Струны души

5

Путь до ресторана прошел в молчании. В «Полли Хопс» их встретил метрдотель и провел, как они пожелали, к столику у дальней стены зала.

Роуз быстро сделала заказ подошедшему официанту. Она была голодна, но не думала, что сможет много съесть из-за близости Дилана и предстоящего разговора. Поэтому ограничилась рыбным салатом, телячьей отбивной и бокалом апельсинового сока.

— Нам, пожалуйста, два разных счета, — уточнила она в конце.

Дилан удивленно посмотрел на нее, но спорить не стал. Официант принял у него заказ и немедленно удалился.

— Не знаю даже, с чего начать, — честно признался Дилан.

— Почему ты сначала искал меня, а потом вдруг исчез на два дня? — пришла ему на выручку Роуз. — Я видела серую машину у подъезда и догадалась, что она имеет к тебе отношение.

— Искал, потому что хотел увидеть, — просто объяснил он. — А потом, уже в воскресенье ночью, решил, что не стоит бегать за женщиной, какой бы красивой и умной она ни была. Я подумал, что легко обойдусь без тебя. Нужно только подождать, пока схлынет лавина эмоций. Но оказалось, что желание видеть тебя не угасало, а, наоборот, становилось все сильнее.

— Мне странно это слышать. — Роуз почему-то боялась смотреть Дилану в глаза, и ее взгляд бесцельно блуждал по залу. — Я не могу поверить, что такой опытный мужчина, как ты, мог потерять голову от женщины, которую и видел-то всего ничего.

— А мне непонятно, почему для тебя я лишь бесчувственный ловелас. Откуда такое мнение?

Девушка покачала головой.

— Я не хочу об этом говорить. Но в любом случае определенная репутация у тебя имеется. Это подтвердила даже твоя сестра.

— Не буду лгать, что до встречи с тобой вел невинную жизнь. — Голос Дилана становился все менее бесстрастным, но пока ему еще удавалось говорить тихо. — Да, у меня было много женщин. Но ведь я не урод, не нищий и не полный глупец. Так зачем было отказываться от удовольствия поближе пообщаться с какой-нибудь красоткой, если она была более чем не против?

— Ты не думал об их чувствах, — возразила ему Роуз. — Возможно, некоторые из них были обижены твоим поведением.

— Наверное, ты права, — медленно произнес Дилан, немного подумав.

В этот момент у столика появился официант. Он принес блюда, а также бутылку вина, заказанную Диланом.

— Боюсь, что я совсем не похожа на женщин, с которыми ты встречался раньше, — сказала Роуз. Перед ее взором, как и в детстве, проплыли образы пышногрудых светловолосых дам, которых принято называть светскими львицами.

— Именно поэтому я и не смог забыть тебя! — уже не сдерживаясь, воскликнул Дилан. — Ты необыкновенное создание, Роуз!

При этих словах она не выдержала и посмотрела на своего собеседника. Ее поразил огонь, горящий в черных глазах Дилана. Тело вдруг пронзила сладкая боль, которая сопровождала каждую ласку, каждый поцелуй, каждый взгляд О’Гилви.

— Я такая, как все… — Голос предательски дрогнул, но Роуз взяла себя в руки и продолжила: — Поэтому мне трудно поверить твоим словам.

— Боже мой, Рози! — Дилан протянул руку, сплетя свои пальцы с ее. — Ты даже не представляешь, насколько ошибаешься! Знаешь, когда я впервые увидел тебя, то решил, что передо мной очередная легкомысленная красавица. Но потом я осознал свою ошибку. Я никогда не встречал таких девушек, как ты…

Роуз чуть не расхохоталась и выдернула руку. Она живо вспомнила, как отозвался о ней Дилан десять лет назад, когда разговаривал по телефону со своим приятелем.

Понятно, что с тех пор я изменилась, подумала Роуз. Но ведь не настолько же! Нет, наверное, все это происходит во сне. Я просто сплю и вижу, что сбывается моя самая тайная мечта. Ведь Дилан не может на самом деле сходить по мне с ума!

— Мне кажется, — продолжил он, — что я впервые встретил ту, которая способна пробудить во мне глубокие чувства.

Дилан нервно плеснул себе вина. Роуз видела, что он волнуется, и от этого у нее защемило сердце. Ей ужасно хотелось сесть рядом с ним, положить голову ему на плечо и сказать, что она чувствует то же, что и он. И потому жаждет остаться с ним, несмотря на свои страхи и тайны.

Но не сейчас, упрямо повторила Роуз. Мне надо еще раз все обдумать.

Вдруг Дилан резко отодвинул тарелку.

— Роуз, почему ты молчишь? — спросил он. — Ты все еще не веришь мне?

— Я… я не знаю, — пробормотала девушка.

Дилан снова протянул к ней руку. Ее ладонь легко уместилась в его теплой и большой ладони. Над их столиком повисла пауза.

— Я чувствую, что небезразличен тебе, — наконец произнес он. Большим пальцем он легонько поглаживал нежную кожу запястья Роуз. — Если бы я этого не знал, если бы не помнил, с какой страстью ты отвечала на мои ласки, то сразу бы оставил тебя в покое. Так почему же ты отвергаешь меня?

— Мне… мне сложно сейчас дать тебе однозначный ответ, — выдавила она из себя.

— Боже мой, никто не принуждает тебя немедленно заняться со мной любовью! — воскликнул Дилан. — Я лишь предлагаю начать все сначала. Мы постараемся забыть о том, что произошло у меня дома, попробуем побыть просто друзьями. Хотя, конечно, вряд ли мой организм потерпит такое издевательство, — добавил он. В его голосе появились знакомые Роуз хриплые нотки, от которых по ее коже побежали мурашки.

— Думаешь, это возможно? — спросила она.

Дилан улыбнулся.

— Я понимаю, что предлагаю тебе достаточно странное разрешение проблемы. Но ведь и положение, в котором мы оказались, обычным назвать никак нельзя.

Роуз улыбнулась в ответ. Напряженности в атмосфере сразу убавилось. И в этот момент за ее спиной послышались звуки рояля. Там была небольшая сцена, на которой по вечерам выступали музыканты.

Она обернулась. За инструментом сидел колоритный персонаж — довольно полный негр с седыми волосами и в черных очках. А через мгновение на сцену вышла чернокожая женщина и бархатным голосом запела известную джазовую мелодию.

— Мне нравится! — воскликнула Роуз через некоторое время. Она повернулась к столику. Ее глаза горели.

— Потанцуем? — предложил Дилан.

Роуз кивнула. И он повел ее к сцене, перед которой уже танцевали несколько пар.

Звуки фортепиано и чувственный голос певицы делали этот вечер еще более фантастическим. От близости Дилана у Роуз кружилась голова. Она смотрела ему в глаза и понимала, что больше не принадлежит себе. Ее чувства контролировал Дилан точно так же, как сейчас контролировал все ее движения, ведя в танце.

И ей было безумно приятно подчиняться силе, которую излучал ее партнер. Роуз положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Она как будто плыла в невесомости, где больше не было никого, кроме нее и мужчины рядом.

Дилан почувствовал ее настроение. Он притянул Роуз ближе и прикоснулся губами к светлой макушке.

— Скажи «да», пожалуйста, — прошептал Дилан. — Дай мне еще шанс. Ведь ты тоже этого хочешь.

Роуз все охотнее поддавалась сладкому гипнозу. Конечно, она хочет быть с ним. И Дилан знает это. Ей ничего не оставалось, кроме как кивком подтвердить то, в чем оба уже не сомневались.

Звуки музыки смолкли, танцующие пары вернулись к своим столикам. И только Роуз с Диланом еще какое-то время стояли обнявшись, потрясенные произошедшим между ними.

— Я сделаю все возможное, чтобы ты не пожалела о своем решении, — наконец произнес Дилан, выпуская ее из кольца своих рук.

— Только обещай, что не будешь меня торопить. Подожди, пока я не привыкну к тебе и не поверю до конца в то, что происходит.

— Да, я подожду сколько надо. Только знай, что мне будет очень тяжело сдерживать себя рядом с такой невероятной женщиной, как ты. — Он улыбнулся и повел ее к столику. — Я никогда не был особенно терпеливым. Да, о монашеском образе жизни у меня довольно смутные представления. — И он придал лицу постное выражение, с которым обычно выступают проповедники по телевизору.

Роуз рассмеялась. Дилан подозвал официанта и попросил счет. Затем наполнил их бокалы вином и предложил выпить за будущее. А Роуз вдруг, сама не зная почему, предложила не вызывать автомобиль, а прогуляться пешком по ночному городу.

— Где-нибудь в районе Килмайнхама мы поймаем машину. Или владелец нескольких заводов и одной радиостанции не привык перемещаться подобным образом? — не без ехидства спросила Роуз.

— Для меня нет ничего лучше тихих прогулок летними вечерами. Чувствуешь себя молодым парнем, который провожает девушку домой. Ты помнишь те времена?

— Меня никогда не провожали, — призналась она. — В юности я была слишком застенчивой и не ходила на танцы. Предпочитала сидеть в своей комнате и заниматься живописью. Или читать.

— Да? — удивленно воскликнул Дилан. — Эх, как бы я хотел посмотреть на тебя лет десять назад!

— Ты бы не узнал меня. Я была очень некрасивой.

— Не верю, — ответил он. — В тебе говорят подростковые комплексы. Наверняка ты была прелестной. И я бы уж точно не упустил возможности прогуляться с тобой по тихим улочкам твоего… — Дилан остановился и щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить название, которого не знал, — ну, этого, как же его…

— Реддика, — машинально ответила Роуз, желая помочь ему. И тут же поняла, какую роковую ошибку совершила. Ноги едва не подкосились, перед глазами потемнело.

Она была уверена, что уж сейчас-то Дилан все вспомнит и их отношения прекратятся прямо здесь, за столиком ресторана. Помертвев от ужаса, Роуз ждала развязки, проклиная свою глупость.

— Очень знакомое название, — медленно произнес Дилан. — Так, значит, вот ты откуда… Это что, город или деревня? И где находится?

— На западе Ирландии. — Роуз с трудом заставила себя ответить. Но она не видела смысла и дальше играть в кошки-мышки с Диланом. Ей следовало найти в себе мужество и признаться первой. Только это могло смягчить удар, который будет нанесен его мужскому самолюбию. — Это небольшой город неподалеку от Голуэя…

Она уже набрала воздуха в легкие, чтобы рассказать всю правду, но тут Дилан перебил ее:

— В молодости я изъездил все западное побережье в поисках старых картин. Ты не поверишь, какие раритеты мне удавалось откопать. В одной Богом забытой деревне я купил два полотна… Постой, как же она называлась? — Дилан задумался. Роуз снова похолодела. Казалось, весь мир на мгновение замер. — Не помню, — с некоторой досадой произнес он. — Но ведь это был не Реддик, правда?

Роуз прокашлялась и посмотрела на него.

— Конечно нет, — сам себе ответил он и усмехнулся. — Обычно о моем появлении сразу же становилось известно всей округе. Ведь нечасто у кого-то из соседей вдруг покупали картину за сотни, если не за тысячи фунтов стерлингов. Ты бы уж точно об этом знала. И при первой встрече напомнила бы о моем визите в Реддик. Так ведь?

Его взгляд был полон нежности и безмятежности. Роуз даже не хотелось думать, о том, какими станут его глаза после того, как она даст честный ответ на его вопрос.

— Значит, я просто проезжал мимо твоего городка, — опять сам себе ответил Дилан. — И название запомнил машинально. Ученые говорят, что наш мозг хранит все когда-либо увиденное нами. А потом выдает в самый неподходящий момент.

К их столику подошел официант и подал два счета. Роуз пребывала в таком смятении, что не заметила, когда Дилан заплатил за нее.

— А теперь пойдем, — сказал он, вставая.

— Да, — только и смогла произнести Роуз.

Дилан помог ей подняться и особенным, проникновенным тоном произнес:

— Мне до сих пор трудно поверить, что все происходящее с нами — правда. Это больше похоже на сказку.

Роуз ничего не ответила и взяла его под руку. Она тоже чувствовала чудесную нереальность момента. И не находила сил разрушить хрупкое счастье, которое, как ей хотелось верить, она обрела сегодня.

Поэтому отложила признание до лучших времен. Она сжала локоть Дилана, улыбнулась и храбро шагнула навстречу вечерней прохладе и новой жизни.

Через неделю жара в Дублине окончательно спала и наступила настоящая августовская погода, мягкая и теплая. Этот месяц был любим Роуз. А теперь, когда в ее жизни опять появился Дилан, он казался ей еще лучше.

Прогулки по городу, ужины в маленьких кафе и роскошных ресторанах, встречи в галерее — все это наполнялось особенным смыслом и прелестью. Дилан вел себя безупречно, как настоящий джентльмен, и до последнего времени ни разу не зашел дальше дружеского поцелуя в щеку. Роуз чувствовала, что это дается ему крайне тяжело. Да и ей с каждым днем становилось все труднее играть роль бесстрастной особы.

Но как сказать об этом Дилану? Роуз не решалась сделать первый шаг. И потому их отношения продолжали развиваться по довольно странному сценарию, причем в тайне от остальных. Они, не сговариваясь, встречались в таких местах, где не могли столкнуться со своими знакомыми.

Но, конечно, так не могло длиться вечно. И сейчас, собираясь на свидание с Диланом, Роуз думала о том, каким образом превратить их отношения в нормальные.

— Невероятно, но ты ему нравишься, — сообщила своему отражению в зеркале Роуз, расчесывая волосы. У нее было отличное настроение, и хотелось подурачиться. — Даже очень. Так что нет ничего страшного в том, чтобы просто взять и соблазнить его… О господи, неужели это я сказала? — испуганно произнесла она, когда до нее дошел смысл только что произнесенных слов.

Но потом она призадумалась. В памяти всплыли события их последнего свидания. И Роуз поняла, что отчаянная мысль не возникла на пустом месте.

Ее взор затуманился, и скоро девушка уже видела перед собой не свое отражение, а тихую гладь пруда. Этот водоем, окруженный плакучими ивами и заросший кувшинками, находился в обожаемом Роуз Феникс-парке. Туда Дилан пригласил ее специально, чтобы покататься на лодке. Роуз сначала не верила, что «потомственный миллионер» способен управлять этим простонародным средством передвижения. Но ее сомнения рассеялись, как только Дилан сделал первый мощный гребок, уверенно направляя взятую напрокат лодку на середину пруда.

Ее ритмичное покачивание создавало особое настроение. Через некоторое время их беседа как-то сама собой прекратилась. Роуз просто любовалась природой, вдыхала свежий воздух и наслаждалась разлитым вокруг спокойствием.

А потом ее взгляд упал на Дилана, сидящего напротив. Сейчас он был похож на обыкновенного деревенского парня, занятого работой. Его мускулы играли под тонкой тканью бежевой рубашки, рукава были закатаны, верхние пуговицы расстегнуты. Ветер чуть растрепал волосы, на щеках появился румянец. Таким этот мужчина казался ей особенно близким. Роуз очень хотелось пересесть к нему и не сопротивляться, когда он опустит голову и одарит ее поцелуем, теплым и нежным, как августовский вечер…

Роуз нервно сглотнула. Дилан перевел на нее взгляд, и они без слов поняли друг друга.

Лодка продолжала скользить вдоль зеленых берегов. Солнце клонилось к закату, в воздухе повеяло свежестью. Наступало самое романтическое время суток. А Роуз и Дилан все смотрели и смотрели друг на друга. Вдруг он рывком встал и пересел на широкую скамью Роуз.

Тогда между ними ничего не произошло. Дилан сжал ее в объятиях, и они молча сидели, объятые общим чувством. Роуз ощущала биение его сердца, и от этого звука по ее спине бежали мурашки. Она не знала, сколько времени они просидели обнявшись. Но когда Дилан чуть отстранился и невесомым поцелуем коснулся ее губ, Роуз заметила далеко на востоке первую бледную звездочку.

А потом Дилан заговорил. Она прекрасно помнила его слова — о том, что он сходит по ней с ума, что не может больше ждать и скоро уже не будет ручаться за свое поведение.

— Я вижу, что ты веришь мне и хочешь того же, — шептал Дилан. — Но существует нечто, какая-то тайна, которая не дает тебе довериться мне. И мне это совсем не нравится.

Роуз и сейчас — в который уже раз! — была готова рассказать ему правду. Но правильные слова никак не шли на ум. И пока она собиралась с духом и с мыслями, Дилан заметил, что одно из весел готово упасть в воду. Он принялся его вытаскивать и заново вставлять в уключину. Момент для откровенного разговора опять был упущен.

Зато теперь Роуз ясно представляла, насколько сильно ее чувство к Дилану. Поэтому идея обольстить его казалась вполне закономерной. Она стремилась к нему не только сердцем, но и телом…

Ее размышления прервал телефонный звонок. Роуз подошла к аппарату, надеясь услышать голос Дилана. Он опаздывал уже на десять минут, и это начинало ее тревожить. Ей совсем не хотелось пропустить открытие экспозиции в Ирландском музее современного искусства, о которой с восхищением отзывались критики. Живопись нынешнего века не была профилем Роуз. Но она продолжала писать сама, хоть никому не показывала своих творений. Сейчас ей хотелось сравнить их с картинами тех художников, чей талант не вызывал сомнений.

Но на том конце провода оказался не Дилан. Сначала Роуз даже не узнала обычно бодрого голоса своей матери.

— Как у тебя дела? — тихо и как-то осторожно проговорила миссис Дандоу.

— Все отлично. А у тебя? Мне совсем не нравится твой голос.

— Я немного приболела, — все тем же безжизненным тоном ответила она.

— Я тебе не верю. — Роуз не на шутку испугалась. Ее мать всегда была оптимисткой. Не в ее характере падать духом от обыкновенной простуды или перепада давления. — Откуда ты звонишь?

— Из дома.

— Насколько я знаю, каждое воскресенье ты в это время находишься в церкви. Должно произойти что-то из ряда вон выходящее, чтобы ты осталась дома. Так что давай выкладывай все начистоту.

— Ну ладно, — после минутной паузы сказала миссис Дандоу. — Со мной тут и правда случилась неприятность. Сердце подвело.

— А точнее? — не унималась Роуз.

— Позавчера прихватило. Приехал врач и сказал, что надо отлежаться и…

— Какой диагноз? — перебила ее дочь.

— Да ничего серьезного, — опять попыталась уйти от ответа миссис Дандоу.

Тогда Роуз взяла инициативу в свои руки. Она объяснила матери, что неизвестность пугает ее гораздо больше, чем самая страшная болезнь.

— Поэтому расскажи мне все. Или я позвоню твоей соседке, тете Пам. Она-то уж точно в курсе.

И миссис Дандоу сдалась:

— У меня был сердечный приступ. Врачи прописали мне всякие таблетки. А главное — диету и поменьше нагрузок.

— Очень правильно! — воскликнула Роуз. — Может, хоть болезнь заставит тебя обратить на себя внимание. Это ужасно, что женщина в твои годы работает, да еще продолжает набирать вес. В последний мой визит я едва тебя узнала.

— Ты права, дочка, — вздохнув, согласилась с ней миссис Дандоу.

— А кто помогает тебе по хозяйству?

— Тетя Пам заходит…

— Значит, так, — решительно произнесла Роуз, — я уже давно собиралась взять отпуск. Думаю, сейчас самое время приехать к тебе.

— Ну что ты, дочка, — попыталась протестовать миссис Дандоу. — Мне уже гораздо лучше. Я встаю и…

— Тогда я тем более приеду. — Роуз старалась говорить как можно спокойнее. Но страх за мать все сильнее терзал ей сердце. — За тобой обязательно нужно кому-то присматривать, а то ты уже завтра вернешься на работу.

Миссис Дандоу пыталась возражать, но Роуз было не так-то просто сломить. За ангельской внешностью скрывался упрямый характер, и мать об этом хорошо знала.

Поэтому ей ничего не оставалось, как смириться с тем, что уже послезавтра, как только уладит дела на работе, Роуз появится в Реддике.

Наконец, попрощавшись с матерью и повесив трубку, Роуз посмотрела на часы. Дилан опаздывал уже на двадцать минут.

На какое-то время нам придется расстаться, пронеслось в ее голове. Я поеду в Реддик, а он останется здесь. Но как же я буду без него, если даже небольшое опоздание причиняет мне боль?

Роуз тяжело вздохнула. Ей было страшно оставить Дилана, особенно в начале их отношений. И не только потому, что пугала разлука. Она никогда раньше не ревновала мужчину. Теперь же легко представляла себе красоток, в объятиях которых Дилан сможет найти то, что она не дала ему. И была готова надавать себе пощечин за нерешительность…

Ее размышления опять прервал звонок, на этот раз интеркома. Роуз сняла трубку и услышала голос Дилана. Тот почти сразу подружился с консьержкой. Добрая миссис О'Райен всегда разрешала ему общаться с Роуз по внутренней связи.

— Привет, Рози. Ради бога, извини за опоздание. Мне пришлось решать одно срочное дело. Но если будешь умницей и побыстрее спустишься вниз, то мы успеем к открытию.

— Уже лечу, — ответила Роуз и, схватив сумочку, поспешно вышла из квартиры.

Когда Дилан увидел ее, то сразу встревожился.

— У тебя расстроенный вид, — произнес он после приветственного поцелуя. — Что-то случилось?

— Да. — Роуз понимала, что бесполезно скрывать от него болезнь матери. Иначе как она объяснит свой отъезд в родной город? — Но я не хотела бы говорить об этом сейчас.

— Рози, о чем ты? — Взгляд Дилана потемнел. Он положил руки ей на плечи и заставил посмотреть ему в глаза. — Я не успокоюсь, пока не узнаю, что случилось.

— Хорошо, расскажу… По дороге. — Роуз вздохнула и повернулась к машине.

Дилан открыл перед ней дверцу, потом сел сам. Автомобиль тронулся с места и плавно набрал скорость.

Пока они ехали, Роуз в нескольких словах поведала ему о болезни матери и о том, что завтра собирается взять на работе отпуск и уехать к ней.

— Поезда до Голуэя ходят каждый день. Оттуда я возьму такси и через полчаса буду дома. Так что нам придется расстаться с тобой на несколько недель. — И Роуз замолчала, ожидая, что он скажет в ответ.

Реакция Дилана была неожиданной.

— Вот это совпадение! — радостно воскликнул он. — Просто поразительно!

— Какое совпадение? — удивленно спросила его Роуз.

— Дело в том, что вчера меня пригласили на одно мероприятие, которое происходит в Голуэе каждый год…

— На парусную регату?

— Да. — Дилан кивнул. — Эти гонки в последнее время стали очень модными. Туда съезжается весь так называемый высший свет изо всех уголков Ирландии. Яхты стартуют из Голуэя и наперегонки несутся вдоль Южного побережья к Дублину. Много развлечений, новые знакомства, море шампанского… Странно, но я ни разу там не был. А в этом году в регате принимает участие один мой хороший друг. И сегодня я как раз хотел поговорить с тобой насчет поездки в Голуэй.

— Как? — До Роуз не сразу дошел смысл сказанного. — То есть ты думал, что мы сможем поехать туда вместе?

— Ну да. Я ведь помнил, что городок, в котором ты жила, находится рядом. Поэтому предполагал взять тебя с собой. Мы бы посмотрели на регату, а потом поехали к твоей маме. Ты бы познакомила меня с ней и вообще с местом, где родилась…

Роуз сжала руки так, что поранила ногтями ладонь. Но почти не почувствовала боли. Разум был поглощен только одним: поиском выхода из чудовищной ситуации. Ей и в страшном сне не могло присниться, что Дилан окажется в Реддике.

Может быть, рассказать ему все как есть прямо сейчас? Роуз представила, как с нее сваливается этот страшный груз недомолвок и тайн, и уже открыла рот. Но тут снова заговорил Дилан:

— Теперь я понимаю, что тебе будет не до меня и регаты. Твоя мама больна, и это ужасно. — Он на мгновение оторвал взгляд от дороги и посмотрел на нее. — Ты выглядишь очень расстроенной. Рози, маленькая моя, чем тебе помочь?

От его участливого тона сердце у нее защемило. Роуз опять заколебалась. Но как можно рассказать Дилану о том, что она его обманывала? Нет, этот человек ей слишком дорог и она не намерена своими руками разрушать их и без того хрупкие отношения.

— Ничем. Я справлюсь сама, — чуть дрожащим голосом ответила Роуз и коснулась его плеча. — Но все равно спасибо за заботу.

Впереди зажегся красный свет. Еще один квартал — и они будут у здания музея. Настроение у Роуз было совсем не подходящее для осмотра выставки. Но она не хотела показывать Дилану, как ей тяжело.

— Регата начнется через две недели, — сказал он. — Боюсь, что мне в любом случае нельзя ее пропустить. Райан очень обидится. Да и мне всегда хотелось на ней побывать… Роуз, почему ты молчишь? — Он опять повернулся к ней. — Ты ведь разрешишь мне увидеться с тобой в Реддике?

— У мамы… очень плохо со здоровьем. Боюсь, что это невозможно.

— О боже! — Дилан перевел взгляд на дорогу и нажал на педаль газа.

Роуз прекрасно понимала его замешательство. С одной стороны, болезнь матери довольно серьезная причина, чтобы получить отказ во встрече. Но, с другой — они ведь не посторонние у люди. Им вполне естественно помогать друг другу.

Однако Роуз, в силу сложившихся обстоятельств, должна была сделать все возможное и невозможное, чтобы Дилан не приехал в Реддик. Но быть рядом и не увидеться… Нет, это невозможно. Значит, она сама должна появиться в Голуэе.

А как же больная мама? — спрашивала себя Роуз. Я не смогу надолго оставить ее одну. Но даже если я приеду на регату, то Дилан станет настаивать на том, чтобы отвезти меня в Реддик. Опять придется лгать, изворачиваться, только чтобы не допустить этого. Стоит ему увидеть наш дом, и он сразу все вспомнит…

— В любом случае, — после продолжительного молчания произнесла Роуз, — ты обязательно должен поехать на регату. Об этом даже не стоит говорить.

— Но как я буду развлекаться, зная, что в нескольких милях от меня ты сидишь с больной матерью?

В этот момент они подъехали к центральному входу в музей. Дилан нажал на тормоз и повернулся лицом к Роуз.

Его взгляд был полон нежности. В нем хотелось утонуть, раствориться, забыть о проблемах и всех кознях судьбы, которые отравляют жизнь.

— Дилан, — прошептала она, — я буду очень скучать по тебе.

— Иди ко мне.

Он обнял ее и притянул к себе. Роуз уткнулась лицом ему в плечо и замерла, чувствуя себя в его объятиях, как птенец в уютном гнезде под теплым крылом своей мамы.

— Мы что-нибудь придумаем, правда? — произнесла она. — Ведь нам нельзя расставаться надолго.

— Конечно. — Его горячее дыхание коснулось макушки Роуз. — Как только ты приедешь, твоя мама быстро пойдет на поправку. И мы сможем встретиться и хорошо отдохнуть в Голуэе. Ты видела морскую регату?

— Нет.

— Вот и замечательно. — Роуз почувствовала, как его руки крепче обняли ее. — У нас будут лучшие места, — продолжил он. — Ты познакомишься с моими друзьями, побываешь на всех светских приемах и ужинах. И, сравнивая себя с другими, поймешь, насколько ты уникальна и почему я без ума от тебя.

— Ты… ты действительно так думаешь? Я не могу в это поверить. Ведь у тебя было столько женщин и…

Но Дилан не дал ей договорить. Он обхватил ее лицо ладонями, приподнял и накрыл ее губы поцелуем.

— Больше никогда не смей сравнивать себя с ними, — сказал О’Гилви, когда оторвался от нее.

Роуз вся пылала, голова у нее кружилась, а перед глазами вспыхивали разноцветные искры. Его поцелуй, как всегда, был восхитительным.

— Но почему? — словно в забытьи произнесла она, не совсем понимая смысла сказанного Диланом.

— Потому что никому раньше я не говорил того, что говорю тебе. Потому что никогда раньше я не чувствовал такого сильного влечения к женщине, как сейчас. Это чудо. И сотворила его ты.

— Казанова раскаивается, — пошутила Роуз, чтобы скрыть волнение.

— Можешь называть это, как хочешь. Но, с тех пор как я с тобой, остальные женщины перестали для меня существовать.

— Тебя это не пугает? — преувеличенно серьезным голосом спросила Роуз. И тут же рассмеялась.

— Нисколько, — ответил Дилан.

Потом он посмотрел на часы и сказал, что им нужно торопиться: открытие выставки состоялось пятнадцать минут назад.

Роуз не хотела никуда идти. Она бы провела всю жизнь в этой машине, наедине с Диланом, слушая его голос. Еще ей хотелось признаться ему в том, что она тоже сходит по нему с ума. А потом заняться с ним любовью. Так, как она это делала в своих снах, — долго и страстно…

Но сейчас Роуз только улыбнулась своим фантазиям. Затем вышла из автомобиля и, взяв Дилана под руку, направилась по мраморным ступеням к входу в музей.

На следующий день в девять часов вечера Роуз уже подъезжала к Голуэю, столице графства и самому большому городу Западной Ирландии. Позади остались три часа постукивания колес, сборы, разговор с мистером О'Нилом, директором галереи. И главное — позади остался Дилан.

Первую половину пути Роуз думала только о нем. Она понимала, что не может бороться с чувствами, которые он пробудил в ней. Этот мужчина имел безграничную власть над ее сердцем. Восемь лет, прошедшие с первой их встречи, и приобретенная уверенность в себе не помогли ей устоять перед обаянием и умом Дилана. И с этим нужно было смириться.

Роуз пыталась понять, что же ей делать дальше. Она, как и раньше, боялась довериться Дилану и не очень верила в искренность его слов. К тому же теперь ей было понятно, что в сложившейся ситуации она рискует слишком многим. Ведь страсть, бушующая в ее сердце, неумолимо перерождалась в самую настоящую любовь.

Но и расстаться с Диланом у нее не было сил. Оставалось одно: наконец решиться и рассказать ему о том, что они встречались в Реддике. Тогда одним препятствием будет меньше.

Я сделаю это, когда встречусь с ним в Голуэе, уже в который раз говорила себе Роуз. И тогда у нас появится реальная возможность построить наше будущее вместе. Я уже не стану оглядываться назад, хитрить и обманывать. Мы станем настоящей парой…

И Роуз погрузилась в море фантазий. Она представляла себе их поездку к ее маме, потом возвращение в Дублин, прогулки, объятия, бесконечные занятия любовью… Вскоре Роуз уже видела себя в белом платье и с обручальным кольцом на пальце. Еще чуть-чуть — и ее живое воображение добралось бы и до рождения ребенка.

Но тут Роуз бросила взгляд в окно и увидела, что поезд едет по мосту через Шэннон. Значит, до Голуэя оставалось полтора часа. И мысли устремились к матери, которая ждет ее приезда. Конечно, волнение за ее здоровье ни на минуту не покидало Роуз. Просто за время, что прошло с момента ее звонка, она настолько свыклась с этим чувством, что уже не замечала, в каком нервном состоянии находится.

Когда поезд остановился на вокзале в самом Голуэе, Роуз вышла из вагона и села в такси. Конечно, можно было бы доехать и на рейсовом автобусе, но она не хотела ждать ни минуты.

Водитель повез ее знакомым маршрутом в родной город. Этот путь Роуз проделывала в детстве дважды в неделю, когда ездила к учителю живописи. Тогда ей казалось, что мир огромен, а получасовая поездка — целое путешествие. Сейчас же Роуз не успела опомниться, как оказалась перед знакомым домом с маленьким садиком.

Но в этот раз миссис Дандоу не выбежала встречать свою дочь. Вместо нее на пороге появилась их соседка. Роуз хорошо знала миссис Памелу Дауни и звала ее просто тетей Пам. Она была матерью той самой Ребекки, с которой Роуз дружила с детства.

— Рози, как хорошо, что ты приехала! — воскликнула пожилая женщина и тут же заключила ее в свои крепкие объятия. Тетя Пам всегда отличалась добродушным и очень открытым характером. — Проходи же скорее!

Когда Роуз узнала, что тетя Пам практически поселилась в их доме, чтобы ухаживать за мамой, у нее сразу отлегло от сердца. Ведь та была не только доброй женщиной, но еще и хорошей медсестрой. Миссис Дауни всю жизнь проработала в местной больнице.

Роуз сразу же поднялась в спальню и застала мать в бодром расположении духа. Выяснилось, что она находится не в таком ужасном состоянии, как это казалось Роуз. Мать лежала на кровати, потому что врачи пока запрещали ей много ходить. Но она улыбалась, и цвет лица был свежий.

— Теперь твоя мама пойдет на поправку еще быстрее, — сказала тетя Пам, забирая с прикроватной тумбочки поднос с чаем. — А вот несколько дней назад ей было совсем худо. Но врачи говорят, что ее здоровье постепенно восстановится, так что не волнуйся.

— Когда я увидела вас здесь, то сразу же успокоилась, — ответила ей Роуз. Она сидела на краешке кровати и держала мать за руку.

— Честно говоря, — вступила в разговор миссис Дандоу, — доктор О'Брайен считал, что нет особой нужды вызывать тебя из Дублина. Но мне очень хотелось с тобой увидеться. Ведь ты не была у нас уже три месяца.

— Очень хорошо, что ты мне позвонила, — наклонившись к ней, произнесла Роуз. — Теперь у тебя появилась наконец масса свободного времени. И мы проведем его вместе, как в детстве.

Миссис Дандоу широко улыбнулась, а тетя Пам вышла, чтобы оставить мать и дочь наедине.

Так как было уже поздно, Роуз не стала долго засиживаться у нее в комнате и скоро пошла к себе. Надо было распаковать вещи и принять ванну. В холле второго этажа она остановилась и долго смотрела на картину — ту самую, которую покойная бабуля решила не продавать О’Гилви.

Потом Роуз лежала на своей узкой девичьей кровати и прислушивалась к шорохам старого дома, вдыхала его особенный запах и следила за лунными бликами на стенах, которые складывались в такие же узоры, как и восемь лет назад.

И, как и тогда, Роуз думала о Дилане. Она уже скучала по нему. Здесь, в родной спальне, среди привычных вещей, она вновь ощутила себя маленькой влюбленной девочкой. Ей грезилось, что он сейчас сидит внизу, в гостиной, и рассматривает пейзажи, которые купил у бабули. Эти фантазии странным образом тревожили ее, пробуждая в душе всепоглощающую волну нежности к возлюбленному.

Да-да, именно нежности. С момента их встречи в галерее Роуз сгорала от желания, у нее голова шла кругом от каждого прикосновения Дилана. Но сейчас первоначальный всплеск страсти улегся, оставив место для более глубоких чувств.

У Роуз было такое ощущение, что их сердца связывает невидимая нить. И она заставляет ее постоянно стремиться к Дилану, думать о нем. Без него Роуз чувствовала себя одинокой. А невероятная прихоть судьбы, которая вновь соединила их, в этом доме воспринималась как нечто закономерное и правильное.

— Милый мой, — прошептала Роуз, обнимая, — мне без тебя очень плохо. Кажется, я тебя люблю…

С этими словами она погрузилась в глубокий сон. Но он не был спокойным, потому что всю ночь Роуз преследовали кошмары, и наутро она проснулась с больной головой и дурным предчувствием. Ей снилось, что Дилан бросает ее и уходит к другой женщине. Та стояла спиной к ней, и Роуз видела только длинные рыжие волосы. Зато лицо Дилана, злое и мрачное, было повернуто к ней. Роуз протягивала к нему руки, умоляла выслушать и одновременно стирала соленые капли со щек. Но Дилан оттолкнул ее, а потом засмеялся и пошел прочь.

Когда Роуз проснулась, это смех, циничный и оскорбительный, все еще звенел в ее ушах…