Сладкое королевство

Глава 7

Джейк никак не выразил удивления, когда Адам сообщил ему о своем намерении жениться.

Он просто выслушал новость, сделал кое-какие заметки и через час вернулся со списком имеющихся в продаже свадебных принадлежностей — на выбор Мей, списком лиц, которых следовало пригласить на завтрак и прием, и проектом текста объявления в «Таймс».

Адам прочитал бумаги и сказал:

— Должен предупредить вас, что Мей позвонит и продиктует список вещей, которые нужно приобрести для Ненси.

— Я уже говорил с мисс Колридж. Мне нужно было узнать ее полное имя, чтобы вписать в объявление. И поскольку вы были в зале заседаний…

— Да-да, — неожиданно резко перебил Адам, потому что, просматривая в этот момент текст объявления, понял, что не знал, что ее настоящее имя было не Мей, а Мери. — Конечно же. Покажите мне список.

— Он не полон, — заметил Джейк. — Я предлагал кое-что добавить, но мисс Колридж утверждает, что ей больше ничего не нужно.

Он подумал, что большинство необходимых вещей у Мей, наверное, уже есть. Как колыбель, например. Если много поколений одной семьи живут в одном и том же доме, из него ничего не выбрасывается. Но и не привносится ничего нового, яркого, современного. Тем не менее она не сможет отказать ему, когда он заявит, что решил побаловать Ненси.

Он хотел оставить свою метку в доме. Вплестись в материал, из которого он сделан. Стать частью истории Колриджей.

— Бросьте все это, Джейк, — сказал Адам. — Позвоните в один из больших магазинов в торговом центре и предложите менеджеру выполнить все самые фантастические желания женщины, которая только что стала матерью. Одежда, игрушки, детская мебель. Только сделайте так, чтобы все это доставили в Колридж-Хаус сегодня к пяти часам.

Джейк посмотрел на часы:

— У них будет очень мало времени.

— Уверен, они справятся.

— Не сомневаюсь. Я заказал кредитную карту для мисс Колридж. Карта будет готова в понедельник. Я сам отвезу ее. Заодно удостоверюсь в том, что у нее есть все необходимое. Разговаривая с мисс Колридж, я убедился, что ей не так-то просто обратиться с какой-либо просьбой.

— Вы правы. Поэтому лучше спросите ее экономку, миссис Робинсон.

Когда Джейк ушел, Адам сел в кресло и стал смотреть в ту сторону, где за деревьями парка виднелись трубы Колридж-Хаус.

Джейку было достаточно одного телефонного разговора, чтобы точно определить характер Мей. Она никогда ни о чем не просит. Если бы Саффи не отправила его к ней, он узнал бы об ее утрате только тогда, когда на фасаде дома появилась бы надпись «Продается».

Конечно, дом еще не был бы потерян навсегда. Он мог купить его, перевести туда свою компанию и устроить на месте своего унижения парковочную площадку.

Но это было бы вовсе не так прекрасно, как проспать ночь в огромной кровати Джеймса Колриджа. И знать, что меньше чем через три недели его внучка станет миссис Мери Льюис Вейвелл.

Мей не сразу нашла свой телефон среди сваленных в ее гостиной пакетов и коробок.

— Да, — резко выдохнула она.

— Похоже, ты опять слегка задыхаешься, Мышка.

— Адам! — Она не ожидала, что он позвонит.

— Надеюсь, это не очень утомительно.

— Утомительно? — переспросила она, одной рукой поддерживая деталь кроватки и сдувая волосы с лица. — Это убийственно. Не знаю, о чем ты думал.

— Я понятия не имею, что тебе привезли. Расскажи мне.

— Я попросила кроватку. Одну кроватку со сменным матрасом, немного одежды и несколько подгузников. А получила полный гарнитур детской мебели. Шкафчики, полочки, столик для переодевания и столько одежды, подгузников и игрушек, что хватит… — она не сразу подобрала нужное слово, — на целую охапку младенцев.

— Охапку? — переспросил Адам, явно сдерживая смех. — Это собирательное существительное действительно употребляется, когда речь идет о детях?

— Охапку, ораву, кучу — как тебе больше нравится.

— Ух, сколько информации сразу! — воскликнул он, уже не стараясь скрыть веселья.

— Я не хочу быть невежливой, Адам, но я немного занята.

— Ты можешь дождаться меня. Мы вместе расставим вещи.

— Расставим? Дело не в том, чтобы их расставить, а в том, чтобы их собрать. Тут требуется мозг инженера.

— Ты хочешь сказать, что тебе привезли все в разобранном виде?

— Кажется, теперь все привозят в таком виде. — Мей беспомощно посмотрела на множество блестящих металлических деталей кроватки. — А я даже не могу отличить шуруп от скобы.

— Хитрая штука — скоба, — согласился Адам.

— Это не смешно! — воскликнула она. — Джейк на месте? Скажи ему, что, если он сумеет собрать эту кроватку, я осыплю его пирожными и булочками, которые умеет печь только Робби.

— Джейк занят. Боюсь, тебе придется принять мою помощь.

— Твою?

— Постарайся сдержать свой энтузиазм, Мей.

— Нет… Просто… Извини. Я не хочу показаться неблагодарной. Я думала, у тебя много дел и ты по уши в работе. И вообще, зачем ты звонишь?

— Я просматривал список дел, который Джейк для меня составил, и дошел до звонков.

Мей выпустила спинку кроватки из рук, и она упала и ударилась о диван.

— Что случилось? — В голосе Адама зазвучала тревога.

— Все в порядке. Просто маленькая авария.

— Разве бывают маленькие аварии? — спросил он, и она рассмеялась.

— Такое уже бывало раньше, — ответила она.

— Пару раз, — признал он. — На самом деле я позвонил спросить про кольца.

— Кольца? — Мей наморщила лоб. — Нет. Тут есть шайбы, шурупы, скобы, — сказала она, изо всех сил стараясь обратить его вопрос в шутку. — Я не вижу…

— Обручальные кольца. Я подумал, может быть, ты захочешь сама выбрать.

— Нет, — произнесла она быстро.

— Ты уверена?

— Я хотела сказать — нет, тебя это не должно волновать. Я надену обручальное кольцо моей бабушки. Она была прекрасной женой, хозяйкой и матерью.

— Думаю, твоему дедушке это было бы неприятно.

— Вероятно, ты прав. Но я так хочу.

— Ну, если ты уверена…

Если Адам купит ей дорогое кольцо, позже придется его вернуть, а бабушкино кольцо она сможет носить постоянно.

— Да, я уверена. Это все?

— Нет. Тут у меня целый список вопросов, которые ты должна решить. Но они могут подождать, пока я ликвидирую твою маленькую аварию. Я приеду через полчаса.

— Это надо поместить сюда, — заявила Мей, указав на чертеж.

Они стояли на коленях на полу маленькой гостиной и рассматривали чертеж шкафа.

Адам никогда раньше не замечал, какие маленькие у нее руки. Последние пару часов, когда она держала детали детской мебели, которые он привинчивал — в промежутках между удовлетворением потребностей Ненси, — ему трудно было сосредоточиться на чем-то еще.

— Больше просто некуда, — настаивала она.

Маленькие, нежные, красивые руки, созданные, чтобы носить дорогие кольца.

— Я бы с тобой согласился, но ты держишь чертеж вверх ногами.

— Правда? О господи! Действительно. — Мей сняла очки. — Тогда у меня больше нет идей. Может быть, пора признать поражение и позвать Джейка?

Адам поднял голову, хотел сказать, что нет ничего, что Джейк мог бы сделать лучше, чем он, но слова замерли у него на губах.

В процессе сборки Мей от волнения ерошила волосы и теперь выглядела так, как будто ее таскали по полу туда-сюда. Она раскраснелась от усилий, которых ей стоило удерживание вместе частей кроватки, а потом — столика для переодевания и ящиков к нему.

Но ее глаза медового цвета блестели, озаряя лицо. Было ясно, что она, несмотря на некоторое волнение, на самом деле получает от процесса удовольствие.

И вдруг Адам понял, что и он рад всему этому.

— Ты думаешь, я допущу, чтобы куча досок одержала надо мной верх? — возмутился он.

— Какой невероятно мужской ответ, — заметила Мей и засмеялась.

За все эти ледяные годы он не смог забыть этот звук. Ее смех. Как он согревал, придавал силы, прогонял всю скверну. Никогда ни одна женщина не действовала на него так. Может быть, именно поэтому он не смог забыть ее и двинуться дальше.

— Кто-нибудь мог бы подумать, что я сомневаюсь в твоих способностях, — заметила Мей.

— А ты не сомневаешься? — Адам думал пошутить, но его слова прозвучали довольно резко.

Что-то мрачное появилось в глазах Мей. От этого взгляда жаркая волна прошла по его телу, и он, не успев подумать, прижал свои губы к ее губам в яростном поцелуе. Никакой нежности, никакой дразнящей, соблазнительной сладости. Это была попытка покорения, расплаты за все долгие годы, когда он мучительно пытался забыть прикосновения ее рук, вкус губ.

Адам хотел ее немедленно, здесь, на полу.

Громкий плач Ненси привел его в себя, и он отпустил ее. Мей, пошатываясь, встала, взяла малышку и прижала к себе. Она ласково качала девочку, успокаивая ее или, может быть, себя.

— Ее надо покормить, — сказала Мей и быстро ушла, даже не взглянув в сторону Адама.

Все его существо рвалось за ней, жаждало объяснить, что он чувствует, что она сделала с ним. Но он взял себя в руки и остался на месте.

На лестничной площадке Мей прислонилась к стене. Слабость в ногах не давала спуститься вниз. Она прижала руку к губам, сама не зная, хочет ли остудить их или сохранить жар его поцелуя.

Мрачный, требующий, но не дающий, он пронзил ее, как молния. Она не могла думать, не могла двигаться. Она знала только, что, когда его губы овладели ее губами, она захотела большего, захотела всего, что он мог ей дать.

Она весь вечер так остро ощущала его присутствие.

Адам приехал, снял пиджак и галстук, засучил рукава, и ее деловитость испарилась, когда они стали собирать вместе мебель. Она могла думать только о его темных волосах, как они падали ему на лоб, пока он сосредоточенно работал. А когда его рука задевала ее, волна наслаждения бежала по всему телу.

Мей с трудом удерживала части кроватки, пока они ее собирали. Они оказывались очень близко друг к другу, на расстоянии прикосновения. И у нее создавалось головокружительное впечатление, что, если она повернется к нему, он ее поцелует. Больше чем поцелует. Осуществит все ее мечты.

Когда они добрались до шкафчика, она уже больше не могла владеть собой. Она смотрела на план, но все ее существо тянулось к Адаму, к его сильным плечам, его шее, его рукам.

Ей казалось, что она сходит с ума, и если она не обратится в бегство, то совершит что-то ужасное. И ее мечты испарились в жаре поцелуя — не мальчика, которого она любила, а мужчины, которым он стал.

Адам закручивал последний шуруп, когда Мей вместе с Ненси вернулась в детскую.

— У тебя получилось! — воскликнула она радостно и заставила себя улыбнуться.

— Как только мне удалось правильно расположить эти металлические кольца, все стало как конфетка.

Он открыл и закрыл дверцы шкафа, чтобы показать, что они действительно работают.

— Это что, намек?

— Не на конфетку. Но что-то очень соблазнительно пахнет, — сказал он, устанавливая видеокамеру на шкафчик и направляя ее вниз, на матрас, на котором Ненси барахталась, как маленькая рыбешка, пока Мей пыталась ее переодеть. — Вот это хорошая вещь.

— Замечательно! — Она повернулась посмотреть на детский монитор и быстро отстранилась, когда ее плечо коснулось руки Адама.

Этим вечером он увидел и робкую, неуклюжую девочку, которую знал когда-то, и женщину с твердым характером, какой она стала.

— Я, вероятно, тебе только мешаю, — произнесла Мей, и он уже был готов с ней согласиться, когда заметил, что рука, которой она пытается удержать болт, дрожит.

Адам накрыл ее ладонь своей. Он хотел только помочь ей держать болт, но ее дрожь передалась ему.

— Останься, — попросил он.

Помолчав несколько мгновений, Адам спросил:

— Куда девать всю эту тару?

— В конюшне есть склад, — ответила Мей, снимая с Ненси розовые чулочки. — Там идут уроки дизайна. Для них всегда нужен картон.

Ненси потянулась к волосам Мей. Та, смеясь, взяла ее крохотную ручонку и поцеловала малюсенькие пальчики. И Адам вдруг вспомнил, как точно так же целовал пальцы Мей, а потом — ее нежную шею, грудь… У него едва не вырвался стон.

Мей откинула назад волосы и повернулась к нему.

— Счастливая Саффи, — сказала она.

— Счастливая? Почему?

— У нее есть Ненси, — вздохнула она и грустно улыбнулась.

Ей почти тридцать лет, и ни мужа, ни детей, ни личной жизни. Адам понимал, что это не его вина, ведь он приходил за Мей, но, видимо, не был ей нужен.

— Ты узнал что-нибудь о Саффи? — тем временем спросила она.

— Пока нет, — произнес он сердито, подхватил в охапку сложенные коробки и вышел во двор. Холодный воздух приятно освежил его лоб.

Ночь была непроглядно темной, но дорожка и конюшни были хорошо освещены.

Двери конюшни блестели свежей краской, а деревянные ящики с цветами придавали всему этому месту какое-то сельское очарование. Откуда-то появился черно-белый кот. Мяукнул и потерся о его ноги.

От ряда низких строений в другом конце двора донесся запах животных. Адам повернул голову. Из приоткрытой двери высовывался осел, за ним стояла коза.

Занятия уже давно закончились — еще когда он собирал шкаф, до него доносились шум отъезжающих машин, веселые голоса людей.

Но в конюшне горел свет. Какая-то женщина, стоя на коленях, мыла пол. Когда Адам вошел, она резко подняла голову:

— Мисс Колридж в доме.

— Я знаю. Она просила меня отнести сюда вот это.

— А, так вы ищете кладовку. Это в другом конце, дверь слева.

Адам про себя отметил, что на то, чтобы превратить конюшню в помещение, удобное для занятий, были потрачены немалые деньги: на балках потолка висели лампы дневного света, крепкий деревянный пол настелен поверх земляного. Вдоль одной стены висят раковины для мытья рук, вдоль остальных стоят рабочие столы и стулья. Старая кладовка, где они когда-то пили кофе и ели пирожные, превратилась в уютную ванную. Все добротно, солидно, приятно глазу.

Глупые наклейки для банок с медом навели его на мысль, что все это — нелепый мелкий бизнес, которым она занимается от нечего делать. Теперь он понял, что она смотрела вперед, думала о том времени, когда Колридж-Хаус должен будет перейти на полное самообеспечение.

А он-то думал, что знает ее. Как бы не так!

Мей укладывала Ненси и даже не взглянула на Адама, когда он вернулся за остальными коробками. Она направила камеру монитора на малышку и спустилась на кухню проведать котенка, которого успела познакомить с другими своими постояльцами — кошками, щенками, кроликами, даже птенцами. Его приняли, обласкали, согрели. Она гладила животных, а они лизали ей руки, как будто она тоже была беззащитным зверьком.

Когда Адам открыл заднюю дверь, поток холодного воздуха заставил Мей повернуть голову:

— Все в порядке?

— Да. Ты здорово там поработала.

Она вопросительно приподняла бровь:

— А ты думал, что мы просто набросали немного сена, чтобы прикрыть дыры?

— Я вообще об этом не думал, — солгал он, оглядывая кухню, чтобы не встретиться с ней взглядом. Посмотрел на кошку, которая в кресле облизывала котенка. — Но теперь я стал размышлять о другой стороне твоего дела. Как ты принимаешь гостей, делаешь свои сладости. Это очень живописная старая кухня, но я не думаю, что она отвечает строгим стандартам, которые требуются для получения лицензии на организацию питания постояльцев.

— Правда? А что ты знаешь об этих стандартах?

— Моя компания, между прочим, ввозит из-за моря лучший в мире кофе. Если бы мои служащие стояли в очереди в какой-нибудь столовой, чтобы выпить свой утренний кофе, это была бы скверная реклама моему бизнесу.

— Наверное, ты прав.

Мей знала, что Адам добился колоссальных успехов, но ей было трудно представить себе мальчика, который прозвал ее Каверзная Мышь, всегда оказывался рядом, если ей нужна была помощь, стоял под ее окном, мокрый, дрожащий, и звал с собой, в роли серьезного бизнесмена, от которого зависело благополучие тысяч людей.

— Как ты умудряешься это делать? — спросил он, открывая холодильник.

— У меня было две возможности, — ответила она, с трудом отвлекаясь от мыслей о прошлом. — Что ты ищешь?

— Пиво, — сказал он и состроил гримасу.

— Пиво в кладовке, — пояснила Мей и, радуясь его удивлению, добавила: — Мои занятия посещают не только женщины.

— Я компенсирую тебе убыток.

— Это не обязательно.

— Я же не гость. — И прежде чем она успела возразить, спросил: — Тебе налить?

Она отрицательно покачала головой:

— Я смотрю за ребенком.

— И то верно. — Адам достал из кладовки банку пива, открыл ее и, опершись на раковину, стал следить за тем, как Мей, вооружившись прихваткой, достает из плиты котелок. — Ты сказала, что у тебя было две возможности.

— Я могла все тут разрушить, сделать современную, сверкающую металлом кухню, а мою команду в шерсти и перьях переселить в сарай. Но тогда я бы вырвала сердце самого дома.

— Этого нельзя было делать.

— Нет, — согласилась она и, радуясь, что он ее понял, заставила себя улыбнуться. — И, кроме того, устроить вторую кухню в гостиной дворецкого оказалось дешевле.

Адам закашлялся, поперхнувшись пивом:

— Гостиная дворецкого?

— Не беспокойся. Дворецкого в Колридж-Хаус давно уже нет, — сказала она, и напряжение, появившееся между ними в момент поцелуя, растаяло в тепле ее улыбки.

— Но все-таки ремонт наверняка обошелся недешево. Действительно ли дело того стоило?

— В банке сочли, что стоило.

— В банке? Ты взяла кредит в банке?

Мей услышала сомнение в его голосе.

— Возможно, я могла бы одолжить деньги у дедушки…

Она вела бухгалтерский учет, оплачивала счета, обслуживала дом. Никто не мог, не стал бы ей мешать. Наоборот, адвокат деда предупредил ее, что такой старый дом дорого содержать, а она должна думать о будущем. Конечно, он не знал тогда о приписке к завещанию.

— Так почему ты так не поступила?

— Это мой бизнес, и я за него отвечаю. — Увидев выражение ужаса на его лице, она пояснила: — Тебе не стоит волноваться, Адам. Мой доход невелик, но я способна сама выполнять свои обязательства. Тебе не придется вытаскивать меня из долговой ямы.

— Что? Нет, я просто только теперь начал понимать, в какой ужасной ситуации ты оказалась бы, не появись я тут сегодня утром и не будь ты мне так нужна. Ты потеряла бы очень много.

Так он думает не о себе? Не о том, что, став ее мужем, примет на себя ответственность за ее долги? Он думает о ней.

— Это был бы еще не конец света, — возразила она, ставя на стол котелок с печеной картошкой. — Почти, но не совсем. Я продала бы то, что есть в доме, и расплатилась бы.

Адам схватил ее за руку.

— Мей, обещай мне, — произнес он страстно, — что, как только мы поженимся, ты поручишь Дженнингсу сделать все необходимое для того, чтобы аннулировать эту приписку.

— Это пункт номер один моей программы. В любом случае мне придется составить новое завещание. Правда, мне некому оставить дом. Я последняя из Колриджей.

— У тебя нет двоюродных братьев или сестер, например?

— Какие-то четвероюродные или еще более дальние родственники.

— Но все-таки это члены твоей семьи, а ничто так не привлекает людей из дальних стран к семейному гнезду, как запах наследства.

— Они будут зря стараться. Я оставлю дом благотворительным организациям. Тогда никто, по крайней мере, не скажет, что я жульничаю.

— Жульничаешь?

— Выхожу замуж ради того, чтобы не потерять дом.

— Неправда, Мей. Ты не жульничаешь. Если бы не инсульт твоего деда, ты давно была бы замужем за Майклом Линтоном.

— Возможно.

С Майклом всегда было так спокойно, чего она никак не могла сказать об Адаме.

Рядом с ним она не могла спокойно дышать. Защитная стена, которой она так тщательно окружала себя в школе, мгновенно рушилась от одного его взгляда.

Нет, с ним она не чувствовала себя в безопасности. Зато она ощущала мощный прилив жизненных сил.

— Ты сомневалась? — спросил Адам, уловив неуверенность в ее голосе.

— Тогда — нет, — тихо произнесла Мей.

В то время брак с Майклом Линтоном казался освобождением от деда, от Мейбриджа и от возможности столкнуться с Адамом Вейвеллом.

— А теперь?

— Когда я оглядываюсь назад, все это кажется мне эпизодом из какого-нибудь романа Джейн Остин.

— Ну, завещание твоего деда больше вписывается в мрачные повествования Джордж Элиот.

— Кстати, на всякий случай напоминаю тебе, что ты тоже должен составить новое завещание.

— Это ерунда.

— Напротив, это очень важно, — сказала Мей, раскладывая мясо по тарелкам. — Брак аннулирует все прежние завещания. Так что, если ты вдруг попадешь под автобус…

— Я совершенно не собираюсь попадать под автобус.

— Если ты попадешь под автобус, — повторила она, игнорируя его замечание, — большая часть твоего состояния автоматически перейдет ко мне. Я его не приму, конечно.

— Почему нет?

— У тебя есть семья.

— У всякой палки два конца, — заметил он, беря тарелку. — Ты получаешь наследство, но и долги в придачу.

— Адам!

— А ты доверила бы международную компанию моей сестре или матери?! — выкрикнул он.

— Ну, очевидно…

— Они продали бы ее первому, кто посулил бы им наличные. А вот ты, с твоим развитым чувством долга и семейной привычкой Колриджей держаться за то, что у вас есть, смогла бы управлять моим имением.

Мей решила, что он просто дразнит ее.

— Ты женишься, заведешь собственных детей, — возразила она.

— Я женюсь на тебе, Мери Льюис, хорошо это или плохо.

— Двусмысленное замечание, — сказала она с таким же напряжением во взгляде.

Адам кивнул и взял тарелку.

— А где Робби? — спросил он, меняя тему разговора. — Разве она не будет ужинать с нами?

— Сегодня в клубе вечер вопросов и ответов, — пояснила Мей, накладывая себе картошки. — Предпоследнее состязание, и ее команда рвется в бой. Иначе бы она не пошла.

— Не хочет оставлять нас с тобой вдвоем? Не доверяет мне? И что она собирается делать? Лечь поперек двери твоей спальни?

— А она должна это сделать? — спросила Мей кокетливо, но, когда их взгляды встретились, прежнее напряжение вновь прорвалось сквозь годы.