— Лейтенант, я должен участвовать в расследовании, дело Сказочника моё! — пара часов сна на диване у напарницы не добавили мне ни тактичности, ни доброты, а знание, что она спит в соседней комнате, совсем выбило из колеи. Я чувствовал себя взбесившимся подростком.
— В том-то и проблема, что твое. Слишком личное для тебя, — отозвался Картер. — И пока не утихнет внимание внутренней безопасности к твоей персоне, держись от подражателя подальше.
— Но… — я был готов выдать тысячу аргументов за то, что шеф ошибается, только он разозлился раньше.
— Хватит. Я сказал не лезь, пока тебя вообще не отстранили! Вон из моего кабинета!
— Да, сэр, — в гневе лейтенант был страшен, и если на себя мне было плевать, то напарницу, что жалась к двери, было жалко. Айс пыталась воззвать к голосу разума начальника, но она тут всего два дня. Поэтому я вылетел из кабинета, схватив ее за руку.
— Грег, ты меня слышишь? — Айседора вытащила меня из ступора уже в машине. — Мы что-нибудь придумаем.
— Я не знаю, Айс, у меня ощущение, что они закроют меня, как только я оступлюсь хоть на шаг. Черт, как хочется выпить…
— Грег, ты и так два месяца заливал свое горе. Хватит. У нас есть дело. Вот опросим доктора Сореза и потом будем решать, как найти того урода, что тебя подставляет.
Я посмотрел на напарницу, милая девочка, молоденькая, рассудительная, сколько ей пришлось пережить за свою жизнь? А она не сдалась. И зная меня всего два дня, не дает сдаться мне.
— Спасибо, Айс, — я благодарно взял ее за руку, а ведь хотелось большего. — Где нам искать доктора?
— Уэстерли, северный Стейтен-Айленд.
— Хоть не снова в Филадельфию ехать, — ухмыльнулся я, пытаясь показаться бодрее, чем есть на самом деле. Хотя кого я обманываю?
— Грег, я хотела тебе сказать… — она так смутилась, будто в любви признаваться собралась. — Я никому не позволю тебя посадить. За то чего ты не делал естественно.
— Спасибо, мамочка Айс, я рад это слышать.
— Так бы ответил мне Бартон, но не ты, — засмеялась она.
— Правильно. Я просто скажу тебе спасибо. Кажется, мне повезло с напарником. И в этот раз я никому не позволю его у меня отнять, — я завел машину, и мы поехали, молча переваривая чужие и осознавая собственные признания.