Сохрани мою любовь, профессор

5

Чем больше Эрик рассказывал подробностей, тем серее становилось лицо отца. Последняя новость вообще стала для мужчины шоком.

«Неужели Лили могла так поступить?»

За шторкой послышался женский голос:

— Я боюсь, положенное на посещение время истекло, но вы можете прийти завтра вновь.

— Еще две минуты, — бросил Патрик через плечо тоном, не требующим возражений.

— Ну хорошо, только две минуты, — недовольно пробурчала девушка себе под нос.

Мужчины словно прочли мысли друг друга и переключили своё внимание на Энди. Патрик подошел вплотную к постели девушки. Он поцеловал подушечки своих пальцев и еле заметно дотронулся ими её щеки со словами:

— Держись, Рей-Рей.

Затем он вышел, тем самым давая сыну побыть с ней немного наедине.

— Если бы я мог, я бы не отходил от тебя ни на шаг, — прошептал мужчина и наклонился к её здоровой руке с поцелуем. Кожа девушки была холодной. Эрик поборол острое желание убрать её руку под простыню: он боялся ей навредить.

Он подошел к сестринскому посту и обратился к той самой медсестре, которая впустила их сюда. Отца не было видно поблизости.

— Простите, пожалуйста, вы можете накрыть её чем-нибудь? У вас тут очень холодно.

— Температура в отделениях интенсивной терапии составляет семьдесят семь градусов*. — пожала плечами медсестра, Гейл обратил внимание, что под формой у девушки была термофутболка с длинным рукавом.

— Да, но когда ты лежишь раздетый под больничной простыней после тяжелой аварии, это ощущается по-другому, — проговорил он, повышая голос. — Я не хочу, чтобы у неё из-за вашего равнодушия появились какие-либо осложнения, в виде пневмонии или еще чего-либо.

— Мы не равнодушны, мистер, — по слогам проговорила рассерженная медсестра. — Я не могу накрыть её еще чем-то, что может помешать персоналу делать свою работу. Это очень нестабильные пациенты, их состояние может в любой момент ухудшиться и мы вместо того, чтобы спасать их жизнь, должны будем прежде избавиться от лишних предметов, а это драгоценные секунды. — При этих словах мужчина вздрогнул. — Так что повторю еще раз: мы не можем этого сделать.

Профессор молча слушал тираду медсестры. В её словах был смысл и немалый. Он стиснул челюсти так, что выступили жевалки и сосчитал до десяти.

— Прошу прощения, — сквозь зубы процедил он и двинулся быстрым шагом к выходу из помещения.

Медсестра проводила его сочувствующим взглядом.

Отец обнаружился совсем рядом со входом в отделение. Мужчина разговаривал с врачом. Эрик тут же подошел к ним.

— Нейрохирург и хирург-ортопед уже были сегодня здесь с утра, — говорил врач Патрику, — когда её состояние стабилизируется её отвезут на повторное МРТ головы. Вы сами видели, её будет очень нелегко транспортировать в рентгенологическое отделение. Только после этого нейрохирург сможет дать четкий ответ.

— А что сказал ортопед? — спросил его Эрик.

— Он хочет оперировать девушку. Я в этом деле не специалист, но с его слов понял, что оперативное лечение позволяет увеличить подвижность пациента и предупредить развитие ограничений движения в суставе. Но, это только после нормализации её состояния. Сходите в ортопедическое отделение, спросите его сами, уверен, он вам все объяснит.

— А вы, простите, какой врач? — Эрик старался смягчить голос, чтобы скрыть своё раздражение.

— Я реаниматолог, — вежливо ответил ему доктор. — Все врачи-специалисты приходят к нам на проверку пациентов до обходов в своих отделениях.

— Как вы считаете, её состояние на данный момент стабилизировалось? — спросил его Патрик.

— Нужно подождать еще пару дней — ответил доктор. — Тогда видно будет.

— Последний вопрос, доктор. Где мы можем найти этого ортопедического хирурга, что осматривал Андреа?

— Отделение находится в этом же здании, на четвертом этаже. Доктор Тейлор. — Врач чуть улыбнулся.

— Спасибо вам большое, — хором проговорили отец с сыном.

Врач поклонился.

— Прошу меня извинить, я должен возвращаться к своим прямым обязанностям. — И мужчина и скрылся за дверьми реанимации.

— Нужно сходить к этому доктору Тейлору и расспросить его поподробней. — Патрик окинул своего сына долгим взглядом.

Он видел, как тому больно. Только теперь, его сын давал выход боли излюбленным им способом — гневом. Он положил свою мозолистую ладонь ему на плечо, встречаясь с ним взглядом.

— Эрик, — обратился он к нему, — я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Но ты не можешь повышать голос на медперсонал и откровенно злиться при них. Я прошу, возьми себя в руки.

Отец читал его словно открытую книгу. В глазах у мужчины опять защипало.

— Я разрываюсь на части от этой боли, — дрожащим голосом прошептал он. — Я не знаю, что делать.

— Для начала успокоиться. — Патрик дотронулся до его щеки, вытирая выступившую слезу подушечкой большого пальца.

«Как в детстве», — мелькнуло в голове у Эрика.

— Ты поможешь мне? — хрипло спросил он.

— Да, — твердо ответил мужчина. — Всем, чем смогу.

Отец с сыном крепко обнялись.

Примечания:

*77 градусов (по Фаренгейту) примерно 25 по Цельсию.