Свадьба Аманды

Глава четырнадцатая

Наступило молчание. Все смотрели в свои тарелки. Наконец Фрейзер тяжело вздохнул:

— Ребята, извините.

— За что, за твою женушку? Мог бы уже привыкнуть, — бросила Фран.

— Помолчи! — шикнула я на нее. — Все в порядке, Фрейз. Это просто нервы.

— Нервы, — процедил он. Мы следили за ним, затаив дыхание, но больше он не сказал ни слова.

— Скорее стервозность, — едва слышно пробормотал Энгус.

Нэш хихикнул.

— Давайте-ка лучше продолжим нашу игру. — И Алекс налил себе еще вина.

— Спасибо, мистер Чувствительность, — с нажимом сказала я.

— У нас сегодня не вечер, а состязание сладких парочек.

Алекс выразительно глянул на Фран, и она заткнулась.

Уголком глаза я заметила, что Нэш отважился подцепить кусочек салата.

— О господи! Лазанья!

Я ворвалась на кухню; за мной по пятам следовал Энгус. Когда я открыла духовку и оттуда вырвалось облако дыма, он с серьезным видом присел рядышком.

— По-моему, сейчас вполне подходящий момент, чтобы прихватить Фрейзера, — возбужденно прошептал он.

— Я тебе сколько раз говорила — не лезь ко мне с серьезными разговорами, когда я держу в руках горелую лазанью!

Энгус ухмыльнулся:

— Ты знаешь, о чем я. Поговорю с Муки — она на нашей стороне…

— Я больше ни на чьей стороне.

— Ой, брось.

— Не брошу.

Энгус и не думал обращать внимание на мои слова.

— Значит, надо его напоить и отговорить от свадьбы.

Я бухнула лазанью на стол. Она почернела и обуглилась по краям. Я принялась открамсывать горелые куски ножом.

— Это тебе что, «Миссия невыполнима»?

— Ладно тебе. Только посмотри, что она устроила. Готов спорить, у тебя самой мелькала в голове эта мысль.

— Энгус, никому на свете не дано знать, что происходит между мужчиной и женщиной. Думаю, надо просто оставить их в покое. По-моему, с ним полный порядок.

— С кем полный порядок? — поинтересовался Алекс, явившийся за вином. В дверях он пошатнулся, но тотчас ухватился за косяк.

— Это я про лазанью.

Алекс с подозрением посмотрел на обуглившиеся останки.

— Похоже, что у нее последняя стадия рака.

— Не переживай. Иди обратно.

Схватив очередную бутылку, Алекс нетвердой походкой вернулся в гостиную, откуда донесся смех Фран и Муки. Не иначе, про мою лазанью рассказывает, ублюдок.

Я отступила на шаг и окинула взглядом результаты своего рукоделия.

— Может, скормить это Нэшу, а остальным раздобыть пиццу?

— Гениальная мысль, — сладким голосом произнес Энгус.

— Я весь день угробила на эту сволочь.

— Знаю.

— И мускатный орех туда положила, и вообще все.

— Не расстраивайся.

Я вошла в гостиную и прочистила горло. Фрейзер с несчастным видом то разглядывал свой бокал, то прикладывался к нему, Нэш дружески похлопывал его по руке. Алекс сидел между Муки и Фран, хихикавших, словно парочка старлеток.

— Ну, давай, зайка, — настаивал Алекс, глядя на Линду. Цвет ее лица был устрашающего оттенка. — Просто скажи нам, кто это.

Лицо Линды, казалось, вот-вот взорвется.

— Правда, скажи, — подбадривала ее Муки. Все, кажется, позабыли, как Линду зовут.

Наконец она разжала зубы и едва слышно вымолвила.

— Рэйф Файнс.

Фран помахала своим бокалом.

— Нет, Линда, это должен быть кто-то скандальный, а вовсе не богатый, красивый, знаменитый, милый и…

— …ростом четыре фута девять дюймов[24], — невинным тоном закончил Алекс.

Линда повернулась к нему, ее глаза горели.

— Тебе никогда не понять! — закричала она. В жизни не слышала, чтобы она кричала. — Никому из вас не понять, что он для меня значит!

И она бросилась к себе в комнату, не забыв хлопнуть дверью.

Все онемели.

— Вторая, — брякнул наконец Алекс, не слишком кстати.

— Может, мне пойти за ней? — предложила Муки.

— Спасибо, — пробормотала я, — но…

— Я пойду, — вызвался Энгус.

Я с благодарностью обернулась к нему:

— Ты сможешь?

Энгус кивнул:

— Постараюсь. Только это значит, что меня не будет здесь, когда ты сообщишь про лазанью.

— А что с лазаньей? — потрясенно спросил Нэш.

— Э-э…

Спустя четверть часа дела явно пошли на поправку. Пиццу доставили, и наелся даже Нэш, хотя он и потребовал, чтобы ему позволили соскоблить с нее все овощи. Линда заснула, и Энгус заверил нас, что с ней все в порядке. По крайней мере, самоубийством не пахло. Мы выставили из комнаты дурацкие разномастные столы и развалились всемером на диване. Пел Ван Моррисон — правда, очень тихо.

— Твоего хода еще не было, — обратился Алекс к Фран.

— Отвянь, не хочу я.

Алекс принялся пихать ее в бок:

— Надо! Штраф, забыла? Фран перевернулась на живот.

— Я отказываюсь отвечать. Лучше штраф.

— Ого! — дружно воскликнули мы. — Штраф! Штраф!

— Какой, кстати? Алекс ухмыльнулся:

— Ты могла бы продемонстрировать свои титьки.

Я пнула его:

— Только без гадостей!

Фран вздохнула:

— Да, но их все уже видели.

— Я не видела, — сказала Муки. Все уставились на нее.

— Позже, — сказала Фран.

Энгус поудобней откинулся на диване.

— Я знаю, что ты могла бы сделать, Франческа, — мягко произнес он. Все обратились в слух. — Ты ведь актриса. Изобрази нам что-нибудь. Сыграй какую-нибудь сцену. Ты сейчас нигде не проходишь пробы?

Раздался дружный гул одобрения. Слегка смущенная, Фран передернула плечом.

— Пробуюсь на роль Беатриче в «Много шума из ничего». Для турне.

— Давай что-нибудь оттуда.

Фран немного попритворялась, что ей все равно, а потом воодушевилась.

— Беатриче как раз спросили, хочет ли она выйти замуж, — объяснила она и начала: — «Нет, пока Бог не создаст мужчину из какой-нибудь другой материи, чем земля! Не обидно ли для женщины, чтобы ею управлял комок земли?»[25]

— Комок земли? — переспросил Алекс. — Прямо мурашки по коже.

— Тсс! — зашипела я.

— «Отдавать отчет в своем поведении куску глины! Нет, дядюшка, я этого не желаю. Все мужчины мне братья по Адаму, а выходить за родственников я считаю грехом».

Как же она была хороша. Голос звучный, каждое слово звучит отчетливо.

— «Он погрешит против музыки, кузина, если посватается не в такт. Если принц будет слишком настойчив, ты скажи ему, что во всякой вещи надо соблюдать меру, и протанцуй ему свой ответ».

— Ну, привет — еще одна мужененавистница! — воскликнул Алекс.

Он явно перебрал; я ткнула его кулаком в бедро.

— «Потому что — поверь мне, Геро, — сватовство, венчанье и раскаянье — это все равно что шотландская джига, менуэт и синкпес. Первое протекает горячо и бурно, как джига, и так же причудливо; венчанье — чинно и скромно, степенно и старомодно, как менуэт; ну, а потом приходит раскаянье и начинает разбитыми ногами спотыкаться в синкпесе все чаще и чаще, пока не свалится в могилу».

Все зааплодировали. Внезапно Фрейзер согнулся и обхватил голову руками.

— Боже, — проговорил он. — Это слишком! Это же такой колоссальный шаг!

Мы засуетились вокруг него, твердя, чтобы он не переживал так сильно.

— Я просто не уверен, что действительно хочу танцевать все эти скучные танцы, — сказал он, вертя свой бокал. — Я еще не готов.

— Правильно, — немедленно подхватил Энгус. — Прислушайся к своему инстинкту. Не делай этого. Кстати, давайте проголосуем. Кто считает, что Фрейзеру не стоит жениться, — поднимите руки.

— Вот этого, пожалуйста, не надо, ребята, — запротестовал Фрейзер, но было поздно.

Рука Энгуса уже взметнулась вверх, как и рука Фран. Поднял руку и Алекс — «но только потому, что брак — это сплошной бред». Поскольку сидел он при этом на полу, то потерял равновесие, опрокинулся назад и решил так и остаться. Убедившись, что сигарета у него в руке, а не под головой, и что он не поджег себе волосы, мы предоставили ему валяться дальше.

— Поддерживаю, — объявил Нэш.

Муки нерешительно последовала примеру большинства.

Фрейзер устремил взгляд на меня:

— А что скажешь ты, Мел? Возражаешь по моральным мотивам? В твою душу не закрались сомнения после сегодняшнего восхитительного поведения моей невесты?

Я сообразила, что забыла поднять руку.

— Э-э… я просто отвлеклась.

— Но ты должна проголосовать.

Я подняла руку и посмотрела на Фрейзера взглядом, полным решимости:

— Да. Однозначно.

— Я просто хотел убедиться.

— А ты сам руку не хочешь поднять? — спросил Фрейзера Энгус.

Фрейзер деланно рассмеялся.

— Разве после того, как вас оказалось большинство, мое мнение что-нибудь значит?

— Эй, а че он там делает? — подал голос Алекс.

— Конечно, значит, — сказал Энгус. — Старик, прими наконец решение.

Пошатываясь, Фрейзер поднялся на ноги.

— Против могущества института брака, Пирфордской приходской церкви, цветочной компании «Эфуоркс», журнала «Хелло», индустрии пиара, салона для новобрачных Шарлотты Коулман, ателье «Гивз» и «Хокс», «Слоун Катерерс инкорпорэйтед», «Асприз», «Моэ э Шандон», магазина мебели «Хилз», Филлипсов, Маккональдов и моей двоюродной бабушки Маргарет, которой стукнуло восемьдесят два и которая специально прилетает из Австралии, — с драматизмом провозгласил он, — боюсь, что сказать мне нечего. — Он отвесил низкий поклон. — Ровным счетом нечего.

Некоторое время мы смотрели на него.

— Это, — заключил Фрейзер, — был бы самый подходящий момент, чтобы удалиться. Если, конечно, я бы собирался уйти, а не сидеть дальше и пить виски моего братца. Но я собираюсь пить, а вы пообещайте заткнуться насчет моей чертовой свадьбы.

Так что лишь когда Фрейзер отлучился в туалет, Муки и смогла выложить свою идею насчет бомбы.

Услышав про бомбу, Алекс выпрямился, точно его подбросила пружина.

— Вот это да… — Он закашлялся. — Что за бомба?

Как всегда, оказавшись в центре внимания, Муки покраснела.

— На са-амом деле это были наши школьные проделки.

— Что это такое? — потребовал разъяснений Алекс.

— Мы делали это, когда хотели кататься на пони, а не идти на собрание.

— Точно, Мел, помнишь, мы ведь тоже такое отмачивали!

Я метнула на Фран чисто уокингский взгляд.

— На са-амом деле мы подкладывали дымовушки — с ними такая возня была — и включали пожарную тревогу, а когда выяснялось, что к чему, было уже поздно. Бракосочетания ведь следуют одно за другим, верно? Как рейсы в Хитроу. Пропустишь свою очередь — и ты в пролете.

Мы переглядывались, потрясенные этим криминальным гением.

— Нэш. — Энгус моментально принял командование на себя. — Отвлеки Фрейзера.

— Приятель, ты не забыл — я же шафер. Если уж мне суждено задохнуться в угарном газе, я хочу по крайней мере послушать, как это произойдет.

— Справедливо. Алекс, может, тогда ты?

— Мне что, вломиться в туалет к твоему братцу? Он меня за взломщика примет.

— Брось, Алекс, — сказала я. — Разве тебе не все равно? Просто отвлеки его. Придумай что-нибудь. Чечетку сбацай, например.

— Чечетку. Ага. Точно. Чечетку. — Шатаясь, Алекс поднялся на ноги. — Чечетку хренову.

Следующее, что мы услышали, — это грохот двери и обильное извержение рвоты. А потом голос Фрейзера, спрашивающего, все ли с ним в порядке.

— Какой гениальный ход, — заметил Энгус.

— Чертова пьянь, — процедила я.

— Ладно, — отмахнулся Энгус, — давайте о деле. План блестящий.

— Как и предыдущий? — уточнила я.

— Но у нас же хватит на это пороху? — продолжал гнуть свое Энгус.

Мы снова переглянулись. Кинув идею, Муки стушевалась и опять ушла в тень.

Поскольку все молчали, Энгус заговорил снова:

— Где вы брали дымовушки, Муки?

— Видишь ли, один из моих кузенов занимает довольно высокий пост в полиции.

— Шутишь? Нам что, из полиции это воровать?

— На са-амом деле не воровать. У него дома есть несколько дымовых шашек.

Нэш присвистнул.

— Значит, двое включат пожарную тревогу, а еще двое должны проследить, чтобы вовремя убрались все бабушки и сотрудники.

— Может, постараемся вообще не пускать бабушек в церковь? — предложил кто-то.

— Постойте! — воскликнула я. — А вдруг поднимется паника и сотни человек затопчут насмерть? Или с Амандой случится припадок и она покончит с собой? Или Фрейзер больше никогда в жизни не будет с нами разговаривать? И нас всех арестуют?

— Это будет как знамение, — сказал Энгус. — Сигнальный огонь для тех, кому грозят цепи брака.

Звуки рвоты за кулисами пошли на спад. Я от души надеялась, что Алекс не воспользуется моей зубной щеткой.

— Чтобы люди как следует обдумали, зачем они женятся и на ком. Мы подложим совсем небольшую дымовушку. И позаботимся, чтобы не было паники. А потом удерем. Думай об этом как о мелкой пакости, а не как о криминальной разборке.

— Что же, я «за», — высказалась Фран.

— Еще бы ты не была «за», анархистка чертова, — заметила я.

— Ха! Ну, если ты так считаешь…

— Я знаю, где подложить бомбы. На саамом деле есть очень подходящие места, — смущенно проговорила Муки.

— Грандиозно, по-настоящему грандиозно, — воодушевился Энгус. — Итак, Нэш, ты на передовой, — значит, старушки на тебе.

— Вряд ли эта идея покажется нам такой же замечательной, когда мы проснемся завтра утром, — хмуро сказала я.

— А я беру на себя пожарную тревогу.

— Как и роль главаря банды, — добавила я. — Это же полный бред.

— Можем обойтись без тебя, — бросила Фран.

Потрясающе. Сидят в моем доме — и могут, видите ли, без меня обойтись. Я пробормотала что-то про кофе и убралась прочь.

Алекс хлебал воду из крана на кухне, Фрейзер топтался рядом.

— Все в ажуре, — сообщил Алекс. — Мне намного лучше.

— Ты весь зеленый.

— Но я в таком… ажуре! — Он побрел обратно в гостиную. — Хозяйка, эля!

Раздался взрыв хохота. Мы с Фрейзером печально посмотрели друг на друга.

— Спасибо, Мел, — произнес Фрейзер. — Хоть я и говорил, что ты ничего не обязана делать.

— Знаю. Никогда не прислушивалась к голосу разума.

— О да. Это я, Фрейзер Разумный, эсквайр.

— Что ты скажешь Аманде?

— Подумываю, не свалить ли все на тебя. Как ты на это посмотришь? — Голос у Фрейзера был мягкий, но абсолютно серьезный.

— Не смей!

— Ладно. Все и в самом деле было замечательно.

— Отвратительно.

— Все вечеринки отвратительны. Но эта — одна из лучших.

Из комнаты послышался новый взрыв смеха.

— Видишь? Они там оттягиваются вовсю.

— Вряд ли ты захочешь знать, над чем там так смеются.

— Думаю, я уже знаю.

Фрейзер протянул мне стакан с холодной водой и тихо произнес:

— Я должен, ты же знаешь.

— Что ты должен?

— Я обещал… Я помолвлен. — Фрейзер смущенно рассмеялся. — Извини, что втравил тебя во все это.

— Все в порядке, — сказала я как можно беспечней. В том, как Фрейзер произнес эти слова, чувствовалась какая-то необратимость. — Иначе я не встретилась бы с твоим братом.

— Ах да… Гм… Он славный парень.

— Точно. Ой, смотри! — Я подбежала к окну. — Сколько снега навалило!

— Правда. — Фрейзер встал рядом со мной. — Я люблю снег.

— И я. Можем пойти и поиграть в ангелов.

Фрейзер улыбнулся:

— Давай.

Я посмотрела на него:

— Это вызов?

— Возможно. Готова?

Я колебалась не больше секунды.

— Да!

И мы на цыпочках прокрались к двери, шикая друг на друга, чтобы никто в комнате не услышал, что мы затеяли. Выскользнули наружу, прикрыли дверь и, давясь от смеха, скатились по ступенькам.

На улице не было ни души, только высокие викторианские дома нависали с двух сторон. Я первой бросилась на землю, потом улегся и Фрейзер, голова к голове, чтобы силуэты ангелов получились симметричные. Снег был не слишком глубокий, и вскоре под нами зашуршал гравий, а мы лежали себе, мокли, мерзли, умирали от смеха и смотрели на холодные, холодные звезды.

— Чепуха все это, да, Мел?

— Это как снег, — отозвалась я глубокомысленно. — Выглядит великолепно, а на деле — одни собачьи какашки и гравий внизу.

Фрейзер расхохотался:

— А еще холодно и сыро.

— Но если не попытаться…

— Никаких ангелов не получится! — закончили мы хором.

Мы полежали еще некоторое время, а потом сообразили, что нас вот-вот могут хватиться. К тому же мы уже не чувствовали своих тел и решили вернуться назад, пока не умерли от обморожения.

Фрейзер, облаченный в один из моих смехотворно маленьких джемперов, помог мне приготовить кофе, и мы понесли чашки в гостиную. Один только Энгус удивленно посмотрел на нас, остальные слишком упились, чтобы следить за временем. Настроение у компании изменилось: все наперебой несли пьяную задушевную чушь.

Потягивая виски, я как в тумане воспринимала происходящее, погрузившись в свои мысли, из которых меня лишь время от времени выуживали, чтобы о чем-нибудь спросить или заручиться моей поддержкой. Алекс вылез с предложением поиграть в «крути бутылочку». Краем уха я услышала, как кто-то брякнул что-то про свадьбу и про дым, и все дружно на него зашикали. Я тихонько рассмеялась.

В конце концов Нэш взглянул на часы и объявил:

— Уже не могу разобрать, что показывают стрелки. Значит, пора по домам.

Он поплелся к телефону, чтобы вызвать такси. Не помню, сколько времени я целовалась, прощаясь, а потом махала всем вслед. Энгус крепко обнял меня. Фрейзер пытался отказаться от пиццы, которую Алекс пихал ему со словами, что это для его невесты — она ведь ушла голодная; в итоге Фрейзеру пришлось сдаться. С улицы ворвался порыв ледяного ветра, когда я поцеловала Фрейзера. Его волосы были все еще влажные от снега.

Наконец я вернулась в комнату и обозрела учиненный разгром. Сплошь пепельницы и пустые бутылки; кажется, мы выпили все спиртное, что нашлось в доме. Зевнув, я поплелась на кухню — разгребать авгиевы конюшни. Там меня поджидало потрясение, и не одно, а целых три.

Потрясение первое: вместо кухни я вошла в сушильный шкаф.

Потрясение второе: я, видимо, крепко перебрала, поскольку начисто забыла, что у нас есть сушильный шкаф.

Потрясение третье: в сушильном шкафу целовались Алекс и Фран.