Сильвер

* * *

Моя чашка со звоном разбивается о плитку.

– О боже, только не волнуйся, это всего лишь пасхальная чашка[5], я сейчас уберу…

Я уже держу осколки в ладонях.

– Подожди, ты же порежешься, дай я…

Стелла опускается на пол со щеткой, а я отодвигаюсь. Парень наклоняется, чтобы подобрать осколок, валяющийся у моей ноги.

Моя кожа мерцает.

– Ай! Я обо что-то обжегся. – Он отдергивает руку.

– Я не удивлена, что тебя отправили домой из паба. Поверить не могу, что ты пошел на смену. У тебя могло быть сотрясение…

– Да мам, я в порядке. Правда. Забудь про это, хорошо?

Парень по имени Финч даже не смотрит на меня, просто берет тарелку из холодильника и уходит. Слышен глухой топот шагов на лестнице.

– Не обращай на него внимания, – говорит Стелла. – Я вас позже нормально познакомлю… Ты в порядке? Не порезалась?

Я трясу головой и выхожу из кухни следом за ней.

– А-а, вот и твой чемодан. Ты оставила его внутри, а потом вышла на прогулку с Пеппер? Как предусмотрительно с твоей стороны.

Я заглядываю в ментальный архив Сильвии.

– Я упустила собаку, – сообщаю ей. – Стоило мне открыть дверь, как она вылетела наружу.

Ко мне приходят воспоминания. Золотистого окраса собака пританцовывает и подпрыгивает впереди, ведя Сильвию к холмам. Сильвия, нервничая, бежит за ней. Вдруг она ее потеряет? А вместе с ней и место жительства? Вдруг ее собьет машина? Ее сумка – чемодан – осталась внутри, у порога.

– Я подниму его наверх. Ты, наверное, устала после того, как Пеппер задала тебе жару? Мне так жаль, не очень хорошее начало получилось.

«Задать жару»? Не знаю, что это значит, но решаю не спрашивать. Нужно вести себя осторожнее, чтобы вписаться в эту группу людей. Я вспоминаю лицо Дудлс, наблюдавшей за тем, как я пью чай. Уже что-то сделала не так. Мое горло до сих пор побаливает, хотя я его полечила.

Стелла ведет меня вверх по лестнице:

– Комната Дудлс. Моя комната. Главная ванная. Твоя комната – на следующем этаже, рядом с комнатой Финча…

Мы карабкаемся по винтовой лестнице на самый верх, под крышу.

– Разумеется, можешь пользоваться чем угодно на кухне, – говорит Стелла, когда мы входим в последнюю комнату, – но, если вдруг тебе понадобится, тут есть чайник и микроволновка.

На покатом потолке, прямо над кроватью, есть окно, из которого видно небо.

– Боюсь, кран в душе тут немного туговат. И я хочу извиниться за Дудлс, у нее что на уме, то и на языке, и она долго привыкает к новым людям. – Стелла говорит из комнаты для мытья. Я подхожу к кровати, надавливаю на нее. – Я скажу Финчу принести тебе полотенце. Тебе наверняка хочется помыться.

Я следую за ней в комнату для мытья. Поворачиваю краны. Закрываю. Потом снова открываю. Нижний резервуар с крышкой предназначен для случаев, когда мне нужно вывести из себя испражнения или воду.

– Я думаю, здесь есть все, что может тебе понадобиться. Пользуйся, чем хочешь. Мм, тебе, наверное, довольно жарко в пальто и ботинках?

Она смотрит на мои ноги. Я осознаю, что мне нужно было снять ботинки Сильвии. Я начинаю снимать с себя одежду, и она отворачивается.

– Ну что ж, я тогда оставлю тебя принимать душ. Если тебе что-нибудь будет нужно, дай мне знать.

И дверь закрывается. Я выдыхаю. Поворачиваю кран в душе и наблюдаю за поднимающимся паром. Я задумываюсь о том, что она имела в виду под мытьем. Пытаюсь выжать что-нибудь из воспоминаний Сильвии, но они мигают, мои силы почти на исходе. Завтра мне нужно будет снова обновить Защиту и поделиться с кораблем моим прогрессом. Я должна оберегать себя от всех этих людей. Хотя опасными они не кажутся. Пока я не заметила никаких угроз. Это все потому, что они не действуют напрямую; мне стоит быть настороже.

Я боюсь мальчишку. Когда я увидела его на кухне, то не смогла вовремя подавить мерцание. Его глаза внимательно следили за мной. Помнит ли он меня? Но он не видел ничего, кроме мерцания, контура в метели. Пока я несла его в безопасное место, он был без сознания. Все, что он мог запомнить, – мои глаза в харибдианской форме. Как же он теперь может меня узнать, если я выгляжу как человек и ношу одежду? Он никогда не встречался с Сильвией. И даже если бы они уже были знакомы, он бы все равно не догадался, что я захватила ее тело и разум. Потому что он знал ее недостаточно хорошо, чтобы заметить разницу.

Я думаю о его синяке, как ярко он выделялся на его коже. Какими синими стали его губы под воздействием холода.

Я должна быть осторожной. Даже владея знаниями Сильвии, я уже наделала ошибок. Между моим обучением тому, как работает это тело, и получением информации из ее ментального архива есть ощутимый пробел.

Я продолжаю снимать одежду Сильвии. С ботинками возникают трудности. Моим пальцам приходится учиться, как развязывать шнурки. Я вытягиваю каждый из ее пальцев на ногах. Снова оказавшись босиком, я чувствую себя гораздо свободнее. Снимаю еще больше слоев, пока на полу не образуется кучка из них.

На стене висит овальная гладь. Зеркало. Люди любят в него смотреться. Разведчики узнали об этом в первую волну: несмотря на ужасный внешний вид, люди весьма тщеславные. Они обожают прихорашиваться, наряжаться, раскрашивать себя – то есть делать все то, что мы, харибдианцы, находим отвратительным.

Освободившись от слоев, я разглядываю свое новое тело: его холмы, впадины и выступы. Волосы в странных местах. Подозрительную впадинку внизу средней части тела. «Пупок». Люди рождаются от особи женского пола, к которой присоединяются мясным канатиком. Какой же примитивный и грязный способ вхождения в мир, на много световых лет далекий от Воспитательных комнат, для которых отбираются только лучшие, выращиваются в ростовых капсулах, где все питательные вещества тщательно выверены и условия жизни строго контролируются.

У меня бледное угловатое лицо. Освобожденные от шапки волосы темные и длинные, спереди обрезаны прямо над глазами. Глаза каре-зеленые. Нос усеян точками. Веснушки. Сильвия их ненавидит.

Я растягиваю рот в том, что они называют улыбкой. Трогаю твердые края моих зубов. У меня длинные ресницы, как у того парня. Один из передних зубов сколот.

Напоминание об эпизоде с велосипедом. Я одолжила его у брата. Катилась слишком быстро вниз с холма, перелетела через руль. Красная вспышка страха.

Я наклоняюсь вперед, заставляю глаза засеребриться. Вот. Я все еще внутри. Все еще я. Прижав ладони к стеклу, я пристально вглядываюсь в его глубины.