Сол-Сити

Я лежала в постели несколько часов, снова ворочаясь с боку на бок. Все, о чем я могла думать, — это губы Тэйна на моих губах, руки, нащупывающие все, что он мог мне дать. Я почти пригласила его обратно в свою комнату, когда мы, наконец, вернулись, но потом передумала, вместо этого нежно поцеловав его на ночь.

Казалось неправильным, что он здесь так скоро после Гарета. Не то чтобы я была ему чем-то обязана. Он был единственным, кто снова и снова подчеркивал, что это ничего не значит, и меня это устраивало. Я действительно была такой. По крайней мере, это то, что я продолжала говорить себе.

Что такого было с этими парнями и их непрекращающейся потребностью сводить меня с ума? Уор с его стоическим, серьезным поведением, из-за которой мне захотелось заглянуть в его голову. Гарет с его приводящим в бешенство чувством сухого юмора и тем, как каждое слово, слетающее с его губ, действует мне на нервы. И все же его прикосновение заставляло меня чувствовать, что в моих венах разгорается огонь. А потом был Тэйн и безумное, животное влечение между нами. Я почувствовала это с первого момента, как наши руки соприкоснулись. Как я могла рассуждать здраво?

Все эти мысли крутились в моем напряженном мозгу вкупе с тем фактом, что через два дня мне предстояло еще раз встретиться лицом к лицу с Эстель перед вынесением ей приговора. У нас оставалось еще полторы недели, прежде чем я смогу вернуться в Нок-Сити. Я одновременно ожидала и боялась судебного заседания.

Когда мы впервые прибыли в Сол-Сити, я уже с нетерпением ждала возвращения домой, но теперь ужас поселился у меня в животе при мысли о том, что я оставлю позади Тэйна и Уора. Они уже являлись… ну, не совсем друзьями, но чем-то вроде этого. Это было больше, чем дружба. Это было влечение, близкое знакомство и так много других вещей, которые мне нужно ещё распознать. Если уйду, то ни за что на свете не смогу перестать думать ни о ком из них.

У меня было чувство, что когда мы вернемся на земли стаи, Гарет снова станет таким же засранцем, каким был всегда, игнорируя меня, если только он не попытается активно меня разозлить. Я ни в малейшей степени не ожидаю этого. Должен был быть способ, которым мы с ним могли бы найти точки соприкосновения. Если это должно было быть обычное траханье с ненавистью, то я не обязательно буду против этого.

Я пролежала на полу, уставившись в потолок, еще час, пытаясь убедить себя встать, черт возьми, и подоткнуть одеяло под кровать. Что мне действительно было нужно, так это хорошенько выспаться ночью, но почему-то я знала, что это не входит в мои планы.

В моей голове проносились мысли о судебном процессе и о том, что будет дальше, когда Эстель наконец вынесут приговор. У этого было несколько возможных исходов. Во-первых, ее приговорили бы к смертной казни, поскольку она была массовым гребаным убийцей. Или же из нее сделали бы пример, и она провела бы остаток своей теперь уже смертной жизни, гния в тюрьме строгого режима.

Я скрестила пальцы в ожидании смертного приговора. Хочу быть там и лично наблюдать, как свет покидает ее глаза, знать, что любой след этой ведьмы будет стерт с лица земли. Я хочу, чтобы она вошла в историю как чудовище, с которым нужно было покончить.

Что-то подсказывало мне, что, если придет время и ей каким-то образом удастся избежать смертной казни, мне потребуется вся моя выдержка, чтобы не броситься через зал суда и не довести дело до конца самой.

Тут меня осенила идея, и я выпрямилась. Мой взгляд метнулся к часам на ночном столике. Впереди у меня были часы небытия, и все спали, так как солнце еще не взошло. У меня было столько энергии, которую можно было сжечь, и нечем было ее израсходовать, так почему бы не сделать это самой? Мне нужно было перестать полагаться на помощь этих парней во всех моих проблемах. Пора надеть трусики взрослой девочки.

Я встала и оделась так быстро, как только могла, стараясь не думать обо всех причинах, по которым это была ужасная идея. В свое время у меня было много ужасных идей, и я почти уверена, что со мной все относительно в порядке. Я старалась двигаться как можно тише, не желая производить слишком много шума и разбудить Гарета по соседству. Если бы он вошел в эту дверь, все было бы кончено.

Одетая в черную толстовку с капюшоном, спортивные штаны и кроссовки, я прокралась по коридору, через вестибюль, в кухонную зону и вышла через заднюю дверь консульства, минуя гараж и пройдя весь путь до ворот, где на сторожевой вышке стояли два охранника. Они уже несколько раз видели, как я приходила и уходила, поэтому я вела себя непринужденно, лучезарно улыбаясь и помахивая временным удостоверением личности, которое спрятала в кармане. К моему удивлению, охранники открыли ворота без каких-либо вопросов, и я была свободна.

Я посмеялась над собой, направляясь на улицу, щурясь от яркого солнечного света, который не привыкла видеть так близко. Это была либо действительно плохая идея, либо невероятно хорошая.

Мне потребовалось меньше пяти минут, чтобы поймать такси. Водитель был человеком, и она улыбнулась мне, когда я дала ей туманные указания, проведя всю поездку, разинув рот от изумления, глядя в окно на залитый солнцем мегаполис, пока мы ехали по городу. Днем все выглядело так по-другому — цвета, улыбающиеся лица и запах солнечного света.

Мы ехали десять минут, и я наконец начала понимать, где мы находимся. Перед Апекс выстроилась длинная очередь людей. Я была удивлена, учитывая тот факт, что было светлое время суток. Облегчение захлестнуло меня. Я беспокоилась о том, что проделаю весь этот путь только для того, чтобы снова повернуть назад, если заведение будет закрыто на весь день.

Поблагодарив таксиста, я подошла к началу очереди, рискуя, изображая уверенность, которой не чувствовала, и была удивлена, что вышибалы узнали меня и помахали рукой, пропуская внутрь. Я полагаю, что наличие друзей на высоких постах имеет свои преимущества. Мне пришлось напомнить себе, что не только мои друзья занимали высокие посты и что мое лицо было узнаваемо по всей стране и, возможно, даже во всем мире.

Эта мысль потрясла меня до глубины души и вызвала легкую тошноту. Я скучаю по тем дням, когда была всего лишь безымянным человеком. Отбросив все заботы, которые я могла бы отложить на потом, я направилась в Апекс, пробираясь сквозь густую толпу, которая уже начала собираться. На этот раз я не выглядела, как торчащий больной палец в своем маскарадном платье и туфлях на каблуках, и натянула капюшон, чтобы не привлекать к себе столько внимания на случай, если кто-нибудь меня узнает.

Гремела музыка, люди пили, курили и танцевали. Некоторые собирались группами, и я заметила, как многие обменивались деньгами, говоря мне, что это только вопрос времени, когда будет объявлен бой. Казалось, что даже днем это место было такой же горячей точкой, как и ночью.

Я пробралась сквозь толпу к бару, заказав пиво, просто чтобы занять руки. Я держалась в основном особняком, пока по комнате не разнеслось знакомое эхо микрофона. Я привстала на цыпочки, когда лысый диктор со всеми татуировками вывел двух человек на середину комнаты.

Потягивая пиво, я медленно двинулась к центру комнаты, где зеваки образовали открытое пространство. Люди толкали друг друга, чтобы занять лучшую позицию, но в глубине души я повторяла то, что сказал мне Уор о том, чтобы стоять слишком близко к сражающимся.

Первая драка была между двумя вампирами. Они были женщинами, и, к моему удивлению, казалось, что они на самом деле друзья, и что эта драка была просто чем-то, что они затеяли ради развлечения. Они вдвоем обменялись дружескими шутками, прежде чем начать, и каким-то образом тот факт, что они не пытались убить друг друга, успокоил меня. Это было для них отдушиной.

Вампиры были чертовски быстры. Они двигались в смешении цветов и ветра, слишком быстро, чтобы можно было разглядеть детали их движений. Невозможно было сказать, кто кого куда ударил и кто пролил первую кровь. Но каждые несколько секунд один из них с глухим стуком падал на землю, в то время как другой насмехался над ним, доводя толпу до исступления.

Я находилась по меньшей мере на расстоянии четырех человек от начала толпы, так что решила, что нахожусь в безопасной зоне. Одного из вампиров уже отбросило в толпу, сбив с ног нескольких человек, которые стояли слишком близко.

Когда одна вампирша, наконец, выдохлась, другая помогла ей подняться на ноги, и две женщины ушли вместе, победительница забрала свой выигрыш у вышибалы, который стоял рядом с ведущим.

Адреналин струился по мне, как провод под напряжением. Следующая драка была на этот раз между четырьмя людьми. Они были оборотнями. Все четверо были бета самцами, но двое происходили из разных стай. Я еще достаточно неопытный волк, чтобы различать запахи отдельных стай, поэтому понятия не имею, откуда они берутся, просто между ними было два отчетливых запаха. Было легко уловить очевидное напряжение между мужчинами.

Было ясно, что они друг другу не нравятся, и что эта драка, скорее всего, вот-вот обернется безобразием. Но, несмотря на беспокойство, витающее в воздухе, и серьезность, царившей в толпе, я не могу не испытывать предвкушения боя. Никогда не была свидетелем чего-то подобного, если не считать имитационных тренировок с Фаустом и Сиренити. Это было грубо, полно гнева и неуверенности, и у меня внезапно потекли слюнки.

Мужчины начали кружить друг вокруг друга, их глаза сверкали ярко-синим и зеленым, их волки выходили на поверхность. Если бы вы присмотрелись повнимательнее, то смогли бы заметить рябь энергии, пробежавшую под их кожей, когда их тела задержали изменение еще на несколько секунд. Некоторые оборотни могли меняться намного легче, чем другие, но для некоторых этот процесс все еще был болезненным, особенно если это было давно. Но по взглядам этих парней я могу сказать, что боль была последним, о чем они думали.

Началась драка, и следующее, что я помню, это то, что в центре толпы сцепились четыре волка, одежда разорвана в клочья и разбросана по земле вокруг них. Немедленно хлынула кровь, когда острые клыки вонзились в покрытую мехом кожу. Это было похоже на жестокую воздушную драку, и я предположила, что по сути так оно и было.

Волчица внутри меня была возбуждена. Мои инстинкты бушевали во мне, призывая измениться и присоединиться к борьбе. Это было такое незнакомое ощущение, потому что я никогда не была особенно жестоким человеком. Я могу защитить себя, когда это необходимо, но у меня никогда не было страсти к этому. Но после того, как я вышла из того изолятора, у меня словно появилась новая жажда резни. Мне вдруг захотелось вцепиться во что-нибудь и доказать не только себе, но и всему миру, что теперь я неприступна.

О, как бы мне хотелось, чтобы это было правдой. Возможно, со временем и с некоторой практикой я достигну той точки, когда буду уверена в своих силах, но мне еще предстоит пройти долгий путь.

Я обошла толпу зевак, стараясь занять выгодное положение, сохраняя при этом дистанцию от первых рядов, слегка потягивая пиво, хотя оно было горьким и уже становилось теплым. Когда я остановилась в небольшом промежутке, куда смогла протиснуться, я почувствовала покалывание на шее и руках. Я вздрогнула, несмотря на тепло в переполненной комнате.

Я немедленно насторожилась без сомнения зная, что кто-то наблюдает за мной. Я не была уверена, был ли это какой-то инстинкт оборотня, но просто знала, что была единственным центром чьего-то внимания, и все внутри меня напряглось. Оглядывая толпу, я наблюдала, как люди кричали на волков во время драки. Я видела, как обменивались деньгами, передавали напитки и…

Там, на другом конце комнаты, мой взгляд встретился с незнакомцем, который стоял посреди толпы с неестественной неподвижностью. Это была женщина-оборотень со светло-голубыми глазами и длинными, песочного цвета, светлыми волосами. Ее накрашенные красным губы растянулись в горькой ухмылке, которая стала только шире, когда она поняла, что теперь я смотрю ей в глаза.

Взгляд ее глаз был злобным, обещающим насилие, но я не поняла почему. Я не знаю эту женщину, и с такого расстояния, окруженная дарклингами и людьми, сбившимися в кучу, не могу учуять ее запах. Она не отвела взгляда, даже когда начала медленно отходить в сторону, огибая внешний край толпы.

Бой закончился, когда двое волков выбыли из игры, склонив шеи в знак подчинения двум другим. Они выбыли, сдавшись до того, как насилие могло случайно обернуться смертельным исходом. Это заставило меня задуматься, сколько раз в этом бойцовском клубе действительно происходили смертельные бои.

Женщина уже прошла половину круга, и я не сводила с нее глаз, пока она приближалась к вышибале, который стоял рядом с лысым мужчиной с микрофоном. Наклонившись, он кивнул в ответ на то, что она прошептала ему на ухо, а затем что-то записал в свой блокнот. Мой желудок сжался от возбуждения в ее глазах.

Вот-вот должно было случиться что-то плохое, и хотя я не могу понять, что именно, знаю, что мне нужна помощь, и срочно. Развернувшись, я протолкалась сквозь толпу, доставая телефон из кармана и набирая Сиренити. Она не брала трубку, вероятно, все еще спала в середине дня.

Я отправила сообщения и Уору, и Гарету, сообщив им, где нахожусь и что за мной наблюдают. Мне было все равно, надерут ли они мне задницу за то, что я пришла сюда одна, мои инстинкты подсказывали мне, что я должна уйти сейчас.

Я почти выбралась из толпы, когда услышала, как диктор выкрикивает знакомое имя. У меня кровь застыла в жилах, и я остановилась как вкопанная. Я чувствовала, как она сверлит мне спину взглядом, и сразу же поняла, что это будет не просто плохо, это все испортит.

Тогда на меня что-то нашло — ярость, подобной которой я никогда не испытывала. Мои пальцы дрожали вокруг телефона, который я сжимала, поэтому я сунула его в карман, прежде чем решила выбросить совсем. Мне вдруг стало не по себе, кровь моя закипела, а кожа горела так сильно, что хотелось содрать ее с костей.

Что со мной происходило? Почему я чувствовала…

Я повернулась на месте, проводя языком по своим быстро заостряющимся клыкам. Руки дрожали, я знала, что меня отделяют минуты, может быть, даже секунды от превращения. Мои глаза встретились с глазами Саванны с другого конца комнаты, и она улыбалась, стоя в центре внезапно притихшей толпы.

Все наблюдали за мной, понятия не имея, кем была этот оборотень для меня, моей семьи и моей стаи. Это была женщина, которая повернулась спиной к Гарету, своей настоящей паре. Которая пыталась испортить отношения моей кузины и которая, в конце концов, была ответственна за то, что Серенити обманом похитили.

Я начала двигаться еще до того, как приняла решение сделать это, направляясь прямо к этой сучке с желанием умереть. Я говорила себе снова и снова, что если когда-нибудь увижу ее во плоти, то сорву ее с костей и станцую на ее пепле.

— Ну-ну, похоже, это что-то личное! — прокричал диктор, и по толпе пробежал ропот. Некоторые люди засмеялись, а другие зашептались, когда я опустила капюшон на плечи. — Дамы и господа, сегодня вечером у нас в гостях Беатрикс Кровавая Луна! Скажи нам, Беатрикс…

— Я Трикс, — рявкнула я достаточно громко, чтобы все услышали. Я остановилась, оказавшись лицом к лицу с Саванной, не сводя с нее глаз.

— Скажи нам, Трикс, ты примешь вызов Саванны сегодня вечером?

Мне казалось, что остальная часть комнаты была под водой, и только мы с Саванной были над поверхностью. Теперь я смогла почувствовать ее запах — запах стаи Кровавой Луны все еще был там, но он сильно выветрился.

— Это было плохое решение с твоей стороны, предательница, — тихо сказала я себе под нос. В толпе послышались охи. — Как грустно, что твоя жизнь настолько пуста, что тебе приходится слоняться вокруг нас, просто чтобы получить удовольствие. В эти дни больше нет альф, перед которыми можно прогибаться?

Улыбка Саванны даже не дрогнула. Она просто наклонилась вперед и сделала вид, что глубоко принюхивается, голубые глаза ярко вспыхнули. Она склонила голову набок, оглядывая меня по всей длине.

— Что это с тобой и твоей кузиной-шлюхой, которые гоняются за моими парнями?

Я зарычала, подходя ближе, понимая, что она чувствует исходящий от меня запах Гарета. Хорошо. пусть она почувствует запах того, что мы делали вместе. Мои губы растянулись в едкой улыбке.

— Член твоей пары ощущался даже лучше, чем я ожидала. Может быть, когда я вернусь сегодня вечером, я снова покатаюсь на нем, только ради тебя.

Вся толпа смеялась и кричала, ругаясь себе под нос, когда шепот перешел в неистовство. Это была самая пикантная сплетня для этих дарклингов, и я не сомневаюсь, что это вот-вот разойдется по Интернету. Мне было все равно. Это было между мной и этой тупой сукой… Предположу, что весь мир, вероятно, наблюдает за нами в прямом эфире прямо сейчас, но я отвлеклась.

Глаза Саванны, наконец, сузились, выдавая ярость, которую она пыталась скрыть. Я чувствовала исходящий от нее запах.

— Я собираюсь насладиться твоим убийством, а потом, может быть, пойду найду свою пару и трахну его на твоем трупе.

Я бы зарычала, если бы не услышала легкую дрожь в ее угрозе. Вместо этого я рассмеялась и повернулась лицом к диктору. Глаза лысого мужчины с нескрываемым возбуждением перебегали с одного на другого. Вероятно, это принесет ему неплохие деньги.

— Вы должны официально согласиться, иначе бой будет аннулирован, — сказал он наконец.

Я снова посмотрела в глаза Саванны, приняв решение.

— Я принимаю.

По залу раздались одобрительные возгласы, и воздух наполнился предвкушением. Нам было приказано пожать друг другу руки перед боем, что мы и сделали. От прикосновения к ней меня затошнило, но я пообещала себе, что оно того стоило. Конечно, я еще не была каким-то великим бойцом, но это было личное. Это была месть. Я собираюсь отодрать эту цыпочку в жопу и буду наслаждаться каждой секундой этого.

Я нанесла первый удар, когда бой официально начался. Моя плоская ладонь ударила ее по щеке с такой силой, что у нее брызнула кровь. Это мог быть удар кулаком, но я решила этого не делать. Нет, первым выстрелом должна была стать хорошая, старомодная пощечина сучке.

Ярость зажглась в ее глазах, когда она восстановила равновесие. С ее губы стекала струйка крови, и она вытерла ее предплечьем. Она бросилась на меня, собираясь нанести ответный удар, но я увернулась. Моя голова дернулась назад, когда она развернулась, схватив меня за волосы. Мои лопатки ударились о землю, и Саванна попыталась забраться на меня сверху.

Вспомнив одну тренировку с Гаретом, я попыталась подражать тому, что он делал, вращая бедрами и используя ее собственный вес против нее. Мне удалось перевернуть ее, одновременно нанеся единственный удар в челюсть. Она оттолкнула меня от себя, и я отшатнулась назад. Не знаю, как ей это удалось, но каким-то образом она ударила меня ногой в живот, отбросив меня назад, заставив задохнуться.

Я, пошатываясь, поднялась на ноги, когда она снова бросилась на меня. Отразив еще один удар, я заломила ей руку за спину, пытаясь сломать кость, но инерции было недостаточно. Вместо этого я ткнула локтем ей в грудную клетку, заставив ее согнуться пополам и сплюнуть кровь на землю. Пока она сгорбилась, я изо всех сил ударила ее ногой в плечо.

— Ты гребаная пизда, — выплюнула она, повсюду разбрызгивая кровь. Ее светлые волосы уже промокли от пота, как и мои.

Я ухмыльнулась ей, чувствуя, как волчица внутри меня требует выйти и поиграть.

— Язык твоей пары был потрясающим в моей гребаной киске, так что, думаю, я должна поблагодарить тебя за это.

Рычание сорвалось с ее губ, и я заметила, что по ее коже пошла рябь. Она собиралась перекинуться. Круг вокруг нас начал расширяться, учитывая, насколько жестокой была последняя драка оборотней.

Ее телу потребовались секунды, чтобы измениться — затрещали кости, лопнула кожа и разорвались мышцы. Она превратилась в своего волка, опустив голову и расставив лапы в боевой стойке. Из ее пасти капала слюна, а глаза светились ярко-синим. Я уже собиралась перекинуться, когда из толпы до меня донеслись несколько знакомых ароматов. Внезапно Тэйн, Уор, Гарет, Сиренити и Август протиснулись вперед и встали напротив меня со смесью шока и ярости на лицах.

Шок, вероятно, был при виде меня, стоящей здесь, забрызганной кровью, улыбающейся оборотню, присевшему передо мной, а ярость, вероятно, исходила от Сиренити, Августа и Гарета, которые, без сомнения, сразу почуяли Саванну.

Взгляд Гарета был прикован к Саванне, и он нахмурил брови. Его руки были сжаты в кулаки, а плечи вздымались с каждым тяжелым вздохом, который он делал. Я заметила, что рука Уора была зажата на плече Гарета, вероятно, это было единственное, что удерживало его.

Но мне было интересно, к кому бы он побежал, ко мне или к паре, которая отвергла его. Мои глаза метнулись к Гарету, но прежде чем я смогла расшифровать их выражение, Саванна сделала выпад. Ее зубы щелкнули у моего лица, а когти попытались разорвать мою кожу. Мне удалось двигаться достаточно быстро только потому, что внезапно знакомый голос крикнул в моей голове, чтобы я пригнулась вправо.

Мое сердце подпрыгнуло, когда я это сделала, но я бросила панический, растерянный взгляд в сторону Тэйна. Почему его голос звучал в моей голове?! Неужели я схожу с ума?

— Тебе нужно перекинуться! — Произнес голос Тэйна, отдаваясь странным эхом, как будто его голос отражался от нескольких стен в пустой комнате. Я попыталась телепатически спросить его, как это происходит, но он добавил: — Я не слышу твоих мыслей, я просто проецирую свои. Я объясню позже, но ты должна делать в точности то, что я тебе говорю, поняла? — Его мысленный голос запаниковал и заторопился. Было ясно, что он искренне беспокоился за меня. — Беатрикс, перекинься, сейчас же!

Я так и сделала. Мгновенно я вывела свою волчицу наружу, позволив ей полностью взять верх. Моя кожа треснула, проросли волосы, и я превратилась в животное, которое жило внутри меня. Я опустилась на четвереньки, моя одежда разлетелась вокруг меня клочьями, как раз в тот момент, когда Саванна набросилась на меня, впившись зубами в мое плечо.

Я сильно ударилась о землю с громким визгом. На задворках моего сознания я слышала, как Тэйн кричит мне, чтобы я вставала. Он повторял команду снова и снова, но вскоре его голос заглушил шум крови в моих ушах. С рычанием я вырвалась из ее хватки, мое плечо горело. Я знала, что она откусила от него изрядный кусок и что у меня, вероятно, повсюду текла кровь.

Мной овладел инстинкт, и мое зрение сузилось. Я укусила ее за заднюю ногу, когда она поворачивалась, чтобы удержать равновесие, мои зубы впились в ее лодыжку, пока я не услышала приятный хруст кости. Мой рот наполнился горячей кровью, но вместо отвращения я почувствовала прилив адреналина.

Я отпустила ее ногу и использовала ее удивление в своих интересах, набросившись на нее. Мы катались по земле в клубке злобных рыков, царапин и укусов. Моя кожа горела от того, что должно было быть десятками проколов и рваных ран. Периферийным зрением я могла смутно различить очертания нескольких оборотней в толпе, которая переместилась рядом с нами. Некоторые из них были так взволнованы, что выли синхронно.

Гарет боролся с хваткой Уора и Тэйна, пытаясь вырваться из их объятий, удерживающих его на месте. Я знаю, что если они отпустят его, он бросится в самую гущу этой драки. Мне нужно было, чтобы он оставался на месте, иначе у меня не было бы другого выбора, кроме как защищаться от него.

Я начала уставать, и ни один из нас, казалось, не одерживал верх, что говорило мне о том, что мы были довольно равны. Она была относительно миниатюрной, хотя и на несколько дюймов выше. Она тоже устала, я могу сказать это по тому, как громко она дышала. Мы начали кружить друг вокруг друга, готовясь пройти еще один раунд, когда внезапно по залу разнесся голос диктора.

— Я официально объявляю ничью, пока кто-нибудь не оказался в мешке для трупов! — прокричал он. Рев, приветствия и вой были ему ответом. — Дамы, какое шоу. Поклонитесь, черт возьми!

Я покачала своей волчьей головой, пытаясь прогнать гнев достаточно далеко, чтобы полностью понять, что происходит. Затем я снова услышала голос Тэйна. — Он дает тебе выход, и ты должна им воспользоваться. Вы слишком равны. — Я зарычала, качая головой, все во мне отказывалось сдаваться, не разорвав ее на части. — Не спорь со мной, красотка. Ты и так еле стоишь на ногах. Откланивайтесь, пока кто-нибудь из вас не зашел слишком далеко.

Хотя в этом и был смысл. Я хотела зайти слишком далеко. Но я должна признать, что в глубине моей головы звучал голос — на этот раз мой собственный, — который говорил мне, что он был прав. Если бы я зашла дальше и мне действительно удалось убить эту суку, был бы очень реальный шанс, что моя задница оказалась бы в тюрьме по обвинению в убийстве. Обрывать ее жизнь не стоило того, чтобы разрушать мою.

Я выпрямилась, облизывая свои клыки и стирая оскал с лица. Саванна все еще смотрела на меня, но она больше не принимала боевую стойку. Вместо этого ее глаза каждые несколько секунд отводились в сторону, и моя кровь закипала, зная, что она смотрит на Гарета. Или она была так сосредоточена на Августе?

Когда бой официально закончился, я встряхнула свой черный мех, волна изнеможения прокатилась по мне. Я слегка пошатнулась, и моя задняя нога поскользнулась в луже свежей крови. Вдохнув, я поняла по запаху, что часть этой крови принадлежит мне.

— Ты хорошая девочка, — сказал Тэйн только для меня. Я повернулась к нему лицом, встретившись с его электрическими голубыми глазами. Он улыбался мне, выглядя гордым, в отличие от хмурых лиц остальной моей группы. — Ты так хорошо справилась, красотка. У тебя сейчас столько неприятностей, но я даже не могу солгать, ты выстояла там. — Если бы я могла улыбнуться в такой форме, я бы ответила на его похвалу.

Я подняла глаза и увидела Гарета, но он смотрел не на меня. Его взгляд был прикован к чему-то поверх моей головы, и в его глазах была жгучая, расплавленная ненависть, которая заставила меня внезапно осознать, что, возможно, он никогда по-настоящему не ненавидел меня. Это было по-другому.

Сиренити подбежала ко мне и упала на колени, бормоча что-то о том, какая я тупая, все время осматривая мои раны. Но я была слишком занята, следя за взглядом Гарета, направлявшегося через комнату к волчице, которая, пошатываясь, вливалась в толпу, когда они расступались перед ней.

Рычание сорвалось с моих губ, и я, должно быть, дернулась, потому что Сиренити обвила руками мою шею, вцепившись в мех.

— Не сейчас, — прошептала она мне на ухо. — Мы знаем, где она сейчас, но ты не можешь двигаться здесь, не на публике. — Когда я заскулила в знак протеста, она усмехнулась. — Поверь мне, я точно знаю, что ты чувствуешь.

Я подождала, пока мы не вернемся в консульство, чтобы снова принять человеческий облик. Ну, отчасти это было добровольно, но другая часть была потому, что я все еще была так взвинчена, а моя волчица не хотела, чтобы ее запихивали обратно в клетку.

Большинство моих ран зажили к тому времени, как я вернулась в свою комнату. Сиренити поставила меня под душ, позволив ледяной воде смыть запекшуюся кровь с моего меха. Она оставила меня наедине с этим, и в конце концов я перекинулась, все еще находясь под струями. Мою кожу чертовски жгло, и я смогла видеть углубления от различных укусов, которые начали исчезать.

На моем торсе было несколько глубоких порезов там, где когти Саванны задели меня, но, по крайней мере, из них больше не хлестала кровь. Хотя было все еще больно. Это то, о чем они никогда по-настоящему не говорят вам, когда узнают о дарклингах и их способностях.

Когда я думала, что я человек, то всегда была очарована тем, как их тела могут соединяться друг с другом, даже когда для человека это определенно было смертельно. Но, по правде говоря, я понятия не имею, насколько это больно.

Раны болели так же сильно, как и у человека. Тот факт, что они зажили невероятно быстро, не означал, что боль не была такой же. Я предположила, что в конце концов дарклинги просто привыкли к этому и научились маскировать агонию.

После душа я завернулась в пушистое полотенце, которое Сиренити, должно быть, оставила для меня. Волокна, хотя и мягкие, ощущались как наждачная бумага на моей все еще огрубевшей коже. Я открыла дверь в свою спальню, и мне пришлось несколько раз моргнуть, чтобы убедиться, что мне ничего не мерещится. По другую сторону стояли трое мужчин, скрестив руки на груди, с хмурыми выражениями на красивых лицах. Моим первым побуждением было отступить и закрыть дверь. Может быть, у меня было бы время убежать через Гарета в коридор.

Уор двигался быстрее, чем я, когда я попыталась закрыть дверь, пинком распахнув ее.

— В свою комнату. Сейчас же, — рявкнул он, вставая позади меня и загораживая мне выход. — Это не обсуждается. — Я никогда не слышала, чтобы он был так зол.

Мои плечи опустились, и я сделала, как он просил, зная, что у меня не было реального способа избежать этого разговора. Я прошла мимо Тэйна и Гарета, направлявшихся к кровати и присевших на край матраса. Я теребила руки на коленях, ожидая неизбежной порки языком… и не такой, какой я действительно хотела.

Все трое встали передо мной. Первые глаза, которые я встретила, были глаза Гарета, и что-то в моей груди успокоилось. Да, он выглядел так, словно собирался свернуть мне шею, но та жгучая ненависть, которую я видела в нем, направленная на Саванну, исчезла. Каким-то образом я знала, что то, что он чувствовал прямо сейчас, не было даже частью того, что я видела в Апекс.

Я посмотрела на каждого мужчину по очереди, оценивая, в какие неприятности попала. Но почему я должна это терпеть? Чувствуя себя вызывающе, я скрестила руки на груди и вздернула подбородок, отказываясь съеживаться. Мои губы слегка приподнялись.

— Вы, наверное, удивляетесь, зачем я собрала вас всех здесь…

— Прекрати нести чушь, Трикс, — сказал Гарет, обрывая меня. Я резко закрыла рот, пытаясь не рассмеяться, когда заметила, что рот Тэйна тоже дернулся вверх, как будто он ничего не мог с собой поделать.

Гарет подошел ближе, эмоции, которые я не могла толком расшифровать на его гребаном лице. Вау, правда, Трикс?

— Скажи мне, волчонок, ты решила, что твоя единственная миссия в жизни — вывести меня из себя? Если да, то ты преуспела. О чем, черт возьми, ты думала?! — Я отпрянула от его ярости.

— Ух ты, приятель… — Сказал Тэйн Гарету, положив руку ему на плечо, когда Гарет тяжело задышал. — Не говори ничего, о чем ты можешь пожалеть утром. — Затем Тэйн посмотрел на меня. — Он пытается сказать следующее: если ты еще раз выкинешь подобный трюк, никто из нас не колеблясь прикует тебя цепью к кровати и выбросит ключ.

Я задохнулась от шока, опустив руки по швам.

— Ты издеваешься надо мной, Тэйн? Ты первый, кто вытащил меня из этого места. Поговорим о двойных гребаных стандартах. — Они обращались со мной, как с ребенком. Как будто я была заключенной.

— Да, это сделал я, — сказал Тэйн, его глаза вспыхнули ярко-синим, когда его гнев вырвался на поверхность. — Но на твоей стороне были я, Гарет и Уор. Никто бы не посмел прикоснуться к тебе, не говоря уже о том, чтобы публично бросить тебе вызов. Тебе нужно начать думать головой, а не инстинктами, Беатрикс. Тебя сегодня чуть не убили, и за что?

Я встала с кровати, пристально взглянула ему в глаза.

— Может быть, потому, что внутри меня кипит вся эта гребаная ярость, и мне не на что ее направить! Ты когда-нибудь задумывался о том, что я чертовски зла? Мне больно, и я устала чувствовать себя чертовой жертвой. Мне пришлось часами сидеть и слушать голос Эстель. Мне приходилось видеть фотографии трупов, на которых запросто могли быть я, или Сиренити, или Локсли. Ты понимаешь, как неприятно все время чувствовать себя такой беспомощной? Извини меня за то, что я пытаюсь найти выход своим собственным эмоциям.

Настала очередь Уора ругать меня, когда он процедил сквозь зубы:

— Тогда тебе следовало кому-нибудь рассказать. Апекс — не то место, где можно рисковать в одиночку. Ты слишком знаменита, и любой мог бросить тебе вызов просто из-за внимания сми, которое это привлекло бы — к чему, кстати, тебе лучше подготовиться, потому что видео и фотографии твоего боя уже распространяются по Интернету.

Гнев медленно начал угасать, сменяясь усталостью.

— Знаешь, я же не искала драки.

Уор покачал головой.

— Это не имеет значения. Битва застала тебя врасплох, и ты не была готова. — Я открыла рот, чтобы возразить, но он сказал: — Да, ты выстояла там, но что, если бы ты этого не сделала?

— Но я же…

— Я спросил, а что, если бы ты этого не сделала? — повторил он. — Никогда больше, Трикс. Мне нужно, чтобы ты пообещала, что никогда больше не пойдешь на подобный риск. — Его лицо было холодно-серьезным, а мышцы на его челюсти говорили мне, что он, вероятно, сдерживал свой истинный гнев. Или это было беспокойство?

Я тяжело вздохнула и кивнула.

— Хорошо, я обещаю. — Спорить с этими парнями было бесполезно. Очевидно, они объединились против меня, так что мне не суждено было победить. Затем мой взгляд упал на Гарета, и чувство вины ударило меня под ложечку. — Я не знала, что она будет там…

Его глаза вспыхнули желтым при упоминании о Саванне.

— Брось это, — выплюнул он, и я вздрогнула от яда в них. — Она ничего для меня не значит. — Я нервно переводила взгляд с Уора на Тэйна, но Гарет сказал: — Они уже знают. Вот почему им пришлось задержать меня там. Никто не знает, что бы сделал мой волк.

Страх пробежал по моему позвоночнику.

— Ты бы причинил мне боль, чтобы спасти свою пару, — сказала я, чувствуя тошноту. — Черт, я такая…

Он рассмеялся, но смех был невероятно горьким, когда он сделал шаг ко мне.

— Вот в чем дело, волчонок. Я должен был разорвать тебя пополам за то, что ты подвергла мою пару опасности. Я должен был убить тебя, чтобы обезопасить ее, несмотря на отсутствие у меня к ней чувств. Так скажи мне, почему мне потребовались все силы, чтобы не снести ее голову с плеч в ту же секунду, как я понял, что она причинила тебе боль?

Мое сердце болезненно забилось в груди, когда я попыталась осмыслить то, что он говорил. Даже Тэйн и Уор смотрели на Гарета, нахмурив брови в замешательстве. В этом не было никакого смысла. Оборотень не мог причинить вред своей паре, несмотря ни на что. И я предполагала, что технически он этого не делал, но видела его ярость собственными глазами.

Губы Гарета скривились в усмешке, когда он сказал:

— Никогда больше не ставь меня в такое гребаное положение.

Мне нечего было на это сказать. Так что я сидела там, позволяя грузу их разочарования лечь на мои плечи. Я действительно облажалась сегодня вечером, и этого было не исправить. Было так много способов, по которым все могло пойти не так, не только для меня, но и для Гарета.

— Поспи немного, — наконец сказал Тэйн. Он подошел ко мне, наклонился и взял мои щеки в ладони. — Мы поговорим об этом завтра, красотка, но сейчас тебе пора выздоравливать. — Он поцеловал меня, быстро и нежно, но мои пальцы все равно вцепились в ковер.

Уор не поцеловал меня, но он протянул руку и провел тыльной стороной пальцев по моей щеке.

— Поспи немного, — вот и все, что он сказал, прежде чем последовать за Тэйном к двери. Они вдвоем ушли, тихо прикрыв за собой дверь, оставив нас с Гаретом одних посреди комнаты.

Я открыла рот, чтобы снова извиниться, но прежде чем успела это сделать, Гарет подался вперед и прижался своими губами к моим. Поцелуй был болезненным, и я пошатнулась на ногах, но все же ответила на него так же крепко, прижимаясь к нему.

Так же быстро, как это произошло, он оторвался от меня и, не сказав больше ни слова, вышел за дверь ванной, захлопнув ее за собой. Я услышала проклятие, а затем что-то врезалось в стену с другой стороны, повсюду раздался звон бьющегося стекла.