Смертные тени

ГЛАВА 9

Незадолго до рассвета Эни поднялась на крыльцо старого дома. Она притиснула ладони к темному дереву входной двери, наслаждаясь сознанием того, что всегда была желанной гостьей в доме Айриэла. Дом по-прежнему принадлежал ему, хотя теперь он делил жилище с новым Темным королем.

Эни просунула пальцы левой руки в раскрытую пасть медной горгульи, служившей здесь дверным молотком. Последовала знакомая острая боль — это горгулья сомкнула пасть. Эни вздохнула; боль была ей приятна. Пасть тут же раскрылась снова. Можно входить. Айриэл позволял нарушать свой покой весьма немногим, особенно в такой час. Но Эни была в числе этих немногих.

— Ты поранилась? Или еще что-то случилось? — спросил заспанный Айриэл.

Похоже, он ждал кого-то другого. Из всей одежды на нем сейчас были только шелковые пижамные штаны глубокого синего цвета.

— Нет. Скучаю. Не нахожу себе места. Как всегда. Сам знаешь.

Беспечность в ее тоне вышла несколько угрюмой. Айриэл невольно улыбнулся.

— Бедная девочка.

Он отступил, впуская ее в дом.

Эни сразу же сбросила туфли. Пол в передней был скользким и более холодным, чем она думала. Эни поежилась. Холод она не любила.

Дверь закрылась сама собой. Эни ждала, когда Айриэл поведет ее дальше. К приему посетителей он относился весьма щепетильно, сам выбирал, где примет того или иного визитера, потому было разумнее идти за ним, а не впереди него. К тому же, идя следом, она могла сколько угодно разглядывать Айриэла.

— А ты… я хотела сказать, он…

Эни было никак не подобрать нужных слов, когда дело касалось непростых отношений между Айриэлом и Ниаллом. Впрочем, не ей одной.

— Король здесь? — наконец нашлась она.

Айриэл оглянулся.

— Ниалла… сейчас нет.

В голосе бывшего короля звучала грусть, но он умел сдерживать свои чувства. Вокруг него двигались тени, цепляясь за стены и взбираясь на них, однако его призрачные стражи бездны не появлялись.

— Дурак он, — сказала Эни.

Тени ее пугали, но она выдержала взгляд Айриэла.

— Нет, — почти прошептал Айриэл. — Он готов прощать больше, чем я того заслуживаю.

Эни хорошо знала комнату, в которой они оказались. Однажды в этой самой комнате Айриэл утешал ее, а она упорно пыталась не разреветься, побывав в болезненных объятиях чертополошника. Тогда Айриэл сумел ее успокоить. После экспериментов он всегда оставался с ней и терпеливо ждал момента, когда у нее пропадет желание плакать или кричать.

Но сегодня Айриэл держался на расстоянии. Войдя в комнату, он сразу прошел к элегантной книжной полке из красного дерева, заставленной растрепанными книгами в мягких обложках. Он водил рукой по читаным-перечитаным книжкам, опуская стену вокруг своих чувств и обнажая печаль и тоску. Однако он стоял к Эни спиной, пряча свое лицо и эмоции.

Она оглядела комнату. Радость прошедшего вечера, казавшаяся такой яркой и удивительной, теперь померкла, но нервы оставались напряженными, и Эни не сиделось на месте. Она не выдержала и подошла к Айриэлу.

Он обернулся.

Эни осторожно обняла его за шею.

— Габриэл знает, что ты мне помогаешь. Мы могли бы поддержать друг друга.

Айриэл не шевельнулся. Эни придвинулась еще ближе. Она не впервые целовала его, но сейчас ее поцелуй был связан с намерением получить нечто большее. Даже у Габриэла хватит ума не перечить Айриэлу, если бывшему Темному королю захочется с ней переспать.

Айриэл быстро поцеловал ее в затылок, но когда она прижалась к нему, взял за плечи и отстранил от себя, сопроводив неодобрительным взглядом. Этот взгляд все еще заставлял многих обитателей двора Тьмы трепетать и вжимать головы в плечи.

— То, чего ты хочешь… этого не будет, Эни.

— У нас получилось бы. Разреши, я попробую…

Она по-прежнему ощущала горьковатый вкус шоколада на его губах. В воздухе пахло дымом — курился какой-то мох. У Айриэла был вкус греха, и Эни сейчас хотелось напитаться грехом.

— Нет.

Айриэл сел на диван и забарабанил пальцами по средней подушке.

Эни уселась на другой край, вытянула ноги, уложив одну ступню ему на колени. Айриэл несколько удивился, но не сдвинулся с места.

— Ты никак дал обет безбрачия или что-то в этом роде?

Эни откинулась на подушку и свесила руку через подлокотник.

— Я не давал обета безбрачия, но не потащу в постель дочь Габриэла.

Он приподнял ее ступню и большими пальцами стал водить по пятке. От одного этого Эни была готова растаять.

— Я послушная девочка и стараюсь не нарушать правила. Никто не смеет затащить дочь Габриэла в постель. Выполняется. — Она стала загибать пальцы. — Мне нельзя одновременно касаться смертных и питаться их эмоциями. Выполняется. В отношении фэйри — тоже. Никакого секса, пока я не буду уверена, что никого не убью. Никаких стычек с гончими, чтобы они не убили меня. Сплошные «нет», «нельзя», «не смей». Что прикажешь делать?

— Ты спрашиваешь совета?

Сейчас перед ней сидел совершенно другой Айриэл. Нежный и заботливый. Эту часть себя он не показывал при дворе. Но Эни видела его таким, когда болела или была слаба. Эту сторону любили в нем и Лесли, и Ниалл. Для тех, кто ему дорог, Айриэл был готов сделать что угодно; особенно теперь, когда на нем не было бремени королевских обязанностей. Такая любовь бывает один раз в жизни; такая любовь сметает все преграды. Эни это понимала, даже если ее смертная подруга Лесли и новый Темный король были слишком безрассудны и не могли разглядеть потаенную сторону Айриэла.

У Эни не укладывалось в голове, как кто-то может отказать Айриэлу. Он ведь был совершенством. Ну, не совсем, но близко к тому. Конечно, это не относится к жутким экспериментам над ней, но в остальном он почти идеален.

Восхищение сменилось нарастающей досадой.

«Ну что, убудет от него?»

Он ведь был Темным королем — чудовищем, которого боялись даже кошмары. При дворе с ним могли сравниться только Габриэл и Бананак.

— Если совет — это все, что я получу, пусть будет совет.

Эни убрала ногу и подставила ему другую.

— Мне плохо при дворе. Не жизнь, а сплошные страдания.

Она вздернула подбородок, закатила глаза и позволила Айриэлу созерцать выплеск ее дурного настроения.

— Девочка, меня надутыми губками не возьмешь.

Он принялся массировать ей вторую пятку.

— Раньше срабатывало.

— Нет. Я знал: тебе приятно думать, будто ты можешь играть мною. Я и не лишал тебя этой иллюзии.

Он провел кончиками пальцев по ее ступне, мучая Эни своей нежностью. Она отдернула ногу, подтянув колени к груди.

— Айриэл, но ведь это смешно.

— Меры предосторожности нередко выглядят смешными. Но Габриэл действительно заботится о твоей безопасности.

Он потянулся и сжал ей лодыжку.

— Вилы отнесли последние образцы крови в лабораторию, где занимаются биологией таких, как мы. Если удастся определить, в чем твоя уникальность, многое выяснится, и тогда…

— Ты мне уже который месяц это говоришь, — перебила его Эни. — Возьми образец моей крови и используй для магической татуировки. Я вполне смертная, чтобы быть с кем-то связанной, и вполне фэйри, которой требуется питание. Не трать время на дворовые интриги. Сделай мою кровь основой чернил. Проверь, вдруг это сработает. Тогда…

— Нет.

Айриэл еще сильнее стиснул ее лодыжку. Эни поморщилась от боли.

— Ниалл против этого. Сейчас время раздоров между дворами. Наш двор получает достаточно питания. Если все остальное провалится, то мое присутствие при Темном дворе, злость Ниалла на короля Лета и досада от выходок Бананак породят в нем достаточно эмоций. Конечно, это временное решение, но время нам очень пригодится.

Эни выпучила глаза. Эмоциональный король был весьма полезен фэйри, кормившимся чувствами. Это обстоятельство и стычки между дворами Лета и Зимы обеспечивали Темный двор питанием. Скудным, если честно. Выжить можно, но особо не пошикуешь. И такое положение вещей не способствовало удовлетворению другой потребности Эни.

— Айриэл, мне этого мало. Мне нужно больше.

— А ты умеешь питаться, не ослабляя свои «кормушки»? Не убивая их? Не раскрывая себя? Не подвергая себя опасности?

Мягкость Айриэла исчезала на глазах.

— Скажи, что тебе хватит самообладания на все это.

Врать Эни не могла, оставить вопрос без ответа — тоже.

— Я не причиню тебе вреда, — сказала она. — И здесь нет никого, кто мог бы мне помешать.

Айриэл криво улыбнулся.

— Моя дорогая, я теперь снова стал ганканахом. Когда мне надо, я умею держать свои чувства в узде. Смертный или фэйри, даже сильный фэйри, способный накормить тебя телесным контактом и эмоциями…

Эни сразу же подумала о фэйри, которого встретила в «Вороньем гнезде». Мысль мелькнула и пропала, но Айриэл заметил ее замешательство.

— Что ты сделала?

— Почти ничего. Он был великолепным… точнее, мне так показалось.

Эни бессознательно облизала губы и только потом спохватилась. Она отвела глаза.

— Кто он?

— Не знаю. Вообще-то слабым фэйри его не назовешь… Вроде когда он уходил, то был в полном порядке.

Эни взглянула на бывшего короля.

— Я правду говорю. Он действительно ушел. Этого никто не видел, кроме Сета… думаю, Сет меня не выдаст. Во всяком случае, мне так кажется. Я права? Не выдаст?

— Рассказывай, — коротко велел Айриэл.

И она рассказала все подробности встречи с фэйри, которого поцеловала в «Вороньем гнезде».

— А потом он исчез.

Айриэл заговорил не сразу.

— Он взял твою кровь.

— Да, но совсем каплю. Если он опасен, если он меня найдет, я могла бы… сам знаешь.

Эни заглушила чувство вины. Если понадобится, она убьет того фэйри. Она была подданной Темного двора, а выживать при Темном дворе порой означало делать весьма гнусные вещи.

— Если иного выхода не будет, ты сделаешь это.

Слова Айриэла не звучали королевским повелением, но они оба знали, что Эни сделает так, как он сказал.

Она скрестила руки на груди.

— Может, меня сделают объектом возмездия для наказания ослушавшихся? Или зашлют в качестве троянского коня ко двору Лета, чтобы досадить их королю. «А ну, маленькие упрямые фэйри, целуйте Эни, и поскорее!» Фэйри, смертные, полукровки… Будь я Темной королевой, так досыта накормила бы наш двор. До отрыжки. Как ты думаешь, Ниалл согласится добровольно уступить трон? Или предпочтет убить меня, чтобы мои чудовищные способности…

— Эни, хватит паясничать. Надо спокойно все обдумать. Я знаю, ты не хочешь никого убивать просто так.

Айриэл умолк. А когда заговорил снова, в его словах звучала грусть:

— Для некоторых фэйри что сплетение чувств, что смерть — темы слишком личные. Это вовсе не недостаток. Ниалл не… он предпочитает…

Слова рвались с его губ и оставались непроизнесенными, потому что надо было говорить правду, а этого он не хотел или не мог.

— Ганканахи сильно влияют на людей, а Ниаллу это не по душе. Наше прикосновение делает смертных кем-то вроде наркоманов. Твое — лишает их силы. В конечном счете смертным приходится расплачиваться за это по полной.

— А как насчет тебя? — спросила Эни.

Она не раз удивлялась странной особенности ганканахов. Те обволакивали смертных своей страстью, сводили с ума от ненасытных и неудовлетворенных желаний. Все века, пока Айриэл был Темным королем, эта его особенность дремала и не тревожила его. Теперь «передышку» получил Ниалл, а Айриэл вернулся к прежним страстям.

Она выдержала взгляд Айриэла и спросила:

— Тебе… не тяжело было убивать?

— Иногда.

У нее во рту пересохло.

— Я очень долго возглавлял двор, называемый двором кошмаров. Я поломал жизнь двоим людям, которых любил.

Сейчас в его голосе звучали печаль и гнев, но только не сожаление.

— Я привязал к себе короля Лета — сына моего друга. По моему приказу убили стольких, что и не сочтешь. Я совершал поступки, о которых даже говорить противно.

— Ты сожалеешь хотя бы об одном из них?

— Нет.

В коридоре послышались тяжелые шаги. Замерли. Потом стали удаляться.

— Я действовал во благо моему двору. Иногда для этого требовалось убивать людей. Но у меня всегда на первом месте стоял мой двор. А теперь еще и мой король.

— Я бы сделала все, что прикажет мой король, — заверила его Эни. — Правда, я не хочу убивать людей просто так. Вот если в честном сражении…

— Знаю.

Айриэл потянулся и осторожно обнял ее.

— Ему тоже было бы не по нраву пользоваться твоим голодом в качестве оружия.

— А ведь ты бы воспользовался. Ты до сих пор делаешь то, чего бы никогда не сделал Ниалл.

Айриэл не ответил, но в словах Эни и не содержался вопрос.

— Мы потом все обдумаем. Ты будешь сильной, Эни. И ничто не будет тебе угрожать.

Она подняла голову.

— Можно мне у тебя вздремнуть?

— Если не будешь раздеваться — располагайся.