Схватка Бессмертных Екатерина Шельм

Глава 3. План Жана

Через пару дней после того как Тереза пропала из поместья, Ретт с удивлением заметил, что Хельстром бегает по утрам и снова посещает тренировочный полигон. Радоваться проснувшемуся в брате энтузиазму Ретт не спешил. Такое бывало и раньше. На пару дней Хел становился прежним — кипучим, энергичным, сильным оборотнем. Потом что-то напоминало ему о пережитом и он снова находил утешение в бутылке.

Ретт раньше считал, что его участь не лучше Хела. Хел потерял свою волчицу, а Ретт не мог ее найти. Годы шли, а удар молнии, вспышка и озарение все не происходили. Мать заикнулась что быть может его невеста станет той самой. Джая Рабах славилась не только красотой, но и силой волчицы. Но Ретт отчего-то знал, что это будет не она. Откуда и почему, он не мог точно определить. Стоило ли быть таким скептичным, он ведь не видел эту девицу Рабах, а слышал про нее много. И в основном хвалебного. Если бы Ретт мог отринуть свои убеждения и веру в холодную логику, он сказал бы что это интуиция. Он знал что Джая Рабах — не его волчица. Но Ретт не верил в интуицию, а желание встретить ту самую, которая станет идеальной парой, не было достаточным основанием, чтобы разрывать помолвку.

Приняв утренние поставки, Ретт пошел обратно в дом, но прошел садом, решив зайти в лабораторию с веранды. Из-за подстриженных по последней моде садовых кустов, он не мог видеть полигоны, но отлично слышал, как Хел под радостные вопли ребятни преодолевает импровизированную полосу препятствий.

Ретт замер прислушиваясь. Скрип каната, громкий звук приземления в песок, тяжелое дыхание, бег. И визги восторга.

Ретт чувствовал себя не в своей тарелке. У них с Жаном даже не было толкового плана с чего начать поиски, а Хел в кои-то веки взбодрился от перспективы побороться за любовь, пусть и не свою. И что с ним будет, когда Ретт разведет руками на вопрос «И с чего мы начнем?».

Ретт понятия не имел с чего начать. Родители его изыскания поддерживать не собирались, самые старые и почтенные старейшины были в полном их распоряжении, и когда Ретт сунулся к ним с расспросами, они с невозмутимым видом сообщили, что деогенса повелела не разговаривать с ним на подобные темы. А это значило, что даже пожелай они рассказать ему хоть что-то интересное, их язык просто прилипнет к небу. Ретт разозлился на мать так сильно, что перестал с ней разговаривать.

Он поспешил вытащить из библиотеки стаи все самые старые книги и записи и спрятал их у Жана. Они спешно занимались консервацией лаборатории. Специфика алхимических экспериментов просто не позволяла бросить все как есть и сорваться с места, если конечно через месяц ты хотел обнаружить свой дом и его обитателей на месте, а не на луне.

Вечерами Жан штудировал литературу стаи, в поисках зацепок. Ретт немного смущался от этого, ведь эти книги принадлежали Шефердам и давать их читать Ла Росси было несомненно нарушением неписанных законов. Но Ретту, собравшемуся нарушить Великий союз, явно не стоило переживать из-за такой ерунды, как нарушение домашних правил.

Он отправил пару верных волков следить за домом Леонида, но, увы, подумал об этом слишком поздно. Вампир пропал. Дом закрыли и только сторож, садовник да пара горничных посещали его, чтобы прибраться и смахнуть пыль с окон. Леонид исчез вместе с Морхедом, Балера и Терезой.

Ретт не особо переживал по этому поводу. Это было ожидаемо. Проявив агрессию в сторону стаи, Леонид мог опасаться мести и предпочел спрятаться. За безопасность Терезы Ретт не волновался — Фетаро не позволит своему тузу выпасть из рукава.

Ретт был на полпути к веранде лаборатории, когда ему на встречу из-за поворота садовой дорожки вышла супруга Хела, Женевьева в сопровождении двух своих волчиц-компаньонок. Ретт, прежде чем успел себя остановить, почувствовал досаду. Ох, только маленькой мисс Привидение ему не хватало!

Женевьева была тоненькой и хрупкой, что в стае оборотней никак не могло считаться достоинством. В девичестве она носила славную фамилию Ходж, второй по влиянию и многочисленности стаи империи Галивар.

Увы, политические браки в стае Ходж стали нормой задолго даже до Шефердов, и вырождение волчьей крови сказалось на них сильнее. Вот и рождались у них такие как Женевьева — субтильные, белокожие, едва способные к обороту. Хелу в жены досталась их старшая дочь. Император был категоричен в своем выборе. Две главные стаи страны должны быть в близком родстве, никакие конфликты и междоусобицы недопустимы.

Когда Хел женился, он уже год как жил со своей волчицей, Ирмой. Они нашли друг друга в восемнадцать, запрещать сложившейся паре быть вместе никто и не думал. Шеферды полагали, что мисс Женевьева понимает куда она попала и на каких правах. Женевьева Ходж, без двух минут Шеферд, сочла сожительство своего жениха с другой женщиной недопустимым.

Хелу в категоричной форме велели оставить свою волчицу. Женевьева желала быть его женой не только на бумаге. Ретт не знал, что такого Хел наговорил своей невесте, но догадывался, что в выражениях он не стеснялся. Перед свадьбой пошли слухи, что Женевьева собирается сбежать обратно в отчий дом со всей свитой. Слухи были кем-то бережно донесены до императора.

Хельстрому велели умерить любовный пыл и жениться на той, кого выбрал монарх. Карл Третий не желал понимать разницу между двумя волчицами. Хел женился. Ирма перестала открыто жить с ним вместе.

Но месяц за месяцем он бегал от жены налево. А потом Ирма заболела. Ретт тогда еще не учился в алхимической королевской академии и большую часть времени проводил на сборах в полку. Семейные дрязги между Хелом и его женой проходили мимо него, он слышал только его жалобы, но не видел всего воочию.

Болезнь Ирмы была стремительной и слишком уж похожей на яд. Какой яд мог свалить сильную оборотницу они так и не узнали. Алхимики и старейшины развели руками. Ирма умерла у Хела на руках.

На следующий день в поместье случился грандиозный скандал. Пьяный в стельку Хел выбросил свою жену в одной сорочке из окна спальни. Это стоило ей всего-то пары синяков, но сам факт. Хел обвинял ее в смерти любимой и многие разделяли его гнев. Женевьева была слишком открыто настроена против его пары. Но отравить истинную волчицу?! До такой подлости ни один оборотень бы не опустился.

Она не отрицала свою вину, закрывшись в своей гордости и гневе. Да никто ей и не поверил бы. Шеферды осудили ее быстро и без права на обжалование — все указывало на нее. Связанная браком, она осталась в поместье, но стала изгоем. Слишком гордая, чтобы оправдываться, слишком презираемая, чтобы хоть кто-то вступился за нее, она стала местным призраком. Гуляла по саду в сопровождении волчиц-спутниц из рода Ходж, старалась не попадаться на глаза никому из Шефердов.

Встречи с ней всегда были для Ретта тягостными. Он не мог ее игнорировать — она была все-таки женой его брата и приличия, воспитание и банальная жалость всегда заставляли его завести с ней беседу. И ничем хорошим они обычно не заканчивались.

— Доброе утро, Женевьева. — вежливо начал он очередной круг мучительных расшаркиваний.

— Доброе утро, сэр.

В это «сэр» обращенное ко всем мужчинам Шефердам она вкладывала столько презрения, сколько не было в ином грязном ругательстве.

— Прекрасная погода для прогулки. — не сдавался Ретт, мысленно давший зарок, что после третьей фразы его долг вежливости будет исполнен и он сбежит отсюда подальше.

— Хельстром снова тренируется. Как думаете на сколько его хватит на этот раз? — пропела девица с мстительной улыбкой. Ретт разом вспомнил почему ему в тягость говорить с ней. Женевьева была не особенно красива, но мила. Русые волосы завивались в милые кудряшки, она носила простые, строгие на северный манер своей родины платья и выглядела младше своих двадцати девяти лет.

— Уверен, в этот раз он завяжет с алкоголем окончательно. — соврал Ретт. Никакой уверенности на этот счет он не испытывал.

Женевьева медленно, очень медленно растянула губы в улыбке.

— Не-со-мне-нно, — протянула она с издевкой. — Прошу извинить.

Прошуршали юбки, она прошла мимо, закатив глаза. Волчицы-спутницы, гордо задрав нос, прошествовали следом.

Ретт не мог бы однозначно сказать, что он чувствовал по отношению к жене брата. Она открыто ненавидела всех Шефердов, но ведь и они не были к ней радушны. Фамильная гордость не позволяла ей искать прощения или улещивать кого-то, а приказ императора не давал покинуть нежеланного мужа. И Хел и она оба были в ловушке. Вопрос отравила ли она волчицу Хела формально оставался открытым, но уже был не столь важным. Даже если она этого не делала, после трех лет молчаливого бойкота у нее было полно поводов ненавидеть семейство Шефердов.

Отыгрывалась она на Хеле, заставляя покупать себе наряды, которые после не носила, возить ее в императорские сады на длинные прогулки и каждый божий день завтракать с ней на веранде словно счастливые влюбленные. Делала она это, несомненно, назло, но при каждой попытке бунта Хела император получал слухи, что старшая доченька стаи Ходж не так уж и счастлива в браке, что может накалить отношения между стаями. Далее следовал категоричный приказ уважить девчонку и не устраивать скандалов.

«Если я разорву Великий союз, то ведь и они смогут разорвать этот ненавистный брак» — подумал Ретт. Он поспешил в лабораторию, где его ждал Жан.

Ла Росси вставлял в горшки с редкими растениями, которые он выращивал для своих экспериментов бирки с указаниями по уходу. Эти кустики были капризнее любой красотки-куртизанки. Варнский клевер должен был находиться на солнце три часа в день, не больше и не меньше, иначе его цветки переставали иметь необходимые алхимику свойства. Полив Жгучих незабудок должен был быть только в темное время суток. Пустынная сокодавка требовала перепадов температуры в двадцать градусов и каждый день на ночь алхимик ставил ее в специальную охлаждающую камеру.

Ретт почувствовал укол стыда. Он заставил Жана остановить свои разработки, а ведь испытание парового котла прошло успешно, и продолжи он, уже через год между Рейной и

поселком Имперская Роща, где находился летний дом императорской семьи, проложили бы первые пути.

— Ретт, помоги мне тут. — попросил Ла Росси. В четыре руки они перенесли очередной освобожденный от химикатов и макетов стол и поставили в угол. Лаборатория алхимика пустела. Все едкое, бродящее, опасное Жан вытравлял прочь. Макеты разбирал, химикаты и ингредиенты консервировал, от новых поставок отказывался. Эти переговоры он отдал Ретту. Жан, добрая душа, не мог смотреть в глаза торговцам и говорить «ваш товар мне больше не требуется». Оставь это дело ему, тот, чего доброго, просто не смог отказаться от поставок, и к их возвращению все поместье было бы завалено вулканическим стеклом, опилками, черными пиявками, минеральной водой в бутылях и образцами металлических сплавов со всех плавилен империи.

Ретт чуткостью не отличался. Говорил как есть — мэтр останавливает работу на несколько месяцев, ваши поставки на данный момент не требуются. И глядя на него, торговцы просто кивали, вздыхали и убирались восвояси, не решаясь ни просить, ни спорить.

— Я думаю, что нашел кое-что, Ретт, — Жан вытер руки о фартук и подошел к большой доске, на которой мелом писал список первоочередных дел по консервации лаборатории. Он перевернул ее, на изнанке показался второй список.

Жан подошел к загадке обращения в оборотней так же, как к любому своему эксперименту. На доске было написано:

1) Подтверждение гипотезы. Источники???

2) Сбор ингредиентов и оборудования

3) Эксперимент № 0

4) Документация и потоковое производство

Ретт увидев это в первый раз тихо посмеялся себе под нос. Жан был в своей стихии.

— Я читал одну книгу и там было упоминание архива Совета Стай.

— Никто не знает где он. Он может быть давно разорен и растащен по фамильным библиотекам.

— Я почти уверен, что это так. Но вопрос географического местонахождения Ретт. Довольно туманные намеки в тексте.

— Да уж. «Гориста местность, а над ней орлы летают в вышине» — на память продекламировал Ретт строки из старой книги. — Поэзия да и только.

— Именно! Именно! — глаза Жана загорелись. — Я навел кое-какие справки! Ты знаешь чем увлекался Мильдар Первый Завоеватель?

Ретт пожал плечами.

— Поэзией, Ретт! Поэзией! Он писал довольно посредственные стишки, в перерывах между завоеваниями и эти строки из его стихотворения «Падение Дастана». Никакого Дастана я на карте не обнаружил, пришлось залезть в исторические географические карты. Ваша библиотека, Ретт, должен я сказать, просто великолепна! Я увидел…

— Жан, ближе к делу.

— Да-да, прости. Так вот во времена Мильдара Первого Дастан был столицей некого княжества Зильтамар. Он же начал с объединения земель вокруг своей страны и только потом двинулся на север. Завоевав это княжество, он переименовал его и назвал город Редушен, в честь своего отца. Это город на севере Маркии сейчас, — Жан развернул на столе карту. — Вот он. — Жан ткнул пальцем в точку на карте.

— И ты полагаешь, что архив совета Стай может быть там.

— Да. Это возможно, при условии если он не был разграблен и не осел в библиотеках стай Маркии. Что тоже возможно, но и это не тупик для нас.

Ретт нахмурился. Он прекрасно понял куда клонит Жан.

— Галивар и Маркия разорвали дипломатические отношения. Наш посол убит, а я капитан армии и оборотень. Я могу отправиться в Маркию только по одной причине.

— Да. В сущности, нам повезло, что эта причина у нас хотя бы есть, — Жан смущенно умолк.

Ретт хмурился. Черт побери, он вроде как уже все решил, что Тереза его пара и что он сделает все, чтобы вытащить ее из лап Фетаро. Он искренне хотел этого. Но куда девать его маркийскую невесту? Ретт совсем позабыл про нее, его занимали куда более важные вопросы. Он собирался нарушить Великий Союз и это было куда страшнее и весомее, чем разорвать помолвку. Но теперь помолвку нельзя разрывать. Он должен поехать встречать свою невесту. И оказаться в Маркии и найти архив Совета Стай. Если разорвать помолвку, пробираться в Маркию придется как лазутчику, болотами кишащими москитами и непроходимыми джунглями. Ладно, он с этим справится, но что будет с Жаном? Да один малярийный комар может свалить его насмерть! Нет. Они должны ехать в нормальных условиях, по дороге, и спать где-то, где случайная ядовитая змея не заползет в постель алхимика.

— Значит я должен поехать к своей невесте. Как частное лицо с небольшой свитой. И сопроводить ее в Галивар. — подвел итог Ретт. — А по дороге мы заедем в этот городишко и поищем архив.

— Звучит не слишком обнадеживающе, но пока это все, что у нас есть.

Ретт взлохматил волосы. Мда… Ему очень хотелось бы разорвать помолвку сейчас, не встречаясь с Джаей Рабах никогда. А теперь он будет вынужден как счастливый влюбленный явиться под ее дверь, а потом бросить девушку? Эверетт не отличался особой чувствительностью, но во всем, что касалось чести, он знал как нужно было поступать. Приехать как жених, чтобы бросить невесту было бесчестно. Но это был единственный путь в Маркию для него.

— Я объявлю деогенсе, что мы отбываем?.. — он вопросительно посмотрел на Жана.

— Через три дня. Я все успею доделать.

— Хорошо. Свиту я подберу сам. Лучше быть во всеоружии. Я уверен в Маркии не все в восторге от этой свадьбы и от того, что Галивар собирается наложить лапу на стаю Рабах. Поездка у нас будет не увеселительная.

— Понимаю. Я подготовлюсь. — Жан рассеянно провел рукой по кармашкам на фартуке, уже весь в мыслях, что взять с собой. Ретт поглядел на его список мелом на доске.

— Если все получится и мы найдем способ, кто будет нулевым пациентом?

— Я считаю, мы не можем рисковать Терезой, испытывая на ней непроверенные гипотезы. К тому же ее случай осложнен вампиризмом. Я полагаю… полагаю нулевым пациентом стану я. — Жан решительно кивнул. — Да, это правильно. Мы не можем рисковать чьей-то жизнью в угоду своих экспериментов.

— Тобой мы тоже рисковать не можем. Если что-то пойдет не так, кто сообразит как это исправить?

— Привлекать кого-то постороннего мы тоже не можем. Опасность огласки.

— Ладно, давай сначала найдем способ, а потом уж решим на ком его испытать. Я поговорю с деогенсой сегодня.

— Что ты ей скажешь?

Эверетт задумался. И правда, что? Соврать матери он не мог. Мог попытаться, но она не поверит. После того как он заявил во всеуслышание, что желает сделать из Тесс волчицу внезапные сборы на встречу с невестой никого не убедят.

— Скажу правду. Она не может мне приказывать больше.

Жан изумленно и как-то уважительно присвистнул.

— Так это правда, да? Ты станешь альфой стаи? То есть, если приказы деогенсы не действуют на тебя, это может означать только одно. Я читал про иерархию в волчих стаях…

— Да. — тема Ретту была остро неприятна и он поспешил прервать Жана. — Да, наверное. Не знаю. Возможно. Не будем об этом сейчас, ладно? Давай работать.

Жан понимающе кивнул, и они пошли дальше прибираться в лаборатории. Дел было по горло.