Слепая зона

Глава 29

– Лео, ты нужен мне в пресс-центре. Срочно, – сказала я и потянула его за испачканную травой джерси.

Он отпустил шутку, которую я плохо расслышала, потому что наш стажер прокричал в микрофон о том, что Холдена окружили на поле и ему никак не вырваться.

– Я разберусь, – ответила я в свой микрофон и отпустила Лео, надеясь, что он дойдет по коридору до установленной нами ложи для прессы до того, как выбегу на поле.

Творилось полное безумие, которое могло произойти только в День благодарения.

Такое, которое могло происходить только в день схватки за кубок.

По тому, сколько конфетти золотисто-красного цвета усеяло поле, казалось, будто мы уже завоевали первенство. Я прорвалась через оживленную толпу и направилась к пятидесятиярдовой линии, где Холден стоял в окружении большого количества камер и журналистов.

– Да, мы будем начеку и сосредоточимся на следующей игре, – ответил он, когда я к нему протиснулась.

– Вы думали о плей-оффе с «Хаскис» в игре за кубок? – спросил журналист, пихнув в лицо Холдену микрофон.

– Подумаем об этом, когда придет время. А пока нам предстоит матч против «Норт Каролины».

Я встала между ним и съемочной группой.

– Прошу всех пройти в пресс-центр, где мы дадим полные интервью со всеми игроками, включая Лео Эрнандеса, который уже вас ждет. Холден подойдет позже. Спасибо.

Не дожидаясь, когда коллеги примутся снова выкрикивать вопросы, не обратив внимания на тот факт, что на поле мы уже закончили, я увела Холдена. Картина вышла презабавной, потому как он был намного выше меня ростом и как минимум в два раза тяжелее.

– Спасибо, – произнес он, когда мы вышли из толпы.

– Знаешь, ты вообще-то крупнее меня. Мог бы закончить до моего вмешательства.

– Не хочу показаться невежливым, я же капитан. Если кто-то и должен отвечать на вопросы оголтелых репортеров, то это я.

Я улыбнулась.

– Ты слишком хорош для этого мира, Холден Мур.

Когда мы наконец добрались до туннеля, ведущего в стадион, то увидели, что охрана пускает только сопровождающих команду. Холден неторопливо направился в раздевалку, а я сразу же пошла в пресс-центр.

Я шла всего каких-то шестьдесят секунд в спокойном темпе, но этого хватило, чтобы мыслями я вернулась к Клэю.

Месяц.

Прошел почти месяц с тех пор, как мы расстались, а я до сих пор не могла думать о нем без желания свернуться калачиком. Конечно, не валялась сломленной и жалкой, но пока точно была не готова забыть о нем и налаживать личную жизнь, не говоря уже о том, чтобы снова начать с кем-нибудь встречаться.

Когда я видела Клэя на поле, мое сердце каждый раз наполнялось желанием подбодрить его, быть той, к кому он бежал после игры, той, кого он заключал в объятия. А потом я презирала себя за это и всячески старалась его избегать, но лишь мучилась, что видела его реже обычного.

Я делала вид, будто не замечаю Клэя, хотя ощущала его присутствие каждой клеточкой – да так, что в голове крутилось немало вопросов. Один из самых насущных заключался в том, почему я уже больше недели не видела Клэя в компании Малии. Она больше не вешалась ему на шею после каждой тренировки и не пыталась засосать его после игры.

Они общались дружелюбно, тепло, но… романтики не было.

Не знаю, почему меня так занимали эти нюансы. Наверное, я привыкла быть мазохисткой.

Но сегодня игнорировать его было особенно трудно.

У Клэя, возможно, состоялся один из самых крутых матчей в карьере. Он сделал не один-два перехвата, а целых три – и в одном из них отбежал для тачдауна. Клэй был в ударе, и казалось очевидным, что журналисты будут неистово требовать интервью с ним.

Но хватит ли мне профессионализма, чтобы поговорить с ним, не разревевшись?

Я покачала головой, решив, что разберусь с этим позже. Сейчас мне предстояли пререкания с Лео, а потом эксклюзивное интервью с Райли и Зиком, которое они пообещали мне в случае нашей победы.

– О, прекрасно, – сказала я, завернув за угол в пресс-центр и увидев, что Зик и Райли уже стоят за установленной нами стеной с логотипом. Я услышала, что Лео отвечает на вопросы, как всегда всех веселя. – Хотя бы вас выслеживать не придется. Готовы?

– Рождены готовыми, – ответила Райли, и они с Зиком обменялись взглядом, от которого у меня сползла с лица улыбка.

– Что это было?

– Что? – переспросил Зик.

Я показала на них.

– Этот… взгляд, которым вы только что обменялись. – Я резко замолчала. – Господи! Вы же не станете выдавать какую-нибудь безумную новость в прямом эфире? Вы помолвлены или?.. – Сердце екнуло, когда я посмотрела на Райли. – Черт, ты беременна?

И хотя последнюю фразу я прошептала едва слышно, подруга вытаращила глаза, а потом шлепнула меня по руке.

– Ой, – сказала я, потерев руку.

– Что за вздор! – шикнула она. – Мы дадим эксклюзивное интервью о наших отношениях, как и обещали на протяжении всего сезона. Просто сначала хотели сосредоточиться на игре. И даже шепотом такое не произноси, – добавила она, не осмелившись произнести слово «беременна». – А то поползут сплетни.

Я нахмурилась, потирая руку и смотря на них. Однако времени допытываться, что они скрывают, у меня не было, потому что Шарлотта из-за подиума подала Лео сигнал готовиться к последнему вопросу.

– Ладно, ваша очередь, – сказала я им, и, как только Лео сошел с платформы, Райли и Зик заняли его место.

Фотографы защелкали камерами как сумасшедшие.

Все пытались перекричать друг друга и привлечь внимание пары, чтобы успеть задать первый вопрос. Зик отодвинул стул для Райли и сел после нее. Они посмотрели друг на друга любящими взглядами, а потом Зик взял Райли за руку и положил ее на низкий столик, и на них обрушилась еще сотня вспышек.

– Джо, – кивнув, окликнул Зик известного репортера с местной спортивной станции. При случае нам всегда нравилось делать ему одолжение – в основном потому, что на этой станции освещались все виды студенческого спорта, а Джо и правда был хорошим репортером, больше сосредоточенным на футболе, чем на сплетнях.

– Райли, во второй четверти ты пропустила первую попытку забить филд-гол, но в итоге забила самый дальний гол в третьей четверти. Как тебе удалось отыграться после того первого удара и перестроиться в центр?

– За эти годы я научилась не терять самообладание и просто постаралась сохранить выдержку. У всех случаются неудачные удары, неудачные броски, пропущенные мячи, но это не должно определять всю игру. – На этих словах они с Зиком понимающе переглянулись. – К тому же, когда в начале второй половины Зик отразил удар с шестидесяти двух ярдов, я поняла, что должна показать ему, на что способна, иначе до конца жизни слушала бы о его подвиге.

Зал взорвался смехом, а Райли обратилась к следующему репортеру.

Стоя сбоку от сцены, я восхищенно смотрела, как Райли и Зик отрабатывают каждый вопрос – и, конечно, через какое-то время они больше рассказывали про свои отношения, чем про игру. Ребята справлялись со всем как настоящие профессионалы, рассказывая о том, как развивались их отношения, пока они играли в одной команде, но притом не вдавались в подробности. Они отпускали шуточки, выказывали уважение друг к другу и команде, а в самый подходящий момент кто-нибудь из них произносил сладкую реплику, и весь зал начинал умиляться их юной любви.

Даже я.

Даже когда внутри у меня все скрутило, а в груди заныло от боли. Ее могло вызвать лишь осознание того, что у меня когда-то тоже были такие отношения, но я быстро их потеряла.

Шарлотта тоже с удовольствием внимала их интервью. Она наклонилась и тихонько сказала, чтобы ее не было слышно в микрофон:

– Не знаю, как тебе удалось добиться от них такого интервью, но чертовски крутая работа, Джонс.

Я расплылась в улыбке, и Шарлотта подала Зику знак, чтобы он ответил еще на один вопрос.

Он обвел взглядом поднятые руки, людей, выкрикивающих его имя, и указал на кого-то сзади.

– Клэй Джонсон, – сказал Зик.

И у меня остановилось сердце.

По залу разнесся шепот, и все повернули головы к Клэю. Я глянула на него со сцены, и хотя мне закрывали обзор, разглядела его высокую фигуру и серьезное лицо, с которым он схватил стоящий рядом стул и забрался на него.

Он не успел переодеться и еще был в форме, а белая форма была вся в пятнах от травы, грязи и пота. Волосы у него тоже слиплись от пота, а черные полосы[13], которые он нарисовал перед игрой, теперь размазались.

Но он по-прежнему был до умопомрачения красив, мужественен и без усилий кружил головы.

– Эм, да, мне просто стало интересно, – встав на стул, сказал Клэй и прокричал вопрос: – Вы совершали когда-нибудь глупость, которая чуть не прикончила ваши отношения?

К горлу подступил ком размером с мяч для гольфа, а сердце бешено забилось в груди.

Зик и Райли улыбнулись друг другу.

– Мы оба совершали ошибки, – ответила Райли. – Но мы признаем свою неправоту. И всегда прощаем друг друга.

Все в зале снова повернулись к ним, камеры защелкали, вверх вскинули руки. Журналисты были сбиты с толку тем, действительно ли это последний вопрос.

– Я признателен за ваш ответ, – сказал Клэй, и все снова повернули головы к нему, находясь в замешательстве и пытаясь понять, что, черт возьми, происходит.

Включая меня.

– Ребят, у вас и правда отличная история.

– Оу, спасибо, Клэй, – ответила Райли и, наклонившись к Зику, посмотрела на него влюбленными глазами.

– Но наша лучше.

Когда Клэй посмотрел на меня, я перестала дышать, почувствовав, как замерло сердце.

– Подождите… наша? – спросил кто-то, ненадолго наступила тишина, а потом началось настоящее безумие. Все направили камеры на Клэя, а журналисты судорожно стали искать микрофоны, чтобы протянуть их ему, потому что до этого момента все внимание прессы было направлено на Зика и Райли.

– Да, наша, – подтвердил Клэй. – История меня и Джианы Джонс.

– О боже, – поднеся дрожащие руки ко рту, прошептала я.

– О боже, – повторила Шарлотта, однако ее голос звучал суровее и был полон презрения, как у пиар-агента, чей клиент пошел вразнос.

– Наверное, вы не знакомы с Джианой Джонс – во всяком случае, не знаете ее по имени. Но эта прелестная девушка всегда с нами препирается, организовывает вам интервью, эксклюзивные подкасты и рекламные ролики. – Клэй улыбнулся, повернувшись лицом к камерам. – И она моя девушка. То есть была ею, пока я все не испортил.

Шарлотта щелкнула пальцами, выводя меня из оцепенения.

– Быстро разберись с этим, – прошипела она.

Я кивнула, бросилась из-за сцены и стала протискиваться через толпу, которая все плотнее обступала Клэя.

Клэя, который теперь показывал всем небольшую книжку.

– «Слепая зона», – сказал он, продемонстрировав обычную черную обложку. – История о том, как я стал понарошку встречаться с девушкой своей мечты, а потом по глупости ее потерял.

В ответ раздался смех и загудели вопросы, а толпа подалась вперед. Мне стало еще труднее протискиваться к Клэю.

– Извините, простите, – бормотала я, как можно вежливее всех распихивая.

Клэй открыл книгу, поднял ее и показал нарисованные ужасные фигурки из палочек и крупный текст, словно это была книжка для детей.

– Жила-была прекрасная пиар-принцесса по имени Джиана, – сказал он, показав фигурку в очках, с вьющимися волосами и с повязкой на голове. Он лизнул большой палец и перевернул страницу. – И тупой сейфти по имени Клэй.

Толпа рассмеялась над следующим рисунком, на котором была изображена фигурка с мощными руками в слишком обтягивающей джерси.

– Извините, – пискнула я и наконец протиснулась к Клэю.

Когда толпа уступила мне дорогу, кто-то прошептал:

– Думаю, это она. – И не успела я их остановить, как журналисты повернули камеры.

На меня.

Меня охватила паника, но, когда Клэй перевернул следующую страницу, я наконец до него добралась.

– Клэй и Джиана заключили сделку: он поможет ей привлечь внимание принца из кофейни, а она поможет ему вызвать ревность у бывшей девушки. Как? Согласившись на фиктивные отношения. – Он перевернул страницу и показал две фигурки из палочек, слившихся в объятиях. – Вот только в их чувствах друг к другу не было ничего фальшивого.

Сердце сжалось в груди, и как бы мне ни хотелось услышать остальное из этого жалкого подобия книги, я протянула руку и схватила Клэя за рукав.

– Клэй, перестань.

Он посмотрел на меня и ответил:

– Нет.

– Клэй, – угрожающе процедила я сквозь зубы, стараясь держать себя в профессиональных рамках. Я повернулась к толпе. – Если вам нужен короткий перерыв, через десять минут к вам выйдет Холден Мур и ответит на несколько вопросов, – предприняла я попытку всех отвлечь.

Но никто и с места не сдвинулся.

А уж Клэй тем более.

– Нет, – повторил он, спрыгнул со стула на пол и встал передо мной. Я охнула, когда меня окутал его аромат. Клэй подходил все ближе и ближе, пока мы не оказались друг напротив друга, прижимаясь грудью.

Или, точнее, я прижалась грудью к его животу.

– Нет, я не перестану. Я не могу перестать, Джиана. Я не могу больше прятать свои чувства или притворяться. Не могу позволить гордости помешать мне быть честным и признать, что я охре…

Он замолчал и смущенно улыбнулся.

– Напортачил. Сильно.

Я сглотнула, и мне стало трудно дышать.

– Я обидел тебя. Знаю, что обидел. А еще знаю, что не заслуживаю шанса объясниться перед тобой, признать свои ошибки и попросить у тебя прощения. – Клэй нахмурился. – Но я все равно попрошу. Потому что я люблю тебя, Джиана Джонс.

В зале поднялся ажиотаж, защелкали камеры, и к нам как можно ближе пихнули микрофоны. Клэй придвинулся ко мне и поднял руку, чтобы откинуть волосы от моего лица.

– Я тебя люблю, – повторил он уже тише, словно хотел, чтобы слышала только я. – Я люблю твои непристойные книжки, твои чудаковатые документальные фильмы и твою одержимость этими оранжевыми чипсами.

У меня вырвался то ли смешок, то ли всхлип.

– Люблю твою манеру одеваться, люблю, как ты оживляешься, рассказывая про Вселенную, люблю, что разглядела меня настоящего, несмотря на стены, которыми я пытался отгородиться, и знала, какой я, даже когда мне самому это было неведомо.

Он покачал головой, облизнул губы и продолжил:

– Люблю, что ты веришь в меня, люблю, что ты горишь желанием доказать всем, как они ошибаются, слишком быстро составив о тебе мнение. Люблю, что ты бросаешь себе вызов. – Клэй помолчал. – Люблю, что ты бросаешь вызов и мне.

Я прижалась щекой к его ладони и, почувствовав, как у меня задрожала нижняя губа, прикусила ее.

– Я люблю в тебе все: и чудаковатые привычки, и серьезные черты. Извини, что был идиотом и попытался покончить с нашей историей еще до того, как она успела начаться.

Я закрыла глаза, даже не осознавая, что плачу, пока по щекам не побежали два ручейка.

Клэй смахнул их большими пальцами.

– Понимаю, что мне нужно многое объяснить, и обещаю, что все тебе расскажу. Но сейчас просто хочу, чтобы ты знала: возможно, я неплохо притворялся, пока мы были вместе, но в своих чувствах к тебе всегда был искренен. – Клэй провел пальцем по моему подбородку. – Котенок, ты завладела моим сердцем с первого фальшивого поцелуя.

У меня вырвалось что-то похожее на смешок, и я открыла глаза. Клэй подождал, когда я посмотрю на него, а потом поднял книгу.

– Эта малышка нуждается в правках, – пытаясь улыбнуться, сказал он, но его улыбка быстро померкла, когда он посмотрел мне в глаза, и я увидела в его взгляде ту же боль, что чувствовала сама. – Что скажешь? Хочешь, перепишем ее вместе?

По моим щекам скатилось еще несколько слезинок, но Клэй стер их до того, как они успели коснуться подбородка, и я покачала головой. Я смотрела ему в глаза и чувствовала, как сердце наполняется возрожденной им надеждой.

Я шмыгнула носом, выхватила книгу и, повертев ее в руках, обвела критическим взглядом обложку и шрифт.

– Только если мы начнем сначала, – прошептала, улыбаясь, и посмотрела на Клэя. – Потому что ничего уродливее я в жизни не видела.

На этих словах зал взорвался смехом, и я вспомнила, что за нами сейчас наблюдают. Но даже покраснеть не успела, потому что Клэй забрал у меня книгу и бросил ее на пол.

– Договорились, – выдохнул он.

А потом поцеловал меня.

Он схватил меня в крепкие объятия и поднял так, что я едва касалась кончиками пальцев пола. Я все равно обвила его шею руками, крепко держась, пока он целовал меня под мигающими огнями дюжины камер.

– Молодчина! – услышала я крик Зика, и зал рассыпался в аплодисментах.

Я тут же пришла в себя и покраснела, прервав наш поцелуй. Затем уткнулась лицом в грудь Клэя, а он ухмыльнулся и прижал меня к себе.

– Ладно, ладно, – сказал он и поднял другую руку. – Хватит вопросов. Прочтете все в нашей книге. – А потом посмотрел на меня. – Если мы когда-нибудь перестанем целоваться и напишем ее.

Райли громко присвистнула, когда Клэй подхватил меня на руки, целуя под новый шквал аплодисментов, и пронес мимо журналистов к двери. Камеры и съемочная группа попытались последовать за нами, но Райли и Зик остановили их вместе с Шарлоттой, которая повернулась и скрестила руки на груди, как только мы закрыли дверь, ведущую в командный коридор.

– Господи, – сказала я и вырвалась из объятий Клэя. – Шарлотта, мне так жаль. Я…

– Жаль? – суровым тоном спросила она, а потом расплылась в улыбке. – За что? За то, что благодаря тебе мы попали в заголовки?

Я с недоумением посмотрела на нее.

– Я… э…

– Все нормально, – не без сожаления сказала она, а потом повернулась и ткнула пальцем в Клэя. – Но больше никогда не смей устраивать такую фигню. И вы оба должны мне интервью с репортером по моему выбору. Длинное интервью.

– Да, мэм, – ответил Клэй.

Шарлотта ухмыльнулась и, удаляясь на высоких каблуках, помахала мне рукой.

– Уединитесь, пока нас всех от вас не стошнило.

Я снова спрятала лицо на груди Клэя, но он костяшками пальцев приподнял мой подбородок, заключив в объятия, и повернулся к Зику и Райли.

– Спасибо, что выбили дурь из моей башки, – сказал он.

Зик приобнял Райли.

– Не за что, бро.

– Так вы тоже в этом участвовали? – спросила я.

– Да, – ответила Райли. – Но за те фигурки из палочек меня не вини. Я предложила помочь с наброском, но он отказался.

– Мои фигурки из палочек – шедевр, – задрав нос, заявил Клэй.

Мы с Райли переглянулись, а потом все четвером расхохотались.

– Поверить не могу, что ты пошел на такое, – покачав головой и смотря на Клэя, сказала я. Сердце забилось быстрее, когда в голове пронеслась мысль: он обнимает меня, и мы снова вместе.

Вместе.

– А я не могу поверить, что ты дала мне шанс объясниться, – ответил он.

– Кстати об этом. Мы вас оставим, – сказал Зик, и они с Райли помахали руками, а потом удалились по коридору, оставив нас наедине.

Я провела пальцами вверх по груди Клэя, а потом сцепила их за шеей.

– Все происходит наяву? – на всякий случай уточнила, чувствуя в груди боль при мысли, что это может быть сон.

Клэй сглотнул, кивнул и притянул меня к себе.

– Извини, что заставил сомневаться в моих чувствах к тебе. Извини, что причинил тебе такую боль.

– Я знала, что ты не хотел этого делать.

– Да, – сказал он, покачав головой. – А это, кстати, безумие. Как ты поняла?

– Потому что знаю тебя, – просто ответила я, смотря ему в глаза. – Потому что я тоже тебя люблю.

Клэй выдохнул и наклонился, прижавшим лбом к моему.

– Черт, как приятно это слышать.

Я улыбнулась и встала на цыпочки, чтобы его поцеловать. Мы оба глубоко вдохнули, наслаждаясь поцелуем, и Клэй скользнул мне в рот языком, пробуя мой на вкус.

– Хочу знать все, – прошептала я. – Но сначала хочу, чтобы ты отвез меня домой.