Свадьба Аманды

Глава тринадцатая

Фран была в ярости. В неукротимой, не поддающейся описанию ярости. Она почти онемела от бешенства и только осведомилась, почему я сразу не продамся работорговцам, если уж мне по душе такой образ жизни. Я понимала ее чувства, но слушать это все равно было неприятно, тем более что Фран явно переборщила.

— А знаешь, в чем дело? — гаденьким голосом спросила Фран, исчерпав все прочие доводы. — Просто Чарли надоела его компания.

— А тебе откуда знать?

— Между мной и Чарли царит… взаимопонимание, — сообщила она.

— Ты с ним виделась?

— Может быть.

— Но… Но так нельзя! А как же правила?

— Правила можно изменить.

— Черт. Так ты, значит, была там? Видела там вчера вечером Алекса?

— Плевала я на твоего Алекса с высокого дуба, — отозвалась Фран.

— А знаешь что? Я плевала на твоего Чарли. Можешь хоть Стивена Хоукинга[19] укатать — мне по фигу. Я не собираюсь лезть из-за этого на стенку. Дашь ты мне наконец поступать так как мне нравится?

Фран вздохнула:

— Может, закроем эту тему? Мы так только поссоримся.

— А сейчас мы что делаем?

— Ладно, проехали. Где-нибудь через полгода загляну к тебе и, как водится, соберу тебя из кусочков.

— Тебе нужно, чтобы последнее слово всегда было за тобой, да, Фран?

— Нет, только когда ты собираешься соединить жизнь с полным уродом.

Я повесила трубку.

Энгус звонил и оставил сообщение, но я не ответила. Не хотелось лишний раз вспоминать тот вечер. Мы тогда немного зарвались, но теперь я решила придерживаться политики невмешательства. Решение принято: сосредоточусь на своих отношениях с одним-единственным человеком. Следующие два дня голос Энгуса на автоответчике бубнил с каждым разом все более смущенно, а потом он и вовсе перестал звонить. А у меня не было времени, чтобы по нему скучать.

Мы с Алексом вместе обедали, вместе проводили все вечера — то в кино, то с его приятелями, то просто слонялись по Лондону, высматривали квартиры, сдающиеся в аренду, и прикидывали, куда подадимся. Мы всегда приходили ко мне домой. Мучимая паранойей, я все-таки спросила его про Чарли, но Алекс только отмахнулся. Мне предстояло с утра отправляться на работу, а он нес двадцатичетырехчасовую вахту обожания.

Я поставила Линду в известность о своем переезде. Она приняла эту новость с самой широкой улыбкой, какую я когда-либо у нее видела, и заверила, что это будет просто прекрасно. Ее очки сияли. Не пойму, хорошо это или плохо.

Итак, похоже, все становилось на свои места. Жизнь казалась уже не такой сумбурной. Почти спокойной. До тех пор, пока Аманда не позвонила снова…

— Дорогулечка… Как мило с твоей стороны устроить для нас ужин.

Какой еще ужин? О господи, совсем забыла.

— В эти выходные, правильно?

В эти выходные? У меня был полный туман в голове.

— Гм…

— Я пригласила Муки… Просто поразительно, что вы с ней поладили. Хотя она всегда была немного эксцентричной… И разумеется, Нэш специально по такому случаю приедет из Глазго на несколько дней раньше. Посмотрим… Знаешь, Фрейзер мне только что рассказал! Он такой медлительный мальчик, даже сомневался, что нам стоит… Ой! Извини! Совсем забыла, что нельзя ругать муженька перед Мелани. Ха-ха-ха! Где-то у меня был твой адрес… А ты уверена, что хочешь видеть там Энгуса? Ты же знаешь, каким он бывает занудой, особенно когда у него неважное настроение, — а оно у него такое постоянно. Почему бы не пригласить вместо него Чарли? Он такой забавный.

Ты в курсе, что его отец держит собственную конюшню? Кстати, под силу ли тебе восемь гостей? Ты, конечно, извини, но ведь готовка никогда не была твоей сильной стороной, верно? Если, конечно, это не будет вечер тостов с сыром! Ха-ха-ха! И еще, скажи, это торжественное мероприятие? Я-то уверена, что нет, просто дай нам знать, если хочешь, чтобы мы постарались…

— Э-э… Ты не могла бы подождать секундочку?

— Конечно, дорогуля, нет проблем! Уйма дел, верно? Увидимся в субботу. Думаю, часиков в восемь — в половине девятого. Вечеринки обычно планируют именно на такое время, дорогая моя. Чао!

Я так и села. Боже. Я напрочь об этом позабыла, последние события вытеснили из моей головы все остальное.

Не представляю, как запихнуть сюда семь человек, большинство из которых ненавидят друг друга. И среди них женщина, которая наверняка развлекается тем, что лепит мои восковые изображения и втыкает в них булавки, а также кое-кто, казавшийся… скажем… словом, человек, на чьи звонки я больше не отвечаю, да еще плюс парочка почти незнакомых мне людей.

Алекс считал, что идея грандиозна. Соберем веселую компанию, объявим, что отныне будем жить вместе, — это же так, не помолвка, но все-таки, — выпьем и оттянемся с друзьями. Он даже пообещал помочь мне с готовкой, после чего я пристально посмотрела на него и призадумалась, а не правдивы ли «Секретные материалы» и не промыло ли правительство Алексу мозги через его ингалятор от астмы. Конечно, я не могла объяснить ему, почему мне не хотелось бы видеть Энгуса. Зато я отважилась пригласить Линду.

Она устремила на меня свой фирменный взгляд: очень долгий и немигающий.

— В субботу вечером?

— Да, просто ужин, несколько друзей, немного выпивки… Ничего дикого.

— Но в следующие выходные ты уйдешь?

— Да, обещаю: в следующие выходные я уматываю.

На следующие выходные была запланирована свадьба — как-никак знаменательное событие, — и мы решили заказать номера в гостинице. Я могла бы остановиться у родителей, но чужое бракосочетание казалось не лучшим поводом знакомить предков с собственным сожителем. Свадьба планировалась в красивой маленькой деревеньке под названием Пирфорд — из всех достопримечательностей Уокинга она больше всего соответствовала представлениям об английском великолепии.

Линда сосредоточенно все обдумала.

— Хорошо.

— Фантастика! Здорово! — воскликнула я, стараясь показать, как осчастливит нас ее общество. Когда я зашла на кухню в следующий раз, на календаре, украшенном котятами, розовыми буквами значилось: «Ужин. Суббота. С 8 до 8.30». Я задумалась, как она это осилит.

В пятницу вечером позвонила Фран. Мы не разговаривали всю неделю. Я избегала ее. И она это знала.

— Привет! — произнесла Фран бодрым и в то же время нервным голосом, — значит, переживает. Будь она уверена в том, что все в порядке, ее тон больше бы смахивал на рычание. — Что поделываешь в воскресенье?

— А… так, просто будем с Алексом — ничего особенного.

— Так-так. То есть никаких званых ужинов не предвидится?

Сердце у меня упало. Конечно, надо было сообразить, что до Фран дойдет этот слух. Я лихорадочно пыталась найти увертку, чтобы не выглядеть полной дрянью, но никаких лазеек не было.

— Хочешь прийти? — тихо спросила я, готовая услышать щелчок и гудки отбоя.

Наступила пауза.

— Да! — выпалила Фран.

Снова тишина.

А потом мы начали хохотать. Мы хохотали ни над чем, просто потому что мы друзья, и я еще смеялась потому, что заманила Фран пораньше — помочь со стряпней.

— Теперь нас будет девять, — прикидывала я. — Разве не должно быть четное число?

— Ты могла бы позвать Чарли… — заикнулась Фран.

— Нет! — отрезала я. — Я и тебя-то зову только при условии, что, во-первых, будешь затыкать мне рот каждый раз, как я примусь убеждать Фрейзера, что он совершает роковую ошибку, а во-вторых, расскажешь мне все про Чарли, — ты знаешь, о чем я.

— Идет. Надену на тебя намордник и целый вечер буду рассказывать про человека, которого едва знаю и с которым почти не вижусь.

— Не верю.

— Ха. Завтра поговорим.

— А что ты сегодня вечером делаешь?

— А вот это тайна. Пока!

Деваться было некуда. Нам с Алексом предстояло отправиться по магазинам. При нашем новообретенном статусе гражданских супругов походы за покупками должны были стать повседневным делом, так что стоило потренироваться.

Мы должны были закупить еду и вино на девятерых, плюс к тому свечи, цветы и прочую дребедень. Как будто это могло скрыть тот факт, что все стулья в доме разномастные: часть взята взаймы, несколько — с цветочным рисуночком, а один высоченный, в омерзительном стиле семидесятых; тот, кому он достанется, будет восседать на нем, как судья на процессе. Все это хозяйство придется расставить вокруг двух разных по высоте столов, сдвинутых вместе и накрытых старой пластиковой скатертью.

Еще надо было купить свадебный подарок для Аманды и Фрейзера, шляпку для меня и галстук и новые штаны для Алекса.

Ни один из нас не мог вынести тот ад, в который превращается центр Лондона в субботу незадолго до Рождества, так что мы нашли замену в южной части города — торговый центр «Слон и замок», устрашающее ярко-розовое чудовище, смахивающее на робота, выблевавшего клубничный коктейль. Там можно недорого позвонить за границу, но очень трудно найти что-нибудь, что сгодится в качестве свадебного подарка.

Целый час мы горестно разглядывали швабры, потом удрали от маньяка Санта-Клауса и быстро просмотрели барахло на распродаже по девяносто девять пенсов, но и там нас ничто не вдохновило. Алекс умирал от скуки, но отчаянно старался этого не выдать и даже предложил мне примерить шляпку — увидишь такую на земле и наверняка схлопочешь шок, решив, что это мутировавшее насекомое.

К двум часам дня я начала слегка паниковать.

— Был бы здесь магазин «Все для развалюхи-замка», — посетовала я, уже в четвертый раз вертя в руках искусственные подсолнухи футов восемь длиной.

— А что им там нужно?

— Ничего! Ровным счетом ничего! У Аманды тостер «Дуалит», соковыжималка от Филипа Старка и вообще все прибамбасы, которые когда-либо появлялись в магазинах, плюс счет в «Хилз» и свой дизайнер по интерьерам. Я представляю, что такое свадьба, но я не готова ради свадебного подарка загнать свои внутренние органы какому-нибудь богатому американцу.

— Ладно, тыквочка, остынь. А что понравилось бы Фрейзеру?

Я на мгновение задумалась.

— Приставка «Геймбой», наверное.

Алекс хлопнул в ладоши:

— Превосходно. Это мы ему и купим.

— «Геймбой»?

— Думаешь, они много таких подарков получат?

— Полагаю, ни одного.

— Значит, решено. Класс.

Дело было сделано в «Вулвортс» за пару минут. Сумка, дополнительные игры. Заплатила я — ведь это были мои друзья.

— А теперь посмотри-ка сюда!.. — жизнерадостно воскликнул Алекс. И он указал на магазинчик, где на первый взгляд продавались тазы всевозможных размеров, но на поверку обнаружились и компакт-диски, и чайники, и штаны, и множество всевозможных мелочей. — Восемь пар спортивных штанов за пятерку!

— Да ты только потрогай — от них током бьет!

— Мне без разницы.

Две проблемы были решены. К тому же Алекс решил надеть на свадьбу свой старый школьный галстук; я рассердилась, но не сильно, а у нас одной задачей стало меньше. Со своей стороны, я махнула рукой на шляпу.

Бродить по «Теско» вдвоем — это совсем не то же самое, что в одиночестве. Алекс заявил, что убожество товаров и толпы народу напомнили ему Индию, но я не обращала на него внимания, поглощенная поисками ненадорванного пакета лазаньи со шпинатом. А он тем временем нагрузил тележку недорогим красным вином и бутылкой джина.

— Вина не многовато? — с сомнением спросила я.

— Так и народу много будет.

Я вздохнула:

— Пойдем, пожалуй. Не представляю, как управиться с девятью.

— С девятью? Я думал — восемь, ты ведь говорила.

— Знаю. Фран позвонила, и мне стало так неловко, что ее я тоже пригласила. Не имеет значения, что число нечетное.

— Нет, имеет. Мел, она же все испортит. Может, позвонишь и попросишь, чтобы она не приходила?

— Нет! До чего же вы оба невыносимы. Я уже взяла с Фран слово, что она не будет тебе хамить. С ней все будет в порядке. Посажу ее рядом с Энгусом или с кем-нибудь еще.

— Все равно, по-моему, слишком много. Позвони ей. Она поймет.

— Алекс, а мы не рановато начинаем ругаться в супермаркетах? Фран придет — договорились? Она возместит то, что у Линды нет никакой индивидуальности, а у Муки ее только половина. И она заткнет пасть Аманде, если та ее слишком широко разинет.

— Это уж точно. Разевать пасть можно только Фран. Во всей Британии.

— Хватит. — Мы стояли в очереди. Младенец в «кенгуру» огрел меня по голове погремушкой, перепачканной слюной и бисквитом.

— Что ж, пожалуйста.

Алекс дулся с минуту, а потом подтолкнул меня к кассе.

— Эй! — позвала я. — Ты мне помочь не хочешь?

— Я бы с радостью, — сказал он, — но у меня сейчас не очень… Давай это все купишь ты, а в следующий раз — я?

— Но ты же сотню бутылок взял!

— Ох, только не устраивай сцен. Может, отнести часть обратно?

— Нет, забудь. Не выпьем сегодня — прикончим как-нибудь потом.

— Верно, тыквочка, — сегодня нам с этим не управиться.

— И зачем я в это ввязалась!

Алекс обвил рукой мою талию.

— Не переживай. Все будет прекрасно. Из тебя получится блестящая хозяйка, гости будут от тебя без ума, и все мы снова станем друзьями. Выше голову.

Я старалась высоко держать голову, подписывая колоссальный счет, но это было не так-то просто. К четырем мы приволокли покупки домой, и я свалила их на кухонный стол. Алекс немедленно попытался затащить меня в спальню для небольшой послеполуденной возни. Но тут уж я ни на какие уступки не пошла:

— Алекс, у меня всего четыре часа, чтобы сварганить гору еды, а готовить я совсем не умею. Займись делом — нарежь что-нибудь.

— Идет. — Он игриво поцеловал меня в шею. — Только посмотрю, чем футбол кончился.

— Нет!

— Десять минут, тыквочка!

Алекс исчез, но через пару секунд возник снова и конфисковал одну из бутылок, стакан и штопор.

— И не вздумай напиться! — заорала я.

Я пошла за ним и обнаружила, что он уютно устраивается на диване, забравшись туда с ногами. Линда безмолвно вытаскивала из видео кассету с «Английским пациентом». Я заметила, что компанию «Пациенту» составил «Титаник». Интересно.

— Это я забираю, — проворковала я, подхватывая бутылку. — Ты помнишь, что случилось в прошлый раз?

— Честно говоря, смутно. — Алекс переключил телевизор на футбол.

— Линда, хочешь стаканчик вина?

Такое предложение в столь ранний час повергло Линду в шок.

— Нет… Пожалуй, если только шерри.

— Шерри? — Бар у Линды ломился от всевозможных напитков, что было очень странно, поскольку сама она к спиртному почти не прикасалась. Время от времени я ее в этой области выручала.

— Давай, смелее. — Я вручила ей стакан.

Линда залилась густым румянцем и скрылась со стаканом у себя в комнате.

Для порядка я плеснула вина и себе, прежде чем снова закупорить бутылку. Вечер предстоял долгий. Я вооружилась разделочным ножом и глубоко вздохнула.

Два часа спустя большая кастрюля фарша, к которому мне тошно было прикоснуться, стояла на плите, негромко булькая, а я время от времени помешивала ее содержимое. Я была вся в поту, хотя только и успела, что соорудить этот фарш, плюс еще четыре попытки приготовить комковатый белый соус. Кухня выглядела как в низкопробном ужастике — повсюду ошметки мяса и помидорный сок.

Когда я попыталась запрячь Алекса, чтобы он нарезал фрукты для салата, выяснилось, что он спит глубоким сном, и я не смогла разбудить его, даже нарочно на него усевшись. Линды нигде не было видно. Подозреваю, что она специально нагружалась шоколадом, чтобы не опозориться за столом, озверело набросившись на луковые булочки. В шесть взвыл дверной звонок, напугав меня до смерти. Я уже собралась запаниковать, как вдруг сообразила, что это Фран идет на помощь.

Темные глаза Фран сверкали, щеки были красные: наконец грянул мороз, и вот-вот мог выпасть снег. Я-то думала, что это случится на следующей неделе, как раз к свадьбе. Папаша Аманды, наверное, и погоду оптом заказал. Фран принесла две литровые бутылки вина и четвертушку джина.

— Куда столько выпивки? — спросила я, не веря своим глазам.

Кухня превращалась в винный погреб, и я уже влила полбутылки в лазанью.

Фран посмотрела на меня как на полную дурочку.

— Да просто так. Можно мне стакан?

Я налила вина нам обеим. Неожиданно появился Алекс, бодрый и свежий, как майское утро. Они с Фран обменялись краткими кивками, пока я наполняла его стакан, после чего Алекс снова исчез, беззаботно бросив, что, мол, «поваров уже и так многовато».

Фран вытянулась на кухонном диванчике и болтала, покуда я старалась порезать киви на одинаковые кусочки и не думать о тщетности своих усилий.

— Может, ты мне лучше про Чарли расскажешь? — прервала я Фран, которая крыла заносчивую продавщицу в винном магазине.

Фран вздохнула:

— А надо?

— Если рассчитываешь сегодня поесть — надо. — Я отодвинула в сторону дорогостоящие фисташки, к которым она как раз подбиралась.

Фран снова наполнила свой стакан. Было уже почти семь.

— Вообще-то он полный придурок.

— Это уж точно.

— Все шло как обычно, он был совершенно несчастный и крутился возле меня, как потерявшаяся собачонка. Так что я подумала… и встретилась с ним снова.

— Да ты что?! — воскликнула я. — Ты же никогда так не делаешь!

— Сама знаю. Не понимаю, что на меня нашло.

— Он тебе нравится.

— Ничуть. Он пьянь и трепло.

— Как раз в твоем вкусе. Вот это да — Фран влюбилась, Фран влюбилась!

— Ты бы не могла дать мне вон тот разделочный нож?

Я машинально вручила ей нож и только потом осознала свою роковую ошибку.

— Все, все, больше ни слова!

— Точно?

— Да!

Фран медленно положила нож на стол, я отодвинула его в сторону и уже молча продолжила кромсать киви.

На кухню в поисках фисташек забрел Алекс.

— Что-то здесь подозрительно тихо. Кого вы обе тут разделывали… то есть обсуждали?

— Никого, — отрезала я.

— Ага. Стало быть, либо меня… — Алекс бросил взгляд на Фран — значит, кое-что ему было известно, — либо Чарли.

— Чарли. — Не хватало только, чтобы Алекс решил, будто я целые дни напролет перемываю ему косточки с подружками.

— Какой позор. — Алекс попытался загрести фисташек, Фран не задумываясь хлопнула его по рукам, но он и ухом не повел — цапнул горсть орехов и вернулся к телевизору, уже дозревшему до «Свидания вслепую».

— А как Алекс? — сумрачно спросила Фран. Из гостиной доносились вопли и собачьи завывания, сопровождавшие выход из игры наименее удачливых участниц.

— Как всегда — обычный ответственный старина Алекс, — отозвалась я.

— Извини, что я так психанула.

— Все в порядке.

— Ага-га-га! — раздавалось из-за двери.

— Поможешь с лососиной?

Фран с видом, полным сомнения, стащила свой кардиган. Под ним оказалось темно-синее платье в стиле тридцатых годов, изумительной красоты. Утонченное, легкое, оно словно просвечивало насквозь, и лишь присмотревшись, можно было понять, что это иллюзия.

— О господи! — вырвалось у меня. — Какое красивое платье! Выглядишь потрясающе…

— Спасибо, это из «Мадам Элизабет».

— Здорово!

Фран подвернулась двухдневная работенка в высокобюджетной мелодраме о тридцатых годах. Неудивительно, что платье так шло: его и шили для нее. Фран медленно повернулась кругом. Платье было тонкое, почти прозрачное, прекрасное. Хотелось бы и мне носить такие наряды и не смахивать при этом на пятилетнюю балерину-нескладеху… Я вздохнула и принялась раскладывать свои шедевры из лососины и сливочного сыра.

— Как по-твоему, хватит нам этого? — уныло спросила я.

— С избытком! Аманда с Муки не едят, забыла?

— Ах да. — Я невольно вздохнула с облегчением. — Значит, только парни и мы с тобой?

Фран указала на комнату Линды.

— Тьфу, черт. Слушай, ты не слетаешь через дорогу за еще одним французским батоном?

— Но на меня там наверняка нападут насильники и убьют, — пожаловалась она.

— Я с тобой Алекса пошлю.

— А почему ты Алекса самого по себе не пошлешь?

— Потому что он вернется через три дня с рыбой на ужин и с удочкой. Алекс!

Алекс появился. Вид Фран в ее прекрасном платье, судя по всему, потряс даже его.

— Ты не проводишь Фран через дорогу? Надо купить еще хлеба… кофе, натурального кофе, и… — Я силилась вспомнить, чего еще не хватало. — Да, и еще свечи. — По студенческой традиции я вставляла их в пустые винные бутылки.

— Я и сама могу дойти, — окрысилась Фран.

— Очень мне надо, чтобы на тебя напали насильники и убили. — Я выпихнула их за дверь.

Только бы эти двое поладили — и тогда все пройдет замечательно. Вот она я, одна половинка целого, хлопочу по хозяйству, готовлю еду. Я была горда собой как никогда. Мы с Алексом постоянно будем устраивать званые вечера. Вся наша жизнь превратится в сплошной званый вечер. Напевая, я пошла накрывать на стол.

Полчаса спустя, отступив на шаг и окинув взглядом плоды рук своих, я возгордилась еще больше. При выключенном свете и заложенных свечах гостиная уже не выглядела в духе Лоры Эшли, скорее это был стиль готических ужасов — кружева и оборочки отбрасывали замысловатые и зловещие тени, и комната напоминала призрачный будуар невесты. Вдобавок я расставила повсюду миски с орешками. Кухня, конечно, казалась пережившей ядерную катастрофу, но в гостиной все получилось вполне мило. Столы почти сравнялись по высоте после того, как я подложила под ножки одного из них компакт-диски Селин Дион (книг у Линды не было). С минуту я развлекалась мыслью, а не заготовить ли карточки с именами, но меня остановили два соображения: первое — я превращаюсь в идиотку, второе — куда запропастились Алекс и Фран? До магазина было пять минут ходу. Может, там не оказалось хлеба и им пришлось топать куда-нибудь еще?

Такого рационального объяснения мне показалось мало. А что, если кого-то из них сбил автомобиль и пришлось ехать в больницу? А вдруг на них и правда напали насильники? Я запаниковала. Или они опять сцепились, Фран полезла в драку, и ее забрала полиция, а Алекс лежит в реанимации? Я была так поглощена этой мыслью, что не сразу услышала звонок в дверь — хотя звучит он, как сирена на подводной лодке.

Слава тебе господи. Я кинулась к дверям, но это были не они. Это были Энгус с Нэшем. Я тупо смотрела на них, медленно осознавая, что, во-первых, явились они на три четверти часа раньше, а во-вторых, я все еще была в своем поварском прикиде. А поскольку нормального поварского наряда у меня не водилось, я облачилась в пижаму, а сверху нацепила фартук Линды, разукрашенный кошечками. Причесаться я тоже еще не успела. И душ не приняла. И ногти не накрасила, и стояла босиком. Вот черт.

Оба гостя были в костюмах. Нэш оказался даже выше Энгуса, красивый и стильный. Оба слишком шикарны, чтобы находиться здесь.

Нэш с беспокойством взглянул на Энгуса и прошептал:

— А ты уверен, что это сегодня? Тут уж я взяла себя в руки.

— Нэш! Энгус! — воскликнула я с беззаботным видом. — Вы очень, очень рано!

— Извини, — пробормотал Энгус. — Мы не рассчитали. Хочешь, мы поболтаемся в пабе, а сюда подойдем попозже?

— Старик, там же холод собачий! — возмутился Нэш. Тут он перехватил мой взгляд всполошенной гарпии. — Хотя конечно, нет проблем!

— Нет, что вы, проходите, проходите. Извините, просто вы застали меня врасплох.

Я не представляла, что делать, особенно когда они сняли пальто и шарфы и вручили все это мне. Я крепко обхватила их шмотки и проводила их в гостиную, вспоминая, надеты ли на мне пижамные штаны.

— Пожалуйста, сюда.

Оказалось, что два стола заняли практически все свободное пространство.

— Нам за стол садиться? — спросил Энгус.

— Нет-нет! — Я кивнула на диван, загороженный разномастными стульями. — Туда, пожалуйста.

Парни пробрались к дивану и устроились в уголке.

— Мне нужно переодеться, понимаете, подготовиться, словом.

— Вообще-то, — сказал Энгус, — ложка у тебя в волосах мне нравится.

Я поднесла руку к голове и нащупала в колтуне из кудряшек чайную ложку, перепачканную томат-пюре. Пытаясь выдрать чертову ложку, я уронила одно из пальто. Нэш вскочил.

— Помочь?

— Нет-нет, все нормально, — пропыхтела я, приседая, чтобы грудь не вывалилась из чересчур просторной пижамы. Несмотря на то что я уже была на грани истерики, в памяти всплыла очередная инструкция из пособия для хороших хозяек. — Хотите что-нибудь выпить?

Парни промямлили, что это было бы замечательно, и начали доставать принесенные с собой бутылки. У Энгуса к тому же было припасено и виски. Они протянули бутылки мне, хотя мои руки уже были заняты пальто. Понятия не имея, как быть, я велела, чтобы они как раз на пальто бутылки и пристроили. Поскольку они тоже не представляли, что делать, то поступили так, как им было сказано, и я побрела на кухню. Добрела я лишь до порога. Услышав грохот, парни выскочили из комнаты, но трагедии не произошло: бутылки приземлились очень удачно.

— Ты в порядке? — Энгус протянул мне руку, и я поднялась, багровая от смущения. — Успокойся, — мягко произнес он, так и не выпуская моей руки. — Это всего лишь мы. Я довольно мил, если ты помнишь, а Нэш только чуть-чуть с приветом.

— Это точно, — подтвердил Нэш.

— Ужин, я уверен, получится отменный, до прихода остальных гостей еще целая вечность, так почему бы тебе не предоставить нам разобраться с выпивкой самим? А ты тем временем исчезнешь, переоденешься, и из куколки вылупится бабочка.

— А вы будете делать вид, что я — это кто-то другой?

— Если хочешь. Оставь пальто здесь, мы сами со всем управимся. Вперед.

Преисполненная благодарности, я улизнула в душ, откуда выскочила вдвое быстрее обычного. Натянула шелковое серое платье, нашлепала на физиономию косметику. Не прошло и получаса, как вид у меня стал вполне презентабельный. Алекс и Фран так и не появлялись.

Я вошла в гостиную, парни приветствовали меня аплодисментами, но их куда больше заинтриговала моя проблема.

— Как по-вашему, не стоит позвонить в полицию? — спросила я.

— Не ра-аныне чем чере-ез со-орок во-осемь ча-асов, — сказал Нэш.

— Что?

— Он хочет сказать, что в полиции нас и слушать не станут, если люди отсутствуют меньше двух дней, — перевел Энгус. — До того считается, что они где-то в загуле.

Мне от этого легче не стало.

— Может, они вдвоем что-то затеяли? — осенило Нэша.

— Вряд ли, они друг друга терпеть не могут, — объяснила я. — Потому я так и волнуюсь. — И я сходила на кухню за стаканом для себя.

— Возможно, они решили пропустить где-нибудь по пинте, чтобы тебе не помогать, — высказал догадку Энгус.

Мысль, что это вполне вероятно, принесла облегчение, смешанное с досадой.

— Пожалуй. Иногда эти двое напоминают парочку испорченных близнецов.

Завыл дверной звонок.

— Господи, что это было? — подпрыгнул Нэш.

— Сейчас открою. — И я бросилась к двери, от всей души надеясь, что это Фран и Алекс.

Однако на пороге стояла Муки — худая, белокурая, промерзшая до костей.

— Привет! Заходи, — пригласила я.

— Спасибо. Южный Лондон! На са-амом деле! Правда, у меня есть друзья в Челси, но так далеко я не забиралась.

— Это очень увлекательно, — заверила я, принимая ее куртку-барбур.

Муки рассмеялась:

— Я больше привыкла к Кенсингтону, чем к Кеннингтону!

Я тоже расхохоталась:

— Знаешь, Муки, а ты действительно забавная.

Она моментально угомонилась.

— А ты на са-амом деле так считаешь?

— Нет, — сказала я, и она снова закатилась смехом, хотя я говорила честно.

Я провела ее в гостиную. Энгуса и Нэша не было видно из-за стола.

— Боже, неужели я первая? Как неловко. Я просто убита. Мне казалось, что четверть девятого — в самый раз, но я все напутала! В Швейцарии постоянно происходило то же самое.

— Муки, — мягко произнесла я, — все прекрасно.

Парни энергично замахали руками из-за стола.

— Что будешь пить? — спросила я.

— Водку с мартини, пожалуйста.

Черт. Выбор в баре у Линды был широкий, но водку мы уже выдули, а мартини там не водилось.

— Ага! У тебя такое лицо — вот это на саамом деле забавно! — воскликнула Муки.

Я уже пожалела, что пригласила ее. В машине она показалась такой милой.

— К твоим услугам, дорогая! — И она достала массивную бутылку водки «Абсолют», какой-то сорт вермута, о котором я и не слыхивала, и в придачу оливки. — Я пришла подготовленная. У тебя есть лимонад, дорогая? И лед?

Я кивнула, онемев от такой щедрости. И я снова любила Муки.

— Кому-нибудь еще?

Парни дружно выразили энтузиазм, и я отправилась на кухню с бутылками. Муки засеменила следом.

— О-о, давай я этим займусь, — проворковала она. — Я в этом специалист.

Я предоставила ей возиться с напитками, а сама присоединилась к ребятам и опять принялась поглощать фисташки одну за другой — верный признак того, что начинаю нервничать. Когда Муки вернулась со стаканами, мы сидели за столом в неловком молчании. Я чувствовала взгляды Энгуса, наверняка полные упрека — я ведь так и не ответила на его звонки.

— Так чем ты занимаешься, Нэш? — спросила Муки.

— Работаю на вышках.

— На буровых вышках?

— Нет, это рок-группа такая. — Нэш загоготал над собственной шуткой. Я никак не могла взять в толк, о чем речь.

— На са-амом деле? — протянула Муки. — А что там нужно делать?

Нэш сжалился над ней.

— Не бери в голову, — сказал он. — Конечно же, буровые вышки. Энгус, а ты слышал, что «Вышки» забацали новый альбом?

— Нет. — Энгус улыбнулся.

— Ага, называется «Маклауд, слезь с моей овцы».

Они покатились со смеху, хотя до меня так и не дошло, в чем тут соль. Как и до Муки, судя по тому, как она уставилась в пространство.

— Надо же, а у моего папы есть одна вышка, — произнесла она, лучезарно улыбнувшись. — Но мне показалось, ты говорил…

По счастью, в дверь снова позвонили. Прибыли Аманда и Фрейзер, благоухающие изысканным парфюмом и присыпанные снегом.

— Снег пошел! — воскликнула я. — Потрясающе!

— Скорее отвратительно. Привет, дорогулечка. Как дела? — Аманда чмокнула меня.

«Предательски», вертелось у меня на языке, но я удержалась и промолчала.

Фрейзер обнял меня и шепнул на ухо.

— Извини, что втравил тебя в это.

— Что ты! Это моя вина. Целиком и полностью, — беззаботно произнесла я, хотя следовало бы ответить «ничего страшного». — Проходите, проходите.

— Что ж, я еще никогда не бывала в твоем скромном жилище, — промолвила Аманда; сбросив пальто, она скользнула вперед с грацией хищницы.

— Да, потому что когда я приглашала тебя в прошлый раз, ты не пришла, — сказала я. — На мой день рождения.

Аманда сделала вид, что не слышит, и разыграла торжественное явление. На ней было изумительное платье цвета шампанского, не слишком вычурное, но и не слишком простое. Оно замечательно шло к ее золотистым волосам.

Нэш и Энгус встали. Аманда величественно кивнула им и поцеловала Муки, которая — благослови ее небеса — отправилась за новыми порциями водки с мартини.

— Все в сборе? — справилась Аманда.

— Пока не все. Еще нет Алекса и Фран…

Аманда развернулась ко мне:

— И где же они?

— Два часа назад ушли купить хлеба и до сих пор не вернулись. Я уже беспокоюсь.

— Беспокоишься? Дорогулечка, да они, должно быть, сбежали в Америку. А где тут можно сесть? Или нам уже следует располагаться за столом?

— Гм… нет, — процедила я, поборов желание ей врезать. — Боюсь, места здесь маловато, так что, если ты не против, устраивайся на диване…

Нэш подвинулся, освобождая место между собой и Энгусом; на лице Аманды появилось презрительное выражение.

— Думаю, мне лучше постоять, дорогуша. Это платье ужасно мнется.

Аманда приняла стакан из рук Муки, не удосужившись поблагодарить ее. Конечно, всем остальным тоже пришлось встать. Теперь мы опирались о стол, и Нэш едва не опрокинул свечу. Аманда приступила к очередной серии «приготовлений к свадьбе», и я заметила выразительные взгляды, которые она метала на Фрейзера, рассказывая о цветочном оформлении. Фрейзер вежливо кивал — с секундным опозданием. Вид у него был задумчивый. Вот мужчина, с тоской подумала я, который всегда понимает, время ли сейчас гоготать у телевизора. Не то что мой дружок.

И где, черт возьми, эти двое? Спорить готова — торчат в каком-нибудь гребаном пабе. Наверняка уже перемыли мне все косточки. Изощряются на тему «Почему Мелани так не везет». Я была в ярости.

Я решила, что пора все-таки подавать первое блюдо (поскольку фисташки я уже сгрызла), и потихоньку улизнула, едва Аманда ударилась в детальные описания гимнов.

Энгус отправился на кухню следом за мной.

— Мелани… Я… тебя чем-нибудь обидел?

— Нет, — ответила я. — Ничего подобного.

— Понимаешь, я думал, что мы друзья, но ты даже не отвечаешь на звонки…

— Прости, пожалуйста. Тут творилась такая кутерьма… — И я поведала ему, как мы с Алексом начали совместную жизнь. Энгус совсем растерялся.

— Я думал… Я о чем — он же полный ублюдок, разве не так? Извини.

— Все в порядке. Конечно, никакой он не ублюдок. Просто он… у него сумбур в голове, и сейчас время для него не самое легкое.

— Как и для тебя.

Мне это как-то не приходило в голову, но прежде чем я успела спросить, что Энгус имел в виду, он подхватил бутылку вина и произнес, направляясь к двери: — Извини, что надоедал.

— Никогда ты мне не надоедал.

Он улыбнулся — доброжелательно и грустно.

— Энгус! — невольно вырвалось у меня, когда он открыл дверь в коридор.

Он обернулся, но я стояла, не находя слов.

— Я… э-э…

Долгая пауза.

— Ты как будто ждешь, когда раздастся спасительный звонок, — хмыкнул Энгус.

Я покосилась в сторону прихожей, и в тот миг, когда я готова была сдаться, звонок действительно заголосил.

— Есть! — Я вскинула кулак в воздух.

Энгус снова улыбнулся и ушел к остальным. А я почувствовала себя полной свиньей.

— Где вас черти носили?

Запорошенные снегом, раскрасневшиеся, довольные, Фран и Алекс топтались на пороге, как пара малолеток.

Алекс наклонился и чмокнул меня в нос.

— Мы мирились! — провозгласил он. — Думали, ты обрадуешься.

— Я бы обрадовалась, если бы вы не вздумали исчезать среди ночи, в такой мороз, особенно если уходили лишь на пять минут!

— Всего половина девятого, тыквочка! Это вряд ли можно назвать серединой ночи.

По моим ощущениям — очень даже можно.

— И чем вы занимались? — подозрительно спросила я.

Фран застенчиво улыбнулась. В жизни за ней такого не замечала.

— Мы решили, что больше ссориться не будем. Ради тебя, Мел.

Что-то сомнительно…

— А вы и не ссорились, — возразила я. — Вы грызлись.

— Ну, раз теперь мы вместе… — Алекс переступил порог и обнял меня за плечи. — Мы с Фран поговорили и решили, что попробуем поладить друг с другом.

— Так что отныне мы друзья, — добавила Фран.

Я во все глаза смотрела на них. Дурдом. Форменный дурдом.

— Вас, часом, не зомбировали? Или вы вампиры, которые ждут приглашения в дом, чтобы сожрать хозяев?

— Вампиры никого не жрут, — возразил Алекс. — Это у них такой секс. В сущности, во многих старинных культах…

— Не нуди! — хором потребовали мы с Фран. Наконец я расслабилась, забрала у них пальто и пошла в гостиную — проверить, как там обстоят дела.

Дела в гостиной обстояли крайне вяло, и я немедленно ощутила собственное ничтожество — и как хозяйки, и как личности.

Аманда изящно сидела на краешке дивана, нос к носу с Муки, которую избрала для каких-то излияний. Рядом негромко о чем-то переговаривались Энгус и Нэш. А Фрейзер сидел сам по себе, устремив взгляд куда-то вдаль.

— Беглецы вернулись! — объявила я в надежде хоть как-то разрядить атмосферу.

Все изобразили оживление и коротко, без особо теплых чувств, приветствовали Алекса и Фран. Полная катастрофа.

— Муки! — воззвала я. — Ты не приготовишь еще своих сногсшибательных коктейлей? Если все готовы, можем начинать.

Парни, явно умиравшие с голоду, одобрительно загудели. Едва я рассадила гостей, они налетели на хлеб, как стая прожорливых птиц.

— Вы хлеб-то купили? — шепотом спросила я Фран.

— Нет.

Аманда сидела во главе стола. Фрейзер устроился справа от нее, а Муки — справа от Фрейзера. Чтобы поговорить с ней, Аманда перевешивалась через Фрейзера. Он героически сносил это.

По одну руку от себя я усадила Алекса, а по другую — Нэша; Фран и Энгус расположились рядом с Муки. Я наконец выставила на стол лососевые рулеты — как и было задумано, они напоминали змей. Хотя и не совсем.

И вот, разлив по стаканам белое вино, мы заняли свои места (некоторые действительно оказались выше других).

— За хозяйку! — провозгласил Энгус; все подхватили тост.

Лед, похоже, дал трещину, и мне полегчало. Алекс рассказывал про музыкальный бизнес Энгусу и Нэшу, они вежливо его слушали. А Фран с бокалом в руках слушала Аманду; глаза ее поблескивали, и это, как я подозревала, сулило проблемы.

— Проверю, как там лазанья, — объявила я.

Интерес проявили все, кроме Аманды и Муки, которые вежливо отказались от лазаньи. Точнее, относительно вежливо.

— То, что ты злоупотребляешь молочными продуктами, видно всем, Мел, — заявила Аманда, — но тут кое-кто хотел бы сохранить фигуру. — И она резким движением вернула мне две чистые тарелки.

Кажется, Муки расставаться со своей тарелкой не хотела, но ей не дали и рта раскрыть.

— Ты собираешься есть это? — жестко спросила Аманда у Фрейзера.

Фрейзер кивнул. Повисла тишина: все ждали реакции Аманды. Но она лишь состроила мученическую гримасу и перестала обращать на Фрейзера внимание.

На кухне меня ожидали два потрясения. Первое заключалось в лазанье, подготовленной для духовки, но так туда и не попавшей. Духовка даже вообще не была включена.

— Черт-черт-черт! — простонала я, глядя на это размороженное великолепие.

Вторым потрясением оказалась Линда, ненавязчиво пытавшаяся налить себе стаканчик шерри.

— Черт! — заорала я снова. — Черт! Линда! Где ты пропадаешь?

Линда уставилась в пол и пожала плечами.

— Пошли! Сейчас смешаю тебе коктейль, водку с мартини, и познакомлю с ребятами.

— Может, не стоит…

Я чувствовала себя последней мерзавкой, пока одновременно заталкивала лазанью в холодную духовку, включала ее и сооружала водку с мартини, сопровождая свои действия заискивающей улыбкой.

— Конечно стоит. Идем, они умирают от желания познакомиться с тобой.

Шаркая ногами и не поднимая головы, Линда поплелась за мной в гостиную.

— Вот… Это… Линда…

Даже место для нее приготовить забыла! Пришлось срочно усаживать на свое — хотя на тарелке уже лежал кусочек рулета. Я налила Линде вина и взглядом просигналила Фран, чтобы она заняла ее разговором, — Фран сигнал проигнорировала. Я потащилась обратно на кухню, за последним стулом. Заодно проверила лазанью в духовке, но та все еще была ледяной. Нелегкий же мне предстоит вечерок… Обреченно вздохнув, я отправилась в гостиную, захватив две бутылки красного.

— Было просто замечательно, — сказал Энгус под одобрительный гул остальных и фырканье Аманды. — Что следующее?

— Видите ли, — произнесла я, — тут такая занятная история… Пока я была на кухне, с лазаньей произошел таинственный процесс замораживания, она утратила свойства готового блюда и вернулась в исходное состояние. Затрудняюсь сказать, чем именно это вызвано — провалом во времени или криогенным нарушением, но специалисты из ФБР уже выехали. А мы тем временем… — я выставила бутылки на стол, — будем просто пить.

Наступила пауза, затем Алекс принялся откупоривать бутылки.

— Ну и твари же эти пришельцы, — заметил он. — Пора применить против них волшебный эликсир.

— Сколько у нас времени, капитан? — Фрейзер мгновенно подхватил эстафету.

— Я изменила полярность нейтронного потока, — сурово сказала я. — Реконструированную лазанью надлежит ожидать по истечении сорока пяти минут.

— До чего они инфантильны, — шепнула Аманда на ухо Муки. Шепоток этот я услышала, стоя на другом конце комнаты.

— А хлеб еще есть? — спросил Нэш.

— Извини, нет. Есть салат.

Нэш устремил скорбный взгляд в свою тарелку.

— Настоящие шотландцы не едят салат.

Странно, но отсутствие еды окончательно растопило лед. Никто никуда не торопился, прекрасный, согревающий душу аромат лазаньи начал просачиваться в комнату, горели свечи, а для Нэша мы отыскали в холодильнике баночку бобов.

Среди всеобщего оживления один лишь Фрейзер помалкивал. Ну и Линда, разумеется, но за нее я волновалась меньше. Я показала Фрейзеру язык. Он моментально ответил тем же, и я сделала вывод, что он еще не на грани самоубийства. На другом конце стола Аманда болтала об убранстве замка, а Фран делала вид, что слушает, и вставляла с каждым разом все более изощренные комментарии, которые в свою очередь пропускала мимо ушей Аманда. Нэш и Алекс над головой Линды поспорили о превосходстве регби над футболом (я так и не поняла, кто какой вид спорта защищал), и дело вполне могло дойти до нанесения телесных повреждений. По другую руку от меня Энгус негромко говорил что-то Линде, а та в оцепенении смотрела в стол, хотя время от времени все же кивала. Внезапно Алекс закричал:

— Игра! Игра!

Все разговоры смолкли.

— Какая игра? — спросила Фран.

— Не знаю. Давайте поиграем. Во что-нибудь. «Правда или штраф».

Все застонали.

— Было бы нам по пятнадцать, — ухмыльнулась Фран, — идея была бы сногсшибательная.

— Да ладно, ребята… Просто смеха ради.

Фран протянула ему пустую бутылку.

— Может, еще вот это повертим?

— Ну и пожалуйста. — Алекс терпеть не мог отступать. — Мне по барабану. Просто подумал — может, развлечемся, пока нас тут морят голодом.

— Вот спасибо! — обиделась я, но тут же спохватилась, что это мои гости и я действительно морю их голодом.

— На са-амом деле я не против. Давай ты задашь мне первый вопрос, а мы решим, хочется нам в это играть или нет, — спокойно предложила Муки. Прирожденный специалист по компромиссам.

Алекс глотнул вина и плюхнулся обратно на свое место.

— Тогда поехали.

Раздался всеобщий стон, но вино делало свое дело, да и потом, нельзя же вечно обсуждать футбол. Я взглянула на Энгуса: он явно радовался возможности передохнуть от обязанностей няньки.

— Итак, — начал Алекс, — кто…

— Минутку! — прервал его Нэш. — А какой штраф?

— Узнаете. — Алекс оскалил зубы.

— Э-э, нечестно! Ты не можешь сам придумывать правила!

— Тихо вы, оба! — прикрикнула Фран. — Оставь вместе двоих мальчишек — они немедленно спор затеют.

Алекс с улыбкой уставился на Муки.

— Кто был твоим самым скандальным увлечением?

— Погоди, — сказала я. — Из знаменитостей или нет?

— Из знаменитостей. Или кто-то, кого мы все знаем.

— Отлично.

Муки на минуту задумалась.

— Что же, работало у нас в конюшне нечто соблазнительное, но я не думаю, что это в счет.

— Мальчик, девочка? — полюбопытствовал Алекс. Я запустила в него салфеткой.

— Ой, на са-амом деле… — Муки залилась краской. — Нет, в общем… Адам Ант[20]…

— Нет в этом ничего скандального! — хором воскликнули мы с Фран.

Парни издевательски захохотали.

— И какой имидж тебе больше понравился? — спросил Алекс сквозь смех. — Пират или бомж?

— Заткнись! Тогда это вообще не было скандально!

— Если честно, он мне нравится сам по себе, — произнесла Муки, краснея.

— О-о…

— А куда он подевался? — спросила я.

— Не знаю. Возможно, стал настоящим пиратом, — мечтательно сказала Муки.

Мы с Фран с ужасом переглянулись.

— А вот это уже настоящий скандал, — похвалил Алекс.

— Я думал, мы со штрафами играем, — подал голос Нэш. — За что тут дают очки?

— За скандальную правду, — объяснил Алекс.

— Ну конечно. Новое правило, — буркнул Нэш.

Все заорали, чтобы он заглох.

— Ладно, ты следующий, — скомандовал Алекс.

— И не подумаю, пока не буду знать, какой штраф.

Алекс рассердился:

— Мелани! Хотя мы с тобой теперь живем вместе, давай не будем заводить детей, хорошо? А то вдруг станут такими, как вот этот.

Я кивнула с понимающим видом.

— Штраф такой: не скажешь правду — на две минуты вывешу тебя за ноги за окно.

— Это штраф для тебя, а не для меня.

— Уж поверь, мало тебе не покажется.

Нэш секунду колебался.

— Ладно, хрен с вами.

— Так какое у тебя было самое скандальное увлечение?

Нэш в смущении разглядывал собственные руки, а потом улыбнулся:

— Гейл Тизли.

Нам потребовалось некоторое время, чтобы припомнить героиню из «Улицы Коронации»[21], а затем мы заговорили наперебой:

— Нет!

— Когда?

— Как?

— Ну, понимаете, мне ее вроде как жалко стало, с того все и началось.

— Почему тебе ее стало жалко? — поинтересовалась Фран. — Потому что у нее теперь в два раза меньше работы с щипцами для завивки?

Нэш все еще смущенно улыбался.

— Нет, это после того, как умер Брайан, ну и все такое.

Я от души расхохоталась. А ведь неплохо получается!

— Это здорово, — кисло заметил Алекс.

— У меня больше очков?

— Нет, думаю, двадцатилетняя преданность раскрашенному клоуну с дурацким именем стоит больше, чем сочувствие вымышленному персонажу.

Следующей шла Аманда.

— Глупая игра, — заявила она.

— О господи! Неужели ты любила пони? — завопила Фран.

Все так и покатились от хохота. Похоже, для начала вечера вина получилось многовато.

— Не будь смешной, Франческа, — бросила Аманда со своим обычным надменным видом.

— Штраф! Штраф! Штраф! — скандировали Энгус и Нэш.

— О, ради бога! — Аманда была в ярости.

— Штраф! Штраф! Штраф! — Алекс принялся колотить ложкой по столу.

— О черт! Ну ладно, раз так — хренов Джерри Адамс[22]. А теперь отвали.

Мгновенно воцарилась тишина. Фран прикрыла рот рукой.

— Нет!

— Ха, теперь вы мне еще и не верите.

— Нет, просто это…

— Молчи. Он политик — и все.

— Он не политик! Он…

Аманда метнула на Фран предостерегающий взгляд. Фран ухмыльнулась и слегка отодвинулась в сторону.

— А ты… часом, с ним не знакома?

— Нет, конечно. Может, продолжим? Я свой ход уже сделала.

Алекс вскинул бровь.

— Боюсь, жуликоватый ирландец перевешивает пирата-клоуна. Извини, Муке.

Аманда сохраняла хладнокровие огурца, но, когда внимание переключилось на Фрейзера, я заметила, как она залпом выпила вино. Черт побери. Похоже, ничто человеческое не чуждо и этой женщине. Хотя, возможно, ей просто нравятся бороды и разноцветные пуловеры. Скорее всего, так оно и есть.

Фрейзер погрузился в раздумья.

— Пожалуй, мое самое большое увлечение — это Аманда, — произнес он. Никто не засмеялся. — Шутка, — уточнил Фрейзер.

Никто по-прежнему не смеялся, хотя все мы подбадривали его взглядами.

— Ну, не знаю, — вздохнул он.

— А я вот знаю, — злорадно сказал Энгус.

— Кто? — спросил Фрейзер.

— Сам знаешь.

— Нет. Напомни.

Энгус немедленно поднялся и сделал вид, будто гладит и перебирает чьи-то воображаемые длинные пряди.

— Не торопись, — запел он. — Твои мечты подобны фарфору…

Фрейзер расплылся в улыбке.

— Нет!

— Но и не жди слишком долго, ведь они могут сбыться…

— Эта рыженькая крошка?

— И будешь ты бессилен. Не жди слишком долго…

— Да я даже имени ее не помню!

— Подобны фарфору, — закончил Энгус, изображая руками пару титек и одновременно ухитряясь напустить на себя застенчивый вид. — Ах, я люблю тебя, Фрейзер Маккональд.

Мы устроили такую бурю оваций, какую только могут устроить восемь человек. Или, точнее, семь: Аманда была в бешенстве.

Фрейзер от души расхохотался.

— Ну вот так. Я считал ее великолепной, а потом в один прекрасный день присмотрелся получше и решил, что она совершенно невыносима.

— Она жуткая, — подтвердила я.

— Я знаю. Алекс, я у тебя выиграл?

— Говоря по чести, старик, нет.

— Почему?

— Ха, — сказал Нэш.

— Ну так, — ответил Алекс, краснея.

— Так ты… — Я с восторгом уставилась на него.

Фран поперхнулась красным вином так, что оно брызнуло у нее из ноздрей.

— Кэрол Декер![23] — выдохнула она, орошая вином все вокруг. — Вот как звали вашу красотку!

При виде плюющейся Фран меня разобрал смех.

— У нее же рост — четыре фута один дюйм! — визжала я. — Рядом с ней лилипутка Кайли Миноуг коровой покажется!

— У Кайли Миноуг только мозги как у коровы, — заметила Фран.

— Эй, вообще-то, Кайли Миноуг — это мой ответ, — сказал Энгус. — Теперь могу не дожидаться своего хода.

— Нет! — завопила я. — Чего никогда не понимала — это что вы, парни, находите в этих дохлых анорексичках! Извини, Аманда.

Уже брякнув это, я сообразила, что как раз извиняться и не следовало.

Аманда величественно фыркнула и бросила взгляд на часы.

— Игра завершилась? Фрейзер, нам с тобой пора.

— Аманда, сейчас только десять, и мы еще не ели.

— Ну а я устала и хочу домой. Отвези меня, будь любезен.

Фрейзер посмотрел на нее в упор:

— Я еще не собираюсь уходить. Это было бы грубо, к тому же я голоден и хочу пообщаться со своими друзьями.

— Ради бога, Фрейзер. Прикажешь мне возвращаться одной?

— Твое дело. Повисла тишина.

— Хорошо, так тому и быть. — Лицо Аманды напряглось. — Я все равно собиралась кое-куда прокатиться.

— А мне казалось, ты устала.

— Заткнись. — Аманда достала мобильник и трясущейся рукой набрала номер. — Джасинта? Привет, дорогая, это Аманда… Да нет, ужасно скучная вечеринка. Думаю, я могла бы заскочить. Ты где сейчас? О, Блински — это великолепно. Возьму такси, и через полчаса увидимся. Чао, дорогуля. — Она отсоединилась и с величественным видом выплыла из комнаты.

— Я сама возьму пальто, спасибо! — крикнула она, услышав, как я выбираюсь из-за стола. — Муки, ты идешь? — послышалось уже из прихожей.

Перепуганная Муки взглянула на нас. Фран яростно замотала головой и зашипела:

— Ты вовсе не обязана идти.

Муки набрала в грудь побольше воздуха.

— Гм… Нет, — негромко произнесла она.

— Передай от нас привет Джастину! — пьяно заорала Фран.

Грохнула дверь — Аманда ушла.