Совсем не джентльмен

Глава тридцать четвертая

Солнце уже почти полностью скрылось за горизонтом, но веселье было еще в разгаре, когда Роб разыскал наконец Сару. Она ничего не смогла прочесть по его лицу, разве что поняла, что выглядит он далеко не таким счастливым и беззаботным, как раньше.

Он склонился над ее рукой.

— Самое время удрать отсюда, миледи.

— Я готова, — ответила она. — Быть невестой — это, конечно, очень здорово и все такое, но я устала сохранять ауру очарования на протяжении многих часов.

При этих ее словах он слабо улыбнулся.

— Ты очаровываешь так же естественно, как дышишь. — Положив руку ей на поясницу, он направил ее к дому. Тепло его открытой ладони было очень… интимным.

Им понадобилось некоторое время, чтобы попасть в дом, потому что гости то и дело останавливали их, дабы поболтать и пожелать им счастья, но в конце концов они все-таки оказались внутри. Когда они поднимались по лестнице, Роб спросил:

— Твоя комната или моя?

— Хозяйские апартаменты, — ответила Сара. — Там довольно приятно, и я подумала, что символизм сейчас вполне уместен.

— Начать новый этап жизни в новом месте? Ты права, в спальнях, которые мы занимаем, нет ничего необычного. — Когда они свернули в коридор, он добавил: — Спасибо за кабинет. Благодаря твоим усилиям он изменился до неузнаваемости.

— Очень хорошо. Поскольку ты часто там уединяешься, он должен выглядеть уютно.

В конце коридора было несколько дверей, ведущих в комнаты, которые и образовывали главные апартаменты. За большой дверью в самом центре находилась гостиная, тогда как остальные двери выходили в гардеробные, чтобы слуги могли приходить и уходить незамеченными.

Роб уже потянулся к центральной двери, когда Сара сказала:

— Они заперты. Я не хотела, чтобы кто-нибудь устроил нам внутри свадебные сюрпризы.

— Похвальная предосторожность, — одобрил Роб. — В большинстве своем подобные сюрпризы доставляют массу удовольствия шутникам, но никак не жениху и невесте.

Сара извлекла ключ из-под вазы, стоявшей на столе в коридоре, и отперла дверь. От ее внимания не ускользнуло, как Роб внутренне подобрался, прежде чем переступить порог. В этом и заключалась проблема домов, в которых жили и умирали целые поколения. Здесь всегда остаются воспоминания, и не все из них приятные.

Они вошли в короткий коридорчик, который вел в гостиную, расположенную между двумя спальнями. Роб взял ключ, запер дверь, а потом повернулся и заключил Сару в объятия.

Это было не проявление страсти, а выражение привязанности и заботы. Она прильнула к нему, мурлыча от удовольствия, обхватила руками за талию и уткнулась лицом ему в плечо. Мэрайя была права: за последние дни они с Робом слишком мало времени провели вместе, и сейчас, в его объятиях, ей было очень уютно и покойно.

— Я рад, что мы больше не находимся у всех на виду, — прошептал он. — Постоянно быть добродушным и веселым владельцем поместья очень утомительно.

Сара сдавленно фыркнула:

— Ты предпочитаешь незаметно держаться на заднем плане, не так ли?

— Незаметность мне больше по душе, — согласился он. — Но из вас, моя графиня, получилась превосходная хозяйка дома.

— Благодарю вас. — Она еще теснее прижалась к нему. — Вся заслуга принадлежит платью герцогини, которое подарила мне Мэрайя. В нем любая женщина почувствует себя важной дамой.

— А я еще спрашивал себя, как это ты умудрилась за такое короткое время найти столь роскошное одеяние. Мне следовало бы догадаться. Тебе повезло с родственниками.

— Теперь это и твоя семья тоже, — напомнила она.

— Верно, — задумчиво протянул он. — Но мне нелегко привыкнуть к мысли, что отныне герцог Эштон — мой зять.

Сара запрокинула голову, глядя ему в лицо.

— Но ты же знаешь Адама целую вечность.

— Да, но он всегда был герцогом, тогда как я оставался всего лишь младшим сыном, потом младшим учеником, а в последнее время — еще и наемником для проведения особых расследований. А стать членом семьи — совсем другое дело. Моя жизнь отныне похожа на перетасованную колоду карт.

— Это действительно так, — согласилась она. — Ты все еще сомневаешься в том, стоило ли тебе становиться графом?

— Да. — Роб улыбнулся. — Но я рад, что теперь в моей жизни появилось место для жены.

Он отпустил ее и сделал два последних шага, входя в гостиную и снимая сюртук и галстук. Бросив их на спинку стула, он наконец обратил внимание на окружающую обстановку. Последние лучи заходящего солнца жидким золотом вливались в окна, окрашивая в ласковые тона элегантную мебель и вазы с яркими цветами, расставленные по всей комнате.

— Мы случайно не ошиблись домом? — пораженный до глубины души, поинтересовался он. — Здесь все совсем не так, как я помнил. И лучше. Много лучше. Когда ты только успела сделать перестановку?

— Мы с Мэрайей побывали на чердаке и нашли там старую мебель, — пояснила Сара. — А все остальное — вопрос нескольких рабочих рук.

— Это же колоссальный труд! Однако результат того стоит. У меня больше нет чувства, будто все здесь принадлежит моему отцу. — Роб уселся, чтобы снять сапоги, а потом взял Сару за руку и принялся обследовать апартаменты. Спальня графа привела его в восхищение, и он заглянул в гардеробную, где уже была аккуратно сложена его собственная одежда.

— Вижу, Харви тоже было чем заняться. Да, мой гардероб смотрится здесь убого. Насколько я помню, туалетная комната графини в два раза больше, поэтому я надеюсь, что твой гардероб очень велик.

— Моя гардеробная устраивает меня как нельзя лучше. — Она улыбнулась, предвкушая его удивление. — Открой следующую дверь.

Он повиновался и замер на месте как вкопанный.

— Боже милосердный, римская баня! Вот этого раньше точно не было.

— Для обустройства этой ванны и ватерклозета, который находится за дверью, пришлось уменьшить туалетную комнату графини, — пояснила Сара. — По словам Гектора, через несколько лет после смерти твоей матери у твоего отца появилась любовница с экстравагантными вкусами. Это она убедила его приобрести мебель в египетском стиле и оборудовать вот эту ванную комнату до того, как наскучила ему.

— Если ей нравились вырезанные из дерева крокодилы, то я не удивляюсь тому, что продержалась она совсем недолго. — Над ванной был подвешен резервуар. Он приложил к нему руку. — Горячая вода?

— В крошечном чулане между ванной комнатой и коридором установлен нагреватель, поэтому слуги могут греть воду, не беспокоя нас, — сказала она.

Роб искоса взглянул на нее.

— Это может быть… забавно. Ну что, взглянем на твои комнаты?

Сара согласно кивнула, и он открыл дверь в ее гардеробную, пересек ее и вошел в спальню, по-прежнему держа супругу за руку. Он выглядел необычайно соблазнительно-мужественным на фоне безмятежной и очень женской обстановки, выдержанной в бежевых и розовых тонах.

— Отличная работа, Сара! — улыбнулся он ей. — Все здесь очень тебе идет. Безупречная английская роза в своем будуаре.

Под его теплым взглядом она почувствовала, как у нее участился пульс.

— Если ты голоден, то на столике у окна имеются закуски и напитки, — чуть нервно сообщила она. — Слуги обеспечили нас всем необходимым, чтобы мы могли не выходить отсюда день или два.

Смеясь, он притянул ее к себе.

— Мне нравится эта идея. — Наклонив голову, он поцеловал ее, и губы его были теплыми и твердыми.

Она растаяла под его поцелуем. Языки их соприкоснулись, когда они вдохнули друг друга. Наконец-то свадебная церемония и все формальности остались позади, и теперь они смогут по-настоящему стать мужем и женой.

Сара была настолько поглощена поцелуем, что поначалу даже не обратила внимания на то, что проделывают его руки, пока ее волосы освобожденной волной не рассыпались по плечам. Он запустил пальцы в ее пышные локоны и уверенно поглаживал ее шею.

— Давай не будем звать твою горничную, — прошептал он, ловко расстегивая ей платье на спине.

Когда он обошел ее сзади и принялся расшнуровывать корсет, она, задыхаясь, прошептала:

— У тебя хорошо получается. Мне следует обеспокоиться тем, где ты этому научился?

Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее в шею, раздвинув золотистую завесу ее волос.

— Если ты спрашиваешь себя, не прожженный ли я повеса, то мой ответ — нет, — сказал он. — Но я хотел сделать это с того самого момента, как только увидел тебя.

— Правда? Ты ничем не выказал своего желания.

— Предполагалось, что я должен спасти тебя, а не изнасиловать. Но ведь ты не могла не заметить, что мне не всегда удавалось сохранить это желание под контролем. — Он расшнуровал корсет и отложил его в сторону, оставив ее в одной сорочке и туфельках.

— Я заметила. — Сара сбросила с ног элегантную обувь и стала на два дюйма ниже. — Дай мне несколько минут на то, чтобы переодеться, и я вернусь сюда, к тебе.

— Я могу помочь тебе снять сорочку, — предложил Роб, и глаза его блестели, пока он гладил ее по рукам от плеча до локтя.

Она рассмеялась.

— Веди себя прилично! Я вернусь через несколько минут. — Подхватив платье герцогини и корсет, она упорхнула в свою гардеробную. Оставить такой наряд валяться на полу — значило бы проявить к нему полное неуважение.

Она быстро повесила платье в шкаф, потом разделась донага и набросила на себя красивую ночную сорочку розового муслина, также подаренную Мэрайей. Как полезно иметь в сестрах щедрую и обладающую хорошим вкусом герцогиню!

Ночная сорочка была закрытой, с длинными рукавами, и весьма скромной, но цвет шел Саре, а ткань красиво переливалась при каждом ее движении. Расчесав спутанные волосы, она нанесла на них капельку ночных духов леди Кири. Они расточали нотки цветочного целомудрия, но под ними сквозило жаркое и соблазнительное обещание.

Быстрый взгляд в зеркало подтвердил, что она выглядит именно так, как и должна выглядеть невеста в свою первую брачную ночь. Она, разумеется, нервничала, но это было вполне естественно.

Сделав глубокий вдох, Сара вернулась в спальню. Роб глядел в окно, сцепив руки за спиной.

Он переоделся в роскошную свободную рубашку винно-красного шелка, расшитую восточными узорами голубого и черного цветов. Наряд его выглядел экзотическим и красивым, а сам Роб казался загадочным и даже опасным незнакомцем. Совсем как тот мужчина, которого она однажды описывала своей подруге, когда они заговорили об идеальных партнерах.

Но тут Роб с улыбкой повернулся к ней и вновь превратился в друга.

— Я приобрел сие импозантное одеяние, когда жил в Индии. Они там все эксперты по роскоши. А ты, моя исключительная женушка, выглядишь самой роскошной женщиной на свете.

Прежде чем она успела сообразить, что он задумал, Роб подхватил ее на руки и бережно, словно хрустальную, опустил на середину ее широкой кровати под балдахином.

— Ах, Сара, Сара… Моя принцесса… — Он прилег рядом с нею и положил руку ей на талию, склоняясь над ней. — Ты такая красивая, — хрипло проговорил он. — Изысканно и утонченно красивая…

На этот раз его губы были горячими и требовательными. Обжигающе жадными. Она почувствовала, что и сама вся горит, — жидкий огонь растекался по ее телу, пробираясь в самые заветные места.

Поначалу ей понравились сладкое опьянение от его поцелуя, исходящие от него жар и желание, которые находили отклик в ее собственном теле. Но потом Роб потянулся поцеловать ее в мочку уха и навалился на нее грудью. И хотя он перенес вес своего тела на руки, чтобы не раздавить ее, Сару вдруг охватил безудержный, иррациональный страх: она почувствовала себя так, будто попала в ловушку, испуганно ахнула и оттолкнула его обеими руками.

Роб перекатился на спину, тяжело дыша и сжимая кулаки. Через несколько мгновений он сказал:

— Прости меня. Кажется… я напугал тебя, и сегодня это случилось уже не в первый раз. Ты… не хочешь быть моей женой?

— Нет! — Она села на постели, прислонившись спиной к изголовью, у которого громоздилась гора подушек. — Если кто и должен извиняться, Роб, так это я. У меня нет причин бояться тебя: ты проявил невероятную доброту и терпение. Но… ты такой большой. Большой и сильный. А я… нет.

Он тоже сел, опираясь спиной на один из массивных столбиков в изножье кровати, лицом к ней. Дыхание его оставалось частым, но он уже овладел собой, осторожно вытягивая ноги рядом с нею. Ступни у него тоже были крупными, соразмерными его росту. Кажется, она что-то слышала о том, что размер ноги отражает размер… Покраснев, Сара отвела взгляд.

— Со своим ростом я ничего поделать не могу, — с оттенком суховатой иронии заявил Роб. — Я очень хорошо сознаю, какая ты маленькая. Но совсем не слабая. Твоими силой и стойкостью можно только восхищаться. Но ты такая миниатюрная и очаровательная, что тебя хочется поставить на пьедестал и повесить табличку: «Смотреть, но руками не трогать». К несчастью, мне очень хочется потрогать.

— Я совсем не такая хрупкая. Не забывай, что я росла со своими кузенами и была сущим дьяволом, настоящей девчонкой-сорванцом. — Сара нахмурилась, пытаясь разобраться в своих чувствах. — На мгновение я почувствовала себя так, словно попала в ловушку, но я не боюсь тебя, Роб.

— Это уже кое-что, — проворчал он. — Или я продвигался слишком быстро для тебя?

— Немного. — Она скривилась. — Но должна признаться, я все время думаю о том, что все до единого гости знают, чем мы здесь занимаемся. Это приводит меня в замешательство.

— По крайней мере, это не королевская свадьба минувших лет, когда в супружеской спальне собиралась половина двора. Нужно было быть очень сильным мужчиной, чтобы достойно выступить в таких обстоятельствах! — с чувством сказал он. — Но ты права: насчет брачной ночи всегда строятся предположения.

Сара вновь болезненно поморщилась при упоминании о публичных совокуплениях в прошлом.

— Быть может, мне самой судьбой предназначено оставаться старой девой, — мрачно заявила она.

Роб замер, боясь пошевелиться.

— Если ты действительно не хочешь быть моей женой, то брак можно аннулировать. Это будет долго и сложно, но, я уверен, вполне досягаемо при условии, что брак не был консуммирован[34].

При мысли обо всех тех людях, которые пришли отпраздновать их свадьбу, Сара содрогнулась. Здесь были практически все обитатели огромного поместья Келлингтон и многочисленные друзья и члены семьи. Аннулирование станет позорной публичной пощечиной Робу, который не сделал ничего, ровным счетом ничего, чтобы заслужить такое к себе отношение с ее стороны.

Напротив, он дал ей все.

— Я совершенно определенно не желаю аннулирования! Мне пора было выйти замуж, а ты — единственный мужчина, которого я могу представить в роли своего мужа. — Она нетерпеливо отбросила с лица прядь волос. — Однако я не ожидала от себя подобной робости и капризов. Обычно мне свойствен здравый смысл.

— И это мне в тебе нравится. — Роб согнул ногу в колене и небрежно положил на нее руку, являя собой картину полного отдохновения мужчины в роскошном наряде. — Если бы ты любила меня, то проявила бы куда меньше робости. Несмотря на то что мы вместе пережили интересное приключение, мы ведь почти не знаем друг друга.

Внезапное озарение подсказало ей, что он отнюдь не спокоен и расслаблен, а просто очень умело скрывает охватившее его напряжение. Сердце у нее болезненно сжалось, когда она вспомнила сияющую уверенность на лице Мэрайи, когда та шла по проходу к Адаму, ожидавшему ее у алтаря.

В глазах Адама светилась точно такая же уверенность, а еще благоговейный страх, словно он не мог понять, за что ему выпало подобное счастье. А у Сары и Роба все было по-другому.

Она крепче стиснула зубы. Всего несколько часов назад она дала брачный обет перед Господом и людьми и теперь просто не может пойти на попятный. Да она и не хочет уходить. Осторожно подбирая слова, Сара сказала:

— Многие пары женятся без любви, но живут потом в браке долго и счастливо. Нам — или, точнее, мне — просто нужно немного времени, чтобы разобраться в себе и привыкнуть.

— Каждый брак уникален по-своему, — задумчиво сказал Роб. — Мы можем создавать свой так, как захотим. Вступление в брачные отношения необязательно должно произойти именно сегодня. Мы можем дождаться момента, когда у нас под окнами не будет двух сотен людей, рассуждающих о том, чем мы сейчас занимаемся.

— И когда мои нервы придут в порядок, — с благодарностью сказала она. — Я очень устала и издергалась. Сейчас еще не поздно, но день выдался ужасно длинный. — Она прикрыла зевок. — Я очень ценю твое долготерпение, Роб. Ты — святой.

— Во мне и близко нет святости, — ответил он, и глаза его лукаво блеснули. — Но я тоже устал. Столько часов подряд изображать безупречное поведение! Как хорошо, что можно расслабиться с тобой вместе. Хочешь чего-нибудь съесть или выпить?

— Я не голодна, но стакан вина был бы очень кстати.

Он спрыгнул с кровати, зажег две лампы — за окном уже сгустились сумерки — и налил им обоим вина. Сара с удовольствием наблюдала за ним — он не делал ни единого лишнего движения и походил на породистое животное.

Вернувшись к кровати, он протянул ей один из бокалов, а потом коснулся его своим.

— За прекрасную новобрачную.

Она улыбнулась и тоже прикоснулась своим бокалом к его.

— И за моего симпатичного и очень терпеливого супруга.

Он вновь прислонился к столбику кровати, подогнув одну ногу под себя, а другую свесив на пол. Его аквамариновые глаза были ясными и чистыми, как воды ручья, а каштановые волосы — взъерошенными. Ей вдруг захотелось еще сильнее растрепать их, но сейчас он был для нее недосягаем.

Нет, это не он был недосягаем. Это она проложила между ними непреодолимую дистанцию. И чем скорее она ее сократит, тем лучше.