Стриптиз в кино

Глава 12

Когда я вернулась домой, Рейдин и Флафи ожидали меня, сидя на ступеньках соседкиного трейлера, и вид у обеих был не слишком радостный. Мягко выражаясь.

Я поставила машину, вылезла и решила молча пройти к себе, но меня остановил явственный вздох Флафи, услышанный мной на расстоянии. Вздох существа, оставившего всякие надежды.

— Вы обе словно только что с похорон, — заметила я, надеясь этим невеселым предположением изменить их настроение. Но мне не удалось.

Рейдин, в свою очередь, тяжело вздохнула и покосилась на Флафи.

— Этот паскудный мир, — произнесла она, — в котором мы живем… Наша дорогая собачка чуть не влюбилась в писаного красавца, а он разорвался на части перед ее носом.

Я нахмурилась. От бреда, который она несла, веяло чем-то действительно жутким. Я подошла ближе и убедилась, что Флафи выглядит испуганной и какой-то потерянной. Даже не бросилась ко мне с приветствием, продолжала жаться к ногам Рейдин.

— Что случилось? — спросила я.

Соседка так затрясла головой, словно хотела отделить ее от тела.

— Я выпалывала участок, — начала она. Слово “выпалывать” означало у нее проверять свой двор, в котором она размещала какие-то хитроумные, но совершенно безопасные для других ловушки, предохранявшие ее, как она считала, от нашествия инопланетян и фламандцев, — Выпалывала себе, — повторила она, — и тут вижу: твоя чихуа выбежала из своей дверцы. Ну, выбежала и выбежала…

Я любила Рейдин, но сейчас мне хотелось ее стукнуть чем-нибудь за многословие. Тем более что я чувствовала: речь пойдет о чем-то серьезном. Однако я знала, торопить соседку бесполезно — это может привести к тому, что рассказ еще больше затянется. Так что я выжидательно молчала.

— … и чуть не попала в руки молодого красавца, — закончила свою фразу Рейдин. — Тоже чихуа. А может, не чихуа.

Я все-таки не выдержала.

— Рейдин, — сообщила я с кислой улыбкой, — у собак нет рук. Только лапы.

Ее не потрясли мои знания о мире животных.

— Пускай так, как ты говоришь, — вздохнула старушка. — Но когда Флафи побежала к нему, он не нашел ничего лучшего, как взорваться. Такое нередко бывает и в любви.

— Что?!

Я крикнула так испуганно и громко, что Рейдин подскочила на месте и, вынув руки из-за спины, показала мне то, что держала: лохмотья рыжевато-коричневого пластика и несколько красных и синих колесиков. Как от детской игрушки.

— Знаешь, что это было, девушка? — спросила она. — Механическая собачка. Кто подсунул эту штуку на твою дорожку, как ты думаешь? Почему она взорвалась чуть не под самым носом у Флафи? Хорошо, с ней инфаркт не случился.

— Рейдин! — Я продолжала кричать. — Ты видела, кто это сделал?

Она покачала головой, наклонилась к Флафи, стала ее гладить. Та дрожала мелкой дрожью у нее под рукой. Продолжая гладить собаку, Рейдин принялась напевать:

В любви творятся чудеса: Она меняет в полчаса И человека, и змею — И те окажутся в раю!..

Я никогда не слышала ни мотива, ни слов этой песни, но соседка — настоящий кладезь никому не ведомых мелодий. Однако я не дала ей перейти ко второму куплету и снова крикнула:

— Рейдин! Ты видела, кто?..

— Нет, — ответила она. — А ты?

Я поникла головой, меня охватило отчаяние. И чувство полной беспомощности. Неужели никто, кроме меня и Флафи, не понимает, как страшно то, что произошло?

Словно в ответ на мой вопрос послышался шум мотора. Я узнала эти звуки: их мог издавать только “таурус”

Нейлора. Мне захотелось спеть вместе с Рейдин, но она уже закончила.

— Во всяком случае, — сказала она удивительно здравым тоном, — я сделала одну правильную вещь: вызвала полицию. Пусть хоть кто-то из нас троих уцелеет и живет в любви и счастье.

О полиции лишний раз напомнили отдаленные звуки сирены, означавшие, что за Нейлором следует подкрепление. Это было уже серьезно. Если Рейдин устроила ложную тревогу и опять затеет разговоры о фламандцах и марсианах, ей не поздоровится.

Флафи оживилась и завиляла хвостиком, тоже узнав машину Нейлора. Чем он так привлекает, этот коп, всех существ женского пола?

Шаловливая мысль, мелькнувшая у меня в голове, вмиг испарилась, когда я увидела, как Нейлор, тормознув машину, выскочил из нее — в пуленепробиваемом жилете, в специальных небьющихся очках, в каске и с пистолетом наготове.

— Где бомба? — крикнул он в сторону Рейдин. Думаю, оставшаяся часть дня прошла бы для меня куда спокойнее и приятнее, если бы я сумела удержаться от смеха. Но я не смогла. Всему виной эта чертова каска. Она выглядела чертовски нелепо у него на голове. Впрочем, и жилет тоже. Об очках я уж не говорю.

Рейдин пошарила где-то позади себя и протянула Нейлору взорвавшуюся игрушку (о том, что это собака, сейчас можно было лишь догадываться), представлявшую собой мешанину из пластмассы и проводов.

— Ложная тревога, — сказала она. — Или покушение на убийство с помощью детской игрушки.

Ее слова звучали как длинный заголовок детективного — романа.

Нейлор с отвращением поглядел на старушку.

— Я забираю вас с собой! — рявкнул он. — Мы поместим вас в городскую больницу и будем держать там следующие сто лет. Если не больше.

Я подскочила к нему. Зачем он пугает бедняжку? Она хотела как лучше, а он…

— Погоди, Нейлор… — сказала я.

— Нет, это ты погоди! Я шутил с ней и обходился достаточно мягко, сама знаешь, но то, что произошло сегодня, переходит все границы. Она представляет общественную опасность, отвлекая полицию от настоящих дел.

— Да послушай меня! Успокойся, Нейлор. Тревога не была ложной. Рейдин никого не обманывала… Ты можешь выслушать? Кто-то оставил эту игрушку на дорожке к моему трейлеру, и, когда Флафи выбежала, эта штука сдетонировала. Или как это говорится?

— Так и говорится, — буркнул он.

— Какое-то чудо, что Флафи не пострадала! — воскликнула я.

Нейлор снова взглянул на Рейдин, на сборную солянку из проводов и ошметков у нее в руках и мрачно кивнул. Потом перевел взгляд на своих коллег — они подъехали на двух дежурных машинах со специально обученными собаками — и махнул рукой, чтобы те уезжали. Что они и сделали, не скрывая неодобрения и бормоча ругательства.

Во время вынужденной паузы Нейлор успел избавиться от своего снаряжения и предстал перед нами в более нормальном виде и с менее раздраженным лицом. Я хотела надеяться, что он понял и раз и навсегда зарубил себе на носу: на Рейдин нельзя обижаться, как бессмысленно обижаться на дождь или землетрясение. Просто нужно верить, что именно ты не намокнешь и не провалишься сквозь землю.

Мне казалось, Нейлору уже все должно быть ясно, но он продолжал стоять в палисаднике у Рейдин, о чем-то размышляя. Потом двинулся к порогу, возле которого та стояла, как всегда, заложив руки за спину. Ступал он с превеликой осторожностью, так как был уже наслышан о ее капканах и не хотел угодить в какой-нибудь из них.

— Ничего страшного, — утешила его Рейдин. — Умные и добрые люди в мои ловушки не попадаются.

Однако Нейлор не поверил ей на слово, и был прав, потому что чуть не запутался в рыболовной леске, протянутой от бочки с водой к навесу над лестницей.

Благополучно закончив путь, он молча протянул руку соседке. Та поняла, что следует не пожимать ему ладонь, а положить в нее изуродованную игрушку.

— Осторожней с этим, — предупредила она. — В неумелых руках и тарелка может взорваться.

Джон глубоко вздохнул — это я увидела со спины и осознала, каких усилий ему стоит сдерживаться в такой серьезный момент и не обрушивать на Рейдин всю силу полицейского воздействия.

— Спасибо за предупреждение, — сказал он самым вежливым тоном, на который только был способен. И спросил, немного поколебавшись: — Быть может, вы желаете что-то рассказать мне об этом… м-м… вторжении вражеских сил?

Лицо Рейдин разгладилось. Старушка уже забыла об угрозе упрятать ее в больницу и с готовностью повторила все, что рассказала мне. Но с одним добавлением.

— Я вообще-то не видела того, кто это подбросил, но слышала, как машина подъехала и остановилась между нашими трейлерами. Как раз я вышла свои заграждения проверять… Но об этом я уже говорила… А у него музыка опять играла.

— У кого? — спросил Нейлор.

Рейдин огляделась по сторонам и заговорщицким тоном сообщила:

— Я и позабыла уж эту песенку, не слыхала с тех пор, как сам Дэн Хикс ее наяривал. Мой дорогой покойный муж очень ее любил. А тут два раза кряду и…

— Что два раза, милая? — Я вмешалась, чтобы приостановить не слишком связный рассказ.

— Как что? Да вот эта, которая… как ее? “Как же смогу я скучать по тебе, если ты не уезжаешь? ” — Рейдин оперлась на дверь и мечтательно улыбнулась. — Никогда не принимала эти слова на свой счет. Но мотив что надо. Убойный.

Нейлор повернулся и пошел от дверей Рейдин, держа в руке поломанную, переставшую быть опасной игрушку. Когда он уже выходил из ее владений, соседка бросила вдогонку фразу, заставившую его резко остановиться.

— Эти ребята из цветочного магазина, видать, очень любят такую музыку.

— Почему вы так решили, Рейдин? — спросил Нейлор, поворачиваясь к ней.

— А как же, если и в тот раз, и в этот она играла у них в машине? Они и сегодня на ней приехали.

— Откуда вы знаете? Видели?

— Машину — нет, она за углом была. А слышать — слышала. Та же музыка, что и когда цветы привозил… “Как же смогу я скучать по тебе… ” Ужасно любил мой бедный муж эту песню…

Я посмотрела на Нейлора и прочитала в его глазах искреннюю благодарность в адрес моей странноватой соседки. Что меня очень обрадовало.