Скажи мне «нет», любимая (СИ)

Глава 9. Прозрение

Больше леди Кречет не заходила в комнату незваного гостя. Тот, осмотревшись, оценил заботу. Могла бы бросить в подземелье. Как — то, будучи ребенком, он забрел в неизведанную часть крепости и до сих пор помнил запах плесени и нечистот. За зарешеченными камерами, отделенными от канализационной шахты каменной стеной, шумела вода, несущая в пропасть отходы жизнедеятельности всей крепости. Мрачное и пугающее место.

Но Лиззи не была настолько жестока к своему врагу. Его покои оказались светлыми и теплыми, пусть и скромно обставленными. Кроме кровати, стола и камина, где истопник, похожий на медведя, поддерживал огонь, висела огромная, чуть ли не на всю стену, картина. Она то и привлекла внимание Стефана.

Вынужденный лежать, граф страдал от одиночества, поэтому от нечего делать разглядывал работу неизвестного мастера. На картине почему — то был изображен его родовой замок с тем самым балконом, с которого Стефан любил наблюдать за городом. Ниже открытой веранды художник с большим мастерством вывел балансирующую на канате гимнастку в цветастом трико. Она была центральной фигурой всей композиции. Девушка раскинула руки, в каждой из которых держала по вееру, и счастливо улыбалась зрителям.

Удивительно, но Стефан находил на картине такие детали, которые художник знать не мог, если бы не присутствовал на том злосчастном цирковом представлении. Под канатом стоял силач, готовый поймать гимнастку, если та вдруг оступится. Чуть в стороне сидела девочка — змея, и был виден край клетки, где содержались тигры.

— Кто нарисовал эту картину? — спросил Стефан у слуги, принесшего поленья для камина.

Тот обернулся. Обмозговывая ответ, пожевал губами, отчего пришла в движение борода. Было похоже, что истопник впервые задумался над тем, что было изображено на полотне. В итоге развел огромные ручищи в стороны.

— Всегда тут висела.

Через пару дней Стефан почувствовал в себе силы встать. Слуга, как знал, что пришла пора есть цивильным способом, а не в кровати, поставил тарелку на стол. Хорр потащился к ней, передвигая перед собой стул.

С тех пор так и повелось: пробуждался по утрам, терпел перевязку, которую делал один из стражников (в доме у Лиззи или вовсе не было женщин, или те не показывались на глаза), ел в одиночестве, а после надолго застывал у окна, за которым кипела жизнь. Напряженно следил за появляющейся во дворе хозяйкой крепости. Она раздавала приказы или наблюдала за хозяйскими работами. Строгая, но справедливая, не чурающаяся оказать помощь, если слугам таковая требовалась. И у Стефана уже не поворачивался язык называть ее Заразой.

Иногда она покидала крепость в сопровождении вооруженных мужчин, но чаще выезжала на охоту одна. Неизменно возвращалась с добычей, волоча за лошадью на связанных острогах тушу кабана или оленя. Вытряхивала из походной сумы подбитую птицу. И чем больше смотрел на Луизу Стефан, тем больше понимал, что вот именно такая жена ему и нужна.

Но сколько еще раз он должен услышать от Лиззи «нет», чтобы реально предложить ей руку и сердце? А вдруг он ошибется, и одно ее «да» обнулит весь счет, увеличивая путь к освобождению от проклятия? Тогда он окажется лгуном, поскольку вынужден будет пойти на попятный. Он не будет рисковать ее жизнью, так как знает, что в свадебную ночь превратится в зверя и погубит красавицу — жену. Да и ответит ли она согласием после того, как он выставил на всеобщее обозрение тайну их страстных поцелуев у запруды?

— Дурак...

И почему ему прежде не приходило в голову, что всего в двух часах езды от родового замка Хорр живет умная, отважная и очень привлекательная девушка? Неужели он должен был заслужить проклятие, чтобы понять, что его извечный враг — его судьба?

— Слепец...

В один из дней, когда редкое зимнее солнце заглянуло в окно и осветила комнату, он, опираясь на стул, потопал к картине. Всегда рассматривал ее, сосредоточившись на цирковых артистах, а сейчас вдруг увидел деталь, которая прежде ускользала от его внимания. В проеме двери, ведущей на балкон, прятался в тени человек. Хорр узнал себя. Гордо вскинутый подбородок, бледное лицо и крепко сжатые челюсти. Весь в черном, он являл яркий контраст разодетым в цветастые трико циркачам. Словно художник желал противопоставить тьме свет. Злу добро.

Стефан направился к двери. За порогом застыл стражник. Граф хмыкнул, поняв, что его стерегут.

«Чего еще боится Лиззи? Какие еще тайны прячет в своем доме, раз выставила у двери калеки стражу?»

— Я хочу видеть хозяйку, — сказал он.

— Леди Кречет не велела беспокоить, — стражник ответил, глядя куда — то поверх головы Стефана.

— Хорошо. Тогда я сам позову ее.

Дотащившись до окна, Хорр распахнул его. Ледяной воздух тут же пробрался под тонкую рубашку. Он увидел хозяйку крепости у колеса, поднимающего мост. Его смазывали, а она наблюдала. Мелькнула мысль, зачем держать в готовности подъемное устройство, если в его краю более десяти лет мирное время? Или она знает то, что хозяину Закряжья неведомо?

— Луиза Кречет, поднимись ко мне! Если откажешься, я сам спущусь!

Стефан пугал. Он с трудом представлял, как потащится по длинным коридорам и лестницам в одной нижней рубашке и босиком, еще и со стулом вместо костыля.

Лиззи даже не обернулась. Махнула рукой так, словно отгоняла назойливую муху.

— Леди Кречет! Это Приказ Сюзерена! — он впервые применил Глас, чтобы подчинить вассала.

Такая привилегия была издревле дана наследникам рода Хорр — правителям независимого Закряжья. Даже когда оно вошло в состав Кардеры, где сам Стефан становился вассалом Вильхельма Второго, он не утратил права применять Глас. Эта магия даровалась не по велению короля, и отнять ее тот был не в силах.

Фигурку вздрогнувшей Луизы окутал туман и помимо ее воли потащил к входному крыльцу. Она так и появилась перед сидящим на стуле Стефаном в клубах тумана. Он сполз с нее и потянулся, стелясь по полу, к ногам хозяина. Как верный пес, выполнивший приказ. Дотянувшись до голых стоп, магический туман растворился.

— Лучше бы я позволила тебе умереть, — выплюнула Луиза, вытирая рукой вспотевший лоб. Глупая, она пыталась сопротивляться Гласу.

— Чего ты боишься? — Стефан сузил глаза. Солнце еще не ушло, поэтому он имел возможность внимательно рассмотреть Лиззи. Его с детства поражали ее лучистые глаза цвета неба. В них плескалось лето, тогда как его были темно — синими и холодными.

«А она изменилась», — подумал граф, скользя взглядом по красивому лицу, обрамленному копной темных кудрей, растрепавшихся, пока ее тащил магический туман. Исчезла девчачья припухлость щек, черты сделались тоньше и благороднее. Губы, хоть и потрескались от мороза, все равно дразнили спелостью. В теле исчезли следы былой угловатости. Грудь, спрятанная под кафтаном, скроенным на мужской манер, рвалась наружу. Ткань натянулась так, что пуговица вот — вот готова была выскользнуть из петли.

— Мне нечего бояться, я нахожусь в собственном доме, — она гордо задрала нос. В Луизе Кречет чувствовалась порода. Представительница старинного рода, возможно, более древнего, чем у Хоррров, она сейчас была невероятно хороша.

— Поворотный механизм не смазывают в мороз. Масло закаменеет.

— Мы его разогрели.

Стефан покачал головой. Луиза принимала срочные меры, а значит, боялась вторжения. Неужели, думала, что барон Фок приведет подмогу, чтобы выручить друга?

— Ты рискуешь. Ворот может заклинить в самый неподходящий момент. Итак, чего ты боишься, Лиззи?

— Я справлюсь.

— Хочешь, чтобы я опять примени Глас? В этот раз не будет мягкого тумана. Чтобы разговорить упрямого человека появляется огненный кнут. Желаешь испытать его на себе?

— Ты не посмеешь...

— Конечно, я не посмею. Ты мне нравишься, Лиззи. Я хочу помочь.

Она оглянулась на стражников, застывших у двери. Те поняли. Удалились и закрыли за собой.

Девушка расстегнула тулуп и вытащила из кармана штанов конверт. На нем полыхала алая печать Вильхельма Второго. Стефан внутренне содрогнулся.

— Что это?

— Приказ короля явиться ко двору. Пока без применения Гласа, — она прямо посмотрела на Стефана.

— Зачем?

— Он выбрал меня своей невестой.

Если бы Стефан не сидел, он сейчас бы упал. Не прошло и года, как скончалась в родах королева, оставив короля Вильхельма без наследника. Но Хорр и подумать не мог, что его взгляд упадет на подданную Закряжья. «Род, достойный быть королевским», — вспомнил Стефан слова отца, сказанные во время одной из поездок в Лапларское ущелье.

— Как давно?

Луиза назвала дату смерти дяди Стефана.

«Совпадение? — изумился граф. — Нет, невозможно. Как могут быть связаны между собой желание короля жениться и завещание моего дядюшки? Я вряд ли бы обратил свой взор в сторону Лапларского ущелья. Я давно запретил себе думать о Луизе и вряд ли вспомнил бы леди Кречет, если бы не услышал во сне ее песню. И уж тем более, в мыслях не было брать Лиззи в жены».

— Судя потому, что ты собираешься поднять мост, ты не желаешь быть королевой Кардеры?

— Я прикажу запрячь сани, чтобы тебя вывезли до того, как я подниму мост, — ответила она уклончиво.

У Стефана отпустило сердце. Не хочет Лиззи быть королевой. Но она не выстоит, как не выстоял осаду он, когда ему было четырнадцать. Вильхельм умеет убедить. Веркон в развалинах и тысячи смертей, если граф Хорр не подчинится. И это еще без применения Гласа.

— Или ты едешь со мной, или я остаюсь здесь, — Стефан поднялся. Бедро прострелило болью, и он пошатнулся. Луиза резво нырнула под руку немощного и не дала упасть. Граф хмыкнул. Плохой из него защитник. На ногах не может устоять.

— Ты будешь обузой, — она не стала юлить, помогая вернуться на стул. — Когда сюда явится король, мне будет не до тебя.

— О, Лиззи, ты заботишься обо мне? — Стефан улыбнулся.

— Нельзя оставлять Закряжье без хозяина, — ответила она серьезно.

— Я хочу задать тебе один вопрос...

Луиза перебила.

— Опять будешь звать замуж? Не боишься, что соглашусь? — она подняла бровь. И сделала это так мило, что Стефану захотелось притянуть девушку к себе и поцеловать. Он едва сдержался. Знал, что скорее получит пощечину, чем Луиза позволит дотронуться до себя.

— Нет. Шутки в сторону. Я хотел спросить, готова ли ты к долгой осаде? Готова терпеть мучения своих людей? Я знаю, что вода поступает в крепость по акведуку, а что если его разрушат?

Стефан не стал спрашивать о съестных запасах. Понял, почему Луиза и ее люди чуть ли не ежедневно ходили на охоту. Они готовились — забивали ледники мясом.

— Снег поможет нам выстоять до весны.