Соня Сомова спасает Новый Год

Глава 15

В которой Соня Сомова посещает королевскую тюрьму и всё-таки встречается с бывшей замкоуправительницей Варварой и садовником Благояром.

———————

День уже преобразился в вечер. Солнце скрылось за деревьями. На небе проснулись чистые, словно слёзы, бисеринки звёзд. Наступило время долгожданного отдыха, которого Соня так долго ждала.

К этому позднему часу она успела завершить кучу важных и нужных дел. По всему замку запестрели бумажные гирлянды, зазвенели хрустальные бусы, колокольчики и шарики, засверкала серебром и золотом праздничная мишура. А ещё заблагоухало чудесным хвойным ароматом, потому что скагетам было поручено принести во дворец несколько пышных еловых лап. И со своей задачей маленькие волшебники справились великолепно. Хвойные веточки тоже стали частью новогоднего декора.

Кроме того, к этому аромату добавились и другие чудесные запахи. На королевскую кухню по Сониному приказу были доставлены наисвежайшие мандарины, апельсины и ананасы. Всё это фруктовое великолепие буквально окутало дворец так, что в каждом уголке теперь пахло свежестью цитрусов, отчего даже немного кружилась голова. Однако это лишь поднимало настроение. По крайней мере, сама замкоуправительница осталась полностью довольна проделанной работой.

— Теперь нужно составить новогоднее меню, — рассуждала вслух Соня, пока Чаки прилёг отдохнуть возле печки в кухне.

— Я так устал, что не могу даже лапкой пошевелить, — пожаловался щенок. — Неужели ты совершенно не устала?

— Устала, — призналась Соня. — Но праздник уже послезавтра. Я боюсь что-нибудь не успеть. Так… Обязательно надо приготовить пряничных человечков, зефира и фруктового мармелада.

Рассуждая вслух, она всё тщательно записывала на бумаге. Чаки поглядывал за ней одним глазом, в то время как второй его глаз предпочитал спать.

— Интересно, как там дела у Квитана?.. — пробормотал щенок сонно. — Добрался он на эту гору или нет?..

— Квитан обещал сразу вернуться во дворец, — припомнила девочка. — Надеюсь, у него всё хорошо. Поэтому он и не спешит во дворец. Не торопится снова повстречаться с принцем.

— Наверное, — вздохнул Чаки и всё же закрыл и второй глаз.

Щенок уже почти уснул, пригревшись у горящего очага, когда в дверь кухни неожиданно постучали.

— Кто там? — удивилась Соня, потому что никого не ждала в такое время.

Если бы это пожаловали скагеты, то вошли бы без стука. Свин Хрюнов предпочитал в данный момент обходить стороной замкоуправительницу и лишний раз не показываться ей на глаза. А граф Людвиг в этот поздний час наверняка уже спал. Потому, кто же это мог быть за дверью, Соня не имела ни малейшего представления.

— Это я, милая леди Соня! — громко прошептал жеманный голосок, обладательницу которого можно было узнать без проблем.

— Баронесса Глафира? — не поверила своим глазам девочка.

И действительно, в туже секунду порог кухни переступила баронесса Финтифлюшкина. В бессменном фиолетовом парике и при полном бальном наряде, Глафира уже полностью вернула себе привычный облик. Однако Соня заметила, что Финтифлюшкина зачем-то надела длинный чёрный плащ с широким капюшоном, который постаралась надвинуть на лицо. Правда, даже такая мера едва ли могла помешать кому-то узнать баронессу.

Тем не менее, похоже, именно такого эффекта Глафира и добивалась. Потому что немедленно прижала указательный палец к губам и снова зашептала:

— Тс-с-с! Дорогая леди Соня, говорите потише! Иначе нас могут услышать!

— Я уже вас слышу, — пробормотал Чаки, который всё-таки проснулся и решил узнать, с чем же пожаловала Финтифлюшкина.

— Тс-с-с! — опять цыкнула она. — У нас с вами миссия особой секретности! Ох! — баронесса взволнованно схватилась за сердце. — Только бы не упасть в обморок! Я, знаете ли, такая впечатлительная!

— Держитесь, Глафира, — подхватила даму под локоть Соня, чтобы та действительно не упала случайно. — А что за миссия? И почему особой секретности?

— Ну, как же, леди Соня? — недовольно зашептала Глафира. — Ты же сама просила меня утром провести тебя в королевскую тюрьму. Думаешь, принц Алан обрадуется, если узнает о такой вылазке?

— Так у вас получилось? — чуть ли не подпрыгнула от радости девочка.

— Конечно, получилось! Я же говорила, что Фомушка меня непременно послушает.

— А вы с ним уже разговаривали?

— Пока нет, — спокойно сообщила Глафира. — Но сегодня ночью он как раз один на дежурстве в тюрьме. Так что не отвертится. Собирайтесь скорее, пока нас никто не обнаружил.

Не понятно, кого имела в виду баронесса, но спорить Соня не стала. Она пошла за своим дорожным нарядом, сапожками и рукавичками. И появилась снова перед Финтифлюшкиной уже в полном облачении.

— Великолепно! — умилилась Глафира и всплеснула руками. — Ты словно маленькая принцесса!

— Спасибо, баронесса.

— Но я думаю, тебе обязательно нужны новые сапожки. Потому что эти не подходят оттенком к плащу.

Соня удивлённо оглядела свой наряд и пришла к выводу, что её, пожалуй, всё устраивает.

— Давайте поспешим, — вместо пререканий тактично напомнила она баронессе.

— Конечно-конечно! — торопливо поддакнула та. — А твой замечательный питомец поедет с нами?

— Чаки, ты поедешь? — спросила у щенка девочка, заметив, что малыш отнюдь не спешит покидать пригретое местечко у печи.

— А можно я сегодня буду охранять тебя здесь? — предложил он с явной ленцой в голосе и протяжно зевнул. — Вдруг придётся кому-нибудь объяснять, куда ты запропастилась?..

Чаки прикрыл глазки, потому что больше не мог держать их открытыми. А Соня засмеялась.

— Конечно, — разрешила она. — Только охраняй тщательно.

— Угу, — вздохнул щенок.

Девочка погладила его по голове и аккуратно накрыла пледом, чтобы малышу было ещё теплее. Чаки расплылся в благодарной улыбке, смешно причмокнул и окончательно погрузился в сон.

— Пойдёмте-пойдёмте! — снова поторопила шёпотом Глафира. — Не будем терять время.

Время они больше не стали терять и действительно поспешили на выход. Баронесса повела свою спутницу к дальнему выходу из замка, находившемуся с обратной стороны от парадного входа. Там их уже ждала карета, такая же чёрная, как дорожный плащ Глафиры. Соня окончательно убедилась в том, что миссия им предстоит наивысшей секретности, и подивилась, что у баронессы, оказывается, присутствуют особые навыки для подобных предприятий.

Финтифлюшкина усадила девочку в карету и отдала молчаливый приказ кучеру. Тот подстегнул лошадь, и весь экипаж двинулся в тёмную лунную ночь. Вскоре карета выехала на заснеженную дорогу, и скорость немного возросла.

Во время путешествия баронесса не переставала обмахиваться веером. Видимо, она пыталась скрыть своё волнение, но едва ли ей удавалось. Поняв это, Соня решила немного отвлечь Глафиру беседой.

— А вы давно виделись с Фомой Плюшкиным?

— Ох, дитя! — мечтательно пропела в ответ баронесса. — Для меня тот день был будто бы вчера!

— А на самом деле сколько прошло? — на всякий случай уточнила девочка.

— Пятнадцать лет.

— П..пятнадцать?.. — Сонины голубые глаза округлились от небывалого удивления.

Она тут же прикинула в уме, что сама живёт на свете всего двенадцать лет, и ей уже казалось такое количество лет невозможно огромным. А Фома и Глафира не виделись целых пятнадцать лет — это уму непостижимо!

— Да, — как ни странно, спокойно подтвердила баронесса. — Пятнадцать. Но что такое какие-то пятнадцать лет, если любовь вечна?

На это Соня не нашлась, что ответить. Тем временем Финтифлюшкина, кажется, погрузилась в приятные воспоминания, а девочка предпочла уставиться в окно.

Луна стояла высоко и светила ярко. Кругом бежали чёрные силуэты деревьев. Звёзды точно плыли по небу, пытаясь догнать экипаж, который всё больше и больше набирал скорость.

Вскоре карета остановилась. Соня попыталась разглядеть, где они находятся, но, увы, ничего не смогла понять — слишком темно оказалось вокруг. Первой вышла на улицу баронесса, девочка последовала за ней. Финтифлюшкина предусмотрительно взяла Соню за руку, чтобы не потеряться.

Они пересекли освещённый всего одним тусклым фонарём двор и приблизились ко входу в какое-то большое и не слишком красивое здание с четырьмя угловыми башнями, в каждой из которых находился часовой.

«Вот, оказывается, как выглядит королевская тюрьма», — подумалось Соне.

Место оказалось ужасно мрачным. От него будто бы веяло холодом и сыростью, аж побежали неприятные мурашки по коже. Соня поёжилась, но старалась больше никак не выказывать своего испуга. В конце концов, тюрьмы ведь и не созданы для того, чтобы быть приятными местами.

Глафира направилась внутрь, затем свернула влево, и путницы очутились перед кабинетом, в котором кто-то находился за письменным столом. По всей видимости, это и был Фома Плюшкин — начальник королевской тюрьмы.

С суровым и ужасно занятым видом он что-то записывал на желтоватых листах бумаги при помощи гусиного пера и чернил. Это был плотно сбитый мужчина с густыми широкими бакенбардами, при этом почти лысый. Синий форменный сюртук на нём еле застёгивался на все пуговицы, некоторые из которых так и норовили покинуть своё местоположение из-за чрезмерной нагрузки.

Фома поднял голову, заслышав приближающиеся шаги. Судя по его виду, он не только не знал, что к нему пожалуют гости, но и не узнал никого из пришедших.

— Кто такие? — недовольно пискнул он.

Для начальника тюрьмы голос у Плюшкина оказался менее суровым, чем его напыщенный вид. Фома поднялся со стула, и тут стало понятно, что рост у него совсем невелик. А когда начальник тюрьмы подошёл к Соне, так и вовсе пропали все сомнения, почему Плюшкин стеснялся некогда пригласить Глафиру на танец. Ведь она и без своего фиолетового парика была выше Фомы на добрые две головы, а уж с париком возвышалась над Плюшкиным будто Пизанская башня.

— Фомушка, — дрожащим голосом произнесла баронесса, — разве же ты меня не узнаёшь?

Суровый начальник пристально вгляделся в набелённое лицо баронессы, и его собственное лицо вдруг потеряло всякую суровость. Морщины на его высоком лбу разгладились, а взгляд стал ясным и блестящим.

— Глафирушка? Это ты?.. — пробормотал Плюшкин.

И Соня подумала, что теперь уже эти двое рискуют одновременно упасть в обморок.

— Я, — ответила Финтифлюшкина и придвинулась к возлюбленному. — Ты помнишь меня?

— Ну, конечно! — едва не пустив слезу, отозвался Фома. — Сколько же лет прошло?.. А ты всё такая же прекрасная…

Глафира прикрыла лицо веером, пытаясь скрыть румянец, который виднелся даже за толстым слоем её белил. Плюшкин бросился целовать ей руку. И, пожалуй, он мог бы здорово увлечься данным занятием на несколько ближайших часов. Оттого Соня решила всё-таки немного вмешаться, хотя ей и не очень хотелось прерывать парочку.

— Здравствуйте, Фома. Меня зовут Соня Сомова, — аккуратно вступила она.

— Ах, да! — немедленно очнулась баронесса. — Фомушка, познакомься с новой замкоуправительницей. Она прибыла к нам из внешнего мира.

— О, я очень рад! Очень рад! — подпрыгнул Плюшкин и схватил Соню за руку, чтобы поцеловать и её ладонь. — Начальник королевской тюрьмы Фома Плюшкин. Я к вашим услугам, уважаемые дамы. Чем я могу быть вам полезен? Что привело вас сюда в этот поздний час?

— Секретная миссия, — громко шепнула ему баронесса и опасливо огляделась вокруг, проверяя, не подслушивает ли кто.

— Даже так? — удивился Фома и тоже на всякий случай огляделся. — Но какая же это миссия?

— Мне нужно встретиться с бывшей замкоуправительницей Варварой и садовником Благояром, — вновь подоспела Соня с объяснениями.

— С Благояром и Варварой?! — подпрыгнул на месте начальник тюрьмы и ошарашенно глянул на своих посетительниц. — Но это невозможно! Они ведь под арестом! Осуждены по приказу принца Алана по обвинению в государственной измене! Нет-нет! Это решительно, решительно невозможно!

— Фомушка, — сладко пропела баронесса Финтифлюшкина и изящным жестом положила свою аккуратную ладошку на плечо возмущённого Плюшкина, — пожалуйста, сделай это ради меня. Всего на пару минуточек. Это дело высочайшей важности.

— Высочайшей? — недоверчиво переспросил Фома.

— Самой высочайшей, — подтвердила Глафира и улыбнулась.

— Ну, хорошо, — согласил Плюшкин, смущённо отводя взгляд. — Только ради тебя, Глафирушка. Идёмте за мной.

Он повёл баронессу и Соню куда-то внутрь здания. Они пошли по длинному плохо освещённому коридору. Для верности Фома прихватил с собой масляный светильник, чтобы никто не споткнулся по дороге. Тем более, что вскоре им пришлось спуститься куда-то этажом ниже. Здесь лестница вовсе не освещалась, и Соня едва не промахнулась мимо ступеньки.

Начальник тюрьмы привёл своих спутниц в каменное мрачное подземелье. И тут ощущение неуютности только усилилось. Соня впервые находилась в столь ужасающем месте. Королевская темница оказалась жутким местечком, и девочка даже порадовалась, что Чаки остался во дворце. Малыш мог здорово испугаться. Однако ей самой удалось собраться с духом и не поддаваться страху.

Меж тем Фома продолжал путь, который пролегал между рядов камер, где находились узники. Соня и подумать не могла, сколько людей томятся тут. И вполне вероятно, многие из них оказались здесь совершенно несправедливо.

Проходя мимо одной из решёток, девочка ненадолго остановилась. Её внимание привлёк красивый высокий мужчина с такими грустными глазами, каких Соня ещё никогда в жизни не видела. В это позднее время он почему-то не спал. И девочка решила аккуратно узнать у него, кто он такой и почему здесь очутился.

Немного оторвавшись от своих спутников, она осторожно приблизилась к металлическим прутьям.

— Здравствуйте, — сказала Соня.

— Доброй ночи, милая леди, — грустно отозвался мужчина. — Могу я узнать, что такая красивая девочка делает в столь неприятном заведении?

— Меня зовут Соня Сомова, — вежливо представилась она. — Я новая замкоуправляющая в Сиянии.

— Правда? — удивился мужчина. — Тогда вам нужно быть очень и очень осторожной. Вы ведь знаете, что случилось с предыдущей замкоуправляющей?

— Знаю. Именно поэтому я тут. Хочу поговорить с ней.

— Вот как?.. — протянул задумчиво мужчина. — Что ж, желаю удачи.

— А могу я узнать, кто вы?

— Я? — как бы удивился собеседник такому вопросу. — Сейчас уже никто.

— Как это «никто»? — совершенно не поняла его Соня. — Вы же вот стоите передо мной. Значит, вы есть. Значит, вы обязательно кто-то.

— Это философский вопрос, — вздохнул мужчина. — Раньше я был главным королевским поваром, а сейчас не знаю, кто я, потому что главным королевским поваром я быть уже перестал. А другого себя я пока не нашёл.

— Значит, вы — Потап? — обрадовалась девочка.

— Да, верно. А вы меня знаете?

— Конечно! Вас все знают и помнят! — заверила она.

— Это очень хорошо, — сказал Потап. — Если кого-то знают и помнят, значит, он ещё существует.

— Потап, — торопливо зашептала Соня, боясь, что её исчезновения сейчас заметят, или даже хуже того — она сама потеряет из виду Фому и Глафиру, — вы только не переживайте. Скоро Новый Год, и всё обязательно будет хорошо.

— Новый Год в этом году отменили. Так что ничего хорошего не будет, — снова вздохнул бывший главный королевский повар.

— Нет, не отменили, — настояла на своём девочка. — И я вам обещаю, что скоро произойдут изменения.

— Какие изменения?

— Пока не знаю, какие. Но обязательно хорошие.

— Ну, что ж. Буду ждать, — без особой надежды ответил повар. — Всё равно мне больше нечем тут заняться.

— Только не падайте духом, Потап! — пожелала ему на прощание Соня и поспешила нагнать баронессу и начальника тюрьмы, которые уже ушли далеко вперёд.

Через пару минут все втроём они оказались уже перед другой камерой, где находились двое заключённых — мужчина и женщина. Даже без объяснений Соня поняла, что это Благояр и Варвара.

Бывшую замкоуправительницу было легко узнать по её схожим чертам с дочерью: и Тия, и Варвара были темноволосыми и зеленоглазыми, обе хрупкие, и у обеих в лицах читалась мягкость и доброта. А бывшего садовника Соня узнала благодаря тому, что он до сих пор был одет в садовничий фартук с большими карманами. Лицо его поросло густой тёмной бородой, но глаза оставались ясными и светлыми. Они тоже лучились добротой и открытостью.

— Ну, вот, — сказал Фома. — Я вас привёл. Даю вам не больше пяти минут.

— Ох! Как же здесь душно! Умираю! — воскликнула вдруг баронесса и, к изумлению всех присутствующих, рухнула без чувств прямо в руки Плюшкину.

— Глафирушка! — тотчас запаниковал Фома, бледнея на глазах. — Ну, как же так? Как же так?! Очнись! Ох, что же делать?!

— А вы отнесите её к себе в кабинет, — тут же предложила Соня. — Возможно, ей просто нужно выпить воды или чаю. И она тут же придёт в себя.

— Да-да, вы правы, леди Соня. Глафирушка всегда была такой впечатлительной. Как же я не подумал, что её хрупкое сердце может не выдержать такого зрелища?.. Ах, Глафирушка, я тебя спасу! — горячо заверил начальник тюрьмы и героически понёс на руках Финтифлюшкину, оказавшуюся в такой беде.

Впрочем, беда была не слишком велика. Потому что пока эти двое удалялись, Соня заметила, как баронесса очнулась на пару секунд и незаметно для Фомы подмигнула девочке. Соня едва удержалась от смеха. А ведь сейчас было совсем не до веселья.

Она подошла поближе к камере.

— Здравствуйте, Глафира и Благояр, — сразу приступила она к делу, понимая, что времени у неё в обрез. — Меня зовут Соня Сомова. Я подруга вашей дочери Тии. А ещё я — новая замкоуправительница в Сиянии.

Двое узников внимательно посмотрели на неё и встали вплотную к прутьям.

— Здравствуй, Соня, — ответила Варвара. — Это очень хорошо, что у Тии появилась подруга. И тем более хорошо, что в замке теперь есть кому справляться с хлопотами. Но не слишком ли ты юна для такого непростого дела?

— Совсем нет, — ответила девочка с гордостью. — У меня есть много помощников. Тия мне тоже очень помогает. А вот ей помочь совсем некому. Она сейчас одна справляется с садом.

— Ужасно, — сказал Благояр. — Там сейчас снегу наверняка по колено…

— И даже выше, — не стала лукавить Соня. — Но Тия молодец — у неё всё получается. Однако так не может продолжаться слишком долго. Вы должны вернуться.

— Да мы бы с радостью, — улыбнулась Варвара.

— Но, как видишь, нас почему-то не спешат отпустить, — добавил садовник.

— Я это исправлю, — смело пообещала им обоим девочка. — Но мне нужна ваша помощь. Я совершенно не понимаю, как вы тут оказались? Что произошло?

— Да мы сами не очень-то знаем, — ответил Благояр. — Просто в один прекрасный день принц Алан решил посадить нас тюрьму.

— Просто так? — не поверила Соня. — Но этого не может быть! Должна же быть причина!

— Должна, — кивнула Варвара. — Наверное, причина такова, что принцу Алану так захотелось.

— Но ведь вас обвиняют в государственной измене! Что это значит? Что для этого надо сделать?

— Полагаю, — сказал Благояр, — для этого порой достаточно очутиться в ненужное время и в ненужном месте, и услышать то, что не предназначено для твоих ушей.

— Как это? — удивилась Соня.

— Милая леди, скажите, — понизив голос, произнёс садовник, — могу ли я вам доверять?

— Можете. Конечно, можете, — уверенно заявила девочка.

Благояр переглянулся с женой. И Варвара едва заметно кивнула мужу.

— Хорошо, — сказал он. — Слушайте же. В тот день, когда нас обвинили в государственной измене, я, как всегда, работал в саду. И вдруг до меня донеслись чьи-то голоса. Я не хотел подслушивать, но всё-таки часть разговора долетела до моих ушей. Разговаривали министр околовсяческих дел Свин Хрюнов и первый королевский советник Феликс Пустяков. Я уже собирался поскорее уйти, чтобы не мешать им. Однако Феликс заметил меня и спросил, слышал ли я, о чём шла речь. Я честно сказал, что слышал немного. А сразу после этого принц Алан вызвал нас с Варварой в тронный зал и тут же заключил под стражу. Вот и всё, что я могу сказать.

Соня обдумала услышанное и уточнила:

— А о чём же говорили министр и советник?

— Насколько мне удалось расслышать, они говорили о короле Витольде Мудром и королеве Бажене. Но, что именно они говорили, я не понял. Лишь услышал единственную фразу Хрюнова. Он сказал что-то вроде: «Я ведь не знал, я не виноват».

— Не виноват?.. — задумчиво повторила Соня. — В чём же это он не виноват?

— Не знаю, — признался Благояр. — Лишь потом, уже находясь тут, мы с Варварой узнали, что именно в тот день король и королева бесследно исчезли.

— Именно в тот день… — вновь повторила эхом девочка. — Получается, что Свин Хрюнов может быть как-то причастен к исчезновению родителей принца?

— Я думал об этом, милая леди, — с грустью ответил садовник. — Но здесь я ничего не могу сделать и выяснить. Принц Алан даже не стал слушать наши оправдания.

— Потому что он послушал первого королевского советника Феликса, — заключила Соня.

— Полагаю, что так, — Благояр невесело улыбнулся и добавил: — Король и королева пропали неслучайно. Но кто за этим стоит, мне неведомо. А ещё я думаю, что дело это не просто запутанное, но и опасное. Так что берегите себя, леди Соня.

— Я обязательно выясню, кто за этим стоит, — пообещала девочка. — Спасибо вам. Вы очень помогли.

— Не за что, — садовник снова улыбнулся, но на этот раз чуть более смело.

— Соня, — позвала Варвара, — пожалуйста, передай Тие привет от нас. Мы очень скучаем по ней. Скажи, что у нас всё хорошо.

Говоря это, бывшая замкоуправительница незаметно утёрла слезу, набежавшую на глаза. Соня утвердительно кивнула, но ответить ничего не успела, так как на горизонте появился Фома, который явно спешил прервать беседу.

— Время истекло! — ещё набегу выпалил он. — Леди Соня, вам больше нельзя находиться тут. Идёмте. Иначе и мне за это влетит.

— От кого? — удивилась девочка. — Вы же — большой начальник.

— Да-да, — сказал Плюшкин, торопливо уводя с собой гостью под локоть. — Но на каждого большого начальника всегда есть начальник побольше.

— Ясно, — не стала спорить Соня и лишь махнула на прощание рукой оставшимся позади Благояру и Варваре. — А как там себя чувствует баронесса?

— О, великолепно! Как вы и сказали, чай спас положение. Я помню, что Глафирушка всегда любила крепкий чай с долькой лимона. И, знаете, это очень-очень помогло ей прийти в себя. Жаль только, что вам уже нужно скорее уезжать…

Последние слова он произнёс с грустью, даже не стараясь скрыть этого. И, конечно, Соня попробовала слегка приободрить Фому:

— А вы позовите Глафиру на встречу.

— На встречу? Как это?

— На встречу Нового Года, — подсказала девочка. — Послезавтра на площади будут гуляния. Почему бы вам не погулять вместе?

— Вы думаете, она согласится? — с сомнением переспросил Плюшкин.

— Уверена, что согласится. Вы главное — не затягивайте.

— Хорошо. Я… обдумаю ваше предложение. Спасибо, — сказал Фома.

Соня заметила, что его густые бакенбарды вдруг озарил румянец, а глаза зажглись совершенно по-иному. И уже не осталось сомнений, что в этот раз Фома Плюшкин скорее всего будет действовать более решительно, чем пятнадцать лет назад.