Соблазненная грехом

Глава 23

– Теодосия, пожалуйста, вам предписан покой. Вы же знаете, доктор велел соблюдать постельный режим.

Выслушав наставления Джиллиан, герцогиня, не скрывая раздражения, вновь откинулась на подушки. Нервное движение ноздрей красноречиво говорило о недовольстве Теодосии.

– Все это излишняя осторожность. Этот доктор – шарлатан. Я прекрасно себя чувствую и не нуждаюсь в столь пристальном внимании с вашей стороны, будто бы вот-вот испущу последний вздох.

– Вы чуть было не утонули сегодня, ваша светлость, – заметил лорд Олбрайт. Скрестив на груди руки, он стоял у ее кровати. – Вам требуется покой и отдых, чтобы вновь набраться сил. И если вы отказываетесь выполнять указания доктора, уверяю вас, я не остановлюсь ни перед чем и прикажу вашим слугам привязать вас к кровати.

Еще раз недовольно фыркнув, герцогиня закончила пререкания. Это служило доказательством тому, что она все-таки, несмотря на внешнюю браваду, была по-настоящему утомлена.

Эйми сидела возле кровати герцогини и с тревогой всматривалась в ее черты. Это чудо, что старушка выжила после всего! Ей придется долго восстанавливаться. Она выглядела очень уставшей и ослабленной. Кожа была бледной, под глазами залегли темные тени.

Заметив на себе обеспокоенный взгляд Эйми, Теодосия прошептала:

– Не волнуйся так, дитя мое. Энергии и жизненных сил во мне больше, чем кажется на первый взгляд. И вообще мы забыли о том, что я не одна сегодня пострадала.

– Теодосия права, дорогая. – Обогнув кровать, отец подошел к дочери. – В последнее время тебе пришлось нелегко, доктор сказал, что и тебе требуется покой. Когда я думаю обо всем, что тебе пришлось пережить…

– Папа, я в порядке. – Эйми кинула на него ободряющий взгляд. – На самом деле все уже позади.

– Однако нам пора идти, – сказала Мора, неохотно поднимаясь со стула. – Теодосии нужно поспать, а нам…

– Пожалуйста, подождите, – остановила ее герцогиня просящим жестом и села в кровати с расторопностью, несвойственной слабому человеку. – Прежде чем вы уйдете, я должна дать некие объяснения. И я… я должна извиниться.

Джиллиан, сидевшая на краю кровати, осторожно уложила герцогиню на подушки.

– Не говорите глупостей. Вам не за что извиняться.

– Нет, есть. Я должна была давно рассказать о том, что связывало Элиз с моим мужем, но… – Пожилая дама запнулась, прикусила губу и сделала глубокий вздох, прежде чем продолжить сдавленным тоном: – Год спустя после смерти его первой жены у него был роман с молодой служанкой. Я не оправдываю его поступок. Он был намного старше этой девушки и отлично знал, что обманывать скверно, но Рэндалл тогда жил в глубокой печали, и, как я думаю, любовь молоденькой девочки на какое-то время смягчила его страдания.

Эйми чувствовала, как рука отца крепче сжала ее плечо.

– Пока она не забеременела, – закончил вместо Теодосии он.

Герцогине оставалось только печальным кивком подтвердить его правоту.

– Рэндалл был готов заботиться о ребенке, но девушка не позволяла ему. Может быть, она думала, что он отберет у нее девочку, или просто чего-то испугалась, уж не знаю, но по какой-то причине однажды она просто исчезла. Годами он искал ее всеми возможными способами. Даже после женитьбы на мне он продолжал искать, прочесывая всю Англию вдоль и поперек и нанимая сыщиков. Настал момент, когда он, отчаявшись, уже перестал надеяться отыскать ее, и тут объявился один из сыщиков и сообщил, что девочка умерла в младенчестве. – На мгновение герцогиня склонила голову, а когда снова подняла ее, в глазах стояли слезы. – Но оказалось, что ребенка отдали в приют. Когда девочка выросла, она покинула приют и подалась в актрисы, а позже стала маркизой Олбрайт.

– Мама, – едва слышно прошептала Эйми.

– Да. Можете себе представить шок Рэндалла, когда он узнал правду. Он не знал, что делать, к кому пойти. И тут-то он доверился мне. Муж попросил меня подружиться с Элиз, взять ее под свое покровительство и, насколько возможно, облегчить ее вхождение в общество, пока он не решит, как лучше все устроить.

– Но почему он просто не сказал маме, что приходится ей отцом? – спросила Мора. – Она ведь имела право знать.

Теодосия робко улыбнулась ей в ответ:

– Конечно, моя дорогая, но он не хотел одним жестом перечеркнуть ее привычную жизнь, внести в нее смуту. Элиз выросла без отца, и, думаю, он боялся, что она обидится на него, не захочет с ним общаться. – Слеза сорвалась и побежала по морщинистой щеке пожилой дамы. – А потом он так серьезно заболел, и все само собой отошло на второй план. Очевидно, он хотел признать Элиз, рассказать, что он ее отец… Он совершил ошибку, когда рассказал об Элиз Уоррену… – Герцогиня запнулась.

Не в силах больше этого выносить, Эйми встала и обняла пожилую даму.

– Вы не должны так огорчаться из-за него, – сказала она, сама едва сдерживая слезы. – Вашей вины в случившемся нет.

– Есть, – настаивала преисполненная раскаянием герцогиня. – Будь я с самого начала честна, то могла бы предупредить гибель если не Рэндалла, то по крайней мере Элиз. Я знала, что что-то не то творится с Уорреном, но никогда и представить не могла, что он окажется чудовищем, способным убить отца и сестру. Как я могла приютить такого зверски жестокого человека под своей крышей и даже не подозревать об этом?

– Никто из нас не подозревал об этом, ваша светлость, – напомнил маркиз. – Он с легкостью вводил людей в заблуждение. Включая мою семью.

Теодосия чуть отстранила Эйми и внимательным взглядом обвела трех сестер:

– Могу ли я когда-нибудь рассчитывать на прощение? Мне казалось, я поступаю правильно и являюсь образцом хорошей жены, сохраняя тайну Рэндалла. Но сейчас я понимаю, что, как только он умер, должна была все рассказать Элиз. Ваша мать была мне самым близким другом, и мне бы хотелось, чтобы вы никогда в этом не сомневались.

Эйми ответила за всех:

– Конечно же, мы прощаем вас. Мы любим вас и знаем, что любимы вами. Это самое главное.

Герцогиня перевела взгляд на лорда Олбрайта:

– А ты, Филипп?

Он долго молчал, прежде чем ответить:

– Ваша светлость, вы так много сделали для нашей семьи. Если бы сейчас здесь оказалась Элиз, она бы, не раздумывая ни секунды, простила вас. Как же я могу поступить иначе?

Теодосия улыбалась, а в глазах у нее стояли слезы благодарности.

– Теперь, я думаю, самое время нам откланяться, – объявил маркиз, кивая в сторону двери. – Уже далеко за полночь.

Сестры, вежливо подчинившись воле отца, одна за другой пожелали герцогине спокойной ночи. Эйми тоже наклонилась к Теодосии, поцеловала ее и прошептала:

– Мы любим вас, бабушка.

Глаза герцогини вновь наполнились слезами, но только на этот раз это были светлые слезы радости.

Войдя в коридор, четверка семейства Давентри, не нарушая тишины, направилась в сторону лестницы. Шагая бок о бок, каждый молча обдумывал события сегодняшнего дня.

– Папа, ты на самом деле думаешь, что все наконец-то закончилось? – спросила Мора, когда они спускались по ступеням. – На этот раз навсегда?

Лорд Олбрайт вздохнул:

– Кажется, так и есть, дорогая. И возможно, только вы втроем и способны понять, как я благодарен за то, что могу сказать это. За последние десять лет на нашу долю выпало много страданий. Но полагаю, теперь мы окончательно можем выбросить из головы все беды прошлого. – Он улыбнулся Эйми, семенившей рядом с ним. – Никому из нас больше не грозят кошмары.

– А что же теперь будет с тетей Оливией? – осмелилась спросить Эйми, встревоженно глядя на отца. Зная, как тяжело далась отцу правда о сестре, Эйми изо всех сил желала помочь ему пережить эту боль.

Взгляд маркиза изменился, напряженность появилась во всем облике.

– Она перестала быть желанным гостем в моем доме. Надеюсь, она успеет собраться и уехать до того, как мы вернемся, – выдавил он. – Причастна ли Оливия к убийству твоей матери или нет, но она была рядом в ту ночь и не вмешалась. Она намеренно подвергла страданиям невинного человека только ради облегчения собственных мук ревности. Бедфорд может продолжать с ней общаться, если после всего случившегося по-прежнему желает видеть ее своей женой.

Остановившись в конце лестницы, маркиз притянул младшую дочь к себе и крепко обнял.

– Эйми, мне так жаль. Я не заметил, как ужасно Оливия обращалась с тобой, но только Стоунхерсту удалось снять с моих глаз пелену и заставить увидеть, какая она на самом деле. Думаю, я никогда не смогу простить себе, что позволил ей причинить тебе столько страданий.

– Все в порядке, папа. – Эйми так же горячо обняла отца, всем сердцем переживая его боль. – Я никогда не винила тебя за это. И чтобы отругать меня, требуется куда больше, чем злобный язык Оливии. В конце концов, я дочь своей матери.

Лорд Олбрайт с грустью улыбнулся и выпустил дочь из объятий.

– О! Кажется, мой мышонок успел вырасти, а я и не заметил.

Эйми рассмеялась и позволила отцу увести ее за собой в комнату, где Хоксли и Коннор терпеливо ждали своих жен. Но, войдя вслед за отцом, Эйми обнаружила, что мужчин было трое. Навстречу Эйми поднялся лорд Стоунхерст.

Взъерошенный, в мятой и непросохшей одежде, он выглядел не таким элегантным, каким был всегда. И тем не менее он был прекрасен. Он не отводил от Эйми влюбленных глаз, и сама она сияла от любви, когда смотрела в его немного уставшее лицо.

На мгновение Эйми вернулась в тот момент, когда Ройс вытащил ее из воды. Если бы она закрыла глаза, то смогла бы с поразительной точностью вспомнить его взгляд в ту секунду. По-прежнему могла почувствовать дрожь его сильных рук, прижавших ее к себе. И слова, что он шептал ей на ухо, обладали неимоверной силой, заставляя ее и сейчас трепетать…

«Пожалуйста, не допусти, чтобы я потерял тебя».

Как Эйми хотелось верить, что все это что-то да значит. Что у них обоих есть шанс.

Слова Джиллиан вернули Эйми к действительности.

– Это он, не так ли? – мягко подтолкнула ее сестра, с пониманием глядя в глаза. – Он тот мужчина, что нужен тебе?

Когда Эйми в ответ лишь кивнула, Джиллиан порывисто обняла ее.

– Тогда хватай его и никогда не отпускай, дорогая. Ты заслуживаешь счастья.

– Она права, милая, – из-за спины раздался голос отца. – Виконт достойный человек, и, как я убедился сегодня, он по-настоящему любит тебя. – Маркиз поцеловал дочь в висок. – Я буду ждать тебя в экипаже. И сообщи лорду Стоунхерсту, что вскоре я жду его с визитом. Все должно быть сделано как следует, когда речь идет о свадьбе.

В памяти у Эйми осталось лишь то, как отец и сестры в сопровождении мужей покинули комнату, оставив ее наедине с мужчиной, завладевшим ее сердцем.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга, пока Ройс, откашлявшись, не спросил:

– Ты в порядке?

– Учитывая все обстоятельства, да, – ответила Эйми. – Слегка устала, но в остальном все отлично.

– Уверена? Узнать всю правду о Мейтленде и родстве твоей матери с покойным герцогом… эта новость, должно быть, шокировала тебя.

– Да, но я справлюсь. Нам всем предстоит это пережить. Во всей этой истории есть свои плюсы. В придачу я обрела бабушку.

Ройс улыбнулся:

– Мой котенок таков – во всем найдет хорошее.

– Это я-то? – Эйми с минуту молча смотрела на него из-под густых ресниц. – Ты меня называешь своим котенком?

Она не помнила, кто сделал первое движение навстречу, но в следующий миг они уже стояли обнявшись и жадно целовали друг друга.

Хриплый стон вырвался из уст Ройса, когда он с трудом оторвался от нежных губ Эйми.

– О, милая, когда я увидел карету в воде, я думал, умру. Я был уверен, что потерял тебя, и сердце мое остановилось.

– Знаю, – ответила Эйми, обхватив ладонями любимое лицо. – Но ты не потерял меня. Я здесь, и со мной все в порядке. О чем это говорит?

На мгновение глаза его озарились игривым огнем.

– Как у всех из породы кошачьих, у тебя девять жизней?

– Очень смешно. – Эйми закатила глаза. – Нет, отсюда ты должен сделать вывод, что никакое проклятие не сможет отобрать меня у тебя. Что я остаюсь здесь, хочешь ты быть рядом или нет.

– О! Конечно же, я хочу. И я… – Он замолчал и спустя секунду выпалил: – О Боже, Эйми, как я люблю тебя! Я люблю тебя так сильно!

Сердце Эйми ликовало от слов, которых она так долго ждала. Она надеялась и молилась, чтобы Ройс когда-нибудь понял это, но никогда не думала, что это случится так скоро.

– Я тоже люблю тебя.

– Я пытался убежать от этого, отказаться от своей любви, но сегодня я понял, что слишком поздно и уже невозможно изменить моих чувств к тебе. Понял, что если я и дальше буду отталкивать тебя, поддаваясь страху потерять близкого мне человека, то мой отец окажется в победителях. Он получит то, чего добивался. Я останусь один на всю жизнь.

– Так не должно быть, Ройс, – прошептала Эйми. – Я искренне верю, что Гарви, Корделия и даже твой брат хотели бы видеть тебя счастливым. Алекс был зол и резок, но я ни на секунду не поверю в то, что он говорил о проклятии всерьез. Он просто разозлился из-за Корделии. Возможно, он пожалел о своих словах, когда ты ушел на войну. – Эйми нежно коснулась пальцем шрама. – Если в тебе и правда есть какая-то темная сила, мы сможем противостоять ей вместе. И сможем победить ее. Любовь побеждает любые темные силы.

Ройс покачал головой.

– Я имел в виду то, что говорил тебе раньше. Я не могу жить привычной жизнью, вращаясь в светском обществе. В моем будущем нет места балам, вечеринкам или расточительным званым ужинам. Я задыхаюсь в толпе, громкие звуки музыки, разговоры возвращают меня в мое прошлое, на поле битвы. Мне нигде не будет так хорошо, как в Стоунклиффе.

– Ройс, ты же знаешь, я тоже никогда не интересовалась балами и зваными ужинами, – заметила Эйми. – Уединенная жизнь с тобой и детьми в Стоунклиффе – вот о чем я мечтаю.

– Дети. – Ройс притянул к себе Эйми. – Боже милостивый! Я никогда даже не мечтал об этом… Ты думаешь, это возможно?

– Все возможно, дорогой. И не надо так пугаться. Из тебя выйдет чудесный отец. – Поддразнивая его, Эйми прижалась губами к щеке Ройса. – Знаешь, после моего сегодняшнего спасения, думаю, ты заслуживаешь награды. Кажется, кто-то из мудрецов однажды сказал, что жизнь человека, которого удалось спасти, принадлежит тому, кто его спас.

– В таком случае, полагаю, моя жизнь принаддежит тебе, котенок, – с нежностью произнес Ройс, целуя Эйми. – Потому что именно тебе удалось спасти меня.