Солнце для любимой

10

— Бесси, пожалуйста, позвольте мне хоть что-нибудь делать. Я же так с ума сойду!

Стефи умоляюще посмотрела на экономку, но та продолжала невозмутимо вытирать пыль с книжных полок.

— Бесси, я здесь уже два месяца и каждый день умираю со скуки. Я же здорова. У меня уже давно нет обмороков. Я прекрасно себя чувствую. Ну посмотрите на меня. Я только ем, читаю, смотрю телевизор, слоняюсь по дому и ничего не делаю. Позвольте мне хотя бы помочь вам на кухне.

Экономка посмотрела на нее и улыбнулась:

— Мистер Стэнворд просил меня следить, чтобы вы не перетруждались, — ответила она с симпатией в голосе.

— Бесси, но вы ведь не будете мне говорить, что вы его боитесь, — проговорила девушка лукаво.

— Да нет, мисс, просто я уже давно работаю в этом доме и привыкла делать то, что просит хозяин. А он никогда ничего не говорит без причины. Когда он вернется, спросите у него разрешения. Если он согласится, я с радостью приму от вас помощь.

Девушка помрачнела. Экономка окинула ее сочувственным взглядом и прибавила:

— Есть свежая почта, вы могли бы почитать газету в библиотеке. Хотите, я принесу туда чай?

— Спасибо, — вяло ответила Стефани и поплелась в библиотеку.

Стэнворд отсутствовал уже две недели — он уехал по делам в Европу. Шэрон, разумеется, была с ним, и этот факт не вызывал у Стефи восторга. Но хуже было другое. Последнее время она чувствовала, что страшно соскучилась по Клайву.

Конечно, он звонил домой почти каждый день, но их разговоры были чисто формальными. Отношения между ними уже давно стали ровными и приветливыми. Он не делал никаких попыток к сближению, не притрагивался к ней, хотя был неизменно галантен и предупредителен. Только иногда Стефани ловила на себе его взгляд — нежный и печальный. Девушка знала, что сама была виновата в том, что между ними появился барьер, но ничего не могла с собой поделать. Ей и раньше, когда она действительно плохо себя чувствовала, было трудно справляться с порывами влечения к нему. Сейчас же, когда ей стало намного лучше и энергия переполняла ее, она просто не знала, что с собой делать. Часто, ложась спать, она представляла себе, как он входит к ней, обнимает ее, целует… Тогда она долго не могла заснуть, а во сне видела его. Но она знала, что это невозможно. Она не могла справиться со своим недоверием.

Стефани долго грустно глядела из окна на осенний сад. Потом, положив руку себе на живот, где уже жил своей таинственной жизнью их ребенок, она прошептала:

— Господи, ну почему жизнь такая сложная?

Бесси принесла ей чай и газету, девушка просмотрела ее, но ничего не вызвало у нее интереса. Она опять стала смотреть через окно в сад и думать о Клайве, который должен был вернуться через пару дней.

Даже тогда, в Джерико, когда она могла едва стоять на ногах от слабости, его взгляд и прикосновения вызывали у нее дрожь желания. Теперь Стефи осознавала, что просто теряет рассудок от невозможности дотронуться до его густых черных волос, заглянуть в его глаза, почувствовать его сильные нежные руки на своем теле, услышать его глубокий страстный голос, вызывающий у нее почти экстатическую дрожь. Не в силах справиться с собой, она, закрыв глаза, снова и снова вспоминала ту ночь в Бандаберге, которая решила ее судьбу. Стефани поняла, что даже если бы она знала, каковы будут последствия, она не смогла бы устоять перед его магнетической притягательностью и силой его мужского обаяния.

Вздрогнув от слишком яркого воспоминания, вызвавшего в ее теле горячую тяжелую волну, она открыла глаза. Ради спасения своей души она должна оставаться трезвой. Иначе она действительно сойдет с ума от разрывающих ее противоречивых чувств.

День прошел как всегда. Поужинав, девушка побродила по саду и решила, что пора спать. Она умылась и легла в постель с книжкой, но как-то быстро задремала. Неожиданно она почувствовала чужое присутствие в комнате.

— Клайв, — пробормотала она сквозь сон.

— Да, это я, — ответил его низкий тихий голос. — Здравствуй.

Она почувствовала, как он садится на край кровати, и открыла глаза.

— Ой, ты уже дома, — проговорила Стефани, все еще не до конца веря, что это не сон. — Мы ждали тебя не раньше чем послезавтра.

— Вернулся, как только появилась возможность. Ты в порядке? — спросил он, взяв ее руку и целуя ее.

Стефи почему-то не захотелось вспоминать о заключенном соглашении, и она просто ответила:

— Да. — Помолчала немного и неожиданно для себя прибавила: — Я очень скучала по тебе.

Его рука вздрогнула, и он произнес немного хрипло:

— Я тоже очень скучал. — Он коротко рассмеялся, добавив: — Бесси сказала, ты просто не давала ей проходу, предлагая свою помощь по дому.

Стефи улыбнулась и сказала притворно-жалобным тоном:

— Она прямо как цербер. Ради Бога, скажи ей, что я отлично себя чувствую. А то, стоит мне вздохнуть чуть-чуть поглубже, она уже думает, что я теряю сознание.

— Я попросил ее следить за твоим здоровьем, — отозвался Клайв, но голос его был отстраненным, как будто он думал о чем-то совсем другом.

Он взял ее кисть обеими руками, некоторое время ее рассматривал, потом погладил и снова поднес к губам. Стефи услышала свое прерывистое неглубокое дыхание. Его губы были нежными и мягкими, но эффект их прикосновения был ошеломляющим. Девушка закрыла глаза, чувствуя только биение своего сердца и сладкую радостную дрожь в каждом нерве своего тела.

Вдруг он выпустил ее ладонь и резко встал. Стефи поняла, что он хочет уйти и этот момент доверия и душевной близости может больше никогда не повториться. Из-за того, что она сама отталкивает его, а он не хочет идти против ее воли.

Она села на кровати и протянула к нему руку.

— Клайв, — позвала она тихо.

Он некоторое время смотрел в ее ждущие глаза, потом спросил изменившимся голосом:

— Ты хочешь, чтобы я остался?

Стефи облизнула губы и кивнула, опустив голову. Слов у нее не было. Сейчас она чувствовала, что, даже если это окончательно сломает ей жизнь, она не может отказаться от этого. Девушка наконец призналась себе, что любит его и никогда не переставала любить. И что это чувство только усиливается.

Он снова сел на край кровати и взял ее за руку. Его глаза были закрыты, а на лице появилось выражение тяжелой страсти, которую он больше не пытался скрыть.

— Я все время думаю о тебе, — сказал он тихим и низким голосом. — Я все время хочу тебя, я не могу думать ни о чем, кроме тебя. За эти две недели я чуть с ума не сошел, так мне хотелось тебя увидеть. Разговоры по телефону только травили мне душу.

— Но ты уже вернулся, — сказала Стефи, с трудом переводя судорожное дыхание.

— Да, — отозвался он. Потом добавил: — Мне так приятно, когда ты зовешь меня по имени.

— Клайв, — прошептала она снова, замирая от нежности и невыносимой жажды его объятий.

Наконец он наклонился к ней, их губы слились, и Стефи почувствовала, что тонет в безбрежном океане ласковой неги. Той ночью, их первой ночью в Бандаберге, он показал ей силу своей страсти, сейчас он был ласков и внимателен, как будто это было впервые для них обоих.

— Ты так красива, дорогая моя, — пробормотал он, сняв с нее ночную рубашку. — Твои волосы льются, как густой ароматный мед, твои глаза бездонны, как ночное небо. Каждый раз, когда я целую тебя, я с головой погружаюсь в мучительно-сладкий огонь.

Клайв разметал ее волосы по подушке и зарылся в них лицом. Он все еще сидел одетый на краю кровати, хотя Стефани больше всего хотелось, чтобы он лежал сейчас рядом с ней.

— Твоя кожа как драгоценный шелк, — его страстный шепот звучал в ее ушах, как магические заклинания, — нежная, гладкая, горячая…

Он осторожно взял в руку ее отяжелевшую грудь и приник губами к соску. Девушка выгнулась и вскрикнула, как от боли, такой чувствительной стала ее грудь от невыносимого томительною желания.

Он ласкал ее, медленно исследуя тайны ее тела руками и языком. Стефи могла только слабо стонать и содрогаться, умирая от отчаянного желания слиться с ним воедино. Но он как будто решил наказать ее за то, что она так долго не подпускала его, и не спешил.

Она пыталась отвечать на его ласки, но, хотя лицо его было искажено от страсти, а на лбу выступили капли пота, она не могла сломить его самоконтроль.

Наконец она сдалась и выдохнула:

— Клайв, пожалуйста… Я больше не могу…

— Хорошо, — пробормотал он.

Пока он раздевался, Стефи завороженно смотрела на него. Он не выключил свет, и она могла сейчас видеть во всех подробностях его прекрасное обнаженное тело, его загорелые сильные плечи, узкие бедра со светлой полоской от плавок, густые черные волосы внизу плоского мускулистого живота, которые не могли скрыть мощь его возбужденного, налитого силой страсти мужского органа. Когда он подошел к ней и осторожно лег сверху, завладев ее губами, она не смогла пошевельнуться, как будто он заколдовал ее.

Он привстал, упершись руками в кровать, и медленно и бережно раздвинул ее ноги, входя в нее. Она издала слабый вскрик, почувствовав его горячую плоть в себе, и приподнялась ему навстречу, принимая его и одновременно овладевая им. Он мучительно напрягся, разделяя ее безотчетный порыв, но не позволил себе потерять самообладание. Стефи стонала и изгибалась под ним, стараясь теснее прижаться к его телу, которое возвышалось над ней, как скала. Она достигла пика наслаждения буквально через несколько секунд, так велико было разожженное им желание. Она закричала и, содрогаясь, заметалась по кровати, в агонии царапая ногтями его бедра. Клайв все это время оставался в ней, потом хрипло вскрикнул, и горячий поток излился в лоно Стефи, усиливая ее блаженство.

Некоторое время они оба безмолвно лежали, переводя дыхание, затем Клайв легко встал, взял ее на руки и отнес в ванную. Он бережно поставил ее под душ и сам встал рядом, ласково и легко обнимая ее. Под душем Стефани заплакала, прижавшись лицом к его груди, а он только молча гладил ее по голове. Потом он так же бережно отнес ее обратно в спальню. Он не ушел, а остался с ней, прижимая ее к себе, пока она не заснула. Они не сказали друг другу ни слова, но их молчаливые крепкие объятия говорили сами за себя.

Стефи проснулась поздно утром с предощущением беды. Она не могла ничем объяснить это чувство, потому что прошедшая ночь, казалось, была тем счастьем, о котором она не могла уже и мечтать. Ей, конечно, сейчас не хватало Клайва, который уехал по делам в город, но Стефани понимала, что это просто каприз, потому что он вернется, как только сможет, и опять будет с ней.

Позавтракав и одевшись потеплее — было уже прохладно — она пошла побродить по саду. Она добралась до розовых кустов, которые, видимо, имел в виду Клайв, рассказывая ей о чайных розах своей матери, и стала представлять себе, как красиво они расцветут весной. Вдруг какое-то движение на террасе привлекло ее внимание.

Шэрон, поняла она, разглядев высокую стройную фигуру, направляющуюся к ней. У нее сжалось сердце. Решительная походка блестящей дамы не сулила ничего хорошего.

— Добрый день, — сказала Стефани, выдавливая из себя любезную улыбку.

Миссис Сандерс проигнорировала ее приветствие и проговорила, оглядывая девушку с головы до ног:

— Итак, ты решила заполучить Стэнворда с помощью ребенка. Как это банально и вульгарно с твоей стороны. Надеюсь, ты не думаешь, что он на тебе женится. Он, конечно, очень ответственный человек, но он не идиот, чтобы жениться на продавщице.

— Мои отношения с Клайвом вас не касаются, — оборвала ее Стефани, не позволяя себе ответить так, как ей хотелось, потому что на лице Шэрон были видны признаки отчаяния.

— Касаются, моя дорогая, — отозвалась миссис Сандерс с тихой яростью. — Может быть, ты не знаешь, что мы с ним любовники?

Стефи на секунду задохнулась. Отказываясь поверить, она посмотрела женщине в глаза и с ужасом поняла, что это правда. Страшная боль вдруг накатила на нее, как огромная холодная волна. У нее подкосились ноги, и она почувствовала, что сейчас упадет. Только усилием воли Стефи заставила себя держаться.

— Разумеется, сейчас мы не встречаемся, — услышала она откуда-то издалека звенящий от ненависти голос Шэрон Сандерс, — но, как только с этими осложнениями будет покончено, мы опять будем вместе. Я значу для него гораздо больше, чем ты будешь значить когда бы то ни было.

Странно, но в этот момент Стефани осознала с некоторым облегчением, что эта женщина его не любит.

— Почему вы так стремитесь выйти за него замуж, вы ведь не любите его? — спросила она странно спокойным голосом. — Разве Клайв не так же заслуживает любви, как ваш покойный муж?

Лицо Шэрон исказилось.

— Не смей обсуждать моего мужа, — проговорила она каким-то шипящим голосом.

— Почему же? — все с той же невозмутимостью отозвалась Стефани. — Ведь вы считаете возможным обсуждать мою жизнь и жизнь Клайва?

Миссис Сандерс отвернулась, делая вид, что рассматривает розовые кусты. Когда она повернулась обратно, на ее лице не было ровно никакого выражения. Она пожала плечами и проговорила:

— Я не собираюсь устраивать тут петушиные бои. Мне жаль, что ты влюблена в него. Если это послужит тебе утешением, то могу сказать, что ты — далеко не единственная.

Стефи не ответила, поэтому Шэрон продолжила:

— Тебе пора понять, что Клайв не для тебя. Разумеется, он будет заботиться о ребенке, он порядочный человек, поэтому о деньгах можешь не беспокоиться. Но на этом все.

— Спасибо, что вы хоть не сомневаетесь, что это его ребенок, — произнесла Стефани тихо.

— Клайв не глупец, он выяснит это сам, будь уверена. — На лице женщины появилось подобие улыбки. — Я не думаю, что ты в состоянии понять наши с ним отношения, но уверяю тебя, что они достаточно крепкие, чтобы выдержать вот это неудобство. — Она показала пальцем на живот Стефи и добавила: — Вряд ли мы еще увидимся, поэтому желаю тебе удачи.

Она высокомерно кивнула, повернулась и зашагала обратно к дому.

Стефани проводила ее глазами и почувствовала, что вся дрожит. Жгучая темная ревность затопила ее мозги, на какое-то время изгнав оттуда все остальные мысли. Стефи медленно подошла к скамейке и села, уставившись в землю. Если бы Клайв сейчас появился перед ней, она, наверное, просто убила бы его.

— Мисс Стефани, — послышался голос экономки.

Девушка с трудом подняла голову и увидела подошедшую к ней пожилую женщину.

— Миссис Сандерс нашла вас?

— Да, спасибо, — проговорила Стефи с усилием.

Бесси поглядела на нее внимательно и спросила:

— С вами все в порядке?

Стефи отвела глаза и ответила:

— Да, благодарю вас.

Женщина еще раз с сомнением ее оглядела и спросила:

— Может быть, вам вернуться в дом? Здесь прохладно.

— Хорошо, — сказала девушка и поднялась со скамейки.

Двигаясь как автомат, она прошла в свою спальню, закрыла дверь и опустилась в кресло. Несколько минут Стефани сидела, сжав руки в кулаки, потом сказала сквозь зубы:

— Нет, это невыносимо!

Она вскочила и стала нервно ходить по комнате.

— Как он мог, ну как он мог! — повторяла она, дрожа и обнимая себя руками за плечи.

Больше всего Стефи поразило даже не то, что Клайв спал с Шэрон, а то, что он сказал этой особе о ее беременности. Он еще смел спрашивать, почему она не верит ему!

И надо же было этому случиться именно сегодня, после того как вчера ночью она фактически призналась, что любит его. Это действительно какой-то знак свыше!

Бежать!

Стефи поняла, что больше не может ни дня, ни часа оставаться в этом доме. Надо собрать вещи!

Девушка кинулась к шкафу, рывком раскрыла его и стала швырять на кровать свою одежду. Потом она вытащила чемодан и принялась ожесточенно запихивать в него то, что ворохом валялось на постели.

Вдруг у нее все поплыло перед глазами, и она вынуждена была сесть и отдышаться. Придя в себя, Стефани оглядела беспорядок в комнате и неожиданно почувствовала себя такой жалкой и глупой, что просто не смогла сдержать слез. Она несколько минут плакала, но потом решительно вытерла глаза.

Нет, сказала она воображаемому Клайву. На этот раз я бежать не собираюсь. Я уже взрослый человек, а не маленькая обиженная девочка. На этот раз ты мне ответишь. А потом я уеду, и ты больше не посмеешь меня преследовать.

Она с железным спокойствием вынула скомканные вещи из чемодана, снова методично уложила их туда и засунула чемодан под кровать. Потом пошла в ванную, умылась и даже сделала макияж.

Он больше никогда не увидит ни следа моих слез! — сказала она сквозь зубы, смотря на себя в зеркало.

Стефани грызло воспоминание о том, как они занимались любовью — вчера ночью и тогда в Бандаберге. Больше всего ей было неприятно, что она плакала перед ним, ведь это говорило о ее полной беззащитности, искренности и зависимости от него.

Выйдя из ванной, девушка села в кресло и взяла книгу. Нужно было расслабиться, чтобы держать себя в руках во время разговора. Но читать Стефи не смогла, она снова и снова представляла себе, что скажет ему. Поняв, что сейчас опять расплачется, она стала планировать остаток дня.

Я пообедаю, потом закончу собираться. Потом он приедет и мы с ним поговорим. Что потом? По шоссе должен ходить автобус до города, нужно спросить у Бесси. Впрочем, как бы то ни было, он не посмеет держать меня. Если он предложит подвезти меня, я соглашусь, терять мне уже нечего. Если нет, доберусь самостоятельно. Слава Богу, остались какие-то деньги.

Но как жить дальше? Вернуться в Австралию? Пожалуй, лучше пока остаться в Штатах. Стефи снова вспомнила про кулон с бриллиантом. Это ее спасение.

Ее размышления прервал стук в дверь. Девушка подумала, что это экономка, и ответила:

— Войдите.

Она обернулась и увидела Клайва. Сердце у нее ушло в пятки. Стефи не ждала его так скоро и еще не успела как следует подготовиться к разговору.

Но она справилась с приступом страха и проговорила тихим голосом:

— Ты сегодня рано.

— Бесси позвонила мне. Она сказала, что ты была бледна и чем-то сильно расстроена, — пояснил он, испытующе глядя ей в лицо. — Что случилось? Ты куда-то собралась?

— Пока нет, — ответила Стефи тем же ровным тоном.

Клайв подошел к шкафу, заглянул в него и сказал холодно:

— Понятно. Опять бежишь, Стефани Уильямс?

— Нет, Клайв Стэнворд, на этот раз я не бегу. Я уезжаю навсегда. Но сначала мы с тобой поговорим, и после этого, надеюсь, у тебя не хватит наглости меня преследовать, — произнесла она металлическим голосом.

Лицо Стэнворда окаменело.

— Что Шэрон тебе сказала? — спросил он через несколько секунд.

— Что вы с ней любовники. А точнее, что вы ими были и будете снова, как только с этим вот осложнением, — она показала на свой живот, — будет покончено.

Его челюсти сжались, потом он облизнул губы и промолвил:

— И ты, как я понимаю, ей поверила.

— Я видела по ее глазам, что она говорит правду. Теперь я вижу это и по твоим глазам.

Стэнворд чертыхнулся, несколько секунд молчал, глядя в пол, затем заговорил хриплым отчаянным голосом:

— Да, я спал с ней однажды. Это было давно, до того, как я нашел тебя. Это было глупо и жестоко с моей стороны. Я сразу же пожалел об этом.

— Почему ты мне не сказал еще в Австралии?

— А ты хотела об этом знать? — спросил он с неожиданной злостью. — Мне показалось, что тогда тебя не интересовало ничего, кроме моих качеств любовника. Между прочим, я спал не только с ней, тебя это удивляет? Может быть, я должен тебя познакомить со всеми женщинами, с которыми имел дело?

— О, нет, спасибо, — ответила Стефани с отвращением.

Оба молчали, пока она наконец не сказала:

— Зачем ты сообщил ей о моей беременности? Это ты мог держать при себе?

— Я не говорил ей ни слова, — с некоторым удивлением произнес Клайв.

— Как же она узнала?

— Не имею представления. Впрочем, наверное, это можно заметить — ты сильно изменилась. Ты похудела, но при этом как-то расцвела. Как будто ты готовишься к чему-то.

Его слова были мягким и заботливыми, и у Стефи на миг опять возникли сомнения в правильности своего решения. Но она заставила себя снова пережить унижение сегодняшнего разговора с Шэрон и сказала нервно:

— Ладно, это не важно. Важно другое. Клайв, я не привыкла к тому, чтобы меня обманывали, чтобы со мной обращались как с куклой, от которой можно избавиться, как только она надоест. Ты спрашивал, почему я не доверяю тебе. Как можно доверять человеку, который все время врет!

Стэнворд вздрогнул и взглянул на нее, тяжело дыша. Когда он заговорил, в его голосе прозвучали одновременно обида и злость:

— Значит, она заставила тебя почувствовать себя никому не нужной куклой! Ты думаешь, что я тебя предал. Но я уверяю тебя, что этого не было. Я уже сказал, что не люблю и никогда не любил ее. Я сделал все возможное, чтобы дать ей понять, что это был случайный эпизод, который ничего для меня не значил. Если она плохо меня поняла, значит, я поговорю с ней прямо. Хочешь, я уволю ее?

— О, нет, Клайв, меня это больше не интересует, — устало, но твердо сказала Стефи. — Можешь делать то, что хочешь. Я выхожу из игры. Если ты мог так поступить с одной женщиной — дать ей надежду, а потом сказать, что это ничего для тебя не значило, ты можешь сделать это и со мной.

— Стефани, — проговорил Клайв, еле сдерживая гнев, — пожалуйста, думай, прежде чем говорить такие слова. Я не собираюсь всю жизнь ходить по битому стеклу, доказывая, что я — не Роджер Уильямс. Ты должна поверить мне.

— Я не верю тебе, — сказала Стефи, тщательно выговаривая слова. — Это мое последнее слово. А теперь оставь меня одну. Мне нужно собраться. Я уезжаю сегодня. Больше ты меня не увидишь. Я сделаю для этого все возможное.

Наступило молчание. Потом Стэнворд сказал тихо:

— Значит, ты можешь вот так взять и бросить меня?

Стефи тяжело вздохнула. Ее силы были на исходе.

— Я совершила ошибку, согласившись приехать сюда с тобой, — сказала она медленно, как будто объясняя это самой себе. — Теперь я должна ее исправить.

Она чувствовала, что еще несколько минут и она не сможет сопротивляться. У нее в душе опять зашевелились сомнения и, что самое ужасное, страх потерять его навсегда. Осознав это, она вдруг отбросила всякий контроль над собой и в отчаянии закричала:

— Ты можешь наконец уйти и оставить меня в покое! Как ты не понимаешь, что я не могу тебя больше видеть!

Ее всю трясло от ярости и душевной боли. Стэнворд стоял молча, как пораженный громом. Потом как-то странно взмахнул руками, развернулся и медленно пошел к двери. Но на пороге он повернул голову, безмолвно глядя на нее. В его глазах были растерянность и укор.

Стефи поняла, что сейчас чем-нибудь в него кинет. Ее просто разрывало от обиды, горя и стыда одновременно. Она чувствовала, что делает ему очень больно, но ничего не могла с собой поделать, ревность жгла ее каленым железом.

Она уже открыла рот, чтобы сказать ему, чтобы он убирался, как вдруг почувствовала резкий спазм в животе. Стефи задохнулась и несколько секунд пыталась отдышаться. Боль прошла, наступила слабость. Она пошатнулась, едва удержавшись на ногах. Видимо, она страшно побледнела, потому что Клайв вдруг сделал к ней шаг и быстро и испуганно спросил:

— Что с тобой?

— Ничего, — пробормотала она. — Уходи.

И тут все ее тело свело судорогой, она вскрикнула и сложилась пополам, прижимая руки к животу.

Стэнворд в один прыжок преодолел расстояние между ними и, невзирая на ее сопротивление, подхватил ее на руки и положил на кровать.

— Все будет хорошо, только не волнуйся, — проговорил он каким-то сбивчивым голосом. — Я сейчас, все будет хорошо.

Стефи услышала, как за ним хлопнула дверь, потом раздался его крик в коридоре:

— Бесси, скорее звоните в больницу и немедленно вызовите вертолет! Кажется, у Стефани начинается выкидыш.

В этот момент все расплылось у нее перед глазами.