Мне бы притвориться да приласкать герцога, ввести его в заблуждение, перехитрить, но я это не могла. Это было выше моих сил. Во-первых, я боялась забеременить, а во-вторых, мне сразу вспоминался тот жестокий удар кнутом с грузилом по моему лицу.

Супруг лютовал. Солдатики постоянно жаловались господину медикусу на трудные учения и жестокие наказания за проступки, что устраивал им герцог. На меня же во время этих рассказов господин Аррат смотрел так, что как-будто это я устраивала ночной марш-бросок или лично порола проворовавшегося интенданта.

Наконец, на этой работе я чувствовала себя на своём месте: я делала перевязки, мешала настои, готовила отвары, утешала страждущих добрыми словами. За несколько дней через мои руки прошло около двух десятков воинов, и первое их настороженное отношение ко мне сменилось на доброжелательность и радость.

Я была настолько поглощена своей привычной работой, что порой не замечала того, что происходит вокруг меня, порой забывая даже пообедать! Пока однажды Эдда, с которой пусть была и не прежняя дружба, а вполне рабочее общение, не отозвала меня после ужина и сказала6

— В форт вернулась госпожа Осталия… Будь осторожна, Айо!

— Спасибо за предупреждение! — я восприняла эту информацию спокойно. Мне показалось, что после случившегося эта дама больше не будет мне досаждать. Я помнила те слова, что, над моей постелью, сказал её супруг.

А через пять дней, придя с завтрака, я впервые увидела в нашем домике герцога. Господин Аррат зашивал ему палец и рассказыывал:

— Ваша супруга, командир, делает великолепную настойку. Если её употреблять по глотку хотя бы раз в день, то улучшается кровоток и серцебиение…

— Доброе утро! — я поздоровалась и уже хотела пройти во внутреннюю комнату и отсидеться там, как господин Кенгор сказал:

— Госпожа Ганнарик, извольте перевязать руку! Обработайте шов своим лекарством из семи трав! Оно помогает лучше всего!

Я медленно повернулась и безропотно подошла к ухмыляющемуся герцогу. Медикус сел за свой стол и стал там что-то быстро-быстро писать.

— Тибо, поживее! У командира ещё дела!

И я взяла бинт, намочила его в своём отваре и стала перебинтовывать палец герцогу, стараясь не смотреть ему в глаза и не касаться его.

— Ай! — вдруг крикнул он.

— Что? — я стала разглядывать его руку, но ничего такого, что причиняло бы боль мужчине, не нашла.

— Жжёт…

Я подняла глаза и начала объяснять:

— Так и должно быть… Это лекарство изготовлено из жгучей делены… Это чтобы не было нагноений…

— Да-а-а? — певуче произнёс герцог, ловя мой взгляд. Я смутилась, замолчала и отошла в сторону.

— Господин Кенгор! Я закончила!

— Хорошо, Тибо! Идите займитесь инструментами!

И я скрылась в другой комнате. На следующее утро всё повторилось: я опять бинтовала герцогу палец, а тот пытался вывести меня на разговор, но я упорно молчала.

Когда его рана зажила, он являться не перестал. Каким-то чудом на его другой руке образовался ожог, который мне тоже пришлось смазывать и бинтовать. А потом он пришёл с ушибом колена. И я опять лечила, бинтовала и сбегала к себе.

— Господин Аррат, — однажды, не выдержав ежедневных визитов супруга, обратилась я к медикусу, — почему Вы сами не хотите перебинтовать Вашего командира? Это обязательно делать именно мне?

— Госпожа Ганнарик! Я не собираюсь вмешиваться в ваши семейные дела, так что будьте добры оказывать своему супругу необходимые медицинские мероприятия… Не из-за меня же он так усердствует на ристалище, нагоняя страх на остальных офицеров форта Хэней! Он дерётся до конца, до первой крови! Тот ожог, кстати, он получил, сражаясь против двух фехтовальщиков, вооружённых саблями и факелами! Весь форт любовался… Кммм… Кроме нас с Вами…

— Вы опять со мной на Вы…

— Извини, Тибо, приходится быть вежливым при брате короля и собственном командире… Может, тебе стоить бросить всё это дело и переехать уже, наконец, к супругу?

— Только не нужно этого… Господин медикус… Не нужно…

Мне уже тошнило от осуждающих взглядов, перешёптываний, навязчивого любопытства! Однажды я услышала, как одна из работниц назвала меня гулящей, которая недостойна быть кашани такого великого человека, как герцог! И ещё и цену себе набивает…

Я ждала и не могла дождаться, когда гарнизон уже куда-нибудь отбудет, но это время не приходило. Несмотря на предупреждение Эдды, я Осталию не видела. Даже не наблюдала никого из её куриц-подружек. Вообще, всё вокруг замерло, замерло в ожидании.

И вот, набатом промчалась тревожная новость: Миргалия, Западное королевство, объявило Грельдии войну.

— Это не сектанты… Они для вида воевать не будут… — шептались на обеде работницы, а я тихо радовалась: вот он мой шанс исчезнуть из форта!

Ещё через несколько дней я пришла на работу, а дверь была заперта.

"Ну где же носит этого медикуса? Что опять случилось?" — заволновалась я, на что тут же получила ответ от пробегающего мимо воина:

— Госпожа! Идите прощаться с командиром! Мы сейчас отбываем!

"Вот оно! Мой шанс на возвращение!" — подумала я и широко улыбнулась, но воин этого не понял и шарахнулся от меня, как от чумной!

Я пошла вроде бы как за ним, в ту же сторону, но на самом деле тихонечко свернула за угол и помчалась в свою комнату: нужно было собрать вещи и переодеться!

Окрылённая, я торопилась, не замечая ничего вокруг, как вдруг врезалась в какого-то мужчину. Чуть не упав, порадовалась тому, что он придержал меня за руку.

— Простите… — прошептала я, — благодарю…

Форма и запах этого мужчины показались мне знакомыми, но я спешила: быстрее, быстрей! Я хочу домой! К отцу, детям! И эта цель во всю уже маячила у меня перед глазами!

Но мне не дали вырваться.

— В чём… — "дело", не успела я произнести, как поняла, кто держит меня за руку очень крепко. Это был герцог. Его глаза были злыми. Губы — сжатыми, а ноздри раздувались от ярости.

— И куда мы так торопимся, милая жёнушка? И почему ты так бессовестно счастлива? Опять собиралась сбежать, пока меня не будет в форте?

— Ну, что Вы, господин Томарик, я бежала за знаменем Вашего отряда, чтобы помахать им во след солдатам… — и я выдернула свою руку, поспешив сделать два шага назад.

— Не хочешь мне ничего пожелать? — мужчина сделал шаг кл мне, а я — два от него. "Чтоб ты провалился, муженёк…"

— Э-э-э… — я не знала, что ему сказать. Пожелать ему здоровья? Тогда он добьёт моё… Удачи? Тогда этой неверной девушки не видать мне…

— Господин Томарик! Господин Томарик! — раздался вдруг сбоку голос адьютанта герцога Нека. — Вас уже ждут! Поспешите!

— Да свидания, Тибо, — отрывисто бросил герцог и поспешил по двору прочь. Я только облегчённо выдохнула!

— Глупая, глупая девчонка… — произнёс голос Эдды за моей спиной. — Почему не обняла? Не поцеловала? Не поплакала? Плохо это… Ой, как плохо!!!

— Не причитай! — бросила я. — Враново карканье накличешь!

Эта встреча и слова Эдды подпортили моё отличное настроение, но сбить меня с моего пути не смогли: я уже наполовину была дома, в своём селении!

И только распахнутая дверь в мою комнату и женские голоса, раздавшиеся в ней, немного затормозили меня в моём полёте домой.

Я на цыпочках подошла к двери и увидела в щель между косяком и дверным полотном интересную картину: три работницы в серых платьях вытряхивали мои вещи из сумки, рвали моё покрывало, срывали занавесь, а всем этим безобразием командовала госпожа Осталия. Её прекрасные черту лица превратились в жуткую маску ненависти, ненависти ко мне!

— Что? Тут? Происходит? — спросила я, делая шаг в свою комнату. — Да как вы посмели, мерзавки!

Я не смотрела на эту знатную дрянь. Меня интересовали девушки, двоих из которых я знала! Одна была той невестой, которой я дарила подарок к свадьбе, а второй оказалась одна из прачек, с кем я встречалась за столом во время обедов!

Работницы замерли. "Невеста" всхлипнула и выскочила в коридор. Эти две остались и вопросительно уставились на Осталию.

— Продолжайте! — сказала она, и тут меня переклинило.

Передо мною только замелькали искажённые от страха лица, носы, с текущей из них кровью, порванные лифы и подолы одежды. И Осталия, визжащая на умопомрачительно-высокой ноте!

Потом я слышу свой охрипший голос:

— Пошли отсюда, шлюхи Вена! Завтра же я расскажу всё коменданту, и ноги вашей тут не будет, воровки! А ты, мерзкая подстилка, ещё получишь своё!

А потом кто-то окатывает меня ледяной водой, и даёт что-то выпить. Я, почему-то, постоянно икаю. А потом — провал. Сон, ночь, тишина. Чьё-то тихое сопение рядом, на стуле…

— Эдда?

— А? — женщина подскочила. — Проснулась, бешеная?

— Голос… хрипит…

— Тебя госпожа Осталия… то есть, мерзкая подстилка, за горло схватила…

— Вот сука! — я провела рукой по шее, но шея не болела, а болели пальцы. — Что с моими руками?

— Сбиты в кровь… Ты разбила лица этим курицам, что притащились с Осталией…

— Дай, пожалуйста, попить… Во рту сохнет!

— Я тебе вчера убойную дозу успокоительного дала… Ты была явно не в себе, Айо! На, попей!

Выпив кружку холодной воды, я задышала ровнее. Но настроение упало: ломило всё тело! Мой побег опять откладывался!

— Тварь… Подстилка… Шлюха… — начала я.

— Замолчи! Я говорила тебе, что будет отдача! Боги не любят, когда мы нарушаем заведённый порядок, Айо! Что тебе стоило помиловаться минуту с герцогом?

— Это стоило моей гордости и моего чувства собственного достоинства, Эдда…

— Слишком ты гордая… Девчонка ты ещё! Нам, женщинам, так наказано — уступать… Мы — слабее и нуждаемся в мужском плече и их защите!

— Я уже давно живу одна, Эдда! И ни в каком муже не нуждалась! Как-то всё и без того было нормально… Кстати, а как ты там оказалась?

— Але, та девушка, что сбежала из твоей комнаты, сразу направилась ко мне. Я сначала не поняла ничего, а потом оставила все дела и рванула к тебе: вы с миледи как раз катались по полу. Ты била её головой об пол, а она душила тебя за горло! Картина была ещё та!

— Герцог может собой гордиться…

— Почему это?

— А разве это не гордость для мужчины, когда две идиотки дерутся из-за него?

мы засмеялись, но мой смех быстро перешёл в кашель. Пришлось опять пить уже не воду, а отвар. Состояние моего организма я оценила как плачевное: несколько дней покоя, конечно, поставят меня на ноги, но будет ли он, этот покой?

На следующий день комендант позвал меня к себе в кабинет. Эдда послала мне на помощь одну из девушек с кухни, и та, поддерживая меня под руку, проводила к господину Тренгану. В его кабинете уже было многолюдно.

Помимо самого коменданта и сидящей на стуле со скорбым лицом и перевязанной головой Осталии, в кабинете находился медикус и два офицера, оставшихся в гарнизоне.

— Доброго дня, Тибо… Присаживайся! — комендант указал мне на стул, стоящий напротив Осталии Бендерик.

Я села на него и выпрямила спину, хотя мне было это очень тяжело. Комендант встал из-за столя и прошёлся по комнате. Я следила за ним одними глазами: шевелить шеей было ещё тяжело.

— Пока Миргалия и Грельдия готовятся к жестокому противостоянию, вы — наши женщины, должны поддерживать своих мужчин в тылу! — начал комендант. — А вы тут устраиваите бардак… Тибо, Вы же взрослая женщина… Неужели не можете выяснить отношения с молодой девушкой как-то по другому? Без рукоприкладства?

Ну, вот, опять! Опять виновата я, а этой миленькой твари всё сойдёт с рук! Нет уж!

— Господин комендант… — начала я.

— Погоди, Тибо… Дослушай! Сегодня началось сражение в двух днях пути от нас, и герцог с нашим гарнизоном спешит на помощь своему брату — королю… Будут раненые и жертвы… От нас требуется собраться и принять раненых. Возможно, их будет много! Нужны твои руки, Тибо! А ты пользуешься ими не для того, к чему у тебя настоящий Дар… Поэтому я издал приказ по гарнизону: за склоки, скандалы и драки каждый из участвующих в ней людей получит по десятку плетей, не взирая на чины, звания и происхождение! Мы находимся на военном положении, поэтому теперь в форте будет очень строгая дисциплина! Всем понятно? Вам — господин Лорген и господин Вальник, — комендант остановился перед двумя офицерами, — я поручаю следить за исполнением этого приказа!

— Да… да… да… — в разнобой ответили Осталия, моя провожатая и офицеры.

— Тибо? — комендан встал прямо напротив меня. Я тоже встала и посмотрела прямо в глаза мужчине.

— Я не собираюсь подчиняться Вашим приказам, комендант!

— Что? Как это? — опешил мужчина.

— А вот так! Если я увижу в своей комнате, в коридоре, на своём рабочем месте кого-то, кого там быть не должно, либо кто-нибудь из форта посмеет безнаказанно тронуть мои вещи, я оставляю за собой право порступить с этим человеком, кем бы он ни был, так, как сама посчитаю нужным! Если никто не собирается здесь, в форте, считаться со мной, то я просто заставлю вас всех, — я показала пальцем на сидящую Осталию, — уважать меня! Любыми способами! Запомните это!

Осталия убрала с лица выражение слезливой непорочности и пордскочила со своего стула:

— Господин Тренган! Эта простолюдинка смеет угрожать мне! Мне — дочери советника короля!

Комендант поморщился и ответил:

— Госпожа Осталия! Позвольте Вас спросить: а что Вы делали в комнате Тибо Ганннарик, кашани господина Кольфеноя Томарика? Откуда у Вас ключи от этой комнаты?

— Это она! — завизжала вдруг аристократка. — Она сама позвала меня к себе! А потом набросилась на меня и моих прислужниц! Сумашедшая! Её надо посадить в карцер! Пусть подумает над своим поведением!

— Успокойтесь, миледи Осталия! Успокойтесь! — комендант мягко стал поглаживать её по плечу, усаживая обратно на стул. Я так и продолжила стоять.

— Моё дело предупредить Вас, господин Тренган, а также всех тех, кто считает себя безнаказанными! — проговорила я. — А что потом будет со мной — в руках Вена! Меня и так чуть не убили незаслуженным наказанием…

— Ты врёшь! Это ты украла! — продолжила кричать со своего места эта молодая дрянь, а я наблюдала за всем как бы со стороны. Мне уже опротивил этот дешёвый спектакль, как у нас в Стревине, во время народных гуляний!

— Это всё, господин Тренган? Я могу быть свободна?

— Да, Тибо, — устало ответил мне комендант, и я кивком показала работнице на дверь. Та смотрела на меня круглыми глазами, а в коридоре прошептала:

— Эту Осталию весь форт не любит… Но никто с ней не связывается: слишком комендант к ней прислушивается, можно без работы остаться! А ты, Тибо, молодец! Ой! Госпожа Ганнарик!

— Прекрати немедленно… Тибо, и всё!

Я отлёживалась ещё два дня, а на третий мне надоело валяться, и я, кряхтя, как настоящая старушка, отправилась на работу. Ела я эти дни очень мало, в основном, мне приносили бульон и отвар, поэтому я отправилась на кухню, попросить Эдду нарезать варёного мяса, лепёшек и овощей, потому что приходить на обед и ужин мне было ещё тяжело.

Кухня встретила меня тишиной и почти пустотой. Эдда и ещё две женщины что-то тихо обсуждали, готовя что-то в огромных котлах, которыми раньше почти не пользовались.

— Айо? — удивилась Эдда. — Зачем ты встала? Я бы позже принесла тебе поесть…

— Не нужно, Эдда, спасибо тебе за всё… Но я уже чувствую себя гораздо лучше и могу приступить к работе… Кстати, а где все?

— А-а-а, ты же не знаешь… В город стали прибывать беженцы из соседних деревень: армия Западного королевства продолжает на нас наступать. Работницы помогают разместить в крепости маленьких детей, стариков и женщин. А ещё приехали первые обозы с ранеными…

Услышав это, я быстро покидала первое, что увидела, на тарелку, и пошла как можно быстрее в домик медикуса.

Двери в него были распахнуты, и я услышала, как господин Кенгор кричит кому-то:

— Да не этот, болван! Маленький крючок! Да не такой! Да! Правильно! О, Вен Всемогущий! Когда же вернётся кашани герцога? Как меня уже замучали эти бестолочи!

— Я уже тут, господин медикус! — я вошла в операционную и увидела грузного солдата в форменной лекарской одежде, стоящего с подносом, на котором блестящей горкой лежат хирургические инструменты. А на операционном столе, почти накрытый белёным полотном, лежит воин, из раны в грудной клетке которого торчит металлический болт.

Я быстро помыла руки, обработала их магнезией, и взяла поднос из рук грузного солдата.

— Можете быть свободны… э-э-э-э…

— Лик…

— Господин Лик…

— Просто Лик, госпожа командирша…

— Тибо, просто Тибо, Лик!

— Нет, нам так не можно…

— Тибо, хватит расшаркиваться! А ты, болван, иди, подготовь следующего! — медикус внимательно посмотрел на меня. — Ты точно справишься, Тибо?

— Господин Аррат, даже не сомневайтесь! Когда я родила свою дочь, то уже на следующий день резала чирий на ноге! Да и валяться мне надоело…

— Ну, что ж, приступим! Зажим…

Так, в операциях, уходе за ранеными и прошёл целый день, плавно перешедший в ночь. Раненых было очень много, и они лежали в огромном приёмном зале хозяйского дома, где мы обедали с леди Терциссией. Несколько девушек и женщин остались ухаживать за воинами постоянно. Господин Кенгор настоял на этом, разумно объяснив коменданту, что мне и ему одним не справиться. Ещё были больные женщины и дети. Одна из беженок была на сносях. В общем, работы хватало, и я ушла за полночь.

Ночью мне приснился Гэйелд, впервые за несколько месяцев в Вензосе.

" Рокайо! Грельдия сейчас воюет, и Милада очень беспокоится о тебе! Я не могу тебе помочь с побегом, но я дал слово, что и не буду мешать! Но есть кое-кто, кто хочет помочь тебе вернуться! Ты решилась, избранница?"

Он ждал моего ответа, но даже во сне я знала, что в форте требуется моя помощь. И уйти именно сейчас, значит предать не только Кенгора, что надеется на меня, но и всех тех людей, что могут погибнуть из-за того, что их просто некому будет лечить! И я сказала тогда:

— Благодарю тебя, Гэйелд! Передавай привет Миладе! Дай ей, Ада, удачных родов и здорового дитя! Сейчас я не могу! Но если я решу уйти, то как мне подать тебе знак?

"Помнишь мужчину, сестру которого ты спасла?"

— Ар…

"Тише, Айо… Тише… Позовёшь его, как решишь! И ещё: передай коменданту Тренгану, что Трофанские колдуны помогут Грельдии, но не сейчас, а чуть позже… Когда придёт время!"

Враново карканье разбудило меня, и я подскочила на кровати, вспомнив свой дом и такой же там сон с колдуном. В оконце уже были видны лучи восходящего солнца, и я встала с кровати, ведь кроме завтрака, мне перед работой нужно было зайти к коменданту.

Тот не очень-то поверил мне, но этого не показал.

— Можете мне не верить, господин Тренган, но такой трюк с моими снами Гэйелд проделывает уже не впервые. Всё-таки он женат на моей сестре…

— Тибо, верю я тебе или не верю — это дело десятое… Я не верю колдунам! Зачем им помогать нам? У нас же с ними противостояние… Пусть и не такая война, до чьей-то смерти, но всё же…

— Мне кажется, что колдун не из тех, кто разбрасывается словами!

— Всё возможно, всё!

Выполнив одно дело, я отправилась на свою работу. Там меня уже ждали новые раненые и больные. Сегодня были люди и из города.

— А где ваш медикус? — сердито расспрашивал какого-то бородоча Кенгор.

— Дак, сбёг он! Вот ужо третий дён как сбёг! — объяснял ему бородач. — А лекарить-то сталось некому-то! Вот мы и пришли сюды, господин…

— Тут своих хватает! Тибо! Иди, по твою это душу…

Я увидела загноившуюся руку женщины, стоящей за мужчиной, резко повернулась к Кенгору и махнула ему головой, прося отойти в сторону.

— Ну, что ещё?

— Гнойная волчанка…

— Что за?…

— Это эпидемия, господин медикус… Женщину и всех с ней контактировавших нужно изолировать… Пункт промыть… Операции отложить…

— Что ты несёшь такое, Тибо? Это невозможно! Люди умрут!

— Иначе нельзя… Тогда мы все тут умрём… Вы и я — в первую очередь!

— Что ты предлагаешь?…

Мы кое-как уговорили мужчину войти в двери освободившегося карцера и заперли её. Он начал кричать и стучать.

— Зови господина Тренгана! — крикнул господин Аррат Лику, и тот тут же умчался.

— А не могла ты ошибиться, Тибо?

— Могла — не могла… Если и ошиблась, то это очень хорошо, господин медикус! А Вы, милейший, не кричите! Вам придётся посидеть взаперти вместе с супругой! Воду и еду вам принесут!

Я увидела коменданта, устало идущего к нам. За эти дни мужчина сильно сдал, очень постарев. Множество проблем ещё никого не красило, а угроза войны и захвата форта — вдвойне!

— Что за новая напасть, Тибо?

— Зараза… новая зараза, господин Тренган!

— Опасна?

— Очень!

— Ошибка?

— Возможна!

— Будем надеяться на твою ошибку, Тибо! Я прикажу солдатам больше никого сюда не впускать! Если понадобится медикус в городе, пойдёте лечить за ворота!

А раненые всё прибывали и прибывали…