Странник

Глава XI. Очень насыщенный день

Заснул Джим крепко и спокойно, убаюканный волшебным голосом лорда Райвенна. Свернувшись клубочком в широкой мягкой постели под тёплым одеялом, он провалился в сладкую, как какао, дрёму, но проспал недолго; он пробудился в голубоватой предрассветной полумгле и никак не мог снова заснуть, одолеваемый мыслями. Свершилось чудо, о котором он столько мечтал и на Земле, всматриваясь в звёздные глубины, и на пыльном матрасе в лавке Ахиббо, глотая слёзы: он попал домой. Мурашки волнующего восторга бежали по его коже при мысли о том, что совсем скоро он увидит отца, обнимет его, и они уже не расстанутся никогда. Его соотечественники превзошли все его ожидания: они были удивительные существа, красивые, загадочные, похожие на людей и вместе с тем отличающиеся от них. Слепой старик в парке на скамейке как в воду глядел: то, что на Земле делало Джима не таким, как все, здесь было нормой, здесь все были такие, и Джим перестал быть белой вороной.

Лорд Райвенн? О, он был похож на ангела, на доброго волшебника, на короля эльфов — с седыми волосами и молодым лицом, сияющим добротой взглядом и ласковыми руками. Хоть он и принадлежал к альтерианской знати, в нём не было ни капли высокомерия, только полная достоинства осанка, гордая посадка головы и неторопливые, величавые движения. Его изысканная манера держать себя, в сочетании со спокойной доброжелательностью и сердечностью, сразу покорила Джима, наполнила его восхищением и уважением, и уже сейчас он чувствовал в себе зарождение глубокой симпатии к хозяину этого прекрасного дома, подпав под его сказочное обаяние.

Раданайт показался ему симпатичным, но немного бесцеремонным. Некоторая фривольность в его вчерашнем поведении (за которую тот принёс многочисленные извинения) всё же не портила впечатления от его молодого обаяния, блеска его больших красивых глаз и струящегося шёлка его волос. Всё же он понравился Джиму меньше, чем лорд Райвенн, и одна из причин этого была в том, как Раданайт говорил о его отце.

Джиму понравился капитан Агеч — серьёзный, сдержанный человек в форме, очень хороший человек — несомненно. Он умел успокоить, умел понимать, и Джиму очень повезло, что именно он был первым, именно его сильные руки вытащили Джима из флокарианского песчаного ада. Следовало отдать должное и майору Телгаду, руководителю операции по вызволению Джима с Флокара; хоть Джим видел его лишь мельком — короткие волосы, стальной взгляд, суровый голос — и даже не успел его поблагодарить, потому что засыпал от инъекции снотворного, он не мог думать о нём иначе, чем с глубокой признательностью. "Ещё раз тронешь его — лишишься одной пары рук", "Как он?" — это были все слова, сказанные майором о Джиме, но и их было довольно, они стали ярким мазком, дополнявшим портрет этого храброго воина в воображении Джима. А старший советник Изон, допрашивавший его, с его классически правильным, но холодным лицом и ловко сидящим мундиром, произвёл на Джима впечатление человека сухого и равнодушного, занятого лишь выполнением своей работы. А может быть, Джим был и несправедлив к нему: ведь нельзя же судить о человеке по одной встрече, да ещё в официальной обстановке, на допросе! Быть может, в обычной жизни Изон был и славным, но симпатия Джима всё же склонялась на сторону Агеча. Однако, как бы то ни было, с этими тремя альтерианцами Джиму вряд ли суждено было когда-нибудь встретиться вновь.

Дворецкий Криар был презанятный тип — этакий альтерианский Бэрримор. Его спина как будто вообще не сгибалась, да и шея была словно охвачена невидимым корсетом, когда он кланялся. Джим был от него в восторге, в нём было что-то очень земное, знакомое — чопорно-английское; хоть Джим никогда и не видел настоящего дворецкого, и его понятие о нём складывалось из прочитанных книг, Криар отвечал всем его представлениям об идеальном дворецком.

О чём Джим думал ещё? Открыв медальон, он смотрел на портрет и пытался представить себе встречу, которой он так долго ждал, на которую едва смел надеяться, и которая была теперь близка как никогда. Кусочек неба, видимый из окна комнаты, уже порозовел, когда голова Джима снова склонилась на подушку, и словно чья-то тёплая рука придавила ему веки.

Паутинка утренней дрёмы была порвана звучным голосом, говорившим, разумеется, по-альтериански:

— Доброе утро, сударь, пора вставать. Вот ваша одежда. Завтрак будет подан в летний зал через десять минут.

Джим чувствовал себя не выспавшимся: голова была тяжёлой, глаза слипались, во всём теле была слабость. По привычке он хотел бежать за метлой, чтобы сделать утреннюю уборку в лавке, но вспомнил, что теперь никуда бежать ему не надо. Как же это было прекрасно! Он не спеша умылся холодной водой в своей персональной ванной комнате, чтобы прогнать сонливость и взбодриться, надел принесённый Криаром костюм, причесался и пошёл в летний зал. Лорд Райвенн был уже там: он сидел за столом, держа руку на плоской, как шахматная доска, и тонкой, как листок картона, клавиатуре и читая на световом экране, по всей видимости, газетную статью. Он был одет в тёмно-бежевый костюм того же фасона, что и вчерашний, с золотой вышивкой на воротнике и плечах; из-под воротника треугольничком спускалась красно-белая шёлковая ленточка, на которой сверкала усыпанная драгоценными камнями звезда со множеством лучей — по всей видимости, какой-то орден. Волосы, причёсанные на прямой пробор, были приподняты от висков двумя небольшими драгоценными заколками в форме продолговатых изогнутых лепестков и спускались лорду Райвенну за спину платиновым водопадом. Джим слегка оробел и замялся у входа. Лорд Райвенн, оторвавшись от чтения, поднял на Джима приветливый взгляд.

— Доброе утро, дружок. Ты хорошо спал?

— Благодарю вас, милорд, вполне, — ответил Джим.

Лорд Райвенн протянул ему руку.

— Поди сюда.

Джим подошёл, вложил руку в протянутую ему ладонь и улыбнулся — не мог не улыбнуться, согретый, как солнцем, ласковым взглядом лорда Райвенна.

— Как ты себя чувствуешь?

— Очень хорошо, ваша светлость, спасибо.

— Я рад это слышать, дитя моё.

Лорд Райвенн пригнул к себе голову Джима и поцеловал в лоб.

— Не слишком ли рано тебя подняли? — спросил он. — Быть может, тебе хотелось ещё поспать?

— Да нет, ничего, — смутился Джим.

— Всё же нужно было сказать Криару, чтобы не будил тебя, — проговорил лорд Райвенн. — Я обычно поднимаюсь и завтракаю рано, так как уезжаю на работу, но тебе не обязательно завтракать вместе со мной.

— Ничего, милорд, я только рад увидеться с вами, — сказал Джим вполне искренне.

Лицо лорда Райвенна озарилось улыбкой.

— Если бы мой сын вставал пораньше, чтобы увидеться со мной утром! Но он любитель понежиться в постели. К тому же, он вчера вернулся поздно, так что, вероятно, не выйдет к завтраку — будет отсыпаться.

— А вот и ошибаешься, отец, — послышался голос Раданайта.

Он вошёл в летний зал в белых облегающих брюках и чёрных блестящих сапогах, в белой рубашке и с собранными в высокий хвост на затылке волосами. Длинная чёлка двумя прядями обрамляла его свежее и гладкое, без единого прыщика лицо. Его волосы, ночью показавшиеся Джиму иссиня-чёрными, на самом деле были тёмно-каштановыми. Подойдя к отцу, Раданайт поцеловал ему руку, а лорд Райвенн запечатлел нежный отеческий поцелуй на его высоком чистом лбу. Его взгляд, обращённый на сына, был ласков.

— Ты сегодня поднялся удивительно рано, — сказал он. — Отчего бы это?

— Не знаю, отец, — ответил Раданайт, скользнув взглядом в сторону Джима. — Наверно, присутствие нашего гостя так подействовало на меня.

— Вы уже познакомились? — удивился лорд Райвенн.

— Да, вчера вечером мы встретились на лоджии и немного пообщались, — сказал Раданайт. — Твоя теория относительно блуждающей аномалии и мне кажется единственным объяснением того, что Джим гораздо старше, чем должен быть. Вот Фалкон удивится!

— Кстати, о Фалконе, — сказал лорд Райвенн. — Он наконец-то вышел на связь, и я ему уже обо всём рассказал. Он мчится к тебе на всех двигателях, дружок, — лорд Райвенн ласково сжал руку Джима. — Через пару дней ты его увидишь.

Сердце Джима радостно ёкнуло. Волнующая перспектива встречи с отцом наконец встала перед ним в полный рост.

— Я уже договорился насчёт генетического анализа, — сказал лорд Райвенн. — Как только Фалкон вернётся, мы сразу же поедем в центр генетики, и всё наконец-то выяснится.

Эта новость как рукой сняла с Джима остатки сонливости. Закончив завтрак, лорд Райвенн выключил экран, свернул клавиатуру до размеров маленького блокнотика и убрал в карман, встал, попрощался с Джимом и Раданайтом, после чего уехал. За столом повисло неловкое молчание; Джим, не зная, как вести себя с Раданайтом, встал из-за стола и вышел на лоджию, сделав вид, что любуется внутренним двором. Раданайт, потянувшись и также поднявшись из-за стола, неторопливой и слегка ленивой походкой подошёл и встал рядом с Джимом, положив руки на перила. Помолчав, он сказал:

— Если честно, я вчера не совсем понял, почему ты заплакал. Что я сказал или сделал не так?

— Давайте забудем это, — сказал Джим. — Мне бы не хотелось об этом говорить.

— Я спрашиваю лишь потому, что не хочу повторить свою ошибку, если она вообще была, — сказал Раданайт, беря Джима за локоть.

Джим опять слегка вздрогнул и напрягся. Раданайт почувствовал его напряжение и убрал руку.

— Кажется, я понимаю, в чём дело, — проговорил он. — До тебя лучше не дотрагиваться.

— Не совсем так, — нехотя уточнил Джим. — Дотрагиваться можно, но… Смотря как.

— Догадываюсь, к чему ты клонишь, — улыбнулся Раданайт. — Я вчера был не в меру развязен, признаю свою вину. Всё дело в выпивке, с которой я вчера немного переусердствовал. Ещё раз приношу свои извинения.

— Извинения принимаются, — сказал Джим. — Давайте оставим эту тему, если можно.

— Как скажешь. И можно на "ты". — Раданайт откинул чёлку, заправив обе её половины за уши. — В университет мне ехать только через час, чем бы пока заняться? Знаю: мне нужно привести в порядок лицо.

— Ваше… то есть, твоё лицо, как мне кажется, и так в порядке, — заметил Джим.

— Да нет, не совсем, — усмехнулся Раданайт. — В паре штрихов оно всё-таки нуждается.

Из ящика туалетного столика в своей комнате он достал коробку, которая оказалась полной разнообразной косметики. В первую очередь Раданайт взял длинный и узкий чёрный флакон туши для ресниц. Вместо щёточки у неё был тонкий наконечник, которым Раданайт быстро провёл по кончикам ресниц, и тушь сама растеклась по ним, обволакивая каждую ресничку полностью. Эта "умная" тушь не оставляла ни одной не прокрашенной реснички и, в отличие от туши со щёточкой, не делала пятен на веках. Потом Раданайт какой-то хитроумной кисточкой филигранно подвёл глаза, после чего нанёс на веки немного жемчужно-серых теней. На губы он нанёс бесцветный гигиенический блеск.

— Ну, вот и всё, — сказал он. — Теперь можно сказать, что моё лицо в порядке. Для меня выйти куда-то без макияжа всё равно что, скажем, неодетым. Если пользоваться хорошей косметикой, это не занимает много времени.

— А это хорошая косметика? — просил Джим.

— Я привык пользоваться только самой лучшей, — ответил Раданайт важно. — Разумеется, она недешёвая, но она стоит того. И тебе рекомендую на этом не экономить. Идеальный макияж дешёвой косметикой не сделать.

— Боюсь, у меня пока нет средств на её приобретение, — сказал Джим.

— Об этом можешь не беспокоиться, — сказал Раданайт небрежно, убирая коробку в ящик. — Фалкон, конечно, на свой заработок дальнобойщика вряд ли сможет баловать тебя дорогими вещами, но отец скупиться не станет. У тебя будет всё, что ты только захочешь.

Раданайт уехал в университет, и Джим остался один. Мысль о том, что до встречи с отцом осталось уже совсем немного, не только согревала и окрыляла его, но и не давала сидеть на одном месте. Джим бродил по дому, даже позволил себе немного потанцевать в главной гостиной и сыграть нескладный, но очень прочувствованный опус на домашнем органе. Ему так понравилось музицировать, что он мучил инструмент, наверное, целый час. Звуки, которые раздавались от прикосновения его пальцев к клавишам, были причудливы и несколько хаотичны, но в них всё же была своеобразная красота. Когда Джиму прискучили эксперименты с органом, он зашёл в библиотеку и от нечего делать стал изучать каталог, потом снова стал бродить по дому. Нигде он не нашёл ни одного телевизора в привычном для него виде, зато повсюду были небольшие приборчики по размеру и по форме напоминающие пепельницу; при нажатии кнопки "вкл." над ними проецировался в воздухе плоский световой экран. Включив такой прибор в своей спальне, Джим увидел выпуск новостей и узнал, что в Кайанчитум сегодня прибыл король Харидо. Его принимал глава администрации города, мэр Эльгиор, а также члены городского совета, среди которых Джим увидел лорда Райвенна. Он стоял рядом с мэром, пожимавшим руку короля, и что-то негромко говорил, и король пожал руку и ему. В выпуске подробно сообщалось, какие объекты города король посетил и с кем встречался, с кем и о чём говорил. По-видимому, это был местный канал, потому что никаких международных новостей Джим не услышал. Он узнал, что во всех школах города сегодня проходит выпускной экзамен, после которого более четырёх миллионов выпускников получат аттестаты. Несколько раз за выпуск Джим видел общие планы улиц города, и его поразила высота зданий. Вероятно, они были в несколько раз выше самых высоких небоскрёбов на Земле, а уличное движение происходило в нескольких ярусах. На каждом ярусе к зданиям крепились пешеходные зоны, а весь транспорт не ездил, а летал по воздуху. Ещё Джим видел какие-то небольшие платформы с поручнями, которые медленно скользили вдоль пешеходных зон, по всей видимости, паря в воздухе и ни на что не опираясь. На этих платформах передвигались по одному — по два человека. Поскольку Джим не знал, как переключаются каналы, он досмотрел новости до конца, после которых прошёл прогноз погоды и началась какое-то общественно-политическое ток-шоу. Сначала Джим смотрел с любопытством, но рассуждения о политике вскоре ему наскучили. Он пошёл искать дворецкого, чтобы спросить у него, как переключиться на другой канал. В поисках Криара он обошёл весь дом и обнаружил его протирающим домашний орган.

— Криар, можно вас спросить? — обратился Джим к нему.

— Да, господин Джим, — отозвался тот. — Но в следующий раз, если я вам понадоблюсь, не ищите меня по всему дому, а просто нажмите на приборе внутренней связи кнопку и позовите меня. — И Криар показал на небольшой белый приборчик на стене, похожий на маленький радиоприёмник. — Такой прибор есть в каждой комнате. Так что вы хотели спросить?

— Я хотел узнать, как можно переключить телевизор на другой канал, — сказал Джим. — Я ещё плохо знаком со здешней техникой.

— Проще простого, сударь, — ответил Криар. — Нужно просто назвать номер канала, вот и всё. Например, "восемнадцатый канал".

— А сколько их всего? — полюбопытствовал Джим.

— У нас принимается тысяча двести сорок пять каналов, — сказал Криар. — Но чаще всего мы смотрим местное кайанчитумское телевидение, в котором одиннадцать каналов, пару столичных каналов, да ещё Главный альтерианский канал. Это приоритетные каналы, между ними можно переключаться щелчком пальцами. Но если вам нужны остальные, просто скажите: "Перейти на общий приём". Обратно на приоритетные каналы можно перейти, сказав: "Вернуть приоритетный список".

— Спасибо, Криар, — пробормотал Джим.

Он стал переключаться с канала на канал. Особенно его заинтересовал медицинский канал, на котором шли передачи о здоровье и достижениях медицинской науки, а также канал, на котором шли художественные фильмы. Он успел посмотреть передачу о тотальной регенерации организма, позволявшей помолодеть на двадцать лет, и один фильм на любовную тему, когда из университета вернулся Раданайт. Подойдя по общей лоджии к двери спальни Джима, он остановился у косяка, держа что-то за спиной.

— Можно к тебе? У меня для тебя кое-что есть.

Джим выключил телевизор, и Раданайт вошёл. Протягивая Джиму небольшую плоскую серебристую коробочку, он сказал:

— Ты и так хорошенький, но это подчеркнёт твою прелесть.

В коробочке был набор косметики: "умная" тушь, прозрачный с розовым оттенком блеск для губ, подводка, тени и флакончик духов. В другой руке за спиной Раданайт прятал ещё одну коробку, в которой оказался комплект для укладки волос: несколько расчёсок, щипцы для завивки, набор шпилек, заколок, гребней и лак для волос.

— Спасибо большое, — пробормотал Джим. — Только я не умею всем этим пользоваться.

— Не беда, я тобой займусь, — сказал Раданайт.

И он занялся. Джим даже не подозревал, насколько длинные у него ресницы, а благодаря "умной" туши он об этом узнал.

— Пожалуй, тебе больше пойдёт без подводки, — сказал Раданайт. — Смотрится естественнее. А подводка — это для вечернего макияжа на какой-нибудь торжественный случай.

После макияжа он занялся причёской Джима. Расчёсывая ему волосы, он сказал назидательно:

— Каждый уважающий себя и следящий за своей внешностью человек обязан уметь делать хотя бы одну или две причёски. Я не говорю о тех, кто носит короткую стрижку, я имею в виду длинные волосы, как у нас с тобой. Если ты носишь длинные волосы, будь любезен ухаживать за ними и умей их убирать. Можно, конечно, носить их и просто распущенными: таким юным особам, как ты, это даже идёт и смотрится очень мило. Однако бывают случаи, когда причёска просто обязательна. Например, на какой-нибудь торжественный приём или просто в гости без причёски идти неприлично. Можно воспользоваться услугами парикмахера, но одну-две причёски нужно уметь делать и самому. Смотри и запоминай.

Раданайт сделал Джиму прямой пробор, завил щипцами, приподнял локоны с боков и закрепил двумя магнитными заколками.

— Это простейшая причёска. Есть и более сложные варианты, например, с использованием декоративных гребней.

Ловкие руки Раданайта убрали волосы Джима наверх, обильно используя шпильки, и украсили причёску тремя гребнями — двумя боковыми и одним затылочным.

— Это вариант для торжественного случая. Тут, конечно, нужен навык. Но ничего, ты научишься. Ну, и последний вариант, как нечто среднее между торжественной причёской и повседневной.

Причёска с гребнями была вмиг разобрана, и на голове Джима появилось новое творение: две тонких косички от висков поднимались к затылку, пересекались там под заколкой-невидимкой, а сзади волосы были убраны в узел, украшенный декоративными шпильками.

— Я ничего не понял и не запомнил, — признался Джим.

— Ничего, со временем научишься, — сказал Раданайт. — Пока тебе можно носить простые причёски и даже просто распущенные волосы, возраст тебе это позволяет. Но чтобы носить волосы распущенными, необходимо, чтобы они были чистыми и ухоженными.

Потом Раданайт сделал Джиму маникюр. Конечно, с обкусанными и обломанными ногтями Джима мало что можно было сделать, но они, по крайней мере, стали чистыми и без заусениц.

— Руки — это твоя визитная карточка, — наставлял Раданайт. — Взглянув на твои руки, о тебе можно многое сказать.

— И что можно сказать обо мне по моим рукам? — спросил Джим.

Раданайт вздохнул.

— Только то, что в последнее время ты был несчастным заброшенным ребёнком. Ну ничего, теперь ты в надёжных руках.

Он распустил и расчесал Джиму волосы, расправил их по плечам. Стоя у него за спиной и глядя на его отражение в зеркале, он сказал:

— Ты прелесть. Ты это знаешь?

Джим промолчал, опустив ресницы. Раданайт, любуясь то его отражением в зеркале, то им самим, сказал:

— Я никогда не видел более очаровательного создания, чем ты. Через год-два ты будешь уже неотразим. Советую этим пользоваться на всю катушку, но при этом всё-таки быть осмотрительным, чтобы не стать папашей слишком рано. Рекомендую покуролесить лет до двадцати, а потом очаровать какого-нибудь знатного и холостого лорда, чтобы обеспечить себе беззаботное существование. Среди лордов в последнее время стало модным иметь молодого и хорошенького спутника.

— А у милорда Райвенна его нет, — заметил Джим.

— Отец — это особый случай, — вздохнул Раданайт. — В его сердце неистребимо живёт старая любовь, которую не может вытеснить никакая новая привязанность. Он однолюб и упрямец, что в сочетании даёт результат — холостяк.

К обеду лорд Райвенн вернулся домой. Они все втроём сели за стол, и Криар подал обед из трёх блюд, а после обеда — чай и фрукты. Таких фруктов Джим никогда не пробовал и не знал даже их названий, а спросить постеснялся. Один фрукт, неказистый и волосатый, как кокос, внутри имел нежную мякоть, на вкус и запах похожую на землянику, но только белого цвета; другой под ярко-зелёной пупырчатой корочкой был красным и сочным, как арбуз; третий весьма напоминал яблоко, но был нехарактерного для яблок апельсинового цвета. Раданайт чистил фрукты и делил их с Джимом пополам, а лорд Райвенн с улыбкой смотрел на них.

— Приятно видеть, что вы уже поладили, — проговорил он. — Надеюсь, вы станете друзьями.

— Я всегда мечтал иметь младшего брата, — сказал Раданайт. — Спасибо Фалкону, а то ты, отец, вряд ли удосужился бы подарить мне братишку.

— Чтобы завести ещё одного ребёнка, мне пришлось бы снова сочетаться браком, — сказал лорд Райвенн. — А я не собираюсь этого делать в ближайшее время, сынок.

Раданайт посмотрел на Джима, взглядом как бы сказав: "Вот об этом я и говорил".

Немного отдохнув после обеда, лорд Райвенн вновь уехал по делам, чтобы вернуться только поздно вечером, а Джим и Раданайт очень приятно провели время вдвоём. Сначала Джим слушал, как Раданайт играл на органе, потом Раданайту вздумалось обучать Джима нотной грамоте, а Джим схватывал науку так удивительно быстро, что к концу занятия уже мог играть простые мелодии.

— Ты невероятно быстро всё схватываешь, — удивлялся Раданайт. — И у тебя очень чуткий слух, а пальцы просто созданы для музыки.

Взяв руку Джима, он поглаживал его пальцы, а потом вдруг поцеловал их. Засмеявшись, он сделал вид, что это была шутка, но между ними осталось что-то недосказанное. Потом в зале для приёмов Раданайт затеял игру вроде бадминтона; сначала у Джима получалось неуклюже, что вызывало смех у Раданайта, но понемногу он приноровился и стал так посылать волан, что не все его удары Раданайт мог отбить.

— Ты просто всесторонне талантлив, — признал Раданайт. — А что мы сидим дома? Давай-ка прошвырнёмся по городу, там есть отличный развлекательный центр!

Джиму представился случай надеть второй из четырёх костюмов — бежево-белый костюм для выхода в тёплую погоду. Он сел в ярко-красный флаер Раданайта, и в мгновение ока дом лорда Райвенна остался внизу и позади.

Вблизи город оказался ещё громаднее, чем на экране телевизора. У Джима захватило дух, когда они окунулись в пучину улиц, а городские здания просто подавляли своими колоссальными размерами. Джим обмирал на переднем сиденье всякий раз, когда они делали поворот: ему казалось, что они вот-вот врежутся в кого-нибудь в этом оживлённом потоке транспорта. Но Раданайт ловко лавировал в этом потоке, и казалось, что он почти не касался руками штурвала. Он перестраивался из яруса в ярус, и это было похоже на американские горки: они то взмывали вверх, то пикировали вниз. Хоть Джим и не был знаком с местными правилами уличного движения, но у него создавалось впечатление, что Раданайт не особенно их придерживался. Водил он лихо, и через полчаса лавирования в лабиринте исполинских зданий они очутились в развлекательном центре "Эбиатар", что по-альтериански означало "рай". Он представлял собой город в городе и занимал площадь целого квартала. Сверху центр был покрыт прозрачным сиреневатым куполом, под которым посетителей ждало море разноцветных огней и океан развлечений. Припарковать личный транспорт возле центра было делом проблематичным: все места для парковки были, как правило, забиты до отказа, но Раданайт нашёл выход: за дополнительную плату он уговорил парковщика разрешить ему поставить флаер на служебной парковке.

Если взяться сосчитать количество всех аттракционов и секций, которые были к услугам посетителей в центре "Эбиатар", можно было очень легко сбиться со счёта. Аттракционы были бесчисленны, и прокатиться на всех было немыслимо даже за целый день; на каждом шагу были кафе и закусочные, удобные скамеечки и диванчики, автоматы по продаже напитков и "быстрой" еды, а также разнообразных лакомств. Первым делом Раданайт потащил Джима в секцию виртуальных игр, где они, облачившись в специальную экипировку и шлемы, почти наяву пробивались сквозь заслон враждебных существ по имени клоги, чтобы спасти захваченного в плен короля, подданными которого они оба являлись по сюжету игры.

— Никто не может спасти короля, кроме вас, — прозвучал в их ушах гулкий голос, и битва началась.

После того как два супергероя спасли короля на пяти уровнях сложности, они отправились кататься на головокружительных гигантских каруселях, потом, надев гидрокостюмы и плавучие жилеты, выстреливались на катапульте в бассейн с водой. Этот аттракцион назывался "Большой плюх", и он действительно оправдывал своё название: "плюх" и правда получался впечатляющий.

Потом Джим и Раданайт посетили каток, где им выдали по паре коньков, но скользить на них нужно было не по льду, а в сантиметре над полом катка. Эти приспособления даже на коньки-то не были похожи: они представляли собой пару колодок, напоминавших лыжные крепления. Отталкиваться от пола можно было носками своих ног под углом в сорок пять градусов, а скольжение было ещё быстрее, чем по льду. Со стороны это казалось легко, но на деле оказалось не так просто. Когда Джим встал на левитационные коньки в первый раз, у него сразу же разъехались в стороны ноги, и если бы Раданайт не подхватил его, он шлёпнулся бы на пол. Поначалу он висел на Раданайте, боясь покатиться сам, но потом неожиданно у него получилось. Он вошёл во вкус и прокатался полтора часа, то есть три захода по полчаса, на которые выдавались коньки. А на третьем заходе у них с Раданайтом произошла неприятная встреча с высоким бритым парнем с татуировкой на голове в виде причудливого узора. На катке каталось трое таких парней, и все они были побриты наголо и татуированы, в коротких сапогах с декоративной шнуровкой спереди и в одежде несочетаемых кричащих цветов. На всех были куртки из материала, похожего на кожу, широкие ремни с большими пряжками и металлическими заклёпками и разноцветные шарфы. Джим с Раданайтом как раз сделали сложную фигуру и засмеялись от восторга, что у них получилось, когда один из этих парней подъехал к ним и взял Раданайта за плечо.

— Эй, что это за малолетка с тобой?

— А здороваться сначала тебя не учили, Эрдо? — отпарировал Раданайт.

— Я хочу знать, что это за сопляк, — потребовал парень с татуированной головой.

— Это мой младший братишка, — ответил Раданайт сухо. — И попрошу его не оскорблять.

— У тебя нет никакого младшего брата, — сказал бритоголовый парень. — Ты врёшь! У тебя с ним что-то есть, я вижу!

Раданайт, обняв рукой Джима за плечи, холодно нахмурился.

— Ты что, будешь устраивать тут сцены? У нас с тобой всё кончено, тебе придётся с этим смириться, Эрдо.

— Так вот на кого ты меня променял! — заорал Эрдо. — Да я его размажу!

Он схватил Джима за жакет на груди и так пихнул, что Джим кубарем покатился по полу. Кто-то споткнулся об него и упал, о того споткнулся кто-то ещё, и получилась куча мала. Джим от удара о пол не потерял сознание, а только ушибся, а вот челюсти Эрдо повезло меньше: кулак Раданайта, описав в воздухе короткую дугу, врезался в неё с жутковатым хрустом. Двое других парней с татуировками, увидев, что бьют их товарища, бросились на помощь, но Раданайт оказался не так прост. Невзирая на своё стройное и изящное, почти девичье телосложение, он оказался быстр, как молния, и силён, как тигр. На каждого парня пришлось только по одному удару, но этого оказалось достаточно. Джим увидел, что Раданайт не только умел делать красивые причёски и изысканный макияж, но и обладал ударом невиданной силы, который отбросил его противников на десяток шагов. Уложив парней с татуировками во главе с Эрдо, он сразу бросился к Джиму и склонился над ним.

— Малыш, как ты? Ушибся? Где больно, детка?

Джим хотел сказать, что он не столько ушибся, сколько просто испугался, но вместо слов из его горла вырвались рыдания. Раданайт подхватил его на руки и вынес с катка, усадил на скамеечку и снял с его ног коньки. Ощупывая его, нажимая тут и там, он спрашивал:

— Здесь больно, малыш? А здесь? У тебя ничего не сломано? Надо, чтобы тебя осмотрел врач!

Но врач был нужен не Джиму, а Эрдо: у него был перелом челюсти. Вместе с врачом прибыли трое альтерианцев в чёрной форме, похожих на тех, которые забрали Джима от Ахиббо.

— Свидетелей драки попрошу подойти ко мне, — сказал один из них — по-видимому, старший.

Двое других подошли к Раданайту.

— Вы задержаны по подозрению в хулиганских действиях в общественном месте и нанесении ущерба здоровью средней тяжести. Пожалуйста, заложите руки за спину.

Раданайт не сопротивлялся. Он спокойно заложил руки за спину, и один из людей в чёрной форме достал из кармана две серебристые полоски, которые, согнувшись, превратились в браслеты и обернулись вокруг запястий Раданайта. Джим вскочил.

— Пожалуйста, не арестовывайте его, он защищал меня! — со слезами умолял он суровых людей в чёрной форме.

— Не волнуйся, малыш, они во всём разберутся, — ласково сказал ему Раданайт. — Будь здесь, я скоро вернусь. Всё будет хорошо, не бойся.

Люди в чёрной форме куда-то увели его, а врач увёл с собой Эрдо, и Джим остался один на скамейке возле катка. От растерянности и бессилия он заплакал, но "умная" тушь не текла с его ресниц, сколько их ни омывали слёзы. Никто его ни о чём не спрашивал, никто даже не обращал на него внимания, как будто он был вообще ни при чём, хотя всё началось именно с него. На катке как ни в чём не бывало продолжали кататься люди, и никому не было дела до Джима. Прошло минут двадцать, прежде чем к Джиму подошёл сотрудник катка, выдававший коньки.

— Детка, почему ты сидишь здесь один и плачешь? Что случилось?

Джим не знал, как объяснить, с чего начать. Он сказал:

— Я жду Раданайта.

— Так, — сказал сотрудник катка. — И скоро он должен прийти?

— Я не знаю, — всхлипнул Джим. — Его, кажется, арестовали. Или задержали.

— А, это один из тех парней с татуировками? — спросил сотрудник катка.

— Нет, — сказал Джим.

— А, тот паренёк, который их раскидал?

Джим кивнул. Сотрудник катка озабоченно предположил:

— Детка, а тебя случайно не задело? Ты не ушибся? Может, на тебя кто-то налетел и сбил?

Джим покачал головой.

— А тогда почему у тебя кровь? — Сотрудник катка провёл пальцем под носом Джима.

Джим сам провёл пальцем по ноздрям и действительно увидел кровь.

— Надо вызвать врача, — сказал сотрудник катка.

— Не надо, — испугался Джим. — Он меня уведёт, а я должен дождаться Раданайта.

— Вряд ли его так скоро отпустят, дружок, — сказал сотрудник катка. Если его отвезли в участок, то ты можешь просидеть здесь до утра. Лучше свяжись с родителями, пусть за тобой приедут. Если не хочешь к врачу, тогда тебе лучше отправиться домой.

— Я не уйду, — сказал Джим упрямо. — Я дождусь Раданайта.

— Ты можешь его вообще не дождаться, — сказал сотрудник катка. — Лучше позвони папе.

— Я не могу ему позвонить, — всхлипнул Джим. — Его сейчас нет на Альтерии.

— Ну, с кем-то ведь можно связаться, — недоуменно сказал сотрудник катка.

— Можно связаться с лордом Райвенном, — вздохнул Джим. — Но я не знаю, как.

Брови сотрудника катка взметнулись вверх.

— С лордом Райвенном?! Детка, а кем ты ему приходишься?

— Трудно объяснить, — сказал Джим. — Я всё равно не знаю, как с ним связаться. Я буду ждать Раданайта, он сказал, что скоро вернётся.

— Погоди, может быть, тебе и можно помочь, — сказал сотрудник катка. — В справочной системе должен быть его номер. Я попробую туда позвонить. Как тебя зовут?

Джим назвал своё имя. Сотрудник катка куда-то ушёл, а через пять минут вернулся. Сев на скамейку рядом с Джимом, он сказал:

— Мне сказали, что лорда Райвенна нет дома. Я попросил ему передать, что ты здесь. Похоже, тебя там действительно знают. А знаешь, что? Пока ты ждёшь, может быть, пойдёшь в кафе и съешь что-нибудь?

— Мне нечем расплатиться, — сказал Джим.

— Тебе не обязательно расплачиваться прямо сейчас, — сказал сотрудник катка. — Можешь заказать всё, что захочешь, а счёт вышлют лорду Райвенну. Пойдём, я провожу тебя в ближайшее кафе. Там ты сможешь вполне прилично перекусить.

Ближайшее кафе называлось "Тилингдон". Помимо звонкого называния, в нём были красные кожаные диванчики и белоснежные скатерти, а после того как сотрудник катка что-то шепнул официанту за стойкой, тот подошёл к Джиму, подал меню и почтительно обратился:

— Что будете заказывать, сударь?

Джим не знал, что заказать: ни одно название блюд в меню не было ему знакомо. Чтобы не попасть впросак, он сказал:

— Какой-нибудь диетический салат, чай и любой десерт, не имеет значения, какой.

— Сию минуту, — ответил официант.

Сервис в кафе был отменный: заказ принесли через две минуты. На квадратной тарелке с загнутыми вверх краями лежала горстка салата с большим количеством зелени, заправленного, по всей видимости, растительным маслом; в квадратной чашке с квадратным блюдцем, расписанным красным геометрическим узором, дымился красноватый чай, а в квадратной стеклянной вазочке был десерт из неизвестных Джиму ингредиентов, но выглядел он весьма сладко и аппетитно.

— Счёт пришлите лорду Райвенну, — сказал Джим.

— Да, сударь.

Джим машинально сжевал салат, не ощутив вкуса, съел десерт, не разобрав, из чего он приготовлен, а потом маленькими глоточками стал тянуть чай. Подошёл официант.

— Что-нибудь ещё?

Подумав, Джим спросил:

— У вас есть мороженое?

— Разумеется, — ответили ему. — Есть просто сливочное, с фруктовым наполнителем, с ореховой крошкой.

— С фруктовым наполнителем, пожалуйста, — попросил Джим.

— Сию минуту.

В квадратной серебристой вазочке сладко таяло белое мороженое, выложенное квадратными кусочками фруктов. Джим медленно ел его квадратной ложечкой, глядя на квадратную дверь: не войдёт ли Раданайт? А может быть, он уже вернулся к катку, а Джима там не нашёл? А тот сотрудник ему не сказал, что Джим в кафе? Забеспокоившись, Джим быстро доел мороженое и вернулся к катку. Ни Раданайта, ни лорда Райвенна там не было. Джим вернулся в кафе и заказал ещё чашку чая.

Он выпил ещё два чая, один раз сходил в туалет и съел ещё один десерт, а потом не вытерпел и покинул кафе: что-то ему подсказывало, что сейчас нужно вернуться к катку. И предчувствие не обмануло его: он увидел там лорда Райвенна и Раданайта, которые разговаривали с сотрудником катка.

— Да вот он сам, — сказал тот, увидев Джима.

Лорд Райвенн и Раданайт обернулись. Увидев, что на Раданайте уже не было серебристых браслетов, Джим бросился к нему.

— Тебя отпустили? Больше не арестуют? Никуда не увезут?

Раданайт погладил его по щеке.

— Нет, малыш, всё хорошо. Нам даже не придётся выплачивать физический ущерб, потому что свидетели показали, что первым начал этот придурок Эрдо. Он сам виноват. Всё, что он может — это нападать на тех, кто слабее.

— Я очень за тебя беспокоился, — прошептал Джим, приподнимаясь на цыпочки и обнимая его за шею.

Крепко прижав Джима к себе, Раданайт тепло и щекотно прошептал ему на ухо:

— Всё хорошо, малыш. Поехали домой.

— Да уж, на сегодня хватит с вас приключений, — сказал лорд Райвенн.