Соблазненная грехом

Глава 10

– Ну никак не могу понять, почему ты не рассказала мне обо всем раньше!

Сидя на краешке той же алой софы в гостиной, где всего несколько дней назад пришла в сознание после падения с лестницы, Эйми с опаской смотрела на отца. Охваченный тревогой, он расхаживал взад и вперед, мрачно поджав губы.

Такое выражение лица было до боли знакомо его дочерям.

«Это все я виновата», – с ужасом думала Эйми. Из-за нее у отца снова был такой несчастный вид.

Сердце Эйми замирало от боли, когда она, обводя взглядом зал, смотрела на родных. Выражение их лиц красноречивее любых слов выдавало тревогу за Эйми, после того как она рассказала о своих кошмарах и ночном нападении. Если бы только был способ оградить близких от всех тех несчастий, происходящих в ее жизни. Но после всего случившегося это было невозможно.

Ее чуть не убили. И если бы не Стоунхерст, то она была бы мертва.

Краем глаза Эйми наблюдала за виконтом. Скрестив руки на груди, он стоял всего в нескольких шагах, как всегда с суровым лицом, и наблюдал за происходящим. Однако Эйми знала, что за внешней холодностью многое скрывается. Она помнила, с каким порывом Ройс обнял ее в ту ночь. Находясь в состоянии шока, Эйми не чувствовала ничего, кроме тепла его объятий и уверенности в собственной безопасности. Но спустя несколько секунд она уже слышала, как бьется его сердце, подобно дроби барабана, чувствовала, как дрожат руки. Эйми была потрясена, уловив все эти выдавшие лорда сигналы страха за нее.

Однако, бросив в эту минуту взгляд на Ройса, никто не подумал бы, что его хладнокровие напускное.

Эйми вновь сосредоточила внимание на отце, который, подойдя к ней вплотную, с тревогой посмотрел ей в лицо.

– Эйми, ты же знаешь, как сильно я люблю тебя и твоих сестер, – проговорил он. – Вы – все, что у меня осталось, и если когда-нибудь что-нибудь случится с любой из вас… – Он беспомощно опустился рядом с Эйми на софу. – Тебе следовало обо всем мне рассказать.

Эйми потребовалось какое-то время, чтобы справиться с волнением, только после этого она смогла ответить:

– Я не могла, папа. Мне не хотелось беспокоить вас. Я думала, что это всего лишь скверные сны. И что смогу сама с ними справиться.

– Даже если так. По-моему, я заслужил право знать, что с тобой происходит. И очевидно, это нечто большее, чем просто скверные сны, если из-за них кто-то пытается убить тебя.

– Но я не догадывалась об этом вплоть до сегодняшней ночи. В праздничный вечер я была чересчур утомлена и сбита с толку, поэтому не могла с уверенностью сказать, как все случилось. Я не почувствовала, чтобы кто-то толкнул меня, вот и убедила себя, что мне все показалось.

– Но ведь синяки вокруг шеи – это не иллюзия, – заметил Стоунхерст, который все время разговора не сводил глаз с темных синевато-багровых отметин на шее Эйми.

Придя в замешательство от столь пристального взгляда, она смущенным жестом приподняла кружевной рюш, украшавший воротник платья.

– Нет, не иллюзия, – прошептала она. – Но ведь за исключением моих внутренних ощущений, у нас нет никаких доказательств, что эти два происшествия как-то связаны. По крайней мере ничего такого, что было бы убедительным с точки зрения закона.

– И тем не менее вывод напрашивается сам собой, разве нет? – сказал виконт и, не оставляя Эйми возможности ответить, повернулся к маркизу Олбрайту: – Я снова приношу свои извинения, что не рассказал вам обо всем раньше, как только леди Эйми доверилась мне. Я…

– Чепуха, – отмахнулся маркиз. – Не надо извинений, Стоунхерст. Я знаю о своем мышонке больше, чем она догадывается. Она может казаться тихой и покорной, но за кротким фасадом кроется такое упрямство… она перещеголяет обеих сестер, вместе взятых. Сомневаюсь, что Эйми прислушивалась к твоим возражениям. – Иронично сдвинув брови он обратил свой проницательный взгляд на младшую дочь: – И похоже, не очень-то была вежлива, обсуждая с тобой этот вопрос.

– Да, вы правы, – монотонно отчеканивая слова, признал лорд, пригвоздив Эйми испытующим взглядом. – Но уверяю, что зародись у меня хоть малейшее подозрение, что кто-то намеренно столкнул Эйми в тот вечер с лестницы, она вынуждена была бы сразу сообщить вам об этом. Уж я бы проследил.

Раздражение Эйми возрастало не только из-за очевидного игнорирования ее персоны в ходе беседы, но и из-за высокомерного тона Стоунхерста. Похоже, он считал, что имеет право указывать ей. Но Эйми намеревалась вывести его из заблуждения. Однако присутствие близких вынуждало ее хранить молчание.

В конце концов Коннор попытался разрядить обстановку и ослабить напряжение:

– Лицо того мужчины, которого ты видела во сне. Не показалось ли оно знакомым?

Эйми повернулась к мужу Джиллиан и, отрицательно покачав головой, ответила:

–. Все случилось так быстро, что мне не удалось его разглядеть.

– Мог ли это быть мой отец? – прозвучал вопрос Хоксли. Он стоял в дальнем углу зала, опираясь на спинку кресла, в котором сидела Мора. Глубокая складка между бровями выдавала его озабоченность. – Ведь нам известно, что его привело туда письмо, вероломно написанное Страттоном от имени твоей матери. Поэтому вполне возможно, что он оказался там до того, как Страттон успел скрыться.

– Я так не думаю. Конечно, не могу сказать с абсолютной уверенностью, но мне кажется, это был не он.

Лорд Олбрайт с силой ударил кулаком о подлокотник дивана, заставив всех испуганно вздрогнуть.

– Черт побери, сколько же людей тайком слонялись у моего дома в тот вечер? – рявкнул он со злостью – Хоксли, Страттон, а теперь выясняется, что был кто-то еще? Как могло случиться, что полгорода оказалось у моих дверей, и все эти люди остались незамеченными?

Джиллиан, высвободившись из объятий мужа, подошла к отцу и, пытаясь утешить его, обняла за плечи.

– Папа, была ужасная гроза, и все случилось поздно ночью. Поэтому вполне объяснимо, что никто ничего не заметил. Вы должны успокоиться.

Вид у маркиза был очень уставший, он с силой выдохнул и беспомощно рухнул на диван.

– Я думал, все уже закончилось и наконец-то ваша мать может упокоиться с миром. Но сегодняшнее открытие, что, возможно, кто-то еще имел отношение к этой истории, лишь вызывает новые сомнения и вопросы. Этот человек был свидетелем преступления и как минимум мог бы заявить о себе, чтобы вернуть славное имя покойного лорда Хоксли, но, что еше хуже…

Маркиз замолчал, да и продолжать не было смысла. Эйми и так знала, что он собирался сказать. С большой вероятностью можно было предположить, что человек, оставшийся в тот вечер незамеченным, мог быть сообщником убийцы.

– Это абсолютная нелепость.

Со злостью вырвавшаяся фраза заставила всех обернуться и посмотреть на леди Оливию, неподвижно сидевшую на диванчике возле Моры. За те несколько часов, что тетушка была в доме, она едва ли сказала и пару слов. Из всех присутствующих Оливия была единственной, кто никоим образом не откликнулся на эту ужасную историю. Теперь же она снисходительно посмотрела на Эйми, потом перевела взгляд на брата.

– На самом деле, Филипп, я не понимаю, как ты можешь серьезно относиться к этой чепухе, – сказала она, надменно скривив рот. – Нет никаких доказательств, что так называемые воспоминания Эйми являются чем-то большим, чем спровоцированные кошмарами галлюцинации. – Она резко передернула плечами. – Сама идея о том, что там был кто-то еще, нелепа. Страттон во всем сознался и совершенно точно не упоминал кого-либо еще, замешанного в этой истории. У девочки путаница в голове, вот и все.

Ошарашенная тем, как тетя хладнокровно отмахнулась от пережитого ею за последнее время, Эйми решительно настроилась доказать свою правоту. К ее удивлению, прежде чем она открыла рот, Стоунхерст ринулся напролом.

– Тогда как вы объясните попытки покушения на Эйми, миледи? – спросил он, смерив леди Оливию негодующим взглядом. – Кто-то пытался ее убить. И не раз! Прошлой ночью преступник явился к ней в комнату и, угрожая, требовал забыть о происшедшем в ночь убийства маркизы. На мой взгляд, этого вполне достаточно, чтобы отнестись к этой, как вы говорите, нелепости со всей серьезностью.

– Безусловно, – раздался голос Мортона Толливера, вошедшего в этот момент в гостиную. – Несомненно, этого достаточно!

Давний друг маркиза – Толливер был первым, к кому обратился Олбрайт, как только узнал о совершенном на дочь нападении. Ранним утром того же дня он примчался, чтобы помочь другу. После роспуска служб полицейского суда на Боу-стрит и формирования новой столичной полиции бывший управляющий суда открыл сыскное агентство. Как только Мортон переступил порог дома Хоксли, он тут же со свойственным ему профессионализмом принялся разведывать обстановку, обратившись к полицейским, искавшим возможные улики.

– Толливер! – Вскочив, лорд Олбрайт поспешил навстречу другу – Что тебе удаюсь разузнать?

– Боюсь, не так много, – огорченно ответил Толливер. – Я только что говорил со старшим офицером следственной группы. И похоже, он убежден, что это была всего лишь неудачная попытка ночного ограбления. Его подчиненные достаточно бегло осмотрели спальню и балкон, уделяя больше внимания допросу прислуги. Они еше не закончили, но, по-моему, не стоит ожидать от них глубокого и тщательного расследования. Отсутствие детального описания подозреваемого и как таковых материальных потерь – ведь из дома ничего не пропало – определенно не ставит расследование данного преступления в разряд первостепенной значимости для полиции.

От этих слов маркиз побагровел так, что Эйми испугалась, как бы его не хватил удар.

– Этот негодяй напал на мою дочь! Какого еще черта им требуется для первостепенной значимости?

Толливер ободряюще потрепал маркиза по плечу:

– Мне очень жаль, Олбрайт. Я был бы рад сообщить тебе более радостные вести. Но, независимо от приоритетности этого дела для полиции, я в твоем распоряжении. Обещаю, что доберусь до сути, чего бы мне это ни стоило.

– Вы уверены, что вам больше нечего добавить о преступнике? – спросил он, обращаясь к Эйми и Стоунхерсту. – Ничего особенного не припомните?

Эйми мысленно вернулась к тому моменту, когда проснулась и увидела склонившегося над ней человека. Страх с новой силой завладел ею, лишив способности говорить. Как будто чувствуя, что Эйми не в силах вымолвить и слова, виконт решил поддержать ее.

– На нем было длинное пальто с поднятым воротником и низко натянутая на глаза кепка, – добавил он. – Несмотря на яркий лунный свет, я не смог разглядеть его лица. Что касается фигуры, то могу сказать, что он худощавый, высокий. Это все, что я смог разглядеть.

Обдумывая полученную информацию, некоторое время Толливер молчал. Затем направился к дивану и, остановившись возле Эйми, спросил:

– Миледи, вы сказали, что этот человек как-то узнал, что к вам возвращается память. Вы стали вспоминать события, произошедшие в ночь убийства матери. Но как могло случиться, что он узнал об этом?

Эйми молчала, закусив губу. Она и сама об этом размышляла и пока не находила ответа.

– Не знаю. Я никому не рассказывала о своих снах. Только лорду Стоунхерсту в тот вечер, когда на меня напали.

– В таком случае если его светлость никому не рассказывал о ваших снах, то остается единственное объяснение. Должно быть, кто-то подслушал ваш разговор.

Эйми застыла от ужаса, лишь мельком взглянув на виконта. Увидев ту же скованность в его облике, она поняла, что в эту секунду их мысли схожи. В тот вечер они оба были так поглощены спором, что никому из них не хватило благоразумия задуматься о возможном присутствии посторонних в саду. Да ведь ее тетя подошла и была почти у них под носом, прежде чем они заметили ее. Поэтому вполне вероятно, что кто-то еще мог прятаться в. сумерках вечернего сада и, оставшись незамеченным, подслушал их разговор.

При этой мысли мурашки пробежали у Эйми по спине.

Толливер продолжал говорить, задумчиво уставившись в пустоту, и беспрестанно поглаживая подбородок:

– Думаю, что вчерашний персонаж был просто мелкой сошкой, нанятой истинным злоумышленником. Его послали сделать грязную работенку.

– Что ты говоришь? – раздался громкий голос лорда Олбрайта из-за спины сыщика.

– Я сомневаюсь, чтобы нападение на леди Эйми в тот вечер было подстроено.

Эйми чувствовала напряженность Стоунхерста, стоявшего поблизости.

– Вы полагаете, что человеку, присутствовавшему на том вечере, было что скрывать. – Прозвучавшие слова не были вопросом. По накалу они граничили с леденящей душу угрозой.

Из противоположного угла зала послышался протестующий возглас Моры.

– Но это невозможно! – воскликнула она. – Среди гостей были исключительно члены семьи и близкие друзья.

– Вот именно. – С этими словами Толливер обвел всех взглядом.

В ту же секунду леди Оливия, побледнев как полотно, вскочила со своего места:

– Да как вы смеете? Это же немыслимая глупость! Как же так, никто из наших знакомых…

– Тихо, Оливия! – не дав ей закончить излияния, раздраженно прикрикнул лорд Олбрайт. Сестра умолкла, а маркиз, уже не обращая на нее внимания, вновь обратился к бывшему судебному управляющему: – Продолжай, Толливер.

– Не считая присутствующих здесь, кто еще был на ужине?

– Лист приглашенных, составленный Морой, достаточно короток, – подавленным голосом отозвалась сидевшая на диване Джиллиан. – Вдовствующая герцогиня и герцог Мейтленд, лорд Бедфорд и Вайолет Лафлер.

– Причастность герцогини и мисс Лафлер исключена, – заявил Стоунхерст. – Я застал их в гостиной за беседой с Монро в тот момент, когда возвращался из сада.

– Точно, – подтвердид Коннор. – За все время праздничного ужина они не покидали гостиной.

– А если говорить о Бедфорде и Мейтленде?

Вопрос Толливера заставил Эйми вспомнить о встрече с ними на ступенях террасы. В безумном порыве поскорее уйти из сада она взбегала по ступеням в дом и застала их, беседующих у балюстрады с манильскими сигарами в зубах.

– Они стояли на улице, – прошептала она. Стоунхерст тут же встрепенулся, пронзая Эйми взглядом, словно лезвием ножа.

– Что?

– Барон и герцог Я прошла мимо них, когда возвращалась в дом. Мне ещё показалось, что они как-то странно смотрят на меня, но мы лишь обменялись поклонами, не сказав друг другу ни слова. Из-за всей суматохи, поднявшейся после моего падения, этот эпизод выпал у меня из головы.

– Так что вполне возможно, что они могли быть посвящены в вашу тайну, – задумчиво произнес Толливер. – Хотя Мейтленд вряд ли может быть среди подозреваемых. Не вижу мотива с его стороны. А вот Бедфорд. – Толливер нахмурил брови, пустившись в размышления – Уверен, каждый из нас помнит, что при расследовании смерти леди Олбрайт он значился в списках подозреваемых. Может быть, мы поторопились исключить его из числа виновных.

– Нет.

Глаза Оливии сверкнули холодным блеском. Словно корабль, на всех парусах бороздящий волны океана, она уже неслась к Толливеру, пересекая гостиную. Судя по всему, ее возмущению не было предела. Приблизившись к бывшему законнику, Оливия смерила его ядовитым взглядом.

– Вы мерзкий человечишка! – прошипела она. – Я не допущу этого, слышите? Не позволю вам обвинять невиновного человека!

Эйми в изумлении наблюдала за тетушкой, ошарашенная тем, как та изливала злобу на Толливера, пытаясь защитить лорда Бедфорда. Очевидно, судьба барона беспокоила ее куда больше, чем она хотела показать.

– Даже если той ночью и был третий, – продолжая яростно отстаивать свою позицию, говорила Оливия, тыча пальцем в Толливера, – это мог быть кто угодно. Прислуга или случайный прохожий, оказавшийся на улице в этот момент. Вы не можете задерживать человека по подозрению в убийстве, основываясь лишь…

– Оливия, довольно! – Схватив сестру за руки и встряхнув, дабы привести в чувство, лорд Олбрайт отстранил сестру от Толливера. – Успокойся! Мы ведь не заявляем, что барон виновен и должен быть заперт в Ньюгейтской тюрьме. Но мы обязаны проработать все варианты. Тем более когда на кону стоит жизнь Эйми.

– Да-да, – отозвался Толливер, обескураженный такими нападками Оливии. Он откашлялся и продолжил мрачным тоном: – Так вот, в любом случае, полагаю, для скорейшего разрешения вопроса будет лучше, если мы ненадолго «похитим» леди Эйми. Было бы чудесно увезти ее из города, пока ведется расследование преступления.

Маркиз одобрительно закивал:

– Прекрасная идея.

Паника охватила Эйми, когда она услышала слова отца. Оставить семью в то время, когда они так нуждались друг в друге? Она ни за что не согласится на это.

– Нет, папа. Я хочу, чтобы и мое мнение принимали в расчет. Я должна остаться с вами и помочь.

Лорд Олбрайт подошел к дочери. Положив руки ей на плечи, он сказал:

– Мышонок, ну пожалуйста. Это чудовище напало на тебя прямо в доме твоей сестры. Как я могу быть спокоен? Где уверенность, что он не попытается снова наброситься на тебя? – Он покачал головой. – Извини, но я не могу так рисковать. Если же я буду уверен, что ты в безопасности, то смогу сконцентрироваться на решении проблемы и устраню нависшую угрозу раз и навсегда.

– Но куда мы можем ее отправить, папа? – спросила Джиллиан. – Безусловно, владение Олбрайтов отпадает как вполне предсказуемое место для побега. Его огромную территорию, растянувшуюся на многие мили, будет не так-то легко охранять. То же самое и с имением Хоксли.

– А что скажете насчет Стоунклиффа?

Предложение лорда Хоксли вызвало бурю различных эмоций. Леди Оливия была так изумлена, что, казалось, побледнела еще больше. Маркиз, сдвинув брови, обдумывал предложение зятя.

Эйми почувствовала, как немеют конечности. Сложившаяся ситуация ей совершенно не нравилась. Неужели они и вправду полагали, что она добровольно согласится приехать в поместье Стоунхерста? Им нельзя быть вместе! В нем заключалась опасность для ее самых сильных чувств и душевного покоя. Одна эта мысль приводила ее в дрожь!

В последнее время ей и так было непросто контролировать себя. И это когда вокруг было столько людей! Как же ей вести себя наедине с ним?

Эйми взглянула на Стоунхерста. Он казался таким же недовольным, как и она.

– Не думаю, что это хорошая идея, – сказал он.

Лорд Хоксли вопросительно уставился на друга:

– Почему? На мой взгляд, это лучшее из возможного. Покой, отдаленность и удобное месторасположение – от Лондона далеко, но и покидать страны, направляясь к шотландской границе, нет надобности. Не дом, а крепость: с одной стороны мощная стена, с другой – естественная ограда – море да утесы.

– Именно поэтому мой дом не лучшее место для леди Эйми. Она не привыкла к такому уединению. За неделю она умрет со скуки. А из меня вряд ли выйдет общительный и добродушный хозяин.

– Мы просим обеспечить ее безопасность, нам не нужно, чтобы ты ее развлекал, – сказал Хоксли, похлопав приятеля по плечу. – Я, как ни в ком, уверен в тебе.

На секунду их взгляды встретились.

– На твоем месте я бы не стал этого утверждать, – пробурчал Ройс себе под нос.

Но Эйми все же была той единственной, до кого долетели его слова.

– Стоунхерст, я сочту это за личную услугу, – сказал маркиз. – Вам известно, как дороги мне дочери, и вы один из немногих мужчин, кому я могу доверить безопасность моей девочки.

Виконт оставался безмолвным. Тогда Олбрайт, подойдя к нему ближе, с мольбой в глазах произнес:

– Пожалуйста. Я прощу помощи в знак нашей дружбы.

Даже самый жестокий человек не в силах был бы отказать маркизу в этот момент. Стоунхерсг неохотно кивнул.

– Хорошо. Договорились.

– Благодарю! Знаю, что отдаю ее в хорошие руки.

Виконт отошел к окну и сквозь кружево занавесок стал смотреть на улицу. Наблюдая за ним, Эйми буквально физически чувствовала его напряжение.

– До событий сегодняшней ночи я планировал отправиться в Стоунклифф прямо с утра, – сказал виконт, не оборачиваясь. – Сегодня это уже однозначно невозможно. Но я по-прежнему намерен пуститься в путь как можно раньше.

– Чем раньше, тем лучше, – согласился лорд Олбрайт. – Нам предстоит кое-что уладить и собрать вещи Эйми, но не думаю, что это займет много времени. Надеюсь, мы ненадолго задержим ваш отъезд. Завтрашнее утро подойдет?

Эйми сидела, закрыв лицо ладонями. Вся ее дальнейшая жизнь решалась за нее. Но что она могла изменить? Безусловно, она не решилась бы открыть отцу причину, по которой не хотела уезжать в Стоунклифф. И спорить с отцом она не могла. Все, что ей оставалось сделать сейчас, так это вежливо принять приглашение.

Тем временем отец направо и налево раздавал указания и вел себя так, словно Эйми и не противилась его решению.

– Толливер, если бы ты откомандировал мне парочку самых надежных своих ребят для сопровождения кареты, я бы щедро вознаградил их. Исключительно в качестве дополнительной страховки и на случай, если Стоунхерсту понадобится помощь. И конечно же, Оливия поедет с ними…

– Нет, ни за что!

Все присутствующие тут же устремили взоры в сторону тетушки, услышав ее откровенный протест.

– Мне надоело, что Элиз вечно нарушает привычный ход моей жизни, переворачивает все с ног на голову. Даже будучи мертвой, она постоянно ухитряется доставлять неприятности семье. Ну уж нет! Достаточно! Не позволю выслать себя в дебри Корнуолла на бог знает какое время. И я не изменю своего решения, Филипп, поэтому даже не пытайся меня уговаривать. Если ты намерен тратить силы и средства на столь бесполезное занятие, то избавь от этого хотя бы меня. – С этими словами Оливия демонстративно покинула комнату.

– Что же нам теперь делать, папа? – в растерянности покусывая губы, спросила Мора, отважившись нарушить молчание. – Эйми не может уехать с виконтом без сопровождения кого-либо годного на роль наставницы.

Только что вспыхнувшая искорка надежды Эйми тут же была погашена решительностью, читавшейся в чертах и голосе маркиза.

– Тогда, посовещавшись, мы должны найти другой выход. Но ни в коем случае Эйми не должна оставаться здесь. Я никогда не прошу себе, если…

Джиллиан не дала отцу договорить, она приблизилась к нему и сказала:

– Все в порядке, папа. Мы что-нибудь придумаем. Если леди Оливия не согласится, может быть, мы с Коннором сможем поехать. Или Мора с Хоксли. Уверена, мужчинам придется по душе идея посетить Стоунклифф.

Нервно сгибая и разгибая пальцы, Эйми заметила, как лорд Олбрайт втайне от всех обменялся взглядом сначала с первым, а затем и со вторым зятем, прежде чем отклонить предложение старшей дочери.

– Скорее всего, их помощь понадобится нам с Толливером. А у вас с Морой дети, вам никак нельзя их оставлять. – Он покачал головой. – Нам следует придумать что-то еще, и, мне кажется, я знаю, кто нам поможет.

«Кажется, моя судьба решена окончательно, – со злостью подумала Эйми. – Вышлют независимо от моих желаний». Такое обращение задевало ее, вызывая предсказуемый гнев. Будучи послушной дочерью, она понимала, что отец действует исключительно ради ее блага. И теперь она размышляла, поступил бы он так же с Морой или Джилли, окажись они в подобной ситуации.

«Это всего лишь мышка, как ты сам заметил. Никто не придаст значения ее словам».

Пренебрежительные слова матери из вчерашнего сна эхом доносились до Эйми, но она отмахнулась от них, наблюдая за тем, как собравшиеся вновь принялись за обсуждение. Эйми мельком взглянула на лорда Стоунхерста, все еще смотревшего в окно. Ощутив на себе ее взгляд, он обернулся. Смятение, которое она заметила в глубине его глаз, однозначно говорило о том, что и у него голова шла кругом от царившей неразберихи.

Неизвестно, как долго они будут вынуждены жить бок о бок в поместье, удаленного от всего остального мира на сотни миль. Там не будет посредника, готового прийти на помощь в случае, если что-то пойдет не так.

Эйми оставалось лишь молиться, чтобы предстоящее испытание оказалось им под силу.