Глава третья

Сарита едва успела сунуть в духовку кукурузный хлеб, как за окном раздался шум приближающейся машины. Она засекла время и пошла к главной двери. Через окно гостиной был виден красный спортивный автомобиль с откидным верхом. Сарита почувствовала глухое раздражение, когда мимо нее продефилировала стройная блондинка. Дженис Дюпре Корбет была на пару лет моложе Сариты. Она входила в круг друзей Кэтрин, а всех, кто в этот круг не входил, считала не более чем грязью под ногами.

— Вольф! Я должна была увидеть тебя. Ты действительно жив. — Дженис вытянула в улыбке свои соблазнительные губки и поднялась на веранду. — Никогда бы не подумала, что когда-нибудь встречу тебя снова.

Решив не подходить к главной двери, Сарита остановилась у окна. Она увидела, как Вольф стремительно спрыгнул с перил и встал навстречу гостье. Луис тоже поднялся.

Дженис обняла Вольфа.

— Я весь день была в Хьюстоне. Когда вернулась домой, то обнаружила на автоответчике сообщение от матери о твоем возвращении в город. До сих пор не могу поверить в это.

Сарита заметила, что Дженис даже не взглянула на Луиса.

Осознав, что его присутствие гостью не интересует, Луис снова уселся в кресло-качалку и принялся что-то строгать.

Дженис несколько отстранилась от Вольфа и взглянула на дом.

— Почему ты остановился здесь? — В ее голосе был явный намек на то, что это ранчо не для приличных людей. На лице Дженис заиграла чувственная улыбка. — Ты можешь остановиться у меня.

— Не думаю, что твоему мужу это понравится, — ответил Вольф. — Мы с Джеком не могли долго находиться вместе.

Дженис игриво тряхнула волосами.

— Джек — пройденный вариант. — Ее улыбка стала соблазнительной. — Я приехала, чтобы пригласить тебя на ужин. Мать наняла классного французского повара, а мне оставила Каролину. Тебе ведь всегда нравилось, как она готовила. Она сделает что-нибудь потрясающее, а мы посидим при свечах во внутреннем дворике. А потом ты сам решишь, стоит ли оставаться здесь или лучше переехать ко мне. — Дженис скользнула пальцами по его подбородку. — Не будем ссориться. Я вышла замуж за Джека, потому что была зла на тебя. Но я никогда о тебе не забывала.

Поймав ее руки прежде, чем они успели обнять его, Вольф отступил назад.

— Очень соблазнительно, но, боюсь, это не для меня.

Сарита почувствовала, что у нее закружилась голова, и поняла, что не дышала, пока ждала ответ Вольфа. Она судорожно втянула воздух, стало немного легче, и снова поразилась, почему ей так хочется защищать человека, который не нуждается ни в чьей защите.

И вообще они с Вольфом не могут находиться в одной комнате больше пяти минут без ссоры. Почему она должна заботиться о нем? То, что он делает, ее не касается!

Между тем Дженис не собиралась сдаваться. Она подошла к Вольфу, встала на цыпочки и поцеловала его.

— Оставляю свое приглашение в силе на случай, если ты передумаешь. — Она бросила ему на прощание кокетливую улыбку и укатила.

— Прошу прощения за Дженис, — обратился Вольф к Луису, глядя на удаляющийся спортивный автомобиль.

Тот пожал плечами.

— Она до сих пор сердита на меня за то, что я отказался работать у нее. Я сказал, что я пожилой человек и не могу делать много, а миссис Джессип нуждается в моей работе больше. Но миссис Корбет не захотела даже выслушать мои доводы, она удвоила сумму, и тогда я отказался окончательно.

Вольф кивнул.

— Дженис не любит, когда ей отказывают.

Луис посмотрел вверх и улыбнулся.

— Как всякая женщина.

Сарита появилась в дверях и объявила, что ужин будет скоро готов.

— Большинство женщин смиряется с тем, что вы, мужчины, все равно делаете все по-своему, — возразила она деду.

Вольф скептически взглянул на нее.

— Это ты смиряешься?

Она рассердилась больше на себя, чем на него.

— Как правило. — Сарита чуть не добавила: «Кроме тех моментов, когда рядом ты».

— Она говорит правду, — сказал Луис, — для женщины у нее хороший характер. Не понимаю, почему вы с ней никогда не можете договориться, как будто с самого начала объявили войну друг другу. Два вечных антагониста.

— До сих пор не могу понять, почему она стояла у моей могилы, — выпалил вдруг Вольф.

Луис удивленно взглянул на Сариту.

— Ты стояла у его могилы?

Вольф рассказал об утренней встрече, однако девушка только равнодушно пожала плечами.

— По пути на работу я всегда захожу к маме, папе и бабушке, чтобы пожелать им доброго утра. Заодно подошла и к его могиле. — И быстро, не давая мужчинам развить тему, Сарита добавила: — Мне пора на кухню, хлеб может подгореть.

Дверь за ее спиной захлопнулась.

— Моя внучка не перестает меня удивлять, — пробормотал Луис.

— Мне она всегда казалась практичной девочкой. Однако с возрастом она превратилась в женщину со сложным характером. — Вольф ухмыльнулся. — Я не собираюсь ее обижать, но, похоже, мы не можем находиться вместе более пяти минут, чтобы не поссориться. — Вольф тряхнул головой. — В принципе мне плевать, что она приходила и стояла у моей могилы.

— Если ты просишь меня объяснить действия моей внучки, ты обратился не по адресу. Много лет назад я решил, что мужчина может сойти с ума, пытаясь понять женщину. Так что я наслаждаюсь, когда они счастливы, и ухожу с их дороги, если они злятся.

«Следуя этому правилу, я, пожалуй, добьюсь того, что наши с Саритой пути никогда не пересекутся», — подумал Вольф. И это будет самым разумным. Можно было бы, конечно, поискать и другое место, но ему здесь нравится. Ему хорошо с Луисом. Этот пожилой человек спокойно принимает недостатки других, никогда не зазнается и не оставляет чужих просьб без внимания.

— Пошли ужинать, — сказал Луис.

Однако спокойного ужина не получилось. Были еще два вопроса, которые следовало выяснить. И первый из них — Клаудия, его сестра по отцу. К досаде Кэтрин, ее непрекращающиеся попытки убедить дочь в том, что той не надо поддерживать никаких отношений с Вольфом, оказались безуспешными. Ведь он всегда заботливо относился к сестре. Брэдфорд сказал, что Клаудия учится в частной, очень престижной женской гимназии в Далласе и, значит, находится вне влияния Кэтрин, что, несомненно, хорошая новость.

Что же касается второго вопроса, здесь он хороших новостей не ждал.

— Я заезжал на конюшни сегодня утром, они в полном запустении.

— Когда объявили, что ты умер, твой отец перестал ездить верхом, — ответил Луис.

Вольф ждал этого ответа. Кэтрин не ездила на лошадях и с самого начала пыталась убедить мужа закрыть конюшни и избавиться от животных. Но Фрэнк О'Малли до самой своей смерти помнил данное Уиллоу обещание не ломать конюшен и обеспечить Вольфа лошадьми для прогулки. Ненависть Кэтрин к животным от этого только возросла.

— Что случилось с Синим Громом?

— Он состарился, и, поскольку, кроме тебя, никто не мог его оседлать…

Вольф оттолкнул от себя стул, аппетит у него пропал.

— Отец избавился от него? — крикнул он во все горло. — Кэтрин, конечно, была счастлива!

Вольф выскочил в холл. Сарита быстро вышла за ним. А она-то уже готова была поверить, что он способен думать о чем-то или о ком-то другом, кроме своей ненависти к Кэтрин. Наивная!

Сарита подошла к Вольфу и взяла его за руку.

— Никто от Синего Грома не избавлялся, мы с дедушкой взяли его к себе. И сейчас он в каньоне наслаждается старостью и покоем. — Чувствуя, что Вольф вздохнул с облегчением, Сарита сунула руки в карманы джинсов и сделала шаг назад. — Синий Гром будет рад тебе.

— Ты взяла его? — как будто все еще не веря своим ушам, спросил он. — Луис всегда жаловался на его нрав, ведь Гром кусал тебя.

— Гром очень нервный, таких лошадей много, и мой дедуля понимал это. Что же касается укусов, то мы с Громом помирились.

Подошел Луис.

— Спасибо, что вы не дали убить его.

— Сариту благодари, — отозвался старик. — Я, конечно, тоже не люблю, когда убивают лошадей, но человек в моем положении вынужден быть практичным. Содержать лошадь — дорогое удовольствие. Сарита сказала, что оплатит содержание, и дала ясно понять, что мне лучше не сопротивляться.

Вольф взглянул на Сариту: нет, эта женщина загадочнее, чем китайская головоломка.

— Но почему?

Сарита пожала плечами.

— Не знаю. Может, из благодарности к тебе и к нему за то, что нашли меня тогда. — Не дожидаясь продолжения спора, Сарита повернула в сторону кухни. — Будем надеяться, ужин еще не остыл.

Вольф устало улыбнулся.

— Спасибо вам за все. Я возмещу все ваши расходы.

Сарита нахмурилась.

— Только не думай, что я простила тебе ту лекцию.

Вольф тряхнул головой.

— Ты просто как колючая проволока, в тебе нет женственности.

— Это потому, что ее воспитывали мужчины, — сказал Луис, входя в кухню. — Некому было научить ее мягкости, женственности.

— Когда захочу, буду и женственной, и мягкой, — отрезала Сарита. Заметив скептические взгляды мужчин, она взяла тарелку и стакан: — Я буду есть на веранде, — и, не оборачиваясь, направилась к передней двери.

Сев в кресло-качалку, Сарита положила ноги на перекладину. Значит, если она никогда не умела кокетничать и не изображала из себя хрупкую и беззащитную, то не была женственной?

У нее за спиной открылась дверь, но Сарита не обернулась.

— Прости, что разозлил тебя, — сказал Вольф. Он подошел и встал перед ней. — Мы слишком легко раним друг друга.

Она подняла на него глаза — на его лице было написано честное раскаяние.

— Не понимаю, — проговорила Сарита, — чего ты все время выясняешь? Зачем я взяла Грома или почему пришла на твою могилу? Как будто нам все еще четырнадцать! Ну да, я поступила плохо, когда не поблагодарила тебя за мое спасение в тот день. Что касается Синего Грома, то твоя мачеха хотела избавиться от него и мне не терпелось ей насолить.

Сарита говорила, зная, что это неправда. Она спасла Синего Грома, потому что он много значил для Вольфа. И на могилу Вольфа она ходила, потому что скучала. Это было неразумно, но это была правда.

Вольф заметил, что Сарита все еще огорчена, и подумал, что, пожалуй, погорячился насчет женственности. Что ни говори, а она все же спасла ему коня.

— Насколько я помню, ты неплохо выглядишь в платье.

От неожиданности Сарита в упор взглянула на него, и Вольф смутился, что доставило ей легкое удовольствие.

— Это моя попытка к примирению, — ответил он на вопрос в ее глазах.

Удовольствие растаяло. Значит, он не собирался сказать ей комплимент?

— Ты полагаешь, это возможно? — сухо спросила она.

— Не знаю. Не исключено, что твой дед прав, когда говорит, что мы прирожденные антагонисты. Но почему бы не попробовать? — Он протянул ей руку. — Помиримся?

Она никогда не испытывала особой радости от его общества, но мысль о примирении ей понравилась.

— Боюсь, попытка будет тщетной, но рискнуть стоит. Из этого может выйти что-нибудь интересное.

Он взял ее руку в свою, и его прикосновение обожгло ее, словно огонь.

— У тебя температура? — спросила она, встала и, отставив тарелку, положила свободную руку ему на лоб. Температура была нормальной. — Вроде нет. — Она убрала руку и смущенно нахмурилась. — У тебя рука очень горячая.

— Это нервное. Мирное соглашение между нами потрясет кого угодно, — сострил он.

— Да, наверное, — согласилась она, опять взявшись за еду.

После ее прикосновения ко лбу Вольф почувствовал невероятное облегчение…

— Так ты к нам присоединишься?

— Я приду за десертом, — ответила Сарита, ей хотелось еще побыть одной.

Чувствуя, что он сделал все, что мог, для заключения мира, Вольф развернулся и направился к двери. Но когда он проходил мимо кресла Сариты, то почувствовал сильное желание дернуть ее за косу.

Вольф усмехнулся, вспомнив, как в детстве однажды поддался подобному же искушению, за что был вознагражден ударом в живот. «Я пришел не с войной, а с миром», — напомнил он себе.

— Сарита все еще злится на нас? — спросил Луис, когда Вольф вошел в кухню и занял свое место за столом.

— Она согласилась на перемирие, — ответил Вольф.

— Боюсь, скорее леопард поменяет свои пятна.

Во рту у Вольфа появился кисловатый привкус — он все же надеялся, что это перемирие будет последним. Он устал от враждебности между ним и Саритой. Однако мешало ощущение безнадежности такого союза. Кэтрин приучила его к одиночеству, и теперь ему не нужен был никто, кроме него самого.

Тушеное мясо было доедено, и Вольф встал из-за стола.

— Хочу навестить Грома в каньоне.

— Твое седло в сарае. Фрэнк оставил мне его вместе с Громом. Если хочешь, возьми мою лошадь, — предложил Луис.

— Благодарю, я на джипе, мне Брэдфорд одолжил. — Вольф остановился у двери и оглянулся. — Еще раз спасибо, что не дали отцу уничтожить лошадь.

— Я уже сказал, что это заслуга Сариты.

Вольф вышел к стоянке через черный ход. Здесь его ждал старенький джип «рэнглер». Рядом стояли древний грузовичок Луиса и устаревшая модель «форда». Вольф никогда бы не подумал, что это машина Сариты Лопес.


Сарита услышала шум мотора. Это не был грузовичок Луиса и явно не ее машина: дед никогда ею не пользовался. Она не могла видеть джип через окно на кухне.

Неужели Вольф принял предложение Дженис? Сарита с неудовольствием почувствовала, что это ей неприятно.

— Выбор Вольфа — его личное дело, — сказала она себе сурово.

Но когда джип не развернулся у дома, а звук мотора постепенно затих в стороне от дороги, Сарита вздохнула с облегчением.

«Хороший выбор, — подумала она. — Вольф направился к каньону».

— Вольф на пути к Грому, — подтвердил ее предположение Луис. Он прошел через дверь, держа в руках два куска яблочного пирога. Вручив Сарите тарелку, Луис добавил: — Вольф, вероятно, уже все обдумал. Лошадь и собака могут быть отличными слушателями, если у тебя в голове созрела хорошая идея.

Сарита бросила на него косой взгляд.

— Это потому, что животные не могут сказать тебе, что твоя идея ничего не стоит.

— Зато они дают возможность постичь самого себя.

— А что, если ты не хочешь постигать самого себя? А вдруг ты сам ищешь себе неприятности?

— Ты считаешь, что Вольф делает именно это?

— Всякий, кто связывается с Кэтрин, ищет неприятностей на свою голову.

Луис задумчиво посмотрел на нее.

— Похоже, ты беспокоишься насчет него. Что-то я не помню, чтобы слышал от тебя такое раньше.

Сарита тоже не помнила.

— Я беспокоюсь о любом, кто пойдет против Кэтрин, — громко сказала она.

Луис кивнул.

— Она хитрая женщина.

— И подлая, — добавила Сарита.

Она вспомнила день, когда Фрэнк отдал Грома ей и Луису. Кэтрин присутствовала при этом и была в гневе.

— Ты не смеешь этого делать! Конь представляет угрозу, его надо усыпить, — кричала она. Когда Фрэнк сказал, что сделает, как считает нужным, Кэтрин резко повернулась и пошла к машине, окинув всех раздраженным взглядом.

Откусив кусок пирога, Сарита попыталась побороть растущее беспокойство, но у нее ничего не получилось.

— Ты думаешь, Вольф помнит, как добраться до каньона? — спросила она.

— Он катался по этой земле всю свою жизнь и знает ее как свои пять пальцев, — ответил Луис.

Он был прав. И все же…

— Это было шесть лет назад.

Луис взглянул на нее.

— Ты кудахчешь как курица-наседка.

— Пожалуй, — согласилась она, надеясь, что голос прозвучал равнодушно. Чего она, действительно? Приказывая себе успокоиться, Сарита взяла другой кусок пирога, но разум отказался подчиниться, и беспокойство росло.

— Вообще Заря в неплохой форме, ты не садилась на нее дня два, — прервал молчание Луис.

Сарита посмотрела на него.

— Ты думаешь, Вольф может заблудиться?

— Нет, но ты стоишь здесь как телеграфный столб. Представь, что едешь на прогулку…

Сарите не нужно было других уговоров.

— Я займусь мытьем посуды, после того как вернусь, — сказала она, поднявшись.

— Я сам все сделаю. — В голосе Луиса появились извиняющиеся нотки. — Надеюсь, ты не сердишься, что я разрешил Вольфу остаться у нас?

Сарита собралась было сказать, что зря он пригласил Вольфа, но вместо этого произнесла:

— Нет, лишние деньги никогда не помешают. И, как сказал Вольф, мы с ним уже взрослые. Будем терпеть друг друга.

До нее не сразу дошел истинный смысл этих слов.

— Может, вам стоит подружиться? — спросил Луис с надеждой.

— Вот сегодня и начнем, — парировала Сарита.


Через несколько минут она уже гнала свою кобылу к узкому, похожему на полумесяц каньону. Джип Вольфа стоял у массивных ворот загона, в котором находился Гром.

Сарита развернула лошадь и пустила ее галопом обратно к дому.

Между тем стало быстро темнеть, поэтому, увидев во дворе машину Вольфа, Сарита испытала заметное облегчение.

«Что я ему, нянька?» — прикрикнула она на себя и направила кобылу в конюшню. Сарита не лгала себе: она намеренно тянула время, чтобы дома сразу принять душ и лечь спать. В присутствии Вольфа она чувствовала себя не в своей тарелке, а притворяться непринужденной, сидя перед ним, ей не хотелось.

На кухне она встретила Луиса.

— Вольф пошел спать, — тут же доложил тот. — Он сказал, что завтра будет очень занят.

Значит, Вольф тоже не жаждал встречи с ней и выбрал наилучший способ укрепления их отношений: избегать друг друга. Порадовавшись, что их стремления совпали, Сарита отправилась в ванную принимать душ.

Загрузка...