Странник

Глава X. Дом лорда Райвенна

Лорд Райвенн жил в городе Кайанчитуме, а точнее, в пригороде, в собственном огромном особняке. Дом состоял из четырёх частей, соединённых между собой в четырёхугольник с внутренним двором; в нём было четыре этажа, из которых два верхних были по внутреннему периметру соединены сплошными лоджиями. Лоджии были украшены равномерно расставленными кадками с цветущими кустами, бутоны на которых напоминали розы, а перила и опоры лоджий были увиты плющом с зелёно-розовыми листьями. В центре внутреннего двора бил трёхъярусный фонтан с бассейном из белого и серого мрамора, и вся площадь двора также была вымощена мрамором. По всему периметру двора тянулась полосой цветочная клумба, в её углах располагалось четыре треугольных клумбы, а между ними попарно — ещё по одной клумбе несколько большего размера. Вокруг фонтана было ещё четыре узких дугообразных клумбы и четыре белых мраморных колонны со статуэтками на капителях. По всему двору были расставлены изящные белые скамеечки: четыре у фонтана и по одной у всех угловых клумб. Под лоджиями стояли мягкие диванчики с невысокими мраморными столиками, каждый из которых был украшен цветочным горшком.

Крыша дома представляла собой посадочную площадку: на ней имелось два двухместных ангара для флаеров. Флаер представлял собой нечто среднее между автомобилем и самолётом, был оборудован бортовым компьютером и мог садиться, сбрасывая в воздухе скорость почти до нуля и вертикально опускаясь на посадочную площадку. Всего таких машин у лорда Райвенна было три: одна — белоснежная — его личная, вторая принадлежала его сыну Раданайту, а третья — Фалкону. Флаер Раданайта отсутствовал в ангаре, а у Фалкона был сверкающий чёрный флаер. Увидев впервые альтерианский личный транспорт, Джим пришёл в такой восторг, что на мгновение забыл язык своей родины, и у него вырвалось по-английски:

— Ух ты, какая крутая тачка!

— Прости, что ты сказал? — не понял лорд Райвенн.

— Это по-земному, — смущённо пояснил Джим. — То есть, отличная машина. А какая у неё максимальная скорость?

— Эта модель может развивать скорость до пятисот леинов1 в час, — ответил лорд Райвенн. — Разумеется, такую скорость в городе развивать нельзя, это можно только на верхних трассах.

— То есть, в небе?

— Именно.

Они вошли в кабину лифта и спустились с крыши на первый этаж. Шагнув из лифта на мраморный пол, Джим оказался в огромном зале со светлыми стенами, украшенными лепниной и барельефами, и с высокими, но относительно узкими арочными окнами.

— Это парадная гостиная, — сказал лорд Райвенн.

— А есть ещё другие? — удивился Джим.

— Ещё две, — ответил лорд Райвенн. — Мы сейчас находимся в фасадной части дома. Эта гостиная предназначена для торжественных приёмов с большим количеством гостей.

— А у вас часто бывают приёмы? — полюбопытствовал Джим.

— Теперь не так часто, как когда-то, — сказал лорд Райвенн. — Мой покойный спутник любил устраивать большие весёлые сборища, и у нас бывали приёмы по пять раз в год… Надо сказать, удовольствие не из дешёвых. — Лорд Райвенн усмехнулся. — Затворником себя я бы не назвал — характер у меня общительный, ко мне нередко приезжают друзья, у Раданайта тоже своя компания, и мы принимаем их в боковой гостиной, там более уютно. Кстати, пойдём туда.

Боковая гостиная была не такая высокая, как главная, но тоже весьма просторная, оформленная в терракотовых, бежевых и золотистых оттенках. Окна в ней были уже не готические, а в восточном стиле — такие окна в доме преобладали. В боковой гостиной их было пять; занавесок не было, но можно было регулировать светопроницаемость стекла. На полу лежал ковёр, мягкой мебели было немного — один диван, столик и два круглых кресла, зато почти всю стену занимал орган. Его трубы были из золотистого металла, а круглые клавиши были сгруппированы как в пишущей машинке. Клавиатур было две, и они располагались рядом в одной плоскости: по-видимому, для каждой руки. Перед органом стоял круглый стул цвета красного дерева. Не успели Джим с лордом Райвенном войти, как в дверях показался высоколобый, бледнолицый альтерианец с пшеничными бровями, орлиным носом, водянисто-голубыми глазами и соломенного цвета волосами, собранными в круглый узел на затылке. На нём был строгий чёрный костюм с воротником-стойкой, чёрные, до блеска начищенные сапоги и белоснежные перчатки. Встав в почтительную позу — пятки вместе, руки по швам, — он поклонился, согнувшись точно пополам и сохраняя спину удивительно прямой.

— С возвращением, ваша светлость, — произнёс он неторопливо и отчетливо. — Удачно ли вы съездили?

— Благодарю, Криар, — ответил лорд Райвенн. — Привёз вот это юное создание, которое, как я надеюсь, станет членом нашей семьи. Его зовут Джим. Джим, познакомься: это наш бесценный Криар — человек, без которого в этом доме настали бы хаос и запустение.

Криар принял комплимент сдержанно и скромно, но с достоинством. Джим, пробормотав "здравствуйте", неуверенно протянул ему руку, и тот, вежливо взяв её белой перчаткой почти за самые кончики пальцев, чуть-чуть сжал.

— Добро пожаловать, сударь, — сказал он с чинным поклоном.

Это альтерианец больше всего походил на дворецкого, каковым в действительности и являлся. Он был обладателем непроницаемого взгляда и образцовых манер, а также великолепной осанки: ходил он так, будто у него на голове стоял невидимый стакан с водой. После обмена приветствиями он доложил:

— Милорд, господин Раданайт вернулся из университета, переоделся и сразу же уехал. Сказал, что будет поздно.

— Хорошо, Криар, спасибо, — сказал лорд Райвенн. — Фалкон не выходил на связь?

— Нет, ваша светлость, ещё не выходил. Какие будут распоряжения?

Лорд Райвенн сел на диван.

— Вот что, Криар. Джиму нужна одежда, для начала хотя бы несколько комплектов. Все его вещи сейчас на нём, а это никуда не годно. Сними его параметры и отправь заказ в ателье — ты знаешь, в какое. Скажем, четыре комплекта: один домашний, два для выхода — для тёплой и для прохладной погоды, а четвёртый — нарядный. Также закажи три комплекта белья и одну пижаму. Скажи, что заказ срочный, а материалы пусть будут наилучшие.

— Хорошо, ваша светлость, будет сделано. Что-нибудь ещё?

— У нас есть что-нибудь вкусненькое к чаю, Криар?

— Разумеется, милорд.

— Тогда подай нам с Джимом чай в летний зал.

— Да, ваша светлость. Это всё?

— Пока всё, Криар.

— С вашего позволения, милорд.

С чинным поклоном Криар удалился, а лорд Райвенн встал с дивана и взял Джима за руку.

— Пойдём, дорогой. Летний зал на третьем этаже.

Летний зал представлял собой даже не комнату, а нечто вроде сквозной площадки внутри дома с потолком и двумя стенами. С внутреннего края площадка соединялась с лоджией, а с внешней стороны огорожена балюстрадой и украшена двумя парами изящных колонн, возле которых росли две пальмы в кадках. И пол, и стены, и потолок были из белого мрамора с серыми вставками. Вся мебель была белая и лёгкая, она состояла из круглого стола с четырьмя стульями, диванчика и скамейки. Лорд Райвенн отодвинул один из стульев и пригласил:

— Присаживайся, дружок.

Джим сел к столу, лорд Райвенн также сел. Солнечные лучи не попадали сюда в большом количестве, от мраморных стен и пола веяло прохладой, и в жаркий день здесь, вероятно, было очень приятно находиться.

— У вас очень красивый дом, милорд, — сказал Джим.

— Ты бы хотел здесь жить? — улыбнулся лорд Райвенн.

Сказать откровенно, Джиму очень хотелось бы жить в этом прекрасном доме, но ответить "да" означало бы, что он напрашивался в этот дом, а "нет" было бы неправдой. Сверкающая золотая мечта была осязаема и близка, её протягивали ему, как подарок, но Джим боялся к ней притронуться, не верил, что этот подарок действительно предназначался ему. Он замешкался с ответом. Холеная рука лорда Райвенна с изящными, унизанными перстнями пальцами и ухоженными ногтями мягко накрыла руку Джима.

— Сколько печали в твоих глазах, — проговорил он. — Потребуется немало усилий и времени, чтобы изгнать её, но мы сделаем для этого всё возможное, обещаю тебе.

— Ваш чай, — послышался голос дворецкого.

Криар вошёл в летний зал с большим подносом, полным сладостей, от одного только вида которых у Джима рот наполнился слюной: он вспомнил, что целых два года не ел ничего подобного. Склонившись так, будто его спина вообще не сгибалась, Криар поставил поднос на стол. Сахарное печенье, пирожные с белоснежным воздушным суфле, какие-то разноцветные цилиндрические конфеты, бисквиты с начинкой из джема, не окаменевшие, а свежие и рассыпчатые — всё это Криар переставил с подноса на стол, а также поставил перед Джимом и лордом Райвенном по большой чашке чая. В центр стола он поместил прозрачный кубический чайник с сильно изогнутым носиком, до половины полный красновато-янтарного чая.

— Позвольте вас немного побеспокоить, господин Джим, — сказал он Джиму. — Мне необходимо снять ваши параметры. Будьте так добры, встаньте на секундочку.

Джим встал из-за стола, и Криар сфотографировал его в полный рост на очень маленькую и плоскую камеру — в профиль и анфас, а также сзади.

— Всё, сударь, благодарю вас.

— Заказ срочный, Криар, не забудь, — сказал лорд Райвенн.

— Да, ваша светлость, — поклонился тот.

Он удалился, а Джим снова сел к столу. Он не знал, с чего начать; печенье призывно блестело сахарной обсыпкой, пирожные соблазняли воздушной нежностью суфле, в конфетах искушала их яркая, гладкая глазурь всех цветов радуги, а бисквиты радовали медовым цветом теста и большим количеством начинки. Лорд Райвенн отпил глоток чая и улыбнулся, жестом приглашая и Джима сделать то же самое.

— Угощайся, дружок.

У чая был восхитительный, тонкий аромат — не то цветочный, не то фруктовый, а цвет напоминал о тёплом летнем вечере, наполненном мягким сиянием заката. Джим взял одно пирожное и откусил. Суфле нежно таяло во рту, обволакивая горло сладостью, призывало откусить ещё, что Джим незамедлительно и сделал. Он быстро съел всё пирожное и потянулся за вторым, но увидел улыбку лорда Райвенна и остановился.

— Ну что ты, дружок, бери ещё, не стесняйся, — сказал лорд Райвенн. — Всё это для тебя, а я сам не большой любитель сладостей.

Получив разрешение, Джим съел ещё одно восхитительное пирожное и вдруг почувствовал ком в горле, а сладость суфле смешалась с солью слёз. Слеза упала с ресниц прямо в чашку с чаем.

— Что такое, дитя моё?

Рука лорда Райвенна дотронулась до щеки Джима, стёрла солёный ручеёк, и от этой ласки Джим вдруг расплакался неудержимо и сильно. Красивые брови лорда Райвенна недоуменно дрогнули, он не успевал вытирать со щёк Джима слёзы, которые уже катились градом.

— Ну, зачем же плакать? Всё хорошо… Голубчик мой!

— Извините, — пробормотал Джим. — Простите, милорд… Сам не знаю, что со мной.

— Всё плохое позади, дружок, — ласково сказал лорд Райвенн.

Вернулся Криар. Он доложил, что отправил в ателье заказ на четыре костюма, три комплекта белья и пижаму, оформил заказ как срочный и получил уведомление из ателье о том, что готовый заказ доставят сегодня же вечером.

— Вот это сервис! — поразился Джим, вытирая с лица остатки слёз. — А всё это подойдёт мне?

— Разумеется, — улыбнулся лорд Райвенн. — Криар отправил им твои параметры, и всё будет изготовлено строго по твоей фигуре и с учётом твоей внешности. Там работают профессиональные стилисты, которые подберут оптимальные варианты. Тебе понравится, вот увидишь. Я сам всегда заказываю себе одежду в этом ателье.

— А разве у вас нет магазинов готовой одежды? — спросил Джим.

— Есть, конечно, но я предпочитаю индивидуальный пошив, — ответил лорд Райвенн. — И не люблю ходить по магазинам, это утомляет и отнимает время. В ателье знают мои вкусы и шьют именно то, что надо.

После чая Джим продолжил осмотр дома, поражаясь его величине и роскоши. Только ванных комнат он насчитал целых двенадцать — и это не считая служебных, которыми пользовался персонал, или попросту слуги. Спален в доме было тоже двенадцать, и они были расположены в боковых частях дома, по шесть в каждой, на втором и третьем этажах. Столовых было две, одна огромная, с длинным столом для торжественных банкетов на большое количество персон, а вторая поменьше, уютная, с круглым столом, за которым можно было обедать в семейной обстановке. На четвёртом этаже располагалась огромная библиотека, к которой примыкал кабинет лорда Райвенна. Когда Джим увидел альтерианские книги, он сначала подумал, что это компакт-диски в тонких футлярах — примерно такого размера и толщины они были. Внутри не было ни одной страницы, было два экрана, на одном из которых отображалась структура книги — оглавление и список иллюстраций. Текст отображался на втором экране довольно крупным, удобочитаемым шрифтом на не утомительном для глаз фоне, и его можно было прокручивать при помощи пальца. Для выбора пунктов оглавления в каждой книге был закреплён небольшой указатель в форме стерженька. На страницы текст не делился, и закладку можно было сделать, просто ткнув стерженьком в определённое место текста, чтобы в следующий раз при открывании книги он отобразился сразу с этого места. Эти компактные книги занимали мало места, и в библиотеке их было огромное количество.

— Неужели вы прочитали всё это? — спросил Джим лорда Райвенна.

— Разумеется, нет, — засмеялся он. — Все эти книги не прочитать за всю жизнь. Но многие из них я всё же читал.

— А как здесь найти нужную книгу? — спросил Джим. — Их так много, что искать можно очень долго.

— По каталогу, разумеется, — ответил лорд Райвенн. — Каждая книга стоит на своём месте, и её местоположение зафиксировано в каталоге. Вот он.

Они подошли к небольшой тумбе посередине помещения, на которой лежала клавиатура. Лорд Райвенн нажал одну из кнопок, и над тумбой в воздухе возник световой прямоугольник, расположенный под прямым углом к полу. Это был экран, на котором отображалось содержание каталога. В каталоге был алфавитный и тематический указатель, а также список книг, которые читались недавно.

— Когда ты выбрал нужную книгу, просто даёшь команду "местоположение", и происходит вот что.

Лорд Райвенн выбрал наугад книгу, дал команду, и на одном из стеллажей загорелась лампочка. Лорд Райвенн подошёл к стеллажу и показал Джиму на книгу, выдвинутую из ряда.

— Вот и весь поиск, — сказал он. — Это настоящая библиотечная система, и, конечно, не каждый может себе её позволить. Она оправдывает себя, если только имеешь действительно очень много книг. Разумеется, чтобы пополнить библиотеку, нужно зарегистрировать новую книгу в каталоге и закрепить за ней ячейку на полке, чтобы система её находила. Для этого нужно всегда иметь резервные стеллажи с пустыми ячейками. У меня остался только один пустой стеллаж.

— И сколько в него поместится книг? — спросил Джим.

— Около пяти тысяч, — ответил лорд Райвенн. — Это довольно много, и мне в ближайшее время не нужно беспокоиться о заказе нового стеллажа.

— Наверно, у вас самая большая библиотека, — сказал Джим.

— Да, одна из лучших в городе, — улыбнулся лорд Райвенн. — Лучше только библиотека лорда Дитмара и Кайанчитумская центральная библиотека. Я разрешаю пользоваться ею моим друзьям и друзьям Раданайта… Ох ужа эта молодёжь! Сколько раз я говорил сыну, чтобы он следил за возвратом книг, которые он даёт своим друзьям! В основном, конечно, книги возвращают, но несколько отсутствуют уже довольно давно. Если они так и не вернутся, я скажу Раданайту, чтобы больше не давал книг тем, кто их не отдаёт.

— Книги, наверно, дорогие, — сказал Джим.

— Нет, они вполне доступны по цене, — ответил лорд Райвенн. — Их может позволить себе любой человек.

— А бумагой вы совсем не пользуетесь? — спросил Джим.

— Ты имеешь в виду бумагу из древесины? Мы бережём деревья, поэтому такого устаревшего вида бумаги у нас нет, — ответил лорд Райвенн. — Есть бумага для многоразового использования, но она производится из других материалов.

Послышался мелодичный звон, и лорд Райвенн достал из кармана маленький прибор, очень похожий на мобильный телефон. Он нажал на нём кнопку, и в библиотеке вдруг возникла фигура незнакомого альтерианца в сером костюме с чёрным воротником-стойкой и чёрными обшлагами рукавов, с гладко зачёсанными назад тёмными волосами.

— Здравствуйте, милорд, — сказал он. — Извините за беспокойство. Через пять минут состоится экстренное заседание городского совета, господин Эльхиор просил вас известить.

— Спасибо, Дейлус, — ответил лорд Райвенн. — Приехать я не успеваю, поэтому выйду на связь из дома.

— Хорошо, милорд, — ответил альтерианец и исчез.

Лорд Райвенн сказал:

— Извини, Джим, дела. Вынужден тебя оставить, мне необходимо быть на заседании. Не знаю, сколько оно продлится, но ты в это время не скучай, чувствуй себя как дома. Можешь что-нибудь почитать, или, если захочешь, погулять во дворе.

— Вы уезжаете? — спросил Джим.

— Вовсе нет, — улыбнулся лорд Райвенн. — Чтобы присутствовать на заседании, мне не обязательно покидать дом. За пять минут я вряд ли успею добраться отсюда до здания городского совета, но на то и существуют средства связи. Извини, дружок, мне пора. Я буду в кабинете.

Джим остался один в огромной библиотеке. Как сказал ему лорд Райвенн, сначала он пытался читать, но какую бы книгу он ни взял в руки, успокоения она ему не приносила. Джим покинул библиотеку и бродил по дому безо всякой цели, не находя себе места от странного беспокойства, которое всё больше завладевало им. Причина у него была всё та же, что и тогда, два года назад, когда его похитили: неизвестность. Хотя сейчас он и не был в полной темноте, но будущее яснее от этого не становилось. Ахиббо, Зиддик, клиенты — всё это было ещё близко и мучительно, но должно было неизбежно уйти в прошлое, а вот будущее проступало в туманной дымке перспективы всё ещё крайне смутно. Сев на скамеечку у фонтана во дворе, Джим открыл медальон. Отец был уже так близко, что до него уже почти можно было дотронуться, и его наполовину реальный, наполовину придуманный Джимом образ начал облекаться в плоть, но всё-таки он ещё не давался Джиму в руки, ускользал от него. Подставляя руки под прозрачные струи фонтана, Джим набирал пригоршни воды и смывал с себя остатки прошлого, и оно капало с его ресниц чёрными слезами. Сделав несколько глотков, он услышал за спиной голос дворецкого:

— Ну разве можно пить из фонтана, сударь? Если хотите, могу принести вам цветочного чаю со льдом.

— Хочу, — пробормотал Джим. И добавил: — Пожалуйста, если можно.

Золотистый напиток в запотевшем хрустальном бокале с плавающими в нём кубиками льда пролился в горло Джима освежающей струёй, смыв колючий ком горечи. Криар не уходил, по-видимому, собираясь о чём-то спросить. Наконец он решился обратиться:

— Вы позволите задать вопрос, сударь?

Джим кивнул.

— Спрашивайте.

— Откуда вы приехали?

Джим подумал и ответил:

— Из ада.

— Не слышал о таком месте, — проговорил Криар. — Должно быть, оно в очень удалённой системе.

Допив ледяной чай, Джим лёг на диванчик у стены. На него тяжело наваливалась усталость, как будто он не спал несколько суток подряд. Закрывая тяжёлые веки, он начинал куда-то плыть вместе с диванчиком под усыпляющее журчание фонтана. Белоснежный мрамор колонн то сиял в солнечном свете, то меркнул, когда на солнце набегало облако; сквозь ресницы Джим видел склонившегося над ним Криара, который бережно и аккуратно укрыл его лёгким покрывалом, а потом услышал сквозь дрёму голос лорда Райвенна:

— Твою одежду доставили, мой милый. Не хочешь примерить?

Джим открыл глаза и сел. Нет, ему не снился этот прекрасный двор, полный цветочных клумб, как не снился и ласковый взгляд лорда Райвенна, который протянул ему руку, приглашая идти за ним. Не были сном также и четыре прекрасных костюма, упакованные в прозрачные шуршащие чехлы, к каждому из которых прилагалась пара обуви. Домашний костюм состоял из кремового цвета бриджей, которые застёгивались под коленями на золотые пуговки, белой рубашки из лёгкой шелковистой ткани с широкими рукавами, собранными в кружевные манжеты, и приталенной жемчужно-серой жилетки с атласной спинкой. К костюму прилагались белые гольфы и серые лёгкие полуботинки с острыми носками, на невысоком каблуке.

— Очень симпатично, не правда ли, Криар? — сказал лорд Райвенн, оглядывая Джима с головы до ног.

— Безусловно, милорд, очень славно, — согласился дворецкий.

Джиму, никогда не носившему гольфов и рубашек с такими рукавами, в этом костюме было непривычно, но он ему понравился. Выходной костюм для тёплой погоды представлял собой бежево-белую пару: облегающие бриджи, бежевые по бокам и белые посередине, и бежевый жакет длиной до линии талии, внутренняя сторона рукавов которого была белой. С этим костюмом полагалось надевать короткую лёгкую накидку вроде плаща и мягкие белые сапожки с пряжками по бокам.

— То, что надо, — сказал лорд Райвенн.

Тёплый костюм был тёмно-синим. В него снова входили бриджи, но уже не облегающие, а довольно свободного покроя, из плотной, но мягкой на ощупь ткани, а также короткая куртка на подкладке, с манжетами, застёжкой-молнией и стоячим воротником. В дополнение к нему был длинный чёрный плащ с капюшоном и чёрные сапоги. А нарядный костюм был белого и небесно-голубого цветов, с золотой вышивкой и также с плащом, по нижнему краю которого блестела золотая кайма.

— Он просто чудо, — проговорил лорд Райвенн с задумчивой улыбкой.

Джим сделал вывод, что длинным брюкам альтерианцы предпочитали бриджи до колен, а верхней одежды с рукавами у них не было: вместо пальто они носили плащи (как в средние века, подумал Джим). Плащи могли быть как плотными, так и лёгкими, из тонкой шелковистой ткани. Уже вечером в отведённой ему спальне Джим развернул комплекты белья. Бельё было самое разное: короткие трусики, нечто вроде панталон, майки с короткими и с длинными рукавами, а также облегающее боди — комбинация майки и трусиков, в которую нужно было влезать через разрез на спине. Бельё было белого, чёрного и телесного цветов, очень приятное для тела и удобно сидящее. Был ещё короткий шёлковый халатик и несколько пар чулок длиной чуть выше колена, на резинке, а носков альтерианцы, видимо, не носили. Одежду Криар повесил в шкаф, убрал туда же и обувь — в специальное отделение для обуви, а Джим, глядя на всё это изобилие, сидел на кровати, ошеломлённый, не в силах поверить, что всё это — для него. Ещё недавно всё, чем он владел, состояло из матраса, пыльной подушечки, рваного покрывала, сандалий и туники, а сейчас у него была куча прекрасной одежды и обуви, гора белья, красивый халат, а также великолепная комната с шикарной кроватью в придачу. А Криар тем временем объявил:

— Ваша ванна готова, сударь.

Джим вошёл в прилегавшую к его спальне ванную комнату, сияющую чистотой и наполненную запахом чистоты. В ней была круглая ванна, в которой колыхалась ароматная пена, душевая кабинка, раковина с зеркалом — всё вполне узнаваемое, человеческое. Джим с беспокойством оглядывался в поисках ещё одного, чрезвычайно важного предмета сантехники.

— А где тут…

Не успел он закончить вопрос, как Криар уже открыл дверь в небольшую, спрятанную в стене кабинку, и Джим увидел искомый предмет — скорее похожий на кресло с подлокотниками и спинкой, но по сути служивший той же цели, что и подобные приспособления на Земле. Джим боялся, что он будет какой-нибудь странной формы, и на нём нужно будет устраиваться в необычной позе, но нет — всё обстояло самым комфортным образом. Криар открывал дверцы шкафчиков и всё показывал — всевозможные баночки, флаконы, баллончики, щёточки, палочки, тюбики, тампончики, салфеточки, гели, пенки, кремы. Показал он, где найти полотенца и фен для сушки волос, махровые халаты и тапочки, расчёски, маникюрные принадлежности и освежитель воздуха. Джим всё это с восторгом рассматривал, брал в руки, нюхал и читал этикетки. Он будто попал в сказку, и ему всё ещё казалось, что моргнёт он — и чары рассеются, он окажется снова у Ахиббо, на вытертом матрасе в пыльном углу… Но сколько он ни моргал — ничего не исчезало, он по-прежнему был в роскошной ванной комнате, которой мог пользоваться единолично.

— Ну, если я вам не нужен, господин Джим, я пойду и приготовлю вашу постель, — сказал Криар. — А вы мойтесь, приводите себя в порядок и готовьтесь отходить ко сну. Вы не голодны? Я могу принести вам молоко или йогурт.

— Нет, Криар, большое спасибо, — сказал Джим.

Ему хотелось расплакаться. Он отвык от заботы, от доброты, от комфорта, он целую вечность не пил чая и не ел мороженого и конфет, в первый раз слышал обращение к себе "господин Джим" и в первый раз держал в руках такое восхитительное мягкое полотенце. Дверь ванной закрылась за Криаром, и Джим в первую очередь испробовал маленькую кабинку с креслом. Пользоваться ею было одно удовольствие.

Тёплая вода под покрывалом из пены обняла его и приласкала, по телу Джима пробежали приятные мурашки. Намыливая волосы ароматным шампунем, он представлял себе, что всё прошлое, все эти страшные два года смываются с него, как слой грязи, растворяются в воде и утекают вместе с ней. Когда на его чистое тело мягко скользнуло новое бельё и удобная пижама, а его ноги заблудились в шелковистых недрах роскошной постели, из которой его никто не собирался выгонять, он наконец-то начал верить, что его будущее и в самом деле ему улыбается. А когда лорд Райвенн пожелал ему спокойной ночи и поцеловал его в лоб, он впервые за долгое время почувствовал себя дома.

Однако заснуть ему долго не удавалось — то ли из-за непривычности обстановки, то ли из-за пресыщения впечатлениями. Мрачные образы прошлого завертелись каруселью в его голове, преследуя его и здесь, в этом прекрасном доме, где Джиму уже ничто не угрожало. Он вырвался от Ахиббо, но от себя, от своей памяти убежать было невозможно, она была с ним всюду, где бы он ни находился. Сев в постели, он сдавил пальцами виски, массируя их и поглаживая.

— Всё это только страшный сон, — шептал он себе. — Это был только сон, ничего этого не было. Это происходило не на самом деле, это мне только приснилось…

Бессонница гнала его из постели, и Джим вышел на лоджию подышать воздухом. Во дворе, приглушённо освещённом голубоватыми фонарями, было тихо и пусто, а над домом вдруг раздался звук двигателя, от которого Джим по привычке внутренне сжался. Кто-то приземлился на крышу и поставил флаер в ангар, и Джим стал напряжённо слушать. Может быть, это вернулся он, отец? На противоположной стороне дома зажёгся свет в трёх окнах. С минуту Джим всматривался, а потом не вытерпел и пошёл туда по лоджии. Остановившись, он не решался заглянуть в окна и так, возможно, и ушёл бы, но балконная дверь комнаты открылась, и на лоджию вышел стройный, большеглазый молодой альтерианец в светло-коричневых брюках, высоких чёрных сапогах и белой короткой куртке на молнии. Его чёрные волосы спускались ниже пояса густым плащом. Увидев Джима, он удивлённо замер, несколько секунд молча всматривался в него, а потом проговорил:

— Не надо было пить так много маиля… Вот, пожалуйста, и побочные эффекты. У меня видение!

Джим не знал, что он имел в виду, поэтому молчал и ждал, что молодой альтерианец скажет дальше. Тот проговорил:

— Если это и видение, то, безусловно, очень хорошенькое. Почему бы мне с ним не познакомиться? Малыш, ты кто?

— Вы меня спрашиваете? — уточнил Джим.

— Тебя, кого же ещё? — мелодично засмеялся молодой альтерианец. — Кажется, кроме тебя здесь больше никого нет. Как тебя зовут, прелесть моя?

— Джим, — ответил Джим.

— Странное имя, — проговорил юноша. — Я такого ещё не слышал, но звучит очень мило. Приятно с тобой познакомиться Джим. Меня зовут Раданайт.

— Вы сын милорда Райвенна? — догадался Джим.

— Ты, оказывается, знаешь моего отца! — удивился Раданайт. — Какое, однако, необычное у меня видение!

— Я не видение, — осмелился возразить Джим. — Я приехал вместе с милордом Райвенном сегодня.

— Вот как! А почему ты в пижаме? — спросил Раданайт.

— Я спал, — ответил Джим. — Точнее, лежал в постели, но мне не спалось.

— Почему же тебе не спалось? — спросил Раданайт, подходя ближе.

— Не знаю, — вздохнул Джим. — Всякие мысли лезли в голову…

Тёмные пряди длинных волос Раданайта шевелились от дуновения ветерка, он стоял перед Джимом, красивый и стройный, с горящим взглядом и небольшим приоткрытым ртом. Наверно, ему было лет двадцать, не больше. Его рука осторожно дотронулась до подбородка Джима.

— Что же за мысли вертятся в столь хорошенькой головке, чтобы лишить её обладателя сна? — проговорил он.

— Со мной столько всего произошло, — сказал Джим. — Наверно, поэтому.

Раданайт заглянул ему в глаза.

— Это было что-то плохое? — спросил он. — Да, вижу по твоим глазам, тебя кто-то обижал… У тебя глаза раненного зверька. Что же с тобой стряслось, малыш? Пойдём, пойдём ко мне, расскажи! Прости мне моё любопытство, но если в нашем доме поселилось такое чудо, то я должен знать, откуда оно взялось.

Взяв Джима за руку, Раданайт увлёк его в свою комнату. Там он плюхнулся в большое круглое кресло и привлёк Джима к себе на колени. Осторожно и ласково погладив прядку его волос и заправив её Джиму за ухо, он сказал:

— Рассказывай, детка. Может быть, тебе станет легче, если ты выговоришься.

— Мне бы не хотелось об этом вспоминать, — сказал Джим, заставив себя улыбнуться.

— Детали можешь опустить, — сказал Раданайт. — Хотя бы вкратце… Хоть что-нибудь!

— Не думаю, что это будет вам интересно, — пробормотал Джим. — Вы, наверно, устали.

— Нет, я не устал, — ответил Раданайт. — Немного перебрал — возможно, но не устал. Как только я увидел тебя, всю мою усталость как рукой сняло.

— Ну, если вкратце, то по рождению я альтерианец, как вы или как милорд Райвенн, но вырос я на Земле, — сказал Джим. — Потом меня похитили какие-то люди, привезли на планету Флокар и продали Ахиббо Квайкусу. У него я жил два года. Потом судьба послала мне счастливый случай, и я смог дать о себе знать на Альтерию. Меня освободили, а Ахиббо арестовали за работорговлю. Меня допросили в отделении Межгалактического правового комитета, а потом меня забрал милорд Райвенн и привёз сюда.

— Так вот оно что! — воскликнул Раданайт. — Но послушай, тут какая-то неувязка… Перед тем как уехать, отец сказал мне, что, кажется, ребёнок Фалкона нашёлся. Этот горе-папаша бросил своего новорождённого малыша два года назад где-то на Земле, а потом не смог найти. Но тебе явно больше двух лет!

— Я не знаю, как это могло получиться, — сказал Джим устало. — Лорд Райвенн говорил насчёт какой-то блуждающей дыры, в которую могла попасть капсула, в которой я находился, и я угодил в прошлое. Со мной с самого рождения был вот этот медальон с портретом и надписью "С любовью от папы". Вы говорите, что отец меня бросил… Я в это не верю, он не мог бросить меня просто так! Милорд Райвенн сказал, что на него напали пираты, и он хотел спасти меня от них.

— Возможно, так всё и было, — сказал Раданайт. — И насчёт этой дыры… Это правдоподобная версия, ничего другого не приходит в голову. Эта штука действительно существует, и ты мог в неё попасть… Иначе откуда у тебя мог взяться этот медальончик, если ты не сын Фалкона? — Раданайт усмехнулся. — Однако повезло тебе с папой, нечего сказать…

Джима насторожил тон, которым он это сказал. Создавалось впечатление, как будто он недолюбливал Фалкона и был о нём не самого высокого мнения.

— Что вы хотите этим сказать? — нахмурился Джим.

— Ничего плохого про твоего папу я не стану говорить, — усмехнулся Раданайт. — Но, признаюсь честно, я никогда его не понимал. Чего он хочет от жизни, к чему стремится? Всё, что его интересует — это полёты, путешествия, скитания по дальним уголкам Вселенной, для этого он и стал дальнобойщиком. Он патологический перекати-поле, его постоянно тянет куда-то искать приключения… — Раданайт снова усмехнулся. — Вот и доискался однажды. Но малыш получился просто прелестный! Будь ты чуть постарше, я влюбился бы в тебя по уши.

— Извините, я лучше пойду к себе, — сказал Джим. — Не хочу вас больше утомлять.

На самом деле Джиму не понравилось, в каком тоне сын лорда Райвенна говорил о Фалконе, а ещё его настораживал и почти пугал возбуждённый блеск в его глазах и прикосновение его руки, обнимавшей Джима за талию, слишком настойчивое и крепкое для первого знакомства. Это было похоже на то, как его обнимали клиенты Ахиббо, и Джиму стало невыносимо тошно. Он хотел встать, но Раданайт прижал его к себе.

— Куда ты? Не уходи…

— Пожалуйста, отпустите меня, — попросил Джим дрогнувшим голосом.

— Не отпущу, — сказал Раданайт, щекоча дыханием его щёку. — Ты такой милый… Мне не хочется, чтобы ты уходил.

— Отпустите, я вас прошу, — пробормотал Джим, пытаясь высвободиться. — Пожалуйста…

— Да ты что, малыш? Не бойся меня, я не сделаю тебе ничего плохого, — засмеялся Раданайт, обнимая его ещё крепче. — Останься со мной ещё хоть чуть-чуть!

Джим бессильно заплакал холодными усталыми слезами. И здесь снова это. Неужели и здесь это будет продолжаться? Джим уже поверил, что вся эта отвратительная грязь для него закончилась навсегда, но, как оказалось, она существовала и здесь, никуда нельзя было от неё деться.

— Умоляю вас, не надо, — сквозь всхлипы пробормотал он. — Отпустите меня… Я так устал… Я больше не могу…

Пальцы Раданайта вытирали с его щёк слёзы.

— Ты что, малыш! Не плачь… Ну что ты, не надо, успокойся! Прости меня, если я тебя чем-то обидел. Я не хотел, клянусь!

— Отпустите меня, — всхлипывал Джим.

— Сначала успокойся, — сказал Раданайт. — Я не хочу, чтобы ты плакал из-за меня!

Он усадил Джима в кресло, подал ему сначала платок, потом стакан воды, а потом опустился рядом на колено. Осторожно и мягко взяв руку Джима, он поцеловал её в запястье.

— Если я тебя напугал или обидел, прости меня, — повторил он. — Я не хотел… Правда не хотел. Извини меня. Да, признаю, я слегка пьян… Мог сказать или сделать что-то лишнее. Но я не хотел тебя обидеть, малыш.

— Я очень устал, — прошептал Джим. — Можно, я пойду?

Раданайт поднялся.

— Да, детка, разумеется, я тебя не задерживаю. Иди. И, пожалуйста, не плачь… И не думай обо мне плохо, у меня и в мыслях не было ничего дурного. Я просто выпил лишнего… Извини ещё раз.

Пробормотав "да, я понимаю" и "спокойной ночи", Джим бросился в свою спальню. Там он плакал в одиночестве ещё долго, пока не заболела голова. В открытую дверь, ведущую на лоджию, ветер донёс звук чьих-то шагов, и Джим весь сжался. Шаги приближались к двери, и в проёме показалась фигура лорда Райвенна. В светлой одежде, с прекрасными белыми волосами, озарённая светом фонарей внутреннего двора, она казалась фигурой ангельского существа.

— Джим, ты не спишь?

— Нет, милорд, — ответил Джим, торопливо вытирая слёзы.

Лорд Райвенн вошёл и включил светильник на стене. От лёгкого движения воздуха, проникавшего в комнату через открытую дверь на лоджию, длинные пряди его платиновых волос чуть шевелились; блестящая бисерная вышивка высокого стоячего воротника охватывала его длинную сильную шею затейливым искрящимся узором, а на лице было написано искреннее беспокойство и участие. Как заворожённый, Джим смотрел на это светлое сказочное существо, позабыв о своих слезах и их причинах.

— Мне послышалось, будто кто-то плакал, — проговорил лорд Райвенн. — Это ты, Джим?

— Нет, милорд, — солгал Джим.

— Ну-ка, посмотри на меня. — Лорд Райвенн внимательно и ласково заглянул Джиму в глаза, улыбнулся светлой ангельской улыбкой. — Обманываешь, дружок… У тебя глазки красные. Что случилось?

— Не беспокойтесь, милорд, я больше не буду, — заверил Джим. — Всё уже прошло.

Лорд Райвенн присел рядом и обнял Джима за плечи.

— Джим, у тебя больше нет причин для горя, — сказал он, крепко и ласково прижимая его к себе. — Теперь всё будет хорошо. Ты в безопасности, я никому не позволю тебя обидеть. Пока ты находишься под крышей моего дома, даю тебе слово чести лорда, что ни одно живое существо не причинит тебе зла.

— Я знаю, милорд, — сказал Джим. — Я вам очень благодарен.

— Тогда не грусти и не плачь. — Лорд Райвенн поцеловал Джима в обе щеки. — Не думай о том, что с тобой было. Всё это теперь уже в прошлом.

Снова сердце Джима согрелось от лучистого доброго взгляда лорда Райвенна. Хозяин дома был окружён ореолом мягкого сияния, его глаза светились добротой, на высоком гладком лбу лежала печать спокойного достоинства, а красивый рот был сложен в чуть заметную улыбку, в которой было что-то от Джоконды. Одним взглядом, одним прикосновением доброй руки лорд Райвенн был способен утолить все печали, и Джиму хотелось прижаться к нему и уснуть у него на коленях. Рядом с ним ему становилось уютно и спокойно, а от лёгкого и нежного прикосновения губ лорда Райвенна к его лбу у него вздрагивало и сжималось сердце: так же его целовала мама.

— Засыпай, дитя моё, — прозвучал над ним мягкий, успокаивающий голос. — Всё плохое позабудь, впереди у тебя только хорошее.