Сол-Сити

У меня было целых два дня до того, как Эстель должна была дать свои показания, и я провела первый день наедине. Я заперла дверь в свою спальню и забаррикадировала другую дверь в ванную, чтобы надолго отмокнуть, просто чтобы не впускать определенного любопытного волка.

Этим утром, после завтрака, я убедила Уора дать мне номер телефона Тэйна, сказав, что чем больше спасательных кругов будет в моем распоряжении, тем в большей безопасности я буду. Он неохотно прислал мне контактные данные, сказав быть осторожной. Последние несколько часов я смотрела на свой телефон, размышляя, хочу ли я вообще писать ему. Чего я действительно хотела, так это вернуться в Апекс и посмотреть еще несколько боев.

После небольшого онлайн-расследования я обнаружила, что Тэйн часто посещал бойцовский клуб и что он был там довольно известен, но знала, что Уор не хочет возвращаться в ближайшее время, иначе я, возможно, попыталась бы убедить его отвести меня туда посмотреть бой его брата. Интуиция подсказывала, что у меня нет ни единого шанса. Но если бы я смогла уговорить Тэйна отвезти меня обратно без двух моих телохранителей, возможно, действительно смогу повеселиться.

Я сразу же почувствовала себя виноватой за то, что даже думаю об этом. Уор не пытался стать назойливым. Должна была быть какая-то законная причина, по которой он не хотел драться, и не уверена, что нахожусь в том положении, чтобы требовать ответов, но хотелось посмотреть как можно больше. Хочу узнать больше о бойцах и о том, у кого какая специальность. Хочу увидеть оборотней в волчьей форме, понаблюдать, как они направляют свою ярость во что-то конструктивное.

Внутри меня было так много гнева, что иногда мне казалось, что он вот-вот съест меня изнутри, пока от него ничего не останется. Мне нужна была отдушина, что-то такое, из-за чего никого не убили бы.

За последний год я немного тренировалась, но не так много, как нужно было. Фауст приезжал в земли стаи дважды в неделю, чтобы тренировать Сиренити, и поначалу я отклонила его предложение присоединиться, думая, что мне хватит насилия на всю жизнь. Но когда начались кошмары и воспоминания начали преследовать меня, я поняла, что мне нужно убедиться, что я достаточно сильна, чтобы защитить себя в следующий раз, когда кто-то попытается причинить мне боль.

Фауст был хорошим учителем, но он выводил меня из себя. Он был властным и дерзким, и практически всю тренировку рассказывал мне обо всем, что было не так с моей формой, моей стойкой и моим телосложением. Сиренити просто посмеялась над этим, а потом они убежали трахаться куда-то в лес. В конце концов мне придется искать нового учителя.

Попробую позже спросить у Августа. Должна же существовать какая-то система для новых оборотней, которым нужно было научиться сражаться в волчьей и человеческой форме. Плюс, альфа был самым крутым из всех нас. Я слышала о программах, ориентированных на конкретные виды, в городе, но ничего такого, что звучало бы абсолютно законно.

Так что пока я занимаюсь отжиманиями в одиночестве в своей спальне и иногда добавляю немного йоги. Мне просто оставалось надеяться, что, если когда-нибудь снова дойдет до вопроса жизни или смерти, мои волчьи инстинкты возьмут верх.

Я потратила час, пытаясь убедить себя позаниматься спортом, хотя все, чего я действительно хотела, — это заказать еду в номер, пока не уснула прямо на тарелке с макаронами. Но встреча с Эстель лицом к лицу… Это что-то сделало со мной. Войдя в зал суда, я была в ужасе от нее, даже без ее магии. Это только напомнило мне о том, какой слабой я все еще чувствовала себя, и мне нужно было это изменить.

Ко мне зашел Уор и сказал, что направляется на какое-то собрание, проводимое в казармах, и что он обязательно сказал Гарету, что отвечает за сохранение моей жизни в течение следующих нескольких часов. Могу точно представить, насколько хорошо все прошло.

Я узнала, что временная комната Уора находится чуть дальше по коридору, так что он мог добраться до меня в любой момент, если ему понадобится. Мои мысли перескочили на сообщение, которое он отправил прошлой ночью, и я задалась вопросом, что бы он сделал, если бы я постучала в его дверь вместо того, чтобы заставлять себя засыпать.

Я слышала, как Гарет возится в своей комнате по другую сторону стены, и была в растерянности. Он производил так много шума для предположительно скрытного хищника, но все, что могла слышать, это ритмичный топот, хрюканье и низкие звуки рок-музыки на заднем плане.

Мне потребовалось десять минут, чтобы переставить мебель в спальне, пока центр комнаты не освободился. Я надела пару старых волейбольных шорт времен колледжа и спортивный бюстгальтер, готовая провести час тренировок и еще полчаса йоги, прежде чем долго принимать душ.

Я просидела тридцать минут, когда музыка в комнате Гарета смолкла, и вскоре дверь, отделявшая мою комнату от ванной, с грохотом распахнулась. Я хмуро посмотрела на него, когда он вошел без стука.

— Косметический ремонт? — спросил он, глядя на состояние моей комнаты со всей мебелью, придвинутой к стенам. Может быть, мне следовало оставить эту дверь забаррикадированной.

Он, конечно, был без рубашки и весь в поту, его длинные волосы были собраны в пучок, который начал рассыпаться по плечам. Запрокинув голову, он сделал несколько здоровых глотков воды из своей спортивной бутылки, прежде чем неряшливо вытер лицо полотенцем, которое затем перекинул через плечо. Я ненавидела то, как хорошо он выглядел в таком виде.

Я не остановилась, считая свой сороковой хруст.

— Что ты вообще там делаешь, устраиваешь рейв? — Стук прекратился, и все снова стихло, и только сейчас я поняла, что пол до этого слегка дрожал.

Он вошел и плюхнулся в кресло рядом с туалетным столиком.

— Я должен был быть в спортзале прямо сейчас, но твой парень попросил меня остаться, чтобы он мог заняться кое-каким военным дерьмом.

— Он не мой парень, — поспешно сказала я, почти сразу почувствовав себя глупой.

Гарет приподнял бровь.

— Пока нет. Не думай, что я не слышал, как вы двое, спотыкаясь, вошли прошлой ночью, как два подростка, пролезающие через окно.

Я закатила глаза.

— Звучит так, будто ты ревнуешь. Ты все еще злишься, что Уора назначили моим телохранителем? Смирись с этим.

Он пожал плечами.

— Может, я и ревную, волчонок.

Я сделала паузу на середине хруста и бросила на него растерянный взгляд. Он просто сидел там, моргая, глядя на меня, пот все еще стекал по его вискам, и его пресс блестел в тусклом свете моей спальни.

— Ты забавный. Так что ты там делал, попрыгунчик?

— Хочешь, я покажу тебе? Я могу гарантировать лучшие результаты, чем те жалкие, маленькие скручивания, которые ты делаешь. — Он допил последние несколько капель воды, прежде чем уставиться на меня. — На колени.

Я задохнулась от его требования.

— Что, прости?

Он поднялся со стула, прежде чем подойти ко мне.

— Вытащи голову из канавы. На колени, чтобы я мог показать тебе, как правильно тренироваться. — Он опустился на колени рядом со мной, показывая мне форму, в которой он хотел меня видеть. — Не могу поверить, что Фауст все еще заставляет тебя заниматься девчачьим дерьмом.

— Почему скручивания считаются девчачьим дерьмом? — Спросила я, уже раздраженная, но встала на колени, как он просил, желая довести дело до конца. Разве я только что не размышляла о поиске нового учителя? Предлопожу, что нищим выбирать не приходится.

Протянув руку, Гарет дважды похлопал ладонью по моему обнаженному животу, и мой рот открылся от шока.

— У тебя уже есть сильный сердечник и рельефный пресс. Скручивания — это то, что люди делают, чтобы сжечь жир на животе, но у тебя его нет, так зачем беспокоиться? Следует сосредоточиться на наращивании силы в руках и ногах и оттачивании рефлексов. В реальной ситуации, когда речь идет о жизни или смерти, пресс не спасет, но способность бегать, прыгать, поднимать и наносить удары — да.

Я обдумала это, и он был прав. Я была в довольно хорошей форме, регулярно тренируясь с подросткового возраста, но была разница между тем, чтобы быть в хорошей форме, и тем, чтобы быть в боевой форме.

— Хорошо, итак, с чего мы начнем? — Я потерла ладони друг о друга и покачала шеей из стороны в сторону, расслабляясь.

— Ты хочешь сказать, что действительно собираешься меня выслушать? — удивленно спросил он. — Ух ты, не думал, что ты на это способна.

Я вздохнула.

— Гарет, или покажи мне, как это делается, или убирайся из моей комнаты.

Он усмехнулся.

— Я надеюсь, ты знаешь, что единственная причина, по которой я помогаю твоей заднице, это чтобы ты не убила меня в один прекрасный день, когда неизбежно затеешь драку не с тем человеком.

— Как это благородно с вашей стороны, я обязательно напишу вам восторженный отзыв при моем ежемесячном отчете альфе. — Я одарила его невозмутимым взглядом, и его брови сошлись, как будто он взвешивал, была ли последняя фраза шуткой или нет. Я решила дать ему поразмыслить над этим. — Итак, что мне делать на коленях?

Его губы скривились в усмешке, и я тут же пожалела о своем выборе слов.

— Я мог бы получить от этого столько удовольствия, но сжалюсь над тобой, потому что на самом деле хочу, чтобы ты хоть раз научилась чему-нибудь полезному. — Мне нечего было на это сказать, кроме как прищурить глаза. — Хорошо, наклонись вперед и положи ладони на пол, как будто собираешься отжиматься. Знаешь, что это такое, верно?

Усмехнувшись, я сделала, как он просил, пока мы вдвоем не оказались на четвереньках, почти соприкасаясь головами, когда смотрели друг на друга. Он проинструктировал меня, как правильно выполнять подъемы ног, и считал, пока я их выполняла, пока у меня не загорелись бедра.

Затем, поскольку мы были на позиции, он добавил серию отжиманий, пока я не подумала, что вот-вот умру. Затем он остановил меня от полного сгибания локтей вниз, так что я была вынуждена удерживать весь вес своего тела только на предплечьях, вытягивая ноги до тех пор, пока не встала на цыпочки. Вместо того чтобы снова выпрямиться, мне пришлось удерживать себя на месте в положении планки в течение десяти секунд.

К тому времени, когда он сказал мне, что я могу остановиться и отдохнуть, мои руки были словно сделаны из лапши. Я упала на ковер, уткнувшись лбом в мягкие волокна, пытаясь отдышаться. Могу сказать, что за эту короткую тренировку я израсходовала больше энергии, чем за сотни отжиманий. Отдам ему должное, если бы я продолжала это делать, определенно увидела бы, как могу улучшить свою силу и выносливость.

— Фауст когда-нибудь заставлял тебя сражаться с Сиренити? — Спросил Гарет после минуты молчания со своей стороны и тяжелого дыхания с моей. Я подняла голову с ковра и посмотрела на него. Он сидел на заднице, согнув колени и небрежно обхватив их руками, наблюдая за мной.

Неохотно я приняла сидячее положение, чувствуя усталость и разбитость, но не боль. Я знала, что завтра мое тело возненавидит меня, и молилась, чтобы мое новое исцеление оборотня помогло.

— Несколько раз, но в основном в виде волков. Мы всего дважды спарринговали в человеческой форме, и она всегда надирала мне задницу. — Черт возьми, даже будучи волками, она уничтожала меня. Как гибрид, она обладала силой как оборотня, так и вампира, так что, думаю, я не буду слишком расстраиваться по этому поводу.

Гарет покачал головой.

— Когда мы вернемся на земли стаи, я собираюсь сообщить Августу, что с этого момента беру на себя твое обучение.

— Зачем тебе это делать? — спросила я. Он уже был моим телохранителем, и ему это было неприятно, так зачем же добровольно соглашаться на большее количество работы, чем необходимо?

— Потому что кто-то должен. Фауст слишком занят мыслями о заднице твоей кузины, чтобы тренировать тебя по-настоящему. Тебе нужен другой оборотень, чтобы обучить правильно, и я не знаю никого более способного, чем я.

— Не слишком ли самоуверенно? — Спросила я, фыркнув.

Он ухмыльнулся.

— Я самоуверенный, потому что заслужил это. Когда ты проживаешь бесчисленное количество жизней, сражаясь в таком количестве войн, что их и не сосчитать, ты кое-чему учишься.

Было так легко забыть, что мужчина передо мной был старше, чем я могла себе представить. Оборотни были похожи на вампиров, технически они могли жить вечно, если их не убить. Они не обязательно были бессмертными, потому что их можно было убить точно так же, как любое другое существо, но они никогда не умирали от болезни или естественных причин.

— Каково это — знать, что ты никогда не состаришься? — Спросила я, по какой-то причине чувствуя себя с ним в этот момент более непринужденно, чем за долгое время с кем-либо из других оборотней в стае.

Похоже, вопрос не застал его врасплох.

— Почему ты спрашиваешь? Ты понимаешь, что то же самое можно сказать и о тебе? Ты официально замедлила свое старение, когда впервые перекинулась. Когда тебе исполнится тридцать, это полностью прекратится.

От этого факта у меня внезапно опустело в животе, хотя это была не совсем новая информация. Я сказала:

— Думаю, эта информация ещё не осела в моем мозгу. Дай мне сто лет, а потом спроси еще раз. — Я попыталась улыбнуться, но у меня ничего не вышло. — А если серьезно, как ты с этим справляешься?

Он провел рукой по волосам, заправляя пару длинных прядей за ухо. Остальные волосы все еще были собраны в неряшливый пучок.

— Я стараюсь не думать об этом слишком много. Думаю, что с течением веков ты просто перестаешь считать годы, и все это начинает сливаться воедино. Были времена, когда я десятилетиями не решался заходить в город, но когда я наконец это сделал, все изменилось. Меня больше ничто по-настоящему не шокирует.

— Это когда-нибудь утомляет? — Спросила я, поигрывая пальцами. — Я продолжаю думать о гребаной вечности, которая внезапно открылась передо мной, и от этого у меня кружится голова. Я всегда думала, что проведу здесь лет восемьдесят, а потом буду свободна. Теперь я просто чувствую…

— В ловушке? — Гарет закончил за меня. Я кивнула. — К сожалению, это чувство сохраняется. Но, как я уже сказал, ты просто учишься с этим жить. — Я была рада, что он не пытался подсластить это для меня. — Хотя тебе повезло, — сказал он через мгновение. Я вопросительно посмотрела на него. — Радуйся, что ты не вампир. У оборотней есть свои стаи — их матери, отцы, кузены, братья и сестры. Вампиры должны жить, зная, что все, кого они любят и о ком заботятся, состарятся и умрут без них, и им просто нужно продолжать жить.

— Вау, это… мрачно, — пробормотала я, пытаясь не представлять себе этот сценарий. — Так что, в принципе, хорошо, что у меня нет друзей, и что единственная семья, которая у меня осталась, тоже оборотни, верно?

Он натянуто улыбнулся.

— Конечно, говори себе что угодно, лишь бы чувствовать себя лучше. Просто будь благодарна. Для тебя все могло быть намного хуже.

Я горько рассмеялась, заставляя себя подняться на ноги, съежившись от того, как подкосились мои колени.

— Что ж, думаю, спасибо за ободряющую речь.

Я собиралась выпроводить его из комнаты, но вместо этого он спросил:

— И это все? Одна тренировка, и ты закончила? Блин, Фауст действительно сбросил мяч, не так ли? Ну же, давай закончим с твоим первым уроком. — Он грациозно вскочил на ноги. — Руки подними к лицу. Ноги врозь.

Я уставилась на него, разинув рот. Он что, серьезно сейчас?

— Здесь? — Спросила я, широко разводя руки. — Вероятно, в конечном итоге мы что-нибудь сломаем. Нет, спасибо, я подожду, пока мы не вернемся домой.

— Или, может быть, ты просто боишься, что я сломаю тебя, — поддразнил он, оглядывая меня с ног до головы с явным презрением. — Не так, как мне бы хотелось, хотя… — Я замахнулась на его лицо, прежде чем даже приняла сознательное решение сделать это, и он рассмеялся и увернулся в последнюю минуту. — Вот и она!

— Боже, ты такой придурок! — Я зарычала, пытаясь пнуть его, но он снова легко увернулся. Это было так, как будто он даже не пытался.

Внезапно двигаясь, он оторвал мои ноги от пола, и я с силой ударилась спиной о землю. Воздух со свистом вырвался из моих легких, когда я откатилась в сторону, не давая ему возможности прижать меня к земле. Отбиваясь, я ткнула его пяткой в голень, заставив его выругаться и отшатнуться в сторону. Сила заструилась по моим мышцам, и я внезапно почувствовала прилив адреналина, моя волчица воспрянула духом.

Злобно ухмыльнувшись, я прыгнула на него, используя единственный набор навыков, который у меня был на данный момент — кошачьи бои. Я пару раз попадала в переделки в старших классах и колледже. Мне было не привыкать надирать задницы некоторым сучкам. Но Гарет не был болтушкой из колледжа, и мне пришлось действовать быстро, чтобы компенсировать это.

Мы катались по земле, и Гарет попытался заломить мне руку за голову. Пока мы возились, мы были покрыты потом, отчего наша кожа стала скользкой. Он был намного сильнее, чем я ожидала, но не так быстр, как я, учитывая тот факт, что он был таким крупным и мускулистым. Я пыталась использовать это в своих интересах, но это только завело меня так далеко, прежде чем я устала.

Я выскользнула из-под его руки, перекинула ногу через его торс, безуспешно пытаясь ущипнуть его за запястье. У меня не было формальной подготовки, но я видела один-два матча ММА, так что смогла постичь основы. Конечно, ММА был человеческим видом спорта, а оборотни дрались грязно.

— Ты дерешься, как щенок, — сказал он, прижимаясь лицом к моему лицу, и перевернул меня на спину. Он ухмылялся, и это сказало мне, что я определенно проиграю это… что бы это ни было. — Знаешь, тебе нечего мне доказывать. Я уже знаю, что ты все еще слаба, как человек. Я предлагаю изменить это ради тебя, так что перестань быть такой гребаной упрямицей.

С волчьим рычанием я перевернула его, умудрившись заломить ему руки за голову, пытаясь удержать запястья, но его движения ногами были слишком сложными, что сбило меня с толку и отбросило мои колени в сторону. Его бедра дернулись в сторону, и я потеряла равновесие. Заваливаясь набок, я пыталась предугадать, в какую сторону он двинется дальше.

Прежде чем я успела просчитать свой следующий опрометчивый шаг, он схватил меня за горло, что, насколько я знала, технически было незаконным приемом в спарринге.

— Ты жульничаешь! — Я задохнулась, когда его пальцы усилили давление.

Он сцепился со мной, терпя мои царапающие руки, пока я пыталась разжать его хватку со своей шеи. Я была недостаточно сильна, потому что через несколько секунд он полностью прижал меня к полу за горло. Приблизив свое лицо к моему, он перекрыл мне доступ воздуха. Его губы касались уголка моего рта.

— Попробуй еще раз, детка, — прошептал он. — Никто не жульничает, когда борется за свою жизнь. Однажды тебя похитили, и будь я проклят, если это произойдет в мое дежурство.

Я открыла рот, чтобы ответить, но его губы прижались к моим. Ошеломленная, я издала тихий звук потрясения, но это не остановило его. Его язык раздвинул мои губы, а зубы ненадолго прикусили мою нижнюю губу. Его хватка на моем горле ослабла только для того, чтобы он смог оттащить меня туда, куда хотел.

Он раздвинул мои бедра, устраиваясь между ними, не прерывая поцелуя. Я уже целовала его в ответ. Было чертовски приятно, когда ко мне прикасались вот так, и адреналин все еще пульсировал во мне. Оборотни были сексуальными существами, и моя волчица жаждала, чтобы её трахнули, но и я тоже. Но я не могу зайти так далеко, я уже совершала подобную ошибку раньше.

На вкус он был как пот и мята, и я наслаждалась этим. Мои бедра оторвались от пола, прижимаясь к твердости в его тренировочных шортах. Гарет зарычал мне в рот. Звук был полон разочарования, как будто он не понимал, какого черта целует врага — не то чтобы я когда-либо хотела быть его врагом.

— Я так сильно тебя ненавижу, — выплюнула я, оторвавшись от его губ.

Его ответная улыбка была злой и знающей, и его пальцы сжались на моем горле.

— Да, я знаю. — Он снова прижался своим ртом к моему, обрывая мой ответ. То, как он целовал меня, было похоже на то, что я стою на краю водопада, смотрю вниз, в черную бездну, и просто жду момента, чтобы сделать решительный шаг. От него пахло опасностью и неуверенностью — как будто это было и правильно, и неправильно одновременно.

Мы целовались до боли, руки неистово шарили, зубы клацали, и наши стоны удовольствия наполняли комнату. Проведя рукой по его обнаженной груди, ощущая твердые мышцы, смешанные с потом, который скользил по его коже, я обезумела. Каждая частичка его тела была гранитной. Его кожа была горячей и светилась в свете лампы в моей спальне.

Его длинные волосы вились на концах там, где касались обнаженных плеч, после того как каким-то образом выбились из пучка. Его член давил на мой клитор, а бедра двигались в нужном ритме. Отстранившись, он уставился мне в глаза со странным выражением. Это была смесь отвращения и тоски, и это заставляло мою грудь болеть, а клитор пульсировать.

Он начал тереться об меня, каждый раз издавая стон у моих губ. Поскольку на мне были только шорты и спортивный лифчик, я почувствовала все, когда он взял одну руку и провел пальцами по всей длине моего торса, скользя вдоль пояса моих шорт.

Гарет слегка приподнял бедра, позволяя своей руке скользнуть вниз спереди, пока не обхватил меня. Я застонала у его губ, когда он нежно прикусил их.

Он начал водить большим пальцем по моему клитору дразнящими кругами, и я почувствовала, что с каждой секундой становлюсь все более влажной. Я знаю, что это неправильно, и было плохой идеей снова позволить себе увлечься после того, как мы так долго притворялись, что ничего не произошло.

Я могла остановить его в любое время, но, честно говоря, зачем мне это? Мы не были парой. Мы не встречались. Мы были двумя взрослыми людьми с обоюдным желанием, и у меня было много разочарований, которые нужно было выплеснуть.

— Ты такая чертовски влажная для меня, — сказал он со стоном.

Он засунул в меня два пальца, двигая ими короткими толчками внутрь и наружу, в то время как подушечка его большого пальца оставалась прижатой к моему клитору. Он прикоснулся ко мне именно так, как мне было нужно.

С тех пор, как прошлой ночью со мной был рядом Уор, я чувствовала себя подавленной и нервной. Мое тело взывало к тому, что я не могу ему дать, и использования собственных пальцев перед сном было явно недостаточно.

Мы оба застонали, когда он погрузил пальцы глубоко в меня, точно задевая точку G. Мои ноги задрожали, а мышцы сжались вокруг его пальцев. Я шире раздвинула бедра, нуждаясь в нем еще глубже, быстрее и жестче.

— Черт, черт, черт… — Я застонала сквозь стиснутые зубы, протягивая руку и запуская пальцы в его длинные волосы. Я крепко вцепилась в него, умоляя дать мне то, в чем нуждалась. — Я так близко, — прошептала я, пытаясь отдышаться.

Его пальцы задвигались быстрее, убедившись, что они касаются моего клитора с достаточным нажимом, чтобы заставить меня извиваться. В животе разливалось тепло, и я почувствовала, как мои конечности начинают сводить, а тело сотрясают конвульсии.

— Мне нужно трахнуть тебя, — грубо сказал он. Его пальцы снова сжались, и я застонала, выгибая спину. — Скажи мне остановиться.

Сосредоточившись на его лице, наблюдая, как его золотистые глаза начинают светиться ярче, я пыталась найти причину, чтобы сказать ему остановиться. Их было так чертовски много. У него была пара, так что это был красный флаг номер один. Он был мудаком, поэтому был номером два. Но номер три не имел ничего общего с Гаретом, а был связан с моей собственной неуверенностью.

Я никогда не была из тех, кто отказывается от быстрого и легкого секса с кем-то, к кому меня по-настоящему влечет. Я не была новичком в связях на одну ночь или недельных интрижках. Но Гарет был человеком, которого мне предстояло видеть каждый день, возможно, до конца своей жизни.

Могли бы мы действительно вести себя непринужденно? Могли бы мы не вмешивать чувства и просто наслаждаться жизнью?

— Беатрикс… — мрачно предупредил он. Убрав руку с моего горла, он обхватил пальцами мой подбородок и заставил меня посмотреть ему в глаза. — Если ты скажешь мне остановиться, я уйду, но если ты этого не сделаешь, я собираюсь жестко трахнуть тебя, и ты примешь это как хорошая девочка, какой ты и являешься. — Мои губы приоткрылись, и он воспользовался возможностью, чтобы погрузить свой большой палец мне в рот. — Ты хочешь этого, маленький волчонок? Ты хочешь, чтобы я вонзил свой член в эту маленькую тугую киску? — Его слова были грязными и резкими, и это было все, от чего я должна была убежать, но я этого не сделала. Потому что мне это нравилось.

Он вынул большой палец у меня изо рта, и мои губы растянулись в дикой усмешке. Его глаза вспыхнули еще более ярким желтым, говоря мне, что его волк был близок к выходу на поверхность.

— Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Жестко, быстро и глубоко. Но я не заинтересована в том, чтобы быть твоей девушкой, или парой, или кем-то еще. Я просто хочу, чтобы ты трахал меня до тех пор, пока я не перестану думать, ты можешь это сделать?

Его тело застыло надо мной совершенно неподвижно, пальцы слегка разжались. Отстранившись, наши глаза встретились, и я увидела в них размышления. Его взгляд опустился к моим губам, и, повинуясь инстинкту, мои бедра дернулись. Он ответил низким стоном, закрыв глаза, как будто ему было больно, но я знала, что это не так.

— Что же это будет потом? — Прошептала я дрожащим голосом. Казалось, что любое неверное движение может положить конец этому, даже не начавшись по-настоящему. Мы висели на краю обрыва, и от него зависело, отпущу я его или нет.

Его вес исчез, когда он поднялся на ноги. Дыхание со свистом вырвалось из меня, и мои глаза расширились, когда я села, потянувшись рукой к своему горлу, там, где только что были его пальцы. Я наблюдала, как он схватил себя за волосы и отвернулся, выругавшись себе под нос.

Поднявшись на ноги, я разочарованно вздохнула, но не была удивлена. Я должна была знать, что не стоит позволять событиям заходить так далеко. Можно подумать, я бы с первого раза поняла, что Гарет, очевидно, не выносит секса без обязательств.

Я повернулась, направляясь к своей кровати, намереваясь вернуть ее на место.

— Послушай, просто забудь, что это вообще произошло, и мы сможем вернуться к…

Мои слова были прерваны, когда меня подняли с земли и швырнули на матрас. Я пару раз подпрыгнула, удар хлыстом пришелся по мне, когда я широко раскрытыми глазами уставилась на Гарета. Он тяжело дышал, ноздри раздувались, когда он навис надо мной.

Мой взгляд опустился по его обнаженному торсу до бедер, где низко висели тренировочные шорты. Там была очень заметная выпуклость, которую трудно было не заметить, и когда мой взгляд остановился на ней, она, казалось, дернулась. У меня потекли слюнки от желания прижаться к нему ртом прямо сейчас.

— Это трах и ничего больше, — грубо процедил он. — Если ты почувствуешь что-то неладное, это твоя вина, и я не буду нести за это ответственности.

Я одарила его невозмутимым взглядом.

— Это ты в прошлый раз разделял чувства, и посмотри, где мы сейчас. — Мои губы горько скривились. — Или трахни меня, или это закончится здесь. Я не играю с тобой в эти игры. — Если бы он хотел секса с ненавистью, я бы ему его дала. Почему бы и нет?

С низким рычащим стоном он пошевелился, опуская меня на матрас, пока я не оказалась под ним. Он переполз через меня, подняв руки к моей голове, и прижался своими губами к моим, его поцелуй был неистовым. Вместе мы лихорадочно стягивали с себя шорты, не прерывая поцелуя. Как только я почувствовала его твердый член на своей коже, моя киска наполнилась влагой, а клитор запульсировал, когда он медленно двинулся вперед.

Прервав поцелуй и почувствовав вкус крови во рту, я посмотрела на него, когда он откинулся на колени, сжимая свой член во всю длину. На его губах были маленькие пятнышки крови, и он ухмыльнулся. У меня перехватило дыхание при виде его острых клыков. Я снова посмотрела на его руку, сжимающую член, и поняла, что его ногти тоже были острее. Он был частично обращен.

Это должно было напугать меня, зная, насколько он был близок к потере контроля, но наблюдение за ним в таком состоянии только усилило мое отчаянное желание трахнуть его. В глубине души я смеялась над собой. Предположу, что мое увлечение дарклингами закончилось с тех пор как я стала одной из них.

Гарет провел когтистым пальцем от верха моего спортивного бюстгальтера вниз, и ткань разошлась, как масло, обнажив мои груди, вздымающиеся с каждым моим тяжелым вздохом. Его золотистые глаза заблестели, когда он уставился на кольца в моих сосках.

Наклонившись вперед, он засосал один в рот, и я запустила пальцы в его волосы, удерживая его на месте. Ощущение его языка на моем чувствительном бутоне спустилось до самого клитора, и внезапно у меня словно забилось второе сердцебиение.

Застонав, я взмолилась:

— Может ты уже трахнешь меня? Я не могу этого вынести. — Мой сосок заныл, когда он прикусил его, но вместо того, чтобы закричать и оттолкнуть его, моя спина выгнулась дугой, а бедра сжались вокруг него. Я была в нескольких секундах от того, чтобы заползти к нему на колени, повалить его и взять то, что хотела. — Боже, я чертовски ненавижу…

Я не успела сказать ему, как сильно я его ненавижу, когда он внезапно откинулся назад и подсунул руки под меня, переворачивая на живот. Я вскрикнула, когда мое лицо ударилось о матрас. Его руки тут же обхватили мои бедра, когти впились в кожу. Убрав волосы с лица, я посмотрела на него через плечо только для того, чтобы увидеть, как он приподнял мои бедра так, что мои колени оказались согнутыми, прежде чем поравняться с моим входом.

Его глаза встретились с моими, светясь расплавленным золотом — полностью волчьи, и очень мало человеческого внутри. Притянув мои бедра обратно к своим, он протолкнул свой толстый член внутрь меня, достигая точки G, когда я снова уткнулась лицом в подушку и закричала. Он не стал дожидаться, пока я привыкну, а почти полностью вышел и снова вошел в меня.

— Черт! — Я выругалась в подушку, повернув голову набок и сжимая постельное белье в кулаках. Его толчки стали мучительными, безжалостно вонзаясь в меня.

Его кулак запутался в моих волосах, и он отстранился. Недостаточно сильно, чтобы причинить мне боль, но достаточно, чтобы я выгнулась назад, теперь стоя коленями на матрасе и прижавшись затылком к его груди. В этом положении я могла смотреть на него снизу вверх и чувствовать его дыхание на своем виске, а между нами капал пот.

Рукой, которая не держала меня за волосы, он потянулся, нащупывая мой набухший клитор, и потеребил, чередуя усиление давления и оттягивание назад только для того, чтобы похлопать по нему пальцами. Каждый раз у меня чуть не подгибались колени.

В моей жизни было много секса, и я даже попадала в несколько, по общему признанию, странных ситуаций, о которых большую часть времени старалась не вспоминать, но это был первый раз, когда мужчина полностью доминировал надо мной. Первый раз, когда у нас был секс, он был быстрым, горячим и по существу, но мы оба были пьяны. Это было определенно незабываемо, но совсем не похоже на это.

Прямо сейчас Гарет был абсолютно трезв. Он принял это решение с ясной головой, и даже если завтра он проснется и будет вести себя так, словно ничего не произошло, я не позволю ему выйти сухим из воды. Это мог быть случайный секс с ненавистью, но я не игрушка для него, с которой можно поиграть и выбросить на следующий день. Нет… он собирался чувствовать меня еще долго.

Он прижался губами к раковине моего уха, шепча вещи, от которых мне захотелось дать ему пощечину, но в то же время и возбудил меня.

— Тебе нравится, когда я трахаю тебя, волчонок? — Его голос был грубым, глубоким и злобным. — Думаешь, я не знаю, как сильно ты умоляла об этом?

Настала моя очередь зарычать, но вместо этого это прозвучало как шипящее проклятие.

— Ты полон дерьма. — Мой голос был напряжен, когда я пыталась сделать глубокий вдох. Его член скользил внутрь и наружу, широко растягивая меня и проникая глубоко, выбивая из меня дух.

Он мрачно усмехнулся.

— То, как твоя киска сжимает мой член, говорит об обратном. Нет смысла лгать мне. Ты же сама сказала, что это просто трах, так что прими это как хорошая девочка и стони для меня.

Мне следовало оттолкнуть его от себя. Его дерзость не знала границ, и казалось, что он жил только для того, чтобы злить меня. Он знал все нужные слова, чтобы заставить меня возненавидеть его, и все же то, как наши тела сливались воедино, вызывало привыкание. Я просто должна была помнить, что это был всего лишь секс.

Выгибаясь ближе к его груди, я прижалась своими бедрами к его и почувствовала, как его пальцы теребят мой клитор. Его лицо прижалось к моему затылку, когда он выругался, прерывисто выдохнув. Я не смогла удержаться от ухмылки, понимая, что, очевидно, тоже достала его.

Я хихикнула достаточно громко, чтобы он услышал меня сквозь шлепки нашей кожи.

— Это действительно все, чего я упускала? Я ожидала чего-то немного большего…Ну, большего. — В его груди зародился гул, поэтому я решила подтолкнуть его дальше. — Если ты сейчас уйдешь, может быть, у меня будет время найти командира Уоррика, чтобы он показал мне, как это делается на самом деле. Может быть…

Мои колени подогнулись, Гарет толкнул меня на матрас, положив твердую руку мне на позвоночник. Другая его рука все еще запуталась в моих волосах, и он держал ее там, яростно вдавливая мое лицо в подушку. Я все еще смеялась и, казалось, не могла остановиться, зная, что разозлила его. Понятия не имею, почему это доставляло мне столько радости.

Он не сдавался, только трахал меня сильнее, пока изголовье кровати не стало ударяться о стену, сотрясая ее. Мы производили столько шума, что удивительно, что никто еще не постучал в дверь.

— Прими это, волчонок, — сказал он с ворчанием. С каждым хлопком он повторялся. — Прими это, прими это, прими это! — Его слова были невнятными от похоти и торопливыми, смешиваясь со стонами, которые он пытался сдержать. Я знала, что он был в таком же экстазе, как и я. — Боже, я не могу остановиться, я не могу… — он задыхался, слова срывались с его губ.

— Быстрее! — Потребовала я, нуждаясь в трении. Каждый раз, когда он входил в меня, мой клитор терся о матрас. Меня захлестнули ощущения, и когда мои ноги снова начали дрожать, я поняла, что собираюсь кончить сильнее, чем когда-либо прежде. — О, черт…

Его руки оставили мое тело, когда он наклонился вперед и схватился за верхнюю часть спинки кровати, нависая надо мной. Его бедра врезались в меня, и когда мое тело начало биться в конвульсиях, мой клитор запульсировал, когда я кончила, он зарычал, звук был животным.

Его толчки были неровными, когда он сошел со мной с ума. Струи горячей спермы выстрелили в меня, но он продолжал двигаться. Она начала стекать по моим бедрам, впитываясь в простыни, и все это время он ругался — снова, и снова, и снова. Он трахал меня глубоко и тщательно, пока все до последней капли не покрыло мои внутренности. Я поблагодарила небеса за то, что принимала противозачаточные средства, потому что мне ни разу не пришло в голову воспользоваться презервативом.

Казалось, все замедлилось — наше дыхание, мой пульс и его толчки. Он не остановился сразу и не вышел из меня, как я ожидала. Вместо этого он не торопился, медленно входя и выходя, словно смакуя каждый всплеск удовольствия.

Единственное, что, однако, не замедлилось, был мой разум. Мои мысли метались в поисках «что, если». Что, если это была ошибка? Что, если от этого станет только хуже? Что, если он использует это против меня? Все эти опасения нахлынули на меня, пока я лежала там, пытаясь наполнить легкие воздухом. Его вес переместился на меня, когда он вышел, но опять же, он не отодвинулся прямо сейчас.

Я почувствовала, как он тяжело выдохнул и прижался своим гладким лбом к месту на моей спине между лопатками. Все мое тело замерло, когда его губы начали двигаться по моей коже. Я закрыла глаза, когда его теплый язык слизнул мой пот, его поцелуи были мягкими и неторопливыми.

Он приспособился, переместив руку в мою сторону, медленно скользя ладонью вниз по моему торсу, продолжая целовать мою спину. Мои бедра изогнулись, и я застонала. Я едва могла двигаться после того, что мы только что сделали, и понятия не имела, почему он вообще все еще находится со мной в этой комнате, но его рот был слишком приятным, чтобы заставить его остановиться.

Это не входило в план.

Мы так не договаривались.

Его поцелуи замедлились, и вскоре единственным звуком в комнате было биение наших сердец, на удивление синхронное. Момент был почти упущен, и мы оба знали, что так долго продолжаться не может.

Поцеловав меня в последний раз и лизнув вдоль позвоночника, он сказал:

— Это далеко не конец, волчонок.