Слияние с ним

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТЬ

Зак

Стоя в первом ряду возле клетки, я держу Алиссу перед собой. Отчасти, чтобы прикрыть её обнаженную спину от посторонних глаз, а также, чтобы скрыть эрекцию в моих штанах. Я скольжу руками вверх и вниз по оголенным участкам её живота, на котором, опять же, чертовски много открытой кожи.

Я уже сбился со счета, сколько кинжалов выпустил в ублюдков, которые думают, что могут смотреть на неё. Я на взводе, готов оторвать голову любому, кто даже подумает посмотреть в её сторону. Дин чувствует мою нервозность и, пристроившись рядом со мной, постоянно поглядывает на меня, проверяя не взорвусь ли я, помогая загораживать людям вид на Алиссу.

Рейли, чертова Рейли. Если бы она не была так хороша в своей работе… Плюс чертовская одержимость Брэя ею, и факт того, что она одна из лучших подруг Алиссы. Если бы не все эти вещи, я бы уволил её за то, что она купила это платье для неё. Она тоже знает это. Стоя рядом с Алиссой, она оглядывается через плечо и ухмыляется моему беспокойству. Я бросаю на нее ответный взгляд, но она просто смеется.

Я никому не признаюсь в этом, никому, кроме моего солнышка, но мне кажется, что Рейли мне нравится. Мне нравится, что она может дать столько же хорошего, сколько получает. Тот факт, что она делает свою работу, и делает хорошо, не пытаясь найти способы пофлиртовать или приласкать меня, как предыдущий гребаный PR-менеджер, стал бонусом.

Мы посмотрели три боя, Брэй всегда дерется последним. Он всё еще непобедим. Когда наши родители умерли, в нем накопилось столько гнева. Гормональный семнадцатилетний возраст не помог. Он начал постоянно драться в школе. Я не знал, что с ним делать, и в итоге отправил его на занятия по ММА. Я решил, что если он собирается драться, то должен делать это правильно и в закрытой обстановке.

С тех пор, он не прекращал драться. Хотя мы оба зарабатываем много денег на его боях, я знаю, что он делает это не ради денег. Это похоже на то, в чем он нуждается, нуждается в адреналине от пребывания в клетке. Приближающийся шестинедельный перерыв на праздники сведет его с ума, если он не найдет другого выхода для своей энергии или действительно хорошего спарринг-партнера.

Мой телефон вибрирует в кармане, вырывая меня из размышлений. Когда я достаю его, я понимаю, что вибрирует не мой телефон, а Алиссы. Она достает его, чтобы посмотреть, есть ли на нем сообщения.

Тело Алиссы напрягается и замирает, когда она читает сообщение. Она роняет телефон и начинает дико оглядывать подвал, словно ища кого-то. Дин наклоняется и поднимает его, подходя к ней ближе. Рейли поворачивается к Алиссе, спрашивая её, что случилось, но она ничего не говорит, только держится за мою руку, обхватившую её талию, и оглядывает толпу.

Она дрожит, я разворачиваю её в своих объятиях и прижимаю её голову к своей груди, шепча ей на ухо:

— Детка, ты в порядке, я держу тебя.

Я смотрю на Дина и вижу, что то, что он прочитал в телефоне заставило его вздрогнуть. Его челюсть напряжена, и он смотрит через клетку на толпу на другой стороне. Он передает мне телефон, а затем говорит со своей командой безопасности через наушник. Я слышу только его слова:

— Никто не выйдет из этого гребаного подвала без моего ведома. Заблокируйте выходы, выпускайте всех по одному, я хочу видеть каждое лицо, которое выйдет из этой комнаты.

Я сжимаю телефон в руке, удивляясь, что он не ломается под моей хваткой. От текста моя кровь закипает. Фотография, на которой я, обхватив Алиссу руками, стою именно там, где мы сейчас находимся. Фотография была сделана с другой стороны клетки. Сообщение гласит:

Неизвестный: Нельзя трогать то, что тебе не принадлежит! Он был моим первым. Я увидела его первой! Я больше не буду предупреждать тебя, сучка, он МОЙ. Он снова будет со мной, даже если мне придется самой убрать тебя. xxx

Я прижимаюсь к Алиссе так крепко, что она вздрагивает.

— Черт, — слегка ослабляю хватку, — прости, солнышко, с тобой всё в порядке. Я никому не позволю до тебя добраться.

Рейли почти в истерике рядом со мной требует знать, что происходит. Я протягиваю ей телефон и вижу, как её лицо становится белым, как у привидения, когда она читает сообщение. Её руки дрожат. Мне нужно срочно вытащить Алиссу и Рейли из этого проклятого подвала.

Я смотрю на клетку и слышу, как диктор объявляет начало боя Брэя. Он стоит в клетке и смотрит в нашу сторону, пристально глядя на Рейли. Он щурит глаза, произнося слова:

— Что случилось?

Я качаю головой и поднимаю вверх один палец. Это наш сигнал о том, что я хочу, чтобы он закончил бой в первом раунде. Он оглядывается на Рейли, и, клянусь, я вижу, как что-то проходит через него, когда его лицо становится жестким. Брэй кивает головой и поворачивается, когда диктор начинает обратный отсчет. Как только он выкрикивает:

— Один.

Брэй наносит сильный удар в челюсть противника, выводя его из строя.

Выпрыгнув из клетки, он бросается к нам и притягивает Рейли в свои объятия, поглаживая её по спине, что-то шепча ей на ухо. В этот раз она не сопротивляется его прикосновениям. Она передает ему телефон Алиссы, и я наблюдаю за тем, как напрягается его лицо, прежде чем мы все вместе выходим из подвала. Дин идет впереди, Алисса и Рейли — между мной и Брэем.

Я стою в ванной комнате своего офиса, в то время как Алисса сидит на трюмо, прижавшись ко мне. Моё сердце колотится, кровь кипит. Кому-то влетит за то, что он заставил её пройти через это. Дин и Брэй в кабинете, я слышу, как они переминаются с ноги на ногу. Уверен, сейчас они просматривают записи с камер наблюдения, пытаясь найти того ублюдка, который был настолько глуп, чтобы посягнуть на мое имущество.

Проводя руками вверх и вниз по спине Алиссы, я говорю ей дышать, пытаясь успокоить и её, и себя.

— Детка, дыши, просто делай глубокие вдохи вместе со мной, хорошо? Считай их вместе со мной, один вдох… Выдох, два вдоха… Выдох, — к тому времени, когда мы дошли до десятого, она успокоилась и ослабила свою хватку на моей рубашке, после чего вытерла лицо.

— Мне жаль, Зак, мне так жаль, что я принесла столько драмы в твой мир. Не знаю, почему это происходит снова.

Слезы продолжают катиться по её лицу. Я вытираю их подушечкой большого пальца.

— Солнышко, это не твоя вина. Мы найдем того, кто послал тебе это сообщение, и он заплатит за то, что заставил тебя пройти через подобное. Я обещаю тебе: ему будет больно.

Покачав головой, она отталкивает меня и спрыгивает вниз. Повернувшись к раковине, я смотрю, как она проводит руками под водой, а затем брызгает на лицо. Я протягиваю ей полотенце, и она вытирается. Глядя в зеркало, она выпрямляет спину и расправляет плечи.

Повернувшись, она говорит:

— Знаешь что? Ты прав. Я больше не позволю кому-то так со мной поступать.

Я чертовски горжусь тем, какая она сильная, как много она может вынести. То, что она говорит дальше, поражает меня.

— К тому же, мне все равно, на то, что кто-то говорит или думает. Ты мой, Зак, я люблю тебя слишком сильно, чтобы позволить кому-то забрать тебя у меня. Так что, если какая-то психованная сучка думает, что получит тебя, что ж, у неё будет чертовски интересная борьба.

Я застрял на словах я люблю тебя, которые она только что бросила в меня. И не могу стереть огромную ухмылку с моего лица.

— Что? — говорит она с нахмуренными бровями.

— Ты любишь меня, да? — говорю я с ухмылкой, обхватывая её за талию.

— Я… Ммм… Ну…, — ворчит она, а потом сдается, — да, хорошо. Я люблю тебя, и тебе придется смириться с этим. Мне все равно, если ты не готов услышать эти слова или, если не чувствуешь того же самого по поводу…

Приложив палец к её губам, останавливаю Алиссу.

— Солнышко, мне кажется, я был влюблен в тебя с того момента, как ты переступила порог моего клуба.

Она ничего не говорит, просто смотрит на меня, поэтому я продолжаю:

— Я люблю тебя так сильно, что иногда пугает меня до смерти, — это вызывает улыбку на её лице.

— Ты тоже меня любишь? — спрашивает она.

— Очень сильно, — говорю я, наклоняясь и целуя её.

Прервав поцелуй, она поднимает глаза и говорит:

— Хорошо, потому что теперь ты серьезно застрял со мной, — отступив назад, она смотрит вверх и продолжает: — давай пойдем и выясним, кто думает, что может забрать моего мужчину, — я не могу не улыбнуться. Чертовски горжусь тем, насколько она решительна.

Как раз перед тем, как она открывает дверь, я успеваю еще раз взглянуть на её платье.

— Подожди, — говорю я, снимая пиджак, — надень это.

Я не жду, пока она согласится или возразит, прежде чем закутать её в свой пиджак. Она подносит воротник к носу и вдыхает.

— Ммм, боже, как ты хорошо пахнешь, — бормочет она, когда мы выходим из ванной.

Дин включил мониторы с плоским экраном, которые стоят вдоль одной стены моего кабинета, транслируя видео из подвала. Просматривая каждую секцию с того момента, как я вошел с Алиссой. Брэй вышагивает по кабинету с напитком в одной руке и пакетом со льдом, обернутым вокруг другой. Рейли сидит на диване и яростно пишет смс на своем телефоне. Все они прекращают свои занятия и поворачиваются, чтобы посмотреть на нас. Рейли говорит первой.

— Сара и Холли уже в пути. Сегодня у нас будет вечеринка, — она делает паузу и смотрит на меня, — только для девочек.

Я просто ухмыляюсь, если она думает, что сможет оторвать меня от Алиссы, то у нее есть другое дело. Я уже собираюсь сказать ей то же самое, когда Алисса возбужденно говорит:

— Да, это именно то, что мне сейчас нужно, — она подходит и садится с Рейли на диван.

Я знаю, что дуюсь, но мне все равно. Рейли смотрит на меня и смеется.

— Я уверена, что ты переживешь одну ночь без нее, Ромео.

Не думаю, что переживу, но мы и не собираемся это выяснять. Не обращая внимания на Рейли, я подхожу к экранам, на которых Дин на паузе увеличивает чей-то снимок.

— Ты уже что-нибудь нашел?

Как только мои глаза фокусируются на человеке, которого он увеличил, Брэй встает позади нас.

— Какого хрена? Я всегда знал, что эта цыпочка — чертова психопатка.

Мое тело вибрирует от ярости, чистой горячей ярости, направленной на человека на этом снимке. У меня всегда было странное ощущение рядом с ней, но я не думал, что она окажется настолько сумасшедшей. Я знал, что она влюблена в меня, но, черт возьми, такого не ожидал. Не знаю, как далеко она готова зайти, но точно знаю, что нет такой глубокой дыры, в которой она могла бы спрятаться от меня. Я выслежу её, и, когда найду, сделаю так, что она, блядь, пожалеет о том дне, когда решила, что может угрожать тому, что принадлежит мне.

— Кто это? — Рейли и Алисса спрашивают одновременно.

Проведя руками по волосам, показывая свое разочарование, я с извинением смотрю на Алиссу.

— Кейтлин, PR-менеджер, которая работала здесь несколько недель назад.

Алисса подходит, обнимая меня руками и зарывается головой в мою грудь. Одно её прикосновение и возможность прикоснуться, успокаивает бушующего во мне зверя.

Оглянувшись на Дина, я приказываю:

— Достань записи о сотрудниках и пошлите кого-нибудь к ней домой. Я хочу быть уверен, что это она, прежде чем мы что-то предпримем.

Кивнув головой, он идет к двери.

— Я займусь этим, проверю через несколько часов. Вы, ребята, собираетесь домой? — спрашивает он.

— Мы вернемся в пентхаус примерно через полчаса, — говорю я ему.

Я чувствую, как напрягается Алисса, когда я произношу эти слова. Уже зная, что она будет спорить по поводу возвращения в пентхаус.

— Зак, мне нужно, чтобы ты помог мне в ванной, на минутку, — говорит она, проходя обратно в ванную. Я ухмыляюсь ей.

— Солнышко, веди.

Как только мы оказываемся в ванной комнате с закрытой дверью, она не теряет времени даром.

— Зак, я не могу вернуться в пентхаус сегодня вечером. Уже давно не видела девочек, и мне очень нравится отдыхать с подругами. Я устала, работала весь день, и всё, что хочу сделать, это пойти домой и дурачиться несколько часов, а потом поспать. И чтобы все мои девочки были со мной за завтраком, когда проснусь.

Я целую её, чтобы она замолчала.

— Солнышко, если ты хочешь устроить свой девичник, ты можешь пригласить их всех в пентхаус и воспользоваться кинотеатром. Я могу устроить там всё, что ты захочешь.

Её глаза расширяются.

— Правда? Позволишь мне привести моих сумасшедших подруг к тебе на всю ночь? Ты ведь знаешь, что они будут там, когда ты проснешься? Они не уйдут, пока их не выгонишь.

Киваю, я знаю это.

— Детка, если ты хочешь, чтобы они были там, я не против. Кроме того, хочу, чтобы ты начала думать об этом как о нашем месте, а не только о моем, — потянувшись вверх, она нежно целует меня.

— Спасибо, я не знаю, что сделала в жизни, чтобы заслужить такого милого человека, как ты, но не собираюсь смотреть в рот дареному коню, — она снова целует меня, — но я все равно не перееду к тебе, — смеясь, она выходит за дверь.

— Пока, — говорю я ей, а она только качает головой.

Последние пару часов я слушал пронзительный смех, доносящийся из моего кинотеатра. Если бы это не делало Алиссу такой счастливой, столько шума в четыре утра раздражало бы меня до смерти. В какой-то момент Элла проснулась от шума, и я уже собирался пойти и сказать им всем, чтобы они убирались из моего гребаного дома за то, что они разбудили мою младшую сестру. Ну, все кроме Алиссы, пока к ним не присоединилась Элла.

Я сижу в гостиной и просматриваю распечатанные снимки, которые Дин сделал в доме Кейтлин. Брэй сидит напротив меня и потягивает виски. Каждые несколько минут его задерживающийся взгляд проходит по коридору в сторону кинотеатра.

Указывая на журнальный столик, на котором разложены распечатанные фотографии, он говорит:

— Может, тебе стоит убрать это, пока их не увидела одна из тех девушек.

Он прав, я не хочу, чтобы кто-то из них увидел эти снимки. Они вызывают у меня тревогу и тошноту, когда я смотрю на них. У Кейтлин была целая стена, увешанная моими фотографиями. Некоторые из них были недавними фотографиями меня с Алиссой, все с большим красным крестиком, нарисованным поперек лица Алиссы. Мне пришла в голову мысль увезти Алиссу на какой-нибудь необитаемый остров.

Когда я озвучил это Брэю, он рассмеялся и сказал:

— Удачи, если она согласится с этим планом.

Упаковав снимки, я посмотрел на Брэя.

— Полагаю, ты всё еще будешь здесь утром? Я иду спать, чертовски устал.

Поднимаясь, не жду его ответа. У него всё еще есть здесь спальня, я всегда буду заботиться о том, чтобы у Брэя и Эллы было место, которое они могут считать домом. Это место для них.

Я захожу в кинотеатр, без единого слова поднимаю Алиссу и перекидываю через плечо. Она визжит, когда я выхожу с ней, её подруги выкрикивают случайные фразы, а Элла стонет, говоря:

— Мой брат грубиян, девочки, — я смеюсь, направляясь к своей спальне в конце коридора.

Положив Алиссу на кровать, быстро накрываю её своим телом. Она все еще в этом чертовом платье.

— Ммм, я ждал всю ночь, чтобы сорвать это платье с твоего тела, солнышко.

Я целую её горло. Тело Алиссы замирает, и из нее вырывается несколько тихих стонов.

— А сейчас? Чего ты жаждешь? Я здесь, в твоей комнате, в твоей власти. Что ты собираешься со мной делать?

Алисса расстегивает пуговицы на моей рубашке, мучительно медленно.

— Это зависит от обстоятельств. Ты устала, детка? Потому что если ты хочешь свернуться калачиком и спать, то мы так и сделаем. Но если ты хочешь поиграть, то я более чем готов поиграть с этим телом, — двигая своим твердым членом по её сердцевине, показывая, насколько готов.

— Ммм, я выбираю игру, — стонет она.

Слегка приподнявшись, я с ухмылкой смотрю на неё и медленно провожу глазами вверх и вниз по её телу.

— Стой здесь, и не двигайся, — инструктирую я, проходя в гардеробную.

Найдя игрушки, которые мне нужны для сегодняшнего вечера, я возвращаюсь в комнату и вижу, что она всё еще находится в той же позе, в которой я её оставил. Она наклоняет голову, глаза расширяются, когда она видит, что я приготовил для сегодняшнего вечера. Я наблюдаю, как она облизывает губы, а её дыхание становится поверхностным. Она возбуждена, хорошо.

Положив все на кровать рядом с ней, я беру ножницы и разрезаю низ юбки её платья до талии. Алисса просто смотрит, открыв рот. После чего я отрезаю ткань вокруг шеи и убираю с ее тела.

Я улыбаюсь ей, любуясь прекрасной кремово-белой кожей. Аппетитные груди с самыми идеальными сосками, которые я не могу дождаться, чтобы взять в рот. Наклоняюсь и посасываю один сосок, перекатывая другой между пальцами.

— Ммм, мне нравится твой вкус, я мог бы сосать их весь день, детка, и все равно было бы мало.

Алисса прижимает мою голову к своей груди так сильно, будто думает, что я мог добровольно покинуть это место.

— Боже мой, Зак, это так приятно, — стонет она.

Я знаю, что у неё чувствительные соски, помню, как заставил её кончить просто от игры с ними прошлой ночью. Отпустив сосок, я приподнимаюсь, чтобы переместить её на середину кровати, как раз туда, куда хочу. За последние несколько недель у нас было много секса, но мы еще не играли так, как я собираюсь поиграть с ней сегодня. Знаю, что она получает удовольствие от небольшой боли, знаю, что она экспериментатор и покорна в спальне.

— Солнышко, если тебе нужно, чтобы я остановился, просто скажи мне, хорошо? Я остановлюсь в любой момент, когда ты захочешь.

Она поднимает на меня глаза.

— Хорошо.

— Мне нужно, чтобы ты знала, что я никогда не сделаю ничего, что причинит тебе боль, всё, что я хочу сделать, это доставить тебе огромное удовольствие. Ты ведь знаешь это?

Она кивает головой.

— Зак, я доверяю тебе от всего сердца, теперь трахни меня уже, ладно?

Ну, черт, раз она так сказала.

— С удовольствием, солнышко.

Взяв два комплекта наручников, я надеваю по одному на каждое запястье, а затем прикрепляю их к изголовью кровати. Я ухмыляюсь, когда вижу, как она тянет их, проверяя прочность. Провожу кончиками пальцев по ее рукам, медленно спускаюсь по груди, ниже к бедрам и снова поднимаюсь. Я чувствую, как напрягаются ее ноги, когда она пытается сомкнуть их. Жаль, что я сижу между ними и держу их раздвинутыми.

— Ты такая чертовски сексуальная, раскинутая для меня вот так. Как будто я за шведским столом, где можно есть всё, что угодно, даже не знаю с какого блюда начать.

Взяв набор зажимов для сосков, я поднимаю их, чтобы показать ей.

— Для… Для чего они? — спрашивает она.

— Нервничаешь детка? — ухмыляюсь я.

Она качает головой и облизывает губы.

— Нет, не нервничаю, просто взволнована.

— Черт, ты идеальная женщина, солнышко. Это, — говорю я, надевая один на её сосок, — зажимы для сосков.

Я всё время наблюдаю за её реакцией, за тем, как сбивается дыхание, как тело выгибается дугой на кровати. Как краснеет её лицо.

— Ммм, думаю, кто-то может стать поклонником зажимов для сосков, — усмехаюсь я, наклоняясь, чтобы лизнуть и пососать каждый сосок, теперь, когда они зажаты.

— О Боже, Зак, — кричит Алисса, — я кончу, если ты продолжишь это делать. О Боже, не останавливайся.

Я продолжаю щипать и сосать, разминая её груди, переходя от одной груди к другой. Алисса бьется подо мной, изо всех сил пытаясь сомкнуть ноги, поднять свое ядро, ища трения между ног, которого она так отчаянно хочет.

— Мне нравится, как твоё тело отвечает мне, — бормочу я, проводя рукой вверх и вниз по ее бедру, каждый раз останавливаясь перед тем, как достичь центра.

— Зак, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, заставь меня кончить. Мне нужно… Нужно… — бессвязно говорит она.

Подняв голову, отвечаю:

— Я знаю, что тебе нужно, солнышко, и сейчас дам тебе это. Тебе нужно научиться быть терпеливой. Мне кажется, эта киска немного жадная, не так ли?

Я целую её тело. Облизывая, посасывая и покусывая всю её кремовую кожу. Уверен, что в ближайшие дни на ней останутся мои следы. Вдыхая её аромат, когда достигаю её центра, я поднимаю глаза и вижу, что она смотрит на меня.

— Ты пахнешь чертовски вкусно, солнышко. Мне не терпится полакомиться этой голодной киской.

Она откидывает голову назад и стонет, я знаю, что её возбуждает мой грязный рот, Алисса признавалась мне в этом раньше. Я хватаюсь за внутреннюю сторону бедра и прикусываю. Ощущая вкус возбуждения, покрывающего её бедра. Повернув голову, я ласкаю другое бедро.

— Ах, о Боже, Зак, — Алисса бессвязно и громко стонет. Я не удивлюсь, если все здание услышит, как она выкрикивает мое имя. Протягивая руки к её груди, я отпускаю зажимы одновременно с тем, как мой рот всасывает клитор. Она теряет сознание, дико извивается подо мной, выкрикивая смесь непристойностей и моего имени. Я продолжаю пить из нее, пока она не кончает, возвращая её к себе медленными томными облизываниями.

Приподнявшись, я заползаю обратно на её тело и жадно целую. Ее язык настойчиво встречает мой, удар за ударом. Замедлив поцелуй, я поднимаюсь, глядя ей в глаза.

— Ты в порядке, солнышко?

Она улыбается мне, и я клянусь, что вижу в этой улыбке свое будущее.

— Как никогда лучше.

— Ты хочешь остановиться или продолжить? — спрашиваю я, предоставляя ей полный контроль, хотя именно она сейчас в наручниках.

— Ммм, не смей останавливаться, Зак, — требует она, пытаясь выглядеть суровой. Всё, что у неё получается, это выглядеть чертовски мило.

— И не мечтай, — говорю я, надевая повязку на её глаза. Взяв в руки плеть, легонько провожу кончиком по её губам, по горлу, до самой сердцевины, где легонько касаюсь клитора.

Я наблюдаю, как выгибается её тело, и слушаю стоны, которые она издает. Поднимая кончик плети обратно вверх, слегка касаюсь каждой груди.

— Твоя кремовая кожа хорошо смотрится с моими отметинами, детка. Хочешь еще? — спрашиваю я.

— Ммм, еще, Зак, дай мне всё, что у тебя есть, — требует она.

Усмехаюсь, прекрасно зная, что никогда не стану хлестать её со всей силы. Я не гребаный садист. Получаю удовольствие лишь когда вижу ее наслаждение, а не боль.

Я постукиваю кнутом по её животу, затем по каждому бедру несколько раз. К тому времени, когда бросаю его на пол и залезаю ей между ног, она уже корчится. Снимаю повязку с глаз, я хочу иметь возможность видеть эти голубые глаза, когда вхожу в нее. Я опускаю голову и медленно целую Алиссу, что является полной противоположностью тому, как сильно мой член хочет быть погруженным в нее прямо сейчас.

— Мне нужно быть внутри тебя, — говорю я, проводя поцелуями по её шее.

— Да, Зак. Я хочу, чтобы ты был во мне, сейчас же!

Направляя свой член к её входу, я толкаюсь в нее. Алисса поднимает ноги и обхватывает меня. Её бедра встречают мой толчок за толчком.

— Ты чувствуешься чертовски потрясающе, Алисса, я не знаю, сколько еще смогу продержаться, — протягивая руку между нашими телами, я провожу большим пальцем по её клитору.

— Ах, да! Зак! Я кончаю!

Тело Алиссы бьется в конвульсиях, её киска сжимается вокруг моего члена. Я чувствую, как напрягаются мои яйца, покалывание в позвоночнике, а затем сильно кончаю, изливаясь в нее, выкрикивая её имя.

Нам требуется несколько минут, чтобы прийти в себя. Я падаю рядом с ней, чтобы не придавить ее, наше дыхание тяжелое. Встав, иду в ванную, только там понимая свою ошибку. Я не использовал презерватив и кончил внутрь нее. Блядь. Намочив полотенце, я выхожу обратно и вижу, что она не двигается. Используя полотенце, вытираю ей между ног. Мне нравится, что она больше не мешает мне это делать. Но я собираюсь разрушить ее блаженный момент, когда рассказываю ей, что только что сделал.

— Солнышко, я должен тебе кое-что сказать, но ты должна пообещать, что не будешь злиться или ненавидеть меня, — умоляю я её.

— Зак, я никогда не смогу тебя ненавидеть.

Глубоко вдохнув и выдохнув.

— Я забыл использовать презерватив, — быстро говорю я, — и кончил внутрь тебя.

Я задерживаю дыхание, наблюдая за её реакцией. Она смотрит на меня, выражение её лица застыло на месте.

— Я чист, клянусь. Могу показать тебе результаты моих анализов за последний месяц.

Отлично, теперь я распускаю нюни.

Следующее, что вижу это то, как Алисса смеется. Она смеется так чертовски сильно, что у нее на глазах появляются слезы. Думаю, что, возможно, сломал её. Я жду, пока она перестанет смеяться.

— Нашла, что-то смешное? — спрашиваю я.

— Да, неужели ты думаешь, что я не почувствовала разницы?

Подумав, просто пожимаю плечами.

— Зак, всё в порядке, тебе не нужно беспокоиться. Я принимаю противозачаточные, и настолько чиста, насколько это вообще возможно.

Ложась, я притягиваю её в свои объятия, туда, где ей самое место. Она вздыхает, устраиваясь в уголке моего плеча.

Целуя её макушку, говорю:

— Солнышко, я не беспокоюсь о том, что ты забеременеешь. Я волновался из-за того, что ты возненавидишь меня, если это случится. И уж точно не думал, что ты не чиста.

— Я не говорю, что буду в восторге, если забеременею, но не буду ненавидеть тебя за это, Зак. Я не ненавижу детей, просто в ужасе от мысли оставить ребенка в этом мире, как это было со мной, — она так тихо говорит мне об этом.

Сжимаю ее чуть крепче:

— Алисса, ты больше не одна. У тебя теперь есть семья. И хочешь ты этого или нет, Брэй и Элла, даже Дин, мы теперь твоя семья. Я люблю тебя. Я знаю, что Элла обожает тебя, а Брэй и Дин, ну, мне немного жаль, что ты оказалась с этими двумя придурками. Но мы любим тебя, и когда у нас будут общие дети, вся наша семья будет любить их безоговорочно.

Глядя на меня, она говорит:

— Я тоже тебя люблю. И Брэй и Дин не придурки, Зак.

Она немного подумала, прежде чем добавить:

— Ну, Брэй может быть немного, но мне придется отрицать это до последнего, если ты скажешь ему, что я так сказала.

Усмехаясь, я тянусь, чтобы выключить свет.

— Тебе нужно поспать, детка.

— Спокойной ночи, Зак. Я чертовски сильно тебя люблю.

— Спокойной ночи, солнышко, я тоже тебя люблю. А теперь спи. Я и так долго не давал тебе спать.