Слияние с ним

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Алисса

Я поражена чертовски огромной, глянцевой, красной машиной с гигантским, блестящим белым бантом на ней. На лобовом стекле написано Счастливого Рождества, Солнышко. Что за фигня?

— Ох, Зак, это машина!

Повернувшись к нему лицом, вижу огромную улыбку на его лице. Я ошеломлена, уже давно не видела его таким счастливым. Знаю, что он кружил надо мной и пытался убедиться, что со мной все в порядке. Все это отняло у него много сил.

— Ну, у нее четыре колеса, и то, что внутри похоже на руль. Так что, да, возможно, это машина, — смеется он.

Я ошеломлена, не зная, что делать или говорить. Никто еще не дарил мне такого подарка, как машина. Имею в виду, что нужно сказать на такой подарок? Ох, спасибо мне нравится, кажется недостаточным.

Я стою на одном месте и смотрю на эту ярко-красную огромную машину уже слишком долго. Ощущая, как взгляд Зака прожигает мою спину. Наконец, он берет меня за руку и ведет к двери со стороны водителя. Открыв её, он берет меня на руки и сажает на сиденье, после чего обходит вокруг и забирается на пассажирское сиденье.

— Я даже не знаю, что сказать, — говорю я ему, качая головой и оглядывая машину.

— Я думаю, что слова, о которых мы договорились, были спасибо, Зак, — смеется он.

Оглядевшись вокруг, понимаю, что эта машина точно такая же, как и та, в которой я ездила недавно.

— Подожди, это та же машина, что и у Брэя? — спрашиваю я.

Улыбаясь, он отвечает:

— Ты сказала, что тебе нравится машина Брэя, и я подумал, что еще больше тебе может понравиться только на модель выше его.

Не зная, что на это ответить, я наклоняюсь к нему и целую, надеясь, что этот поцелуй показывает мою признательность за его заботу и преданность, которые он постоянно оказывает мне.

Отстранившись, я смотрю ему в глаза.

— Зак, мне чертовски нравится эта машина, — вскрикиваю я, — но тебе действительно не нужно покупать мне такие подарки, это уже слишком.

Он останавливает меня, прикладывая палец к моим губам, прежде чем я успеваю сказать ему, что он должен забрать машину обратно.

— Солнышко, машина твоя, и записана на твое имя. Ты можешь делать с ней всё, что хочешь, но я ни при каких обстоятельствах не верну эту чертову машину. Поэтому, прежде чем даже подумаешь об этом, знай, что для меня это будет абсолютным умиротворением, если ты примешь этот подарок. Не говоря уже о душевном спокойствии, которое я получу, зная, что ты можешь ездить в безопасной машине в тех редких случаях, когда у меня нет возможности отвезти тебя.

— Хорошо, — слегка целуя его в губы, я шепчу, — спасибо, Зак, мне она чертовски нравится.

Он смеется, берет мое лицо в свои руки, наклоняет мою голову и углубляет поцелуй. Забравшись на центральную консоль, я устраиваюсь на коленях Зака, прижимаясь к нему, пока он продолжает атаковать мой рот своим языком.

Застонав, он наконец замедляет поцелуй и отстраняется.

— Как бы я ни хотел окрестить эту машину, но не думаю, что гараж, где могут проходить наши соседи — подходящее место для этого.

Оглянувшись через плечо, я смотрю через лобовое стекло на пожилую пару, ожидающую у лифта.

— Тебе ли не знать, что когда ты так целуешь меня, я теряю всякий здравый смысл, и не замечаю, как кто-то смотрит.

Зак берет мою задницу, сжимая обеими руками, и говорит:

— Я не делюсь солнечным светом, и это включает в себя разрешение любым другим ублюдкам видеть эту задницу, которая принадлежит мне.

Я разминаю свой центр вдоль его твердого члена, удерживая бедра неподвижными, пока он говорит:

— Ты хочешь, чтобы я показал тебе все особенности машины, или мы уже должны перейти к твоему следующему подарку?

— Если следующим подарком будет твой член в моей киске, тогда да, давай уже двигаться дальше! — восклицаю я.

Открыв дверь, он вытаскивает меня из машины и ставит на ноги.

— Это не твой следующий подарок, но ты никогда не можешь знать заранее, вдруг может быть что-то еще лучше.

Покачав головой, я следую за ним обратно к лифту. Не то чтобы у меня был выбор, учитывая, что моя рука крепко сжата в его руке. Хватка Зака настолько крепкая, что кажется, будто он думает, что я собираюсь бежать.

— Не уверена, что может быть что-то лучше этого, — бормочу я позади него.

По легкой усмешке, вырвавшейся из его губ, знаю, что он услышал меня.

Я сижу, скрестив ноги, на полу в спортзале в одних беговых шортах и спортивном бюстгальтере, ожидая Зака. Он сказал, чтобы я встретилась с ним тут, готовая позаниматься вместе. Втайне, я надеюсь, что тренировка, которую он задумал, включает в себя снятие одежды, которая на мне. Весь день он удивлял меня маленькими подарками, случайно появляясь с коробкой или подарочным пакетом в руках, когда я меньше всего этого ожидала. Никто никогда раньше не хотел дарить мне такие подарки, не говоря уже о чертовой машине, в которую я до сих пор не могу поверить.

Все, от красивого шелкового шарфа до пары бриллиантовых сережек, которые, как я могу сказать, настоящие и, возможно, с каким-то каратом, о существовании которого даже не подозреваю. Улыбка на лице Зака, когда я открываю каждый подарок — вот, что заставляет меня принимать их весь день с чем-то вроде спасибо, Зак, мне нравится. Кажется, он искренне рад тому, что я принимаю подарки. Весь день мне не удавалось стереть улыбку со своего лица.

Услышав щелчок открывающейся двери, я поднимаю глаза, но моя улыбка сходит на нет, когда я вижу, что вошел Брэй, а не Зак.

Он делает драматическую сцену, нюхая свои подмышки, и говорит:

— Нет, я не воняю. Поэтому не знаю, почему ты так разочарована, увидев меня в дверях, Лисса. Ты понимаешь, сколько девушек поменялись бы с тобой местами, чтобы просто посидеть и посмотреть, как я разгорячаюсь и потею? — он вздергивает брови и смотрит на меня.

Я не могу удержаться от легкого смеха.

— Я ждала Зака, ты его не видел?

Брэй направляется к скамье для жима, стягивает футболку через голову и ложится на нее.

— Кого? — спрашивает он, поднимая штангу над головой.

Как он поднимает эту штуку, ума не приложу. Гири на ней выглядят так, будто весят тонну.

— Забавно, — говорю я, вставая со своего места, подхожу к нему и смотрю сверху, — где твой брат Брэй? Он сказал мне встретиться с ним здесь, я жду уже пятнадцать минут.

Брэй продолжает поднимать и опускать гири с груди.

— Я видел его всего минуту назад с Эллой. Ей нужна была его помощь, чтобы завернуть какую-то хрень. Уверен, что он не задержится. Но не стесняйся стоять там и наслаждаться видом столько, сколько захочешь, — заканчивает он, подмигивая.

— О, хорошо, тогда я просто подожду. И фу, даже если бы ты был последним человеком на земле, Брэйдон, — с этими словами я поворачиваюсь и иду обратно, чтобы сесть на пол.

— Ты ранила мои чувства, Лисса. Тебе ли не знать, что у меня проблемы с самооценкой, а ты говоришь мне такие гадости. Я думал, мы друзья, — Брэй кладет штангу обратно в держатель, затем садится и дуется на меня.

— Боже мой, проблемы с самооценкой? Да, точно. Если бы твое эго было больше, твоя голова не пролезла бы в дверь. И перестань дуться, тебе это не идет, — говорю я, слегка хихикая.

И тут мне в голову приходит идея, о которой я уже давно думаю.

— Брэй, раз уж мы оба здесь и, похоже, у меня есть немного времени, которое можно убить, как насчет того, чтобы сделать себя полезным и научить меня нескольким боевым приемам?

Нацепив свою самую яркую улыбку и трепеща ресницами, я ничем не могу стереть выражение шока и отчаяния с лица Брэя.

— Ты действительно так сильно меня ненавидишь? — спрашивает он на полном серьезе.

Смутившись, я сдвигаю брови.

— Что? С чего ты взял, что я тебя ненавижу? Конечно, это не так.

Брэй просто стоит и смотрит на меня.

— Ты хочешь, чтобы меня убили, да? — спрашивает он.

Я качаю головой: нет, понятия не имею, в чем его проблема.

— Ты просишь меня, — говорит он, указывая на свою грудь, — научить тебя, — подчеркивает он, указывая на меня, — драться?

— Ну да, насколько я знаю, ты был профессиональным бойцом. Так что подумала, кто еще может научить меня бить кого-нибудь по заднице, как не ты? — я пожимаю плечами, действительно не понимая, в чем тут дело.

— Лисса, милая. Если я научу тебя драться, это будет последнее, что я когда-либо сделаю, — заявляет он.

Думаю, он действительно в это верит. Однако, я всё еще не понимаю, почему у него такая проблема с этим.

— С какой стати это будет последнее, что ты сделаешь? У тебя есть какие-то медицинские проблемы, о которых я не знаю? Например, если я случайно ударю тебя по голове, у тебя будет аневризма или что-то в этом роде? — спрашиваю я.

— Или что-то в этом роде, — говорит Брэй, — если я буду учить тебя драться, ты, скорее всего, получишь травму в процессе, не сильную, но, возможно, синяк здесь или там. И если ты получишь травму из-за меня, я буду покойником, потому что этот твой сумасшедший парень убьет меня.

На это я смеюсь, смеюсь так долго и так сильно, что мне приходится вытирать слезы с глаз.

Заметив слезы, он добавляет:

— Ну, черт, теперь я заставил тебя плакать, так что могу пойти и вырыть себе могилу.

Качая головой, я беру себя в руки.

— Брэй, Зак не убьет тебя за то, что ты научил меня защищать себя. А если он захочет убить тебя за это, что ж, я просто скажу ему не делать этого.

Я встаю, чувствуя внезапно прилив сил и подпрыгиваю на месте.

— Хорошо, так что же первое, что мне нужно знать? — спрашиваю я, ударяя его, а затем отряхивая руку, потому что, черт возьми, ударить его было все равно что ударить по кирпичной стене.

— Если меня убьют, я вернусь, чтобы преследовать твою задницу, пока ты не окажешься в аду вместе со мной.

Он подходит к полке и достает пару перчаток. Зафиксировав свои кулаки в розово-фиолетовых перчатках, которые выглядят так, как будто они должны принадлежать Эль, я подпрыгиваю, чувствуя, как нарастает возбуждение.

— Во-первых, тебе нужно перестать прыгать, как чертов лунатик на скорости. Держи кулак, вот так, — он держит кулак в воздухе перед своим лицом, — держи левую руку сверху, защищая лицо, бей правой — вот так, — он наносит удар, останавливаясь перед соприкосновением с моим лицом. Его рука летит на меня так быстро, что я даже не замечаю её, пока она не останавливается в дюйме от моего лица, — тебя бы просто вырубили, ты даже не попыталась блокировать удар.

— Это потому, что я даже не видела, как он приближается, придурок.

Брэй прыгает вокруг меня по кругу, выбрасывая в мою сторону притворные джебы, каждый раз выкрикивая:

— Нокаут!

Это начинает меня раздражать, я чувствую, как начинаю заводиться. Он замечает перемену в моем настроении.

Внезапно остановившись передо мной, он говорит:

— Хорошо, теперь ты действительно хочешь ударить меня, дай мне всё, что у тебя есть.

Я так и делаю. Бью, или, по крайней мере, пытаюсь наносить удар за ударом по его лицу, туловищу. Каждый раз, когда он блокирует удар, кажется, без особых усилий. Меня всё больше бесит, что я не могу нанести ему ни одного.

Но я не сдаюсь, и продолжаю пытаться ударить его, кажется, часами, мои руки горят. Я чувствую, как пот катится по моей спине. Но когда продолжаю наносить удары, чувствую, что с меня как будто снимают груз. Кто бы мог подумать, что это может быть таким катарсисом?

Я не замечаю, как открывается дверь и не прекращаю попыток нанести удар, когда по комнате разносится голос Зака.

— Какого хрена, по-твоему, ты делаешь?

Брэй перестает блокировать и слегка поворачивается к Заку. В этот момент я вижу свою возможность и делаю взмах правой рукой, нанося удар по его лицу. Куда именно, не могу сказать, но я определенно почувствовала контакт.

Нельзя пропустить драматический крик Брэя:

— Ах, черт возьми, Лисса! Ты, блядь, ударила меня! — он подносит руку к лицу, прикрывая левый глаз.

О Боже, я замираю на месте, кайф от контакта и удара сменяется чувством ужаса. Кажется, я причинила ему боль, не могу поверить, что действительно ударила его. Конечно, мне очень хотелось это сделать, но я не хотела причинить ему боль.

— Мне так жаль, Брэй. Я… Я не хотела. Я просто увлеклась, — я пытаюсь объясниться и в то же время не дать волю слезам, которые грозят вырваться наружу.

Зак обнимает меня.

— Солнышко, с ним всё в порядке. Он просто драматизирует. Не волнуйся о нем.

Вывернувшись из его рук, я не замечаю хмурого взгляда Зака, когда тянусь и отдергиваю руку Брэя от его лица. Вот дерьмо, кожа вокруг его левого глаза покраснела. Зак стоит позади меня и обхватывает меня за талию, прежде, чем начать смеяться.

— Это не смешно, Зак, я сделала ему больно. Я ударила твоего брата. О Боже, мне так, так жаль, Брэй. Давай принесу тебе льда.

Зак крепко обхватывает меня, когда я пытаюсь отодвинуться.

— Детка, он в порядке. Ты, наверное, больше всего уязвила его самолюбие.

Брэй наклоняет голову, осматривая Зака.

— Знаешь, было время, когда ты заступился бы за меня, если бы меня ударили, — говорит он, указывая на него.

Тем временем Зак продолжает смеяться, вытаскивая меня из комнаты, восклицая:

— Будь благодарен, что она нанесла удар. Потому что, если бы она этого не сделала, я бы уже планировал убийство. Не учи мою девочку драться, черт возьми. О чем, ты блядь думал? Она могла пострадать, — я чувствую, как Зак начинает заводиться, когда он останавливается и поворачивается обратно к Брэю.

— Она попросила меня об этом, что я должен был сделать?

— Сказать нет, — говорит Зак.

— Да, ну и как тебе это удается? Сказать ей нет? — спрашивает Брэй, а потом добавляет, — когда ты поймешь, как это сделать, раскрой мне этот гребаный секрет. Это может спасти мне жизнь в один прекрасный день.

Я беру Зака за руку и тяну его к двери.

— Пойдем, мне нужен душ. А ему нужно приложить к лицу лед.

Меня медленно выдергивают из моего горячего сна о боге секса, боге секса, который сейчас покрывает поцелуями мою шею.

— Ммм.. — я переворачиваюсь на спину и открываю глаза, — у меня был самый лучший сон, — говорю ему, — я была голая, ты был голый, это было прекрасно.

Я чувствую, как дрожит его тело, когда он смеется.

— Как насчет того, чтобы сделать этот сон реальностью? — спрашивает он, когда его рука медленно пробирается вверх по рубашке, чтобы коснуться моей правой груди.

Подняв руку, я накрываю его лицо.

— Я за… — мои слова затихают, когда что-то блестящее отражается на моей левой руке. Что-то чертовски большое и блестящее!

Резко встав, я судорожно оглядываю комнату, понимая, что на самом деле нахожусь в постели Зака в его пентхаусе, а не в отеле в Вегасе. Я поднимаю левую руку — да, она все еще там. На моем безымянном пальце сидит, наверное, самый большой бриллиант огранки, принцесса, который я когда-либо, черт возьми, видела. У меня нет слов, я не знаю, как он здесь оказался.

Боже мой, неужели Зак сделал мне предложение, а я всё забыла? Как такое вообще могло случиться? Я помню, как ложилась спать прошлой ночью. Помню, как принимала душ с Заком, очень долгий и полезный душ. Чего я не помню, так это как мне надевали кольцо на палец.

— Детка, ты в порядке? — спрашивает Зак, садясь рядом со мной.

В порядке ли я? Он что, чертовски серьезен сейчас? Неужели он не видит этот камень на моем пальце? О черт, может, у меня галлюцинации? Наверное, так и есть. Я окончательно сбита с толку.

— Эмм, Зак, милый, ты видишь что-нибудь на моей руке? Что-нибудь вообще? — спрашиваю я, мой голос немного тихий и неуверенный.

Зак берет мою руку и подносит её близко к своему лицу, поворачивая туда-сюда, осматривая её.

— Ну, я вижу, что у тебя все еще пять пальцев, кожа чистая, никаких признаков сыпи, — перевернув мою руку так, чтобы бриллиант был обращен к нему, он добавляет, — кроме этого бриллианта в три карата на твоем пальце, я больше ничего не вижу. Что мне нужно найти? — всё еще держа мою руку, он смотрит мне в лицо.

— Зак, ты знаешь, как именно этот бриллиант оказался на моем пальце? — спрашиваю я, все еще глядя на огромный камень.

— Конечно, я надел его, — отвечает он. Вот и все, другого объяснения нет.

— Хорошо, но я думаю, ты забыл ту часть, где ты задаешь мне очень важный вопрос, прежде чем надеть камень на мой палец?

Зак поднимает мою руку и целует прямо под тем местом, где надето кольцо.

— Я не забыл, а ждал, когда проснешься, и думал, что получу лучший ответ, когда ты будешь в сознании и всё такое.

— Угу, — продолжаю смотреть на кольцо. Зак берет моё лицо, наклоняя мой подбородок вверх, так чтобы теперь я смотрела на него.

— Солнышко. Алисса. Я собирался сделать это по-другому, более романтично, но не мог ждать. Мне нравится, что первое, что я вижу утром, когда просыпаюсь, это твое прекрасное лицо. Мне нравится, что это также последнее, что я вижу перед тем, как закрыть глаза ночью. Мне нравится, что ты принесла столько света и радости в мой темный и тусклый мир. Слово любовь, даже не может описать то, что я чувствую к тебе. И не думаю, что есть слово, чтобы описать это. Ты как будто часть меня, когда я не с тобой, мне словно не хватает кислорода. Я бы не хотел ничего больше, чем просыпаться с тобой на руках каждое утро до конца своей жизни, провести остаток жизни, любя тебя так, как ты заслуживаешь, чтобы тебя любили. Алисса Саммерс, ты выйдешь за меня замуж?

Слезы неудержимо бегут по моему лицу. Никто никогда не любил меня так, как любит Зак. Пока я перевариваю всё, что он мне только что сказал, я слышу, как Элла и Брэй визжат в коридоре.

— Детка, я не хочу торопить тебя с ответом или что-то в этом роде. Ты можешь взять столько времени, сколько тебе нужно, чтобы подумать об этом. Но у нас есть около двух минут, прежде чем дверь откроют.

Смеясь, я наклоняюсь, чтобы поцеловать его.

— Мне не нужно время, Зак, да. Да. Да. Конечно, я выйду за тебя замуж!

Я едва успеваю произнести эти слова, как Зак прижимает меня к кровати и наваливается на меня сверху, целуя до смерти.

Наш момент прерывается, когда Брэй врывается в комнату и прыгает на кровать, скача вверх-вниз, он кричит:

— Мама, папа, уже Рождество, вставайте, вставайте, вставайте! — я не знаю, как кровать не проседает от того, с каким усилием он прыгает.

— Ахх, заставь его остановиться, Зак, пожалуйста, — ворчит Элла с конца кровати.

Зак скатывается с меня, подтягивается и бьет Брэя по ногам. Брэй перестает прыгать и, приземлившись на край кровати, садится.

— Ну же, почему ты еще не встал, сегодня же Рождество! — кричит он.

Тогда я действительно смотрю на него и вижу синяк на его лице. У него синяк под глазом, я поставил ему синяк под глазом. Черт. Сев, я перебираюсь по кровати и протягиваю руку, чтобы коснуться его лица.

— Боже мой, Брэй, не могу поверить, что я поставила тебе фингал.

Прежде чем моя рука достигает его лица, он хватает меня за запястье, удерживая мою руку на месте.

— Какого черта? Лисса, ты знаешь, что у тебя на пальце камень? — спрашивает он.

Это заставляет Эллу поднять глаза и завизжать:

— Ах, да, да! У меня наконец-то будет сестра! — она прыгает вокруг, а потом вдруг останавливается, — подожди, ты ведь сказала да?

Брэй и Элла оба выжидающе смотрят на меня.

— Конечно, она сказала да, — отвечает за меня Зак, прежде чем продолжить, — а теперь отпусти её гребаную руку, Брэйден, — Зак оттаскивает меня назад, когда Брэй отпускает мою руку.

— Не могу поверить, что ты согласилась на это, Лисса! — говорит он, прежде чем рассмеяться, — но я очень рад, что могу называть тебя своей сестрой. Господь знал, что мне нужно было что-то получше того, что он дал мне сначала. Ой! — он потирает руку, в которую Элла только что ударила его.

— Спасибо вам обоим. Это много значит, что вы не против. Я знаю, что это быстро, но, в общем, у меня нет ответа на этот вопрос.

Зак целует меня в висок.

— Детка, это произойдет независимо от того, нравится им это или нет, просто будет легче, если им это понравится.

Я смотрю на Брэя и Эллу и вижу, что они кивают головами.

Брэй встает с кровати и стягивает с нас одеяла.

— А теперь вставайте, мне нужно открыть подарки.

Он подходит к двери, нагибается, чтобы поднять что-то с пола, и возвращается, протягивая мне спасительную чашку, наполненную кофе.

— Кажется, я люблю тебя прямо сейчас, Брэй, спасибо, — говорю я, беря чашку и потягивая вкуснятину, не обращая внимания на ворчание Зака позади меня.

— Убирайся. Мы оденемся и встретим тебя там, не начинай без нас, — предупреждает он Брэя.

Встав, я направляюсь в гардеробную, но останавливаюсь у входа, Зак стоит прямо за мной.

— О, Боже, Зак. Что? Когда? Как? — я качаю головой, и смотрю на то, что Зак называет моей частью огромной гардеробной, которая сейчас заполнена до краев одеждой, тут есть все: от платьев, рубашек, юбок, брюк, есть даже целая секция обуви. Дюжина пакетов аккуратно расставлена рядами на верхней полке.

— Мне немного помогли, солнышко. Но я думаю, что слова, которые ты ищешь, это спасибо, Зак, — поцеловав мой лоб, он говорит, — счастливого Рождества, моя прекрасная невеста.

Я таю от того, что он называет меня своей невестой. Кто бы черт возьми не растаял, услышав это.

— Спасибо, Зак, тебе действительно не нужно было этого делать, — говорю я, поворачиваясь и обвивая руками его шею.

— Не за что, и знаю, что мне не нужно было, но я хотел этого. Я хочу подарить тебе весь мир, Алисса, но начну со шкафа.

Что я должна на это сказать? Отстранившись от него, я бросаюсь к ящику, в котором прятала его подарок, и благодарю звезды за то, что он все еще там. Кто бы ни положил сюда всю эту одежду, у него хватило благородства оставить его. Поднимая коробочку, я нервничаю. Мой подарок меркнет по сравнению со всем, что он для меня сделал.

— Ладно, это не очень много, и это не так, как я хотела бы подарить его, но с Рождеством, — я передаю коробку с подарком.

— Ты мой подарок. То, что ты сказала да — лучшее, что ты могла мне дать, солнышко. Мне больше ничего от тебя не нужно, только ты.

Кивнув головой, я прошу его идти дальше и открыть коробку. Как только он поднимает крышку, я знаю, что он увидит. Меня, в нижнем белье, во всех вариантах красного белья. Я нервничаю, когда он поднимает первую фотографию и видит, что под ней находится еще одна. Внезапно он садится на пол, скрестив ноги, и держит коробку перед собой, вынимая из нее фотографию за фотографией.

Он всё еще ничего не говорит, и это сводит меня с ума. Неужели он так сильно их ненавидит?

— Я знаю, что они не так уж хороши, и планировала напечатать фотографии в книге, но у меня не хватило времени, и пришлось довольствоваться этим.

Он смотрит на меня с неясным выражением в глазах.

— Солнышко, они выглядят чертовски потрясающе. Я сейчас разрываюсь между тем, как мне нравятся эти фотографии, и осознанием того, что кто-то должен был их сделать, а это значит, что кто-то смотрел на тебя в этом нижнем белье. Но ни на секунду не сомневайся в том, что ты чертовски сексуальна.

Он возвращается к коробке и продолжает молча вытаскивать фотографии. Сидя перед ним, я жду, что он скажет, когда Зак доходит до последней фотографии, он поднимает на меня глаза.

— У тебя всё еще есть все это белье? — спрашивает он.

— Ммм, да. Я сделала эти фотографии на прошлой неделе, конечно, у меня всё это есть.

Он кивает головой.

— Хорошо, потому что я насчитал двадцать фотографий, это значит, что в течение следующих двадцати ночей я буду иметь тебя в каждом нижнем белье из этих фотографий. На самом деле, я думаю, мы должны отменить Рождество и начать прямо сейчас.

Смеясь, я говорю:

— Мы не отменим Рождество, но я буду надевать каждый предмет по очереди.

— Спасибо, солнышко. Никто никогда не дарил мне такого, это лучший подарок, который я когда-либо получал, не считая тебя.

Да, точно, как будто ему не дарили лучших подарков.

— Ага. Надеюсь, за всю нашу жизнь я смогу разобраться в этом деле дарения подарков и стать такой же успешной, как ты. Всегда есть завтрашний день, верно?

— Для нас всегда будет завтра, солнышко, — заявляет он, как и каждый вечер перед сном.

— Обещаешь? — спрашиваю я.

— Я обещаю, что ничто в этом мире не сможет оторвать меня от тебя.

Даже когда он дает это обещание, меня не покидает ощущение, что некоторые вещи неподвластны даже ему.