Сильвер

* * *

– Пеппер лает без остановки, ты в курсе?

Дудлс стоит в дверном проеме комнаты Стеллы и с яростью смотрит на меня. Облако ее волос с одной стороны выше, чем с другой.

– Кое-кто привязал ее к беговой дорожке, она сбежала и устроила дикий беспорядок. – Дудлс проталкивается мимо меня к лестнице, бросает через плечо: – Мама ушла в свою мастерскую, чтобы «билитироваться»[9].

Пеппер больше не привязана крепко-накрепко к аппарату для бега, где я ее оставила. «Турбо-метателя», который я прикрепила к дорожке спереди, тоже нигде не видно. Что еще хуже, собака, похоже, прогрызла часть двери в спальню.

Я смотрю на экран. Она пробежала три тысячи шагов, что равняется 1,3 километрам.

Возвращаюсь на кухню, Дудлс теперь сидит за столом, по которому рассыпаны цветные ручки. Девочка тянется к конусообразной банке, покрытой кнопками, с округлой головой и длинными ручками. Я сканирую ментальный архив Сильвии: «Далек»[10]. Безжалостный захватчик Вселенной. У этого экземпляра отворачивается голова, и внутри обнаруживаются печеньки. Дудлс берет одну и продолжает рисовать.

– Мама хочет с тобой поговорить. Она ждет тебя в своей мастерской.

Слышу громкое «гав-гав-гав», на кухню врывается Пеппер, за ней входит Финч.

Моя рука мерцает, я прячу ее за спиной. У Пеппер на голове висит мишура, еще за ней тащится провод с маленькими лампочками.

Финч сдергивает с нее все лишнее.

– Я думал, твоей обязанностью было за ней присматривать. – Он сердито смотрит на лампочки и кладет их на кухонный стол.

Дудлс хихикает, прикрываясь ладонями.

– Я уже сказала, что ей надо поговорить с мамой. – Она берет еще одно печенье из банки-Далека. Раскрашивает что-то на своем рисунке. – Вот. Готово. Тебе нравится?

Она поднимает лист, чтобы нам обоим было видно. На нем человек с розовыми волосами стреляет в высокую босую девушку. Из оружия исходят зигзаги, символизирующие выстрелы. Размером оно почти со свою обладательницу, на нем написано: «Супергалактический лазер-бластер».

В мастерской Стеллы к потолку подвешены листья, рисунки, бумажные цветы, обрезки ткани, бумага для проращивания семян. А еще фотографии, перья и нити. Повсюду лежат коробки и свертки с одеждой и материалами, газеты, рассыпавшиеся бусины и ленты. Банки с пуговицами. Тазики с яркими разноцветными кирпичиками из пластика. Плотные стопки тщательно перевязанных открыток на день рождения, на Рождество, на День матери: «Добро пожаловать домой», «Поздравляю», «Спасибо», «Люблю тебя, мамочка».

– Поставь обратно, пожалуйста.

Я ставлю на место банку, которую держала в руках.

Стелла сидит спиной ко мне. В этот раз колокольчики на ее юбке молчат. Напротив нее – стопки тонких желтых книжек. Вытряхивает маленькую палочку из картонной коробочки, на которой написано «Marlboro Lights». Зажимает ее между губ, вызывает огонь большим пальцем и поджигает.

Я смотрю на нее во все глаза.

Глубокий вдох. Она постукивает кончиком палочки в одну из своих кружек. Вздыхает.

– Просто присядь. Мне нужно с тобой поговорить.

Единственное место, куда можно сесть, – табурет, заваленный вырезанными отпечатками ладоней. Я чувствую на себе ее взгляд, пока убираю их и кладу на пол. От ее горящей палочки исходит горький дымок. Сигарета. Сильвия курила такую один раз вместе с парнем, у которого была синяя челка.

– Судя по всему, ты оставила Пеппер на весь день привязанной в моей спальне. – Голос Стеллы холоден, как лед. Она наклоняется вперед. – Теперь мне хочется услышать твою версию. Итак. – Она откидывается назад. Создает еще больше дыма. Наблюдает за мной.

Из дома доносится лай Пеппер. В воздухе ощущается опасность. То ли имела в виду Харибда, говоря про скрытую угрозу от людей? Стелла сверлит меня глазами. Мне нужно убедить ее в том, что я не хотела навредить животному.

– На три тысячи шагов у нее ушло ровно десять минут. – Я хочу добавить, что для собаки ее размера и веса нужно намного больше, но у меня язык заплетается. Кожу покалывает. Я чувствую себя опустошенной.

– Мне нужно обновить Защиту.

– Что, прости?

Я слишком поздно осознаю, что сказала это вслух.

Стелла показывает мне стопку желтых тетрадей:

– Вот. Смотри, что наделала Пеппер! Видишь, что случается, когда она остается без присмотра?

Все тетради наполовину искусаны, имя «миссис Мэттьюс» на каждой погрызено. Я открываю самую верхнюю и вижу, что слюна собаки размыла чернила.

– Все мои оценки, Сильвер. Моя группа готовится к экзамену. Я их учительница, черт возьми. Как мне им теперь объяснять, что это моя собака съела их домашнюю работу?

Она вырывает у меня рабочие тетради и бросает их на пол:

– Я уже молчу о том, насколько жесток был твой поступок. Бедная собака, зачем ее так мучить.

– Но я не хотела…

Однако слова Стеллы только продолжают набирать обороты.

– Дала ей уронить елку… и тебе не кажется, что пора переодеться?

Я смотрю на халат, который нашла на двери Сильвии. Снаружи Пеппер носится по саду и лает на воздух.

Глаза Стеллы горят.

– Сильвер, я не уверена, что мы с тобой сработаемся.

– Сработаемся?

– Да, с тобой. У нас не получается. Я понимаю, что тебе тяжело быть далеко от дома, и я не могу отрицать, что ты не пыталась помочь нам с Пеппер… Но твои методы…

– Я могу помогать лучше! – говорю я.

– Возможно, я все-таки просто не готова к тому, чтобы брать на проживание чужого человека. Я верю, что ты не замышляла ничего дурного, Сильвер, но Финч говорит, что этим утром застал тебя в своей комнате и ты позволила Пеппер устроить такой беспорядок, а теперь еще и это. Я думала, если мне кто-нибудь будет помогать по дому, у меня появится время на то, чтобы поработать над моей заявкой на выставку. Я думала, что наконец-то выхожу из тупика, а теперь мне надо заставить моих одиннадцатиклассников переделывать всю работу заново и дерево тоже заново украшать, и, черт, я говорю слишком много… Послушай… – Она наклоняется вперед, в ее глазах те же медно-рыжие вкрапления, что и у Дудлс. – Я не думаю, что мы сработаемся, Сильвер. Мне очень жаль, но тебе придется уехать.

Комната плывет. Я не могу признаться Харибде, что потерпела неудачу. Нет, только не сейчас, моя миссия только началась.

– Пожалуйста, – говорю я. На моем языке слово звучит странно, но не на языке Сильвии.

Из нее продолжают литься слова. Она говорит, что знает других учителей со свободными комнатами. У меня такое ощущение, будто я куда-то падаю.

– Пожалуйста, – повторяю я.

Стелла долго смотрит на меня, потом тушит сигарету, тыкая ею о кружку.

– Боже, теперь я чувствую себя ужасно. Рождество ведь совсем скоро. – Она вздыхает. – Ладно, давай так, договоримся об испытательном сроке, хорошо? В одну неделю. Оставайся жить в той комнате, но в обмен ты будешь четко следовать всем моим инструкциям по присмотру за Пеппер. И ты никогда не должна забывать о личных границах. Больше не заходи в комнаты моих детей.

Я киваю и быстро ухожу, пока она не передумала.

Земное солнце проливает на небо свои невозможные цвета, а я шагаю к месту своего приземления на Обожженном холме.

– «Киноварь»[11], «солнечный танец», «коралловый восторг», – говорю я по пути.

Я боюсь людей с их пронизывающими взглядами. Они очень мнительные и гораздо умнее, чем мы думали. И они на самом деле коварные. Когда я обновлю Защиту, Основатели увидят, что я не справляюсь с моей задачей. Что я позволила парню увидеть меня в истинной форме, что Стелла мне не доверяет, что она дала мне одну неделю. Каким-то образом мне нужно убедить Основателей в том, что я все еще на верном пути к выполнению моей миссии.