Смертные тени

ГЛАВА 23

Девлин вставил ключ в дверь снятого номера. Он испытывал благодарность, в которой ему было неловко признаваться. Причина его дискомфорта заключалась не в плохих водительских навыках Эни. Нет, напротив, в ней была притягательная частичка хаоса. Но машина что-то выделывала с пассажирским сиденьем. Кресло время от времени подавалось вперед, отчего Девлину приходилось сгибать ноги. И только он более или менее приноравливался к этой жуткой позе, как кресло отъезжало назад, заставляя его принимать почти горизонтальное положение.

Эни, конечно же, всякий раз улыбалась. Машине — то есть коню — это очень нравилось, и он день за днем мчался на недозволенной скорости. И гончая, и конь не понимали, насколько важно не привлекать к себе внимания.

— Может, все-таки поговоришь со мной?

Тон у Эни был вызывающим, как и поза. Она стояла рядом с дверью, прислонившись к стене. Одна рука сжимала лямки рюкзака, другая упиралась в бедро.

— Или ты продолжаешь делать вид, что путешествуешь один?

Девлин посмотрел на сердито вскинутый подбородок.

— Что ты этим хочешь сказать?

— За последние восемь часов ты не произнес ни слова.

Эни прошла мимо Девлина и швырнула рюкзак на кровать.

— Восемь часов? — переспросил он.

— Да. — Она повернулась и наградила его обжигающим взглядом. — Восемь часов молчания. Как в гробу.

— Я раздумывал о нашей ситуации.

— А краткое изложение твоих раздумий можно услышать? — с прежним вызовом спросила Эни.

— Я…

Девлин смотрел на нее и чувствовал влечение, которое требовалось срочно подавить. В ее присутствии все правила и предписания Высокого двора куда-то исчезали.

«И мне это нравится», — признался он себе.

Эни повернулась к нему спиной, расстегнула рюкзак.

— Я знаю, о чем ты думаешь. Ты попал между двух огней. С одной стороны Бан…

Девлин подскочил к ней и прикрыл ладонью рот, не дав произнести имя сестры.

— Не произноси ни это ни другое имя. Так нужно для нашей безопасности. Понимаешь?

Эни кивнула, но все-таки спросила:

— Почему?

Она доставала из рюкзака свои вещи, всем своим видом демонстрируя недоумение. Возможно, для дочери гончего такие меры предосторожности казались странными.

— Не только гончие обладают хорошим слухом. В этом мы с тобой однажды уже убедились. Они поспешат к ней с новостями. Найдутся и другие, которые хотят того же, что и она.

— Ты сейчас про которую из двух говоришь?

— Последователи есть у обеих. Мне бы сегодня не хотелось никого убивать. Конечно, я выдержу сражение, но…

Девлин посмотрел на задернутые шторы, потом снова на Эни.

— И я тоже, — сказала она.

Эни улыбнулась, будто услышала забавную шутку.

Девлин не привык к пристальным взглядам. Он занервничал, однако заставил себя не опускать глаза.

— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты была в безопасности.

— И?

— И ничего.

Девлин запер номер изнутри. Для фэйри запоров не существовало, а вот любопытствующие смертные не сунутся.

— Если ты окажешься в пределах досягаемости моей сестры, но не выполнишь ее повеления, ты погибнешь от ее руки. Если выполнишь — погибнешь по приказу другой сестры. И выполнять приказ придется мне… а я по ряду причин не хочу твоей смерти.

Девлин сохранял дистанцию, стоя вблизи двери, так что Эни было до него не дотянуться.

«И мне до нее — тоже», — пронеслось у него в голове.

Эни вынула из рюкзака смену белья и щетку для волос.

— А не логичнее ли было попросту убить меня и закрыть тему? Я так понимаю: твои сестры все равно на тебя разозлятся, а они не из тех, кто умеет прощать. Отчего бы тебе не вернуться в Страну фэйри и жить там, как привык?

— Нет, так я не хочу. Я не хочу, чтобы ты пострадала, и возвращаться тоже не хочу.

До самого Девлина не сразу дошел смысл произнесенных им слов. Внезапно он замотал головой:

— Я не хочу…

— Чего?

Девлин не отвечал, а лишь смотрел на нее.

Эни пожала плечами и молча отправилась в ванную, закрыв дверь.

«Могу ли я сейчас вернуться к фэйри? Моху ли бросить ее в мире смертных? Почему мне небезразлична ее судьба?»

Ответы на эти вопросы знала Рей. Она так часто уговаривала Девлина проведать Эни, что теперь он не сомневался: его призрачная подруга что-то знает. Но что именно? И почему упорно не хочет рассказать ему?

Вернувшись из ванной, Эни спихнула рюкзак на пол и села на кровать. Повернувшись к нему спиной, она стала заниматься какими-то упражнениями на расслабление мышц. Низ рубашки задрался, обнажив голую талию.

Девлин смотрел на полоску обнаженной кожи.

«Мне нельзя вступать с ней в близкие отношения».

Он думал одно, а хотел совсем другого. Он хотел смотреть на ее тело, хотел близости с ней. Впервые за всю вечность он обратил внимание на женщину и подумал, какой могла бы быть их совместная жизнь, их сражения бок о бок и вообще их будущее.

«Гончие не имеют склонности к парным отношениям».

С чего он вдруг вспомнил об этом? Неужели особенности гончих важнее, чем угроза для Эни погибнуть от рук одной из его сестер?

Эни еще какое-то время продолжала заниматься своими упражнениями, потом встала и подошла к нему, воинственно уперев руки в бока.

— Будешь продолжать свои глубокие размышления или все-таки скажешь что-нибудь?

По ее глазам он понял: она испугана, утомлена и голодна. Когда фэйри Темного двора теряли силы, их тянуло на бессмысленные нападки. Об этой особенности Девлин тоже знал.

Он взял ее руки в свои.

— Для меня время течет по-другому. Если тебе тяжело, что я так долго молчал, поговори со мной. Я еще не бывал в ситуации, когда от меня требовалось постоянно говорить.

— Знаешь, это просто…

Эни явно собиралась сказать какую-нибудь колкость, и Девлин уже приготовился услышать что-нибудь язвительное. Но она передумала и уперлась глазами в его руки. Ее плечи немного расслабились.

Девлин вдруг сообразил, что за четыре минувших дня он не только молчал, но и ни разу не коснулся ее руки. Четыре дня у Эни не было телесного контакта, пока она сама не взяла его за руку и не попросила снять номер.

Он высвободил ее левую руку и расстегнул на себе рубашку.

Эни не двигалась, не смотрела на него и никак не реагировала.

«В этом нет ничего личного, — подумал Девлин. — Просто ей нужен телесный контакт».

Он смотрел на нее, следил за ее реакциями и жалел, что не может ощутить ее чувств.

«Пусть это нелогично, но я хочу, чтобы ее прикосновение было не только способом насыщения».

Затем Девлин молча убрал ее правую руку и снял с себя рубашку.

— Что ты делаешь? — удивленно спросила Эни.

— Тебе требуется питание. — Он улегся на кровать. — Не стесняйся.

Эни не двинулась с места. Она смотрела на него, как смотрит хищник на чересчур покладистую добычу. Потом очень тихо спросила:

— Что ты предлагаешь?

— Телесный контакт.

— Ты серьезно?

Она сделала пару шагов, упершись в край кровати.

— Я имею в виду…

Девлин опустил невидимые стены и обнажил чувства, которые предпочел бы ей не показывать. Желание. Страх. Сомнение. Радость. Надежду. Волнение. Все ради того, чтобы утолить другой ее голод — эмоциональный.

Она присела на корточки перед кроватью.

— Если ты хочешь меня, почему бы не…

— Потому что я не имею права вступать с тобой в близкие отношения, Эни. — Он протянул руку. — Будь ты не той, кто ты есть…

Она сбросила свою рубашку и взяла его руку.

— Я что-то тебя не понимаю, Девлин.

Девлин не знал, как назвать охватившее его чувство. Он обнял Эни и притянул к себе. Ее рука легла ему на живот, а ее щека уперлась ему в плечо. Пряди влажных волос с розовыми кончиками щекотали ему грудь.

Девлин оставался неподвижным, лишь грудь его ритмично поднималась и опускалась. Он старался удержаться в этом состоянии и вновь загнать эмоции под контроль. Ее близость пугала его, а еще более его страшила мысль, что Эни каким-то образом узнает и про его испуг, и про внезапно нахлынувшее ощущение счастья.

Однако Эни лежала тихо, будто спала. Так прошло больше часа. Потом она подняла голову и поцеловала Девлина в грудь, слева, где билось его сердце.

— Удивляюсь я тебе, — тихо сказала она.

— Тебе требовался контакт. Вполне логично, что я тебе в этом помог.

Он немного ослабил самоконтроль, хотя тело и разум отказывались следовать безопасным путем. Всего лишь на мгновение, но он коснулся пальцами ее кожи.

Эни вздохнула и плотнее прижалась к нему.

— А если бы мы были в Стране фэйри и на моем месте была другая женщина, из твоего мира… что бы ты ей сказал?

— О чем?

— Ну, если бы сейчас с тобой лежала другая женщина.

Он улыбнулся ее любопытству.

— Скорее всего, не лежала бы. У нас так не принято.

— У вас нет близости друг с другом? Так у вас что, и секса там нет?

Она приподнялась на локте, недоверчиво глядя на Девлина.

— Ты это серьезно?

— У нас есть секс. Но вот это, — он показал на них, — это не секс. Секс совсем не похож на то, чем мы сейчас занимаемся.

— А что у вас бывает потом?

— Потом принято мыться и одеваться.

Девлин подавил вздох удовольствия, когда Эни снова нырнула в его объятия. Он никогда никого не обнимал: ни ради наслаждения, ни в порыве чувств.

— Жуткое тогда место — эта ваша Страна фэйри.

Эни даже вздрогнула и принялась что-то чертить у него на животе.

— Не жуткое, но выведенное из равновесия, — признался Девлин, удивляясь, что говорит это вслух.

Постоянные визиты в мир смертных все сильнее убеждали его, что прекрасному обиталищу фэйри чего-то не хватает. Без теней свет терял свою ценность. Отделение Темного двора от Страны фэйри породило пустоту. И уже сколько веков подряд его мир страдал от нарушенного равновесия.

«Не потому ли поступки Сорши становятся все безрассуднее?»

Эта мысль всколыхнула в Девлине чувство вины, но вслед за тем он ощутил стыд за сестру, без конца посылавшую его проверять, как там ее новоиспеченный фэйри.

— Девлин! — Эни опять приподнялась на локте. — Куда ты опять ускакал?

— Прости.

Девлина вдруг пронзила мысль: сколько же времени он потерял, выполняя приказы и не имея своей жизни. Неужели Сорша думала, что преданность ей и служение интересам Высокого королевства заменят ему все? А ему никогда не нравилось быть сдержанным. Ему не нравилось быть творением Сорши. Почти все удовольствия он находил в мире смертных, где позволял себе на время ослабить самоконтроль.

«А каким бы стал мир фэйри, если бы туда вернулся Темный двор?»

Эта мысль непривычно взволновала его. Конечно, возвращение Темного двора многое изменило бы. Возможно, они с Эни… Но если нет, если он не может отправиться в Страну фэйри вместе с ней, тогда он переселится в мир смертных. Сорша сделала из Сета фэйри. Сделать из него ассасина еще проще. Если не Сет, найдется кто-то другой.

«А я был бы свободен».

Девлин погладил щеку Эни.

— Я не хочу быть далеко от тебя. Я хочу быть рядом.

Эни затаила дыхание.

Увезти ее подальше от Бананак. Другого плана он так и не придумал.

— Пока я не удостоверюсь, что ты в безопасности, как я могу тебя покинуть.

— О моей безопасности мог бы позаботиться и Айриэл. У него нет обязанностей при дворе. Он бы что-нибудь придумал. Или я сама нашла бы способ спрятаться. Ты вовсе не должен…

— Но я хочу.

Он провел пальцем по ее щеке. Палец замер чуть ниже губ.

— Хочешь… чего?

— Всего, — испытывая непривычное волнение, ответил Девлин.

— Что ты предлагаешь? — снова спросила Эни, как и раньше, когда он снял рубашку.

— Я не предлагаю, а прошу, — поправил Девлин. — Я прошу позволения тебя поцеловать. Можно?

— Конечно, — прошептала она.

Поначалу его поцелуй совсем не напоминал их первый поцелуй в «Вороньем гнезде». Он был оценивающим, осторожным, мягким и нежным. Потом Эни прижалась к Девлину так, словно изголодалась.

«Никакой логики. Никаких условий».

Она вытянулась рядом с ним. Девлин повернулся на бок, чтобы видеть ее лицо.

«Никаких предварительных обсуждений».

Девлин не знал, куда они поедут завтра, куда они едут вообще, но сейчас ему не хотелось об этом думать. Пока Эни жива, он за нее отвечает.

Причина показалась ему вполне разумной.

Когда она закинула на него ногу, чувства Девлина прорвали последний барьер. Рядом с Эни ему было просто ломать стены, столько времени заслонявшие его чувства. Девлину это нравилось. Это было так естественно.

«С Эни — все по-другому. Так, как и должно быть. С нею все так, как я…»

Его заполнило новое, неведомое ощущение. Оно не было ни томлением, ни похотью. Оно не имело ничего общего с беспокойством или желанием защитить ее. Все эти чувства были вплетены в него, но само ощущение… Девлину было не подобрать подходящего слова.

От их затяжного поцелуя сердце Эни стучало все быстрее. Потом на Девлина вдруг накатило утомление. Ему стало трудно думать связно.

И вдруг она резко отодвинулась.

— Нет.

И слезла с кровати.

— Эни! — Он схватил ее за руку. — Неужели я тебя обидел?

— Нет.

Ее глаза светились ярко-зеленым огнем Охоты. Она сама была Охотой, а Девлин — ее добычей.

Девлина обуял ужас.

Эни выбросила вперед руки, словно предупреждающие сигналы.

— Я не могу, если ты… нет… не с тобой. Ты в опасности, если… Ты не знаешь, кто я.

Она бросилась в ванную и с шумом захлопнула дверь.

Она сидела на грязных плитках пола и пыталась унять дрожь. Затем протянула руку и щелкнула задвижкой. Глупая привычка, оставшаяся от смертной жизни. То, от чего она запиралась, не остановишь ни замком, ни дверью.

«Не хочу делать ему больно».

Девлин молчал, но Эни ощущала его чувства. Вина. Стыд. Страх. Беспокойство. Если ему ничего не объяснить, он решит, что сделал что-то не так.

— Я скажу ему. Я обязательно скажу, — шепотом твердила себе Эни.

Потом уже громче произнесла:

— Девлин, пожалуйста, отойди в другой конец комнаты. Очень прошу.

Она вслушалась. Он отошел. В тишине номера Эни слышала удары его сердца. Она по-прежнему ощущала себя хищницей. Пообещать себе на словах было проще, чем обуздать инстинкты Охоты.

Эни медленно открыла дверь и шагнула вперед… Девлин послушно стоял в другом конце их маленького номера. Все его опасные чувства вновь были окружены невидимой стеной.

— Я сделал тебе больно? — спросил он.

Эни невольно рассмеялась.

— Нет.

Его лицо было непроницаемым.

— Я бы никогда не позволил себе…

— Я знаю. — Эни села на пол, прислонившись к дверному косяку. — Дело не в тебе… Во мне.

— Можешь не объяснять.

Ни поза, ни голос не выдавали его чувств, которые она с такой остротой уловила, сидя на полу ванной. Эни знала, каково ему сейчас. А Девлин знал, что ей известны все чувства, владевшие им. Какая-то часть ее личности хотела изобразить неведение, однако Эни не была настолько эгоистичной, чтобы убедить Девлина, будто это он во всем виноват.

«Другому бы сказала, не задумываясь, а ему не могу».

Эни вздохнула и начала разговор, который ей совсем не хотелось начинать.

— Как ты себя чувствовал после моего поцелуя в «Вороньем гнезде»?

— Это было давно.

— Не так уж и давно. Как? Выжатым?

Он кивнул.

— Голова кружилась? Слабость была?

— Я же «окровавленные руки» Высокой королевы. Я не могу быть слабым.

Он нахмурился.

— После этого много чего случилось, но… — Я не об этом, — перебила его Эни. — Я умею выпивать энергию у фэйри… и смертных.

Девлин следил за ней, но его эмоции были надежно заперты. Эни ненавидела эту незримую стену, равно как ненавидела то, что он не выстроил такую стену раньше, когда они целовались.

Она подтянула колени к груди и обхватила их руками.

— Если я забираю только эмоции без прикосновения, все проходит отлично. Если прикасаюсь, но не трогаю эмоции — тоже. Иногда я позволяю себе «обед из двух блюд»… В тот вечер, Девлин, я тебя буквально обчистила.

Он долго молчал, потом спросил:

— А сегодня?

Эни глубоко вздохнула.

— Я ощущала твои чувства и остановилась.

— Понятно.

Девлин подошел к ней, присел на корточки.

— Я не хотела делать тебе больно, — сказала Эни.

— Для твоей же безопасности необходимо, чтобы я был в полной силе, — бесстрастным тоном произнес Девлин.

— Не поэтому.

Она закрыла глаза. Видеть его рядом было просто пыткой.

Девлин осторожно погладил ее волосы.

— Прости. Я огорчил тебя.

Эни открыла глаза.

— Огорчил! Да ты понимаешь, что я могла не сдержаться и убить тебя?

— Это еще не поздно сделать и сейчас, — прошептал Девлин. — Я бы и сопротивляться не стал.

Эни затрясло.

— Ты же слышал? Я не хочу делать тебе больно, — повторила она. — Я хочу… тебя.

Невидимая стена не упала. Его рука легла на ее руку.

— Я говорил с Айриэлом.

Едва ли какая-то другая новость могла удивить Эни сильнее, чем признание Девлина.

— Айриэл посоветовал мне быть с тобой осторожным, но не объяснил, почему именно, — прошептал Девлин. — Я ему сказал, что хочу увезти тебя из города в безопасное место. Айриэл согласился, но поставил условие: только если ты сама согласишься.

Эни шумно выдохнула.

Девлин наклонился и поцеловал ее сомкнутыми губами.

— Ты действительно настолько опасна?

— Я способна высосать энергию из любого фэйри, если только он не умеет сдерживать свои чувства. Большинство не умеют. Эту энергию я могу перекачивать Темному двору. Я могла бы снабжать пищей всех наших.

Эни передернуло. Она представила, как выпивает чужие жизни, как тела холодеют в ее объятиях, и ужаснулась мысленной картине.

— Бан… наверное, ей моя кровь из-за этого и понадобилась. Не знаю, что она задумала, но ей удалось бы высасывать силы из смертных, полукровок и фэйри. Убийство ради насыщения двора пищей. А убивать она любит.

— Я не позволю ей помыкать тобой.

— Айриэл тоже заинтересовался моей необычностью. Кстати, он мне посоветовал убить тебя, если понадобится.

— И ты бы убила меня, Эни? — спросил Девлин, протягивая ей руку.

Эни приняла руку. Девлин встал, помог ей встать и обнял ее.

— Я не хочу тебя убивать, — сказала она.

— А если бы твои короли приказали?

— Неповиновение королю… или Айриэлу означало бы мое изгнание.

Эни высвободилась из его рук.

— Но я все равно не стала бы тебя убивать.

— А я — тебя.

Девлин поцеловал ее в лоб, затем лег. Эни замерла.

— Ложись. Мои эмоции надежно заперты. Тебе ничто не грозит.

Он расправил одеяло.

— Ты уверен? — спросила Эни, глотая слезы.

— Я теперь ни в чем не уверен. — Он снова протянул ей руку. — Пора спать, Эни. Даже потенциальные убийцы нуждаются во сне.