Схватка Бессмертных Екатерина Шельм

Глава 8. Схватка

По крышам они пробежали быстро и не слишком бесшумно. Вес не позволял. Но плотные южные сумерки упали на город как шелковое покрывало и укрыли их. Освещения на улицах города почти не было, лишь свет из окон отбрасывал желтые пятна на белые стены домов и дороги.

Ретту все меньше нравилась идея пробираться в маркийскую заставу вместе с сумасшедшей и ненадежной волчицей Рабах, но выбора у него не было. Время в голове тикало и тикало. Сколько еще часов протянет Жан? Два? Три? У Ретта не было времен бегать по городу туда-сюда и выяснять отношения с Рабах.

Девушка двигалась быстро и ловко. Ретту, вздумай он ее поучать, не нашлось бы что сказать. Она держалась тени и не выдавала себя слишком шумными шагами или жестами. Но еще Ретт готов был поклясться, что в настоящем бою она не бывала ни разу в жизни. Он знал это по тому, как играючи она бежала навстречу заставе. Он чувствовал, что эту девицу никогда не встречал залп из шестнадцати винтовок. Слишком легкомысленна, слишком самоуверенна. И сила тут была ни при чем.

Ретт видел на своем веку сильных оборотней. Очень сильных. И видел как от боя у них сдавали нервы и они застывали, словно беспомощные волчата перед охотником.

В такие моменты старший офицер должен был уметь привести волков в чувства. В старые времена на поле боя был альфа стаи и в присутствии его никто ничего не боялся, но в нынешний просвещенный век главы стай не выходили сражаться на поля. Не по рангу. Так что кто был, тот был. Ретту однажды пришлось поднимать отряд, он оказался старшим офицером среди группы молодых оборотней. И он смог привести их в чувства и превратить из растерянных волчат в грозных волков. За это и получил свои капитанские эполеты.

Они подкрались совсем близко и замерли. На крыше сушились большие отрезы ткани, наподобие той в которую была обернута девчонка Рабах. Ретт внимательно осмотрел стены, закрыл глаза и потянул носом.

Часовые… да, есть. Люди.

Он мотнул головой. Что-то в их запахе ему не нравилось. Что-то было не так. Но может это просто маркийские люди и пахнут иначе. Что тут может быть такого?

— Пойдем справа. — Ретт ткнул пальцем в полоску чахлых кустиков, прилепившихся к скале и подбирающихся к самой крепостной стене. По всем правилам эту растительность, ограничивающую видимость часовым стоило бы вырубить, но, похоже, тут никто не озаботился такими мелочами. Ретт увидел в стене форпоста несколько широких трещин, наспех замазанных цементом. Мда, дела тут шли явно не лучшим образом. Это его не порадовало. Если у них нет лекарств… Творец, пусть они будут.

Они прокрались в тени. Под ногами осыпались острые камни. Ретт молился, чтобы часовые не услышали. Он снова потянул носом, забираясь нюхом дальше и чуть прислушался.

Кто-то громко командовал, слышались шорохи синхронных шагов. Похоже во внутреннем дворе шли строевые учения. Очень странно, что так поздно, но это было Ретту на руку. Много людей сосредоточено тут, стоит обойти их и дело в шляпе.

Они перелезли через стену в самом темном месте и двумя тенями проскользнули на крышу караулки. Тут передвигаться следовало бесшумно, так что Ретт крался еле-еле. Внизу во внутреннем дворе и правда шли учения, похоже по рукопашному бою. Человек сорок стояли там и повторял за старшим движения.

— Удар! Блок! Подсечка! Удар! — летели громкие команды. Удача, что все заняты, они проскользнут тут как мышки.

Ретт не успел додумать эту мысль. Услышал слишком сильное, резкое движение сзади и тут же откатился в сторону. Мимо, снося черепицу босыми пятками, которые секунду назад летели ровненько в его спину, пролетела девчонка Рабах. Она попыталась удержаться на крыше, но инерция движения была слишком велика. Она изо всех сил хотела ударить его так, чтобы он свалился ровно в ряды маркийских солдат. Но Ретт увернулся и сейчас со злорадством смотрел как она пытается уцепиться за черепицу. Вот пальцы и когти заскребли самый край, мгновение она удерживалась, но все же упала.

Внизу наступила гнетущая тишина. Ретт затаился.

— Тревога! Часовых на стены! Ты кто такая?!

Ретт быстро побежал по крыше. Вот и пусть займутся этой идиоткой, а он пока найдет лекарства. Он с силой нюхал воздух. В ноздри лез странный запах, который он не мог идентифицировать. Он шел от людей, но был как будто не людским. Ретт фыркнул, прогоняя непривычную вонь из ноздрей и снова сосредоточился. Ему были нужны алхимические запахи или госпиталя. Кровь, бинты, лекарства, стекло, тепловые брикеты, химикаты…

Он учуял что-то похожее и рванул по коридору. Сзади во внутреннем дворе нарастал шум и гам. Кто-то попался ему на встречу в темном коридоре, но прежде чем успел сказать «Ты кто?!» Ретт уже уложил его одним точным ударом в челюсть.

Он не хотел оставить тут гору трупов. Ему просто нужно лекарство и больше ничего.

Запах привел его в одну из комнат. Это не был госпиталь, однако тут было полно алхимических пробирок в подставках и держателях. На кровати лежал распахнутый чемодан, а на столе в свете канделябра были видны книги и свитки. У Жана было так же.

Ретт увидел связку шприцев, перевязанных веревкой с биркой сегодняшней даты и названия города. Запах от них был мерзкий до того, что Ретт скривился.

Он быстро стал обшаривать препараты, обнюхивать на всякий случай, но закупоренные банки не позволяли ему понять что в них. Пока он копался с пробирками, из ванной вышел мужчина. Он вытер влажное лицо полотенцем, закончил и продолжил вытирать руки.

— В чем дело? Что вы тут делаете? — строгим голосом спросил он. Ретт услышал ясно и четко что этот парень умеет и привык командовать.

— У вас есть лекарства? Исцеляющие эликсиры?

— Как вы смеете врываться ко мне? — он схватил канделябр и поднял его повыше. Ретт перестал быть для него темным силуэтом. Он увидел его лицо — совершенно не маркийское — и одежду. Опустил взгляд и уставился на его босые ноги.

— Что вам нужно? — спросил уже куда более миролюбиво и очень спокойно.

— Лекарства. Сильные. Лучшие что у вас есть.

— И получив их вы?..

— Уйду.

Мужчина помолчал. Из коридора донесся топот ног пробегающих солдат, но Ретт знал, что успеет свернуть мужчине шею пока они открывают дверь, и он, кажется, тоже это понимал.

Забарабанили кулаки.

— Мэтр Шален, опасность! Мы выведем вас.

— Убирайтесь прочь. У меня, — он посмотрел на Ретта холодными серыми глазами. — Все под контролем.

За дверью переминались и ворчали. Ретт понимал солдат — приказы не обсуждаются, но и этот парень явно важная птица.

— Подите вон я сказал! — крикнул алхимик раздраженно. Солдаты убрались, зато шум во внутреннем дворе все нарастал. Ретт удивился что до сих пор не звучит колокол или какая-то тревога. Ретт разглядывал хозяина комнаты. Светловолосый, длинноволосый, что для Маркии нехарактерно, они все смуглые и темноволосые. Лет тридцать, высокий и невозмутимый как соляной столб.

Он подошел к одному из сундуков, снял с крышки папки и документы и порылся внутри. Ретт напрягся. Он знал, что алхимик может плеснуть в него что-то едкое или раздавить в пальцах капсулу с газом. У них было много маленьких трюков в рукаве.

— Вот. Это лучшее средство в мире. — он протянул Ретту три пробирки, и формой они походили на эликсир метра Дюналя.

— Что это?

— Вам нужно лекарство? Вот оно. Берите и убирайтесь. Мне некогда рассказывать вам рецепт. — раздраженно фыркнул алхимик. Ретт подумал что самообладания ему не занимать.

— Рецепт лучшего средства в мире никому не известен.

— О, вы разбираетесь в алхимии? — фыркнул парень.

— Не в алхимии, а в том что собираюсь украсть. — сказал Ретт. Он уже жалел, что сболтнул это. Оборотень из Галиварской империи, разбирающийся в алхимии? Творец, оставалось только по всей форме отрапортоваться. Идиот!

Эверетт подошел к столу, взял нож для бумаг.

— Вашу руку. — протянул ладонь. Мужчина надменно фыркнул, но протянул ему правую руку.

— Ваше недоверие оскорбительно, граф Шеферд. Я не имею привычки лгать.

— Рад за вас.

Ретт полоснул ему по запястью. Кровь полилась на пол, мужчина от боли чуть поморщился, но от вида крови сразу позеленел и отвернулся.

— Варварство, давайте скорее. — простонал он.

Ретт полил его запястье тем, что было в пробирке. Рана заросла на глазах. Он посмотрел в сундук — там была целая упаковка аккуратно расставленных в держатель пробирок такого типа. Каждая стоила около пяти тысяч галиварских марок, а в Маркии и того дороже.

Ретт подозрительно уставился на мужчину. Обвел взглядом его вещи. Все дорогое, качественное, добротное. Одежда, кожаные сумки и сундуки из красного дерева. Дорогая тисненая бумага и алхимические самопишущие перья. В таком захолустье встретить такое было неожиданно.

— Кто вы такой, мэтр? — спросил Ретт.

— Это в наш уговор не входило. Вы получаете лекарства и уходите. — мужчина взял еще три пробирки и швырнул Ретту. Тот не побрезговал, поймал. Хладнокровие парня было просто невероятным. Ретт мог свернуть ему шею и забрать тут все. Но блондин стоял и смотрел на него с нетерпением и досадой, явно желая, чтобы тот убрался поскорее. Такое безрассудство мог показывать Жан, когда у него горел важный эксперимент. «Алхимики все фанатики?» — подумал Ретт.

Ретт схватил манерный шелковый шарфик, завернул в него лекарства и сунул за пазуху. Кивнул и вышел в коридор.

От двора неслись визги и грохот схватки. Ретт и хотел бы бросить эту тварь Рабах, но слишком много вопросов было бы у родни. А ее предательство и попытка напасть — чем не причина разорвать ненавистную помолвку? Он побежал по коридорам. И что там она болтала про свою силу? Не может справиться с парой десятков людей. Ретт услышал визги и рычание и насторожился. Оборотни? Но он не чуял тут оборотней. Откуда?! Это в корне меняло дело, от нескольких оборотней девчонка могла и не отбиться. Наверное те, что сбежали после засады. Но он не чуял! Ах, черт у них же какая-то ткань, отбивающая запахи.

Ретт уложил пару человек по дороге и осторожно выглянул во двор из окна второго этажа. Он остолбенел. Все пространства двора заполняли серые волчьи спины. Те что сзади нетерпеливо проталкивались вперед, щелкая зубами. В углу в крови от морды до хвоста отбивалась серая волчица с желтыми подпалинами. Девчонка Рабах.

Ретт закрыл глаза и помотал головой. Это невозможно. Он не мог не учуять столько оборотней. Десять, двадцать тридцать… сорок два. Сорок два оборотня.

«Отступай, беги. Такую схватку не выиграть. Вас двое. Ей конец, но тебя еще не увидели. Она хотела тебя подставить»

Трое волков накинулись на девчонку. Один схватил за шею, но она сильным толчком приложила его об стену, второго отшвырнула задними лапами, третий неловко, словно дурной волчонок, ударил ее лапой по спине.

Еще трое подбирались к ней, а дальше, толкаясь и рыча от нетерпения, налегали еще и еще…

Ретт хотел ее бросить. У него лекарства. Если он их не сбережет Жан умрет. Что ему эта сука из Рабах? Но тут один из волков зацепил ей ухо и она завизжала. Отчаянно, зло. И жалобно.

— Проклятье, Ретт. Проклятье! — прошипел он, достал из-за пазухи лекарства, засунул их за козырек окна и прыгнул в самую гущу боя.

Выиграть сражение против сорока оборотней Ретт не надеялся. Слишком много практического опыта схваток в обороте для этого имел. Их банально задавят числом. Поэтому нужно было раскидать ближайших к девчонке волков и смыться. Не забыв прихватить при отходе эликсиры для Жана. «Невыполнимо» — вынес вердикт опытный капитан второго пехотного полка, прошедший не одну схватку. Но Ретт уже прыгнул и пути назад не было, как не было шанса перехитрить притяжение земли. Некоторые правила даже всесильным «бессмертным» не нарушить.

Он свалился на них как черный смерч. Стал пробиваться к девчонке, безжалостно калеча и убивая любого, кто попадался ему на клыки или под лапы. Времени было слишком мало, вот-вот враги опомнятся, накинутся и задушат их числом.

Под его лапами была кровь и мертвая плоть. Ретт двадцать пять лет учился убивать в волчьем облике других волков. Тело двигалось само по себе, голова в тумане боя мутнела и очищалась от всех людских мыслей и сомнений. Убей! Убей всех! — кричали его инстинкты и зверь, которым он стал, без раздумий смыкал челюсти и разрывал глотки.

Он не считал убитых, но очередной волк на которого он бросился с испуганным визгом отпрыгнул в сторону. Ретт, капая кровью из пасти, зарычал и оскалился, и волчья стена отхлынула от него в простом, искреннем зверином ужасе, чуждом людскому стыду. По камням плаца истошно заскребли лапы ближайших к Ретту волков. Они отчаянно пытались втиснуться в ряды своих сородичей, чтобы убраться подальше от смерти, что стояла перед ними.

Ретта окатила волна ужаса. Он отчего-то вспомнил шефердовских щенков в поместье, которых учили биться в обороте. Волки вокруг скулили и жались друг к другу, пытаясь отползти от него, прижимали уши и хвосты, умоляя его не убивать, пощадить, демонстрировали покорность. Ретт переступил лапами. Под ним лежал убитый волк и он почувствовал себя, словно ворвался на их домашний полигон, к неразумным щенкам и стал калечить и убивать их словно взрослых. Он еще мгновение растерянно смотрел на оборотней. Это были не щенки, взрослые волки, но явно дурно обученные и трусливые. Среди них не было того, за кем они могли бы пойти. Альфы. И они не были годны ни на что.

— В атаку! — заорал офицер-человек. — Убить его! Убить оборотней!

Волки зашевелились и нестройно и неохотно подались вперед. Ретт вздыбил шерсть на загривке, и враги встали как вкопанные. И снова откатились от него прочь, поджав хвосты.

— Ничтожества! — крикнул офицер. Он выхватил пистолет и выстрелил в Ретта. Пуля вонзилась в морду, клацнули выбитые зубы. Ретт взревел, оттолкнулся, перемахивая волков. Те с визгом бросились прочь. Он обрушился на офицера, одним своим весом сминая его хрупкое человеческое тело. Под ним осталась нелепая каша из порванной сломанными костями кожи. Ретт развернулся и рыкнул, призывая к себе девицу Рабах. Та, пригнув голову, скалясь и огрызаясь на волков, потрусила к нему. Ретт подбежал к окну, где оставил лекарства, подпрыгнул и снес козырек лапой. Поймал замотанные в шарф ампулы пастью.

В окне он увидел алхимика. Тот стоял и смотрел вниз на двор, записывая что-то в блокнот, гневно черкнул что-то на листке и исчез в темноте коридора.

Ретт побежал на стену по каменной лестнице. Пули защелкали вокруг, одна попала в Рабах, но она даже пикнуть не посмела. И правильно! Ретт был чертовски зол на эту волчицу. Но бросить все равно не смог. Он помотал мордой. Такие мысли в волчьем облике давались слишком сложно, отвлекали, путали.

Он мощно отталкиваясь лапами пронесся по стене и прыгнул в черноту за ней. Если волчица не последует за ним ну и черт с ней. Значит слишком слаба и не стоит тратить на нее время.

Несколько секунд он летел в темноте, потом приземлился на покатый каменный склон горы. Заскребли по камню когти, жалобно звякнули в пасти пробирки. Рабах приземлилась рядом через секунду. Она не устояла и перекувырнулась, но тут же вскочила.

«Сильнейшая волчица, как же!» — надменно и самодовольно подумал Ретт. В волчьем облике его мысли частенько становились простыми и более честными. Когда он был волком, мог позволить себе насладиться собственной мощью и силой. Потом, когда он снова станет человеком, его будет мучить совесть, даже презрение за эти примитивные, эгоистичные, недостойные просвещенного человека мысли, но сейчас он был сильным волком и был рад своей силе.

Глаза Рабах мерцали в темноте, от нее пахло потом, кровью и сильной самкой. И Ретт забыл обо всем. Он побежал вниз с горы, оглядываясь на нее, играя, прыгая туда и сюда и наслаждаясь тем, что она не отстает. Их накрыла бешеная радость жизни и победы. Будь они людьми в этот момент, то смеялись бы, а волки неслись и играли.

Волчица не была сильнее его. Никто не был. Но она ровня. Достойная волчица. И она мчалась за ним явно восхищенная его силой, благодарная за спасение. Ретту еще никогда не доводилось спасать волчиц, такие подвиги грезились ему только в далекой юности, остались в детских мечтах. Было что-то очень простое и правильное в этом. Он сильный и он защитил. Эверетт чувствовал себя превосходно в эту минуту. Ночь вокруг дышала свободой. Ретту захотелось выбраться из тесных городских переулков, уйти далеко от людского смрада, туда, к горизонту, где не будет никого, только он и волчица. И плевать на всех людей и оборотней. Только он, только она и только его желания. Он победил. Он сильнее. И весь мир принадлежит ему по праву сильного. Он уйдет туда, где будут только звезды и шорохи ночной земли. И ее возьмет с собой. Она его трофей.

В пасти был зажат шарф, Ретт неловко клацнул зубами, не понимая, что он такое тащит. Звякнуло стекло и Ретта окатило ледяной волной. Жан! Жан Ла Росси умирал! Ради него он пошел туда! Ради Жана!

Он остановился и осторожно опустил шарф на землю. Творец, если он раздавил пробирки… Творец!

Ретт замер и все веселье схлынуло с него. Рабах играючи толкнула его вбок, ласково вгрызлась в шею, щекоча горячим дыханием ухо. Но Ретт не ответил и даже зло рыкнул на нее отгоняя, опустил голову и носом оттолкнул ткань. Пробирки были целы.

Облегчение чуть не оторвало его от земли, а следом хлынул жгучий стыд. Он забылся так просто. Все что нужно было — выигранный бой, подобострастный скулеж других волков да сильная волчица рядом. Вот и все, что стало важным, стоило ему надеть волчью шкуру. Ретт осторожно взял пробирки в пасть и быстро побежал к дому. Прямо, целеустремленно, мрачно отталкиваясь мощными лапами.

Притихшая Рабах бежала следом. Ретт плечом вынес хлипкие ворота дома и в один прыжок пролетел сад.

Халид Рабах успел обернуться и кинуться ему наперерез, но из дома уже выскочил Хел и жестом остановил его.

— Ретт! Какого черта?! Куда ты исчез?

Ретт обернулся в человека в дверях дома. Пролезть в них в виде волка ему было трудновато.

— Одежда! — крикнул он Хелу. Тот свистнул, призывая кого-то из Шефердов.

Жан был еще жив. Старый доктор дремал рядом с его койкой. Как только Ретт вошел, он встрепенулся и стал щелкать какими-то инструментом в руке и лепетать что-то по-маркийски, изображая бурную деятельность. Ясное дело уже решил, что Жан покойник.

Ретт зубами вытащил пробки из эликсиров, сорвал повязки и стал аккуратно лить в раны. Жан был белее простыни. Сколько же крови он потерял? А что если эликсира будет недостаточно? Вошел Адар держа одежду и сапоги.

— Успешно? — спросил он спокойно.

— Я достал эликсиры. — Ретт капля за каплей лил эликсир в рану, стараясь, чтобы тот попадал как можно глубже в ткани.

— Мы слышали выстрелы.

— И только? А сорок волков вы не чуяли?

Адар поднял брови.

— Сорок волков? Хм…

Шефердов было двести тридцать шесть, включая малолетних детей. Итого оборотней-мужчин способных сражаться насчитывалось около сотни. Самая сильная и многочисленная стая Галиварской империи. И обнаружить в Маркийской мелкой заставе сорок оборотней было делом неслыханным. В Маркии, по словам отца, было три стаи, самая крупная Рабах и у них семьдесят-восемдесят оборотней максимум. Так откуда же?

— Вы допросили пленного? Узнали из какой он стаи?

Адар многозначительно молчал. Ретт кивнул врачу убираться. Тот быстренько собрал свои бесполезные инструменты и вышел, кряхтя и ворча. Адар закрыл за ним дверь.

— Он заговорил? — спросил Ретт. Он был уверен, что Рабахи подслушивают и не знал, что конкретно им известно, но они были здесь и явно слышали разговоры с пленным.

— Да. — ответил Адар. — Хельстром был крайне убедителен. Парень даже обмочился. Он сказал, что он не из стаи. Что его сделали оборотнем в полку.

— Как?

— Инъекция. Два месяца назад.

Ретт вспомнил дурно пахнущие шприцы в комнате алхимика. Вот откуда тут сорок оборотней. Мильдар Третий нашел способ обращать людей в оборотней. И создает себе армию волков.