Свадьба О’Малли

Глава пятая

На следующее утро Вольф проснулся с ощущением того, что находится дома. Вчера он до поздней ночи разбирал коробки, привезенные Джереми. Фотографии матери, отца и его самого в деревянных рамках когда-то украшали их спальню. Теперь Вольф поставил их на письменный стол. Бусы, подаренные ему к дню рождения бабушкой с материнской стороны, он повесил на угол зеркала. Здесь была и деревянная чаша, сделать которую Вольфу помог его дедушка. Вольф когда-то хранил в ней свои сокровища — сдачу, перочинный ножик, кошелек…

Присев, он взял фотографию со стола: двое детей возле кораля — он и Сарита. На снимке им было лет по шесть, и выглядели они довольно дружными — его рука обхватила ее за плечи, оба улыбались. Как Вольф ни пытался, он не смог вспомнить, когда им еще было так хорошо вместе.

Он оделся и пошел на кухню. Луис сидел за столом, пил кофе и читал утреннюю газету. Сарита сидела рядом и ела овсяную кашу. Когда Вольф вошел, они оба взглянули на него — Луис по-дружески, а Сарита — вежливо и настороженно.

— Я нашел это среди вещей матери. — Вольф положил фотографию на стол и налил себе кофе.

Сарита с интересом взяла снимок, и в глазах ее тут же мелькнуло недоверие.

— Подделка?

Луис подошел ближе.

— А, совсем забыл. — Он усмехнулся. Вольф с любопытством взглянул на него, и Луис снова хмыкнул. — Вы с Саритой тогда терпеть друг друга не могли, и твоя мама решила сыграть роль миротворца. Она сказала, что, если вы будете вести себя прилично, каждый получит по серебряному доллару. И вы действительно вели себя хорошо, пока Уиллоу не решила сделать эту фотографию. Она полагала, это вас сблизит. Но сразу после щелчка фотоаппарата ты дернул Сариту за косичку, а она стукнула тебя в живот.

— Да, момент был запоминающийся, — пробормотал Вольф. — Не далее как вчера ночью я вспоминал о нем.

Сарита, нахмурившись, посмотрела на него.

— Не может быть, чтобы взрослый мужчина помнил о такой ерунде.

— Ты тогда здорово мне врезала.

Луис засмеялся.

— Еще бы. Я сказал Уиллоу, чтобы она сфотографировала эту сцену, но она только покачала головой и сказала, что надежды на вашу дружбу оказались беспочвенными.

Вольф снова взглянул на Сариту.

— Будем надеяться, что она ошиблась.

Он тут же понял, что действительно хочет этого.

Сарита подняла на него глаза.

— Будем надеяться, — наконец произнесла она уступчиво.

— Ну, для меня это звучит как хорошее начало, — снова засмеялся Луис.

Вольф согласно кивнул, а Сарита вдруг почувствовала радостное возбуждение. Боясь, как бы Вольф его не заметил, она поспешно встала.

— Мне пора, иначе я опоздаю.

Вольф был убежден, что Сарита искренне отозвалась на его предложение дружить, но, встретившись с ней взглядом, увидел настороженность в глазах девушки.

— Я чувствую, будто мы отправились в долгое и трудное путешествие и неизвестно, куда оно нас приведет, — проговорил он неуверенно.

Радость Сариты мгновенно потухла.

— Пожалуй, ты прав.

Через четверть часа Сарита уже стояла на кладбище у могилы отца. Она зашла сюда по пути на работу.

— Ты не представляешь, что произошло за последние два дня, — обратилась она к отцу. — Вольф О'Малли и я живем под одной крышей. Ты говорил, что мы с ним прирожденные враги, но я почувствовала, что хочу быть его другом. Может быть, потому, что ему именно сейчас нужен друг. — Она нахмурилась. — Ты же помнишь его стычки с Кэтрин?

Сарита представила, как отец кивнул ей. Отец был плотником и иногда работал на О'Малли.

— Страшная женщина, — говорил он о Кэтрин. — Она смотрит на тебя как на насекомое, которое можно раздавить, если что-то не по ней. — При этом он всегда добавлял: — Но деньги важнее.

Сарита вспомнила, как отец рассказывал о любви Фрэнка к своей жене.

— Он видит то, что хочет видеть она. Вот что любовь может сделать с мужчиной.

— Вольфу не повезло, что его отец не знал правды о Кэтрин, — выдохнула Сарита. — Или не хотел знать. Фрэнк не был наивным, он просто был влюблен.

В этот момент мимо Сариты проехала красная спортивная машина. Похоже, Дженис Корбет направилась из города к их дому.

Сарита вдруг встревожилась.

«Он взрослый человек и сам прекрасно знает, что делает», — пыталась успокоить она себя. Да и кто сказал, что это Дженис Корбет? В такую рань Дженис еще в постели или, в крайнем случае, пьет свой утренний кофе. Однако мысль о бессилии мужчин перед смазливым личиком и стройной фигурой не давала ей покоя.

Вольф только кончил завтракать, когда на дворе раздался шум автомобиля.

— По-моему, это к тебе, — сказал Луис, входя в кухню.

«Интересно, кто это решил пожелать мне доброго утра?» — подумал Вольф, направляясь к веранде.

Из машины вышла Дженис Корбет. Она отлично выглядела. Узкие голубые джинсы и тесный топик, подчеркивающий грудь.

— Может, прогуляемся верхом? У отца есть пара великолепных чистокровных жеребцов.

Вольф обвел ее взглядом — эти джинсы и топик, конечно, для него. Обычно Дженис надевала специальный костюм для верховой езды, как будто взятый со страниц самых модных журналов. Вольф не мог не признать, что это ему польстило. Но он не был наивным: у Дженис всегда были свои причины для тех или иных действий. А может, ей просто скучно и не хочется кататься одной. В любом случае у него масса свободного времени.

— Верхом — это здорово!

В ее глазах блеснул огонек. Она подошла к машине и обернулась.

— Отлично. Садись.

— Я догоню. У меня встреча с Брэдфордом сегодня утром, — отозвался он. У него не было никакой встречи. Просто Вольф хотел иметь под рукой собственный автомобиль и не хотел проводить с Дженис целый день.

Через пять минут он уже двигался вслед за красным спортивным авто, усмехаясь про себя. Были времена, когда Вольф охотно посвящал Дженис целые дни, пытаясь затащить ее в постель. Теперь она открыто пригласила его, а это не вызвало у него интереса. Мысли вернули его ко вчерашнему дню, когда Дженис проигнорировала Луиса. Она всегда считала себя лучше других. В молодости Вольфа это не волновало, но сейчас он наконец понял: Дженис очень похожа на Кэтрин.

У конюшен их уже ждали два оседланных жеребца.

— Ты была так уверена в моем согласии? — спросил он, когда они вышли из машин.

— Я никогда не позволяю мужчинам отказывать мне дважды, — промурлыкала она, пробегая пальцами по подбородку Вольфа.

Она явно не собиралась ограничиться верховой прогулкой.

— Может, мы… — он направился в сторону лошадей, махнув рукой.

— А ты не хочешь зайти в дом? — проворковала она.

— Чтобы твой отец нас застукал? Вряд ли ему это понравится.

— Они с мамой в Европе.

Вольф обнял Дженис за талию и повел к лошадям.

— Мне хочется прокатиться галопом. Я давно не ездил.

Она надула губки.

— Ты до сих пор сердишься на меня за то, что я вышла замуж за Джека?

Это был неплохой предлог.

— Скажем так: этим поступком ты меня заинтриговала.

Она улыбнулась.

— Значит, мне надо снова научить тебя доверию.

«Я поверил Сарите еще до того, как поверил тебе».

Пораженный тем, что вспомнил Сариту, Вольф вдруг понял, что именно она из тех женщин, которым мужчина мог доверять. В этом не было никакого сомнения. Но сейчас ему нужно было сосредоточиться на Дженис. Улыбнувшись ей в ответ, Вольф сказал:

— Это не так просто.

Скользнув руками по его шее, Дженис привстала на цыпочки, так что ее рот оказался рядом с его.

— Я люблю риск.

Поймав ее руки и отстранившись, прежде чем она успела его поцеловать, Вольф твердо сказал:

— Может, все-таки пойдем к лошадям?

— Ты определенно решил играть жестко. — Дженис уверенно засмеялась. — Это делает победу более интересной.

Не дожидаясь, пока она поймет, что он лучше ляжет в постель с гремучей змеей, чем с ней, Вольф обреченно улыбнулся в ответ.

— Что ты делал среди ветров Аляски все эти годы? — спросила Дженис, когда они подошли к лошадям. Она оседлала жеребца.

— Учился основам выживания.

Ситуация начала приобретать новый оборот. Он заметил беспокойство в глазах своей спутницы.

«Не спугни ее, пока не выяснишь, что ей нужно».

— А чем занималась ты, когда я отсутствовал? — спросил он мягко.

Обольстительные нотки снова зазвучали в ее голосе.

— Освободилась от Джека и ждала того, кто может быть мне интересным.

Вольф опять поймал себя на мысли о Сарите — как она ухаживает за дедом, работает в кафе, убирает дом. Трудится, чтобы выжить, а Дженис получает все, лишь щелкнув пальцами.

— Звучит довольно скучно.

— Ну, еще я занимаюсь благотворительностью, а также состою в одном кружке, который собираюсь покинуть, — Она посмотрела так, будто выполняла совершенно непосильную работу.

И вновь Сарита пришла Вольфу на ум. Усилием воли он попытался отбросить мысль о ней и сосредоточиться на Дженис, которая принадлежала тому же кругу, что и его мачеха, и наверняка знала о ней многое, что могло ему пригодиться в его борьбе против Кэтрин.

— Ты часто видишь Кэтрин?

— Мы случайно оказываемся вместе на каких-то вечеринках, кроме того, часто встречаемся в благотворительном обществе.

Дженис сказала это довольно равнодушно, однако Вольф заметил, что уголок рта у нее еле заметно подергивался. Она явно лгала. А может, Дженис шпионит в пользу Кэтрин?

— Ты собираешься остаться в городе?

— Да, хочу заняться семейным бизнесом.

Если Дженис шпионила, то это была хорошая возможность оповестить Кэтрин о его намерениях.

Минуту или две они ехали молча, затем Дженис сказала:

— Твой отец готовил Престона на свое место.

Вольф сдержал волну раздражения.

— Мой отец начал учить меня бизнесу, когда мне было двенадцать. В шестнадцать я знал бизнес вдоль и поперек.

— Но ты же понимаешь, что Кэтрин хочет видеть Престона на месте Фрэнка. Она станет голосовать своей долей вместе с ним. Она также контролирует долю дочери, пока Клаудии не исполнится двадцать один.

— Престон не любит работать, он предпочитает вечеринки. Кроме того, если помнишь, сорок процентов принадлежат Генри Джаррету, а он слишком жадный, чтобы позволить кому-то встать у него на пути. Кэтрин может пугать его сколько хочет, но его любовь к деньгам сильнее страха перед ней.

— Пожалуй, ты прав, — признала Дженис. Она криво улыбнулась. — Кэтрин это явно не понравится.

Последнее замечание она сделала как бы для себя. Без сомнения, Дженис собирала информацию для Кэтрин, однако веселые огоньки в ее глазах говорили ему, что для нее это только игра. Ей на самом деле было все равно, кто здесь окажется победителем. Дженис развлекалась.

— А что ты думаешь о профессиональных качествах моего сводного брата? — спросил Вольф.

— Насколько я знаю, Престона никогда серьезно не интересовал реальный бизнес. Он считает себя человеком, производящим идеи.

Это действительно похоже на Престона, подумал Вольф. Он знал своего сводного брата довольно хорошо. Тот был умен и умел манипулировать людьми, считая себя при этом лучше других. Престон всегда просчитывал на несколько шагов вперед, чтобы иметь возможность диктовать свою волю. Вспоминая свои встречи с ним, Вольф подумал, что Престон — серьезный противник и что бороться ему придется не только против Кэтрин, но и против Престона.

— Инвестиции в курорт тоже идея Престона? Сомневаюсь, что отец одобрил бы это. На Джаррета это тоже не похоже.

— Нет, это отдельное вложение, сделанное Кэтрин, Престоном и Грегом Пайком, — объяснила Дженис.

Значит, мачеха была готова на все ради бизнеса.

— А отец знал?

— Кэтрин никогда не говорила с ним об этом.

— Ну да, она же считала, что владеет землями моей матери.

Это была месть Кэтрин. Мать Вольфа любила эту землю такой, какой она была, — дикой, неосвоенной. Она смирилась с тем, что здесь будет построен дом, но ей глубоко претила мысль о курорте, приносящем прибыль.

Разговор о Кэтрин начал действовать Вольфу на нервы. Он кивнул в сторону горизонта:

— Рванем наперегонки до реки?

В глазах Дженис блеснул интерес. Она пришпорила лошадь и пустила ее в галоп.

Скачка освежила Вольфа, прочистила мозги. Конечно, не только месть двигала Кэтрин. Вольф слышал, как Луис говорил Сарите о том, что Пайк интересуется их землей для строительства курорта.

Если Луис соблазнится условиями Пайка, земли Кэтрин окажутся в прямом соседстве с его, Вольфа, владениями. Этого Вольфу хотелось меньше всего.

— Извини, мне тут надо кое с чем разобраться. — Он повернул в сторону конюшен.

Дженис взглянула на него с интересом.

— Эта мысль, конечно, пришла к тебе внезапно? Это из-за того, что я рассказала?

— Да нет, старые дела, — буркнул Вольф и погнал свою лошадь галопом.

У дома Луиса Вольф заметил машину Пайка. Сам Пайк стоял на веранде и говорил с Луисом.

— Мы увеличили предложение настолько, насколько это возможно. Любой риелтор подтвердит, что эта сумма в три раза превышает реальную стоимость вашей земли, — говорил Пайк, когда подошел Вольф. — Если вы ожидаете большего, то это — максимум. Наша цена более чем честная.

— Что бы он ни предложил, я дам вам больше, — сказал Вольф, поравнявшись с ними.

Пайк взглянул на него.

— Какого черта? Зачем вам нужна эта земля? Никогда не поверю, что вас интересует строительство курорта.

— Грому нравится этот каньон. Хочу обеспечить ему спокойную старость.

— Это ведь даже уже не ваша лошадь, — раздраженно произнес Пайк.

— Нет, его, — поправил Луис. — Сарита и я только присматривали за Громом.

Пайк повернулся к нему.

— Мы сделали лучшее предложение из тех, что вы можете получить.

— А я ничего не продаю, — Луис смотрел попеременно то на него, то на Вольфа. — Если Сарита выйдет замуж, я дам ей большой участок земли в качестве приданого, включая и каньон.

Дед решил поторговаться? Вольфу это не понравилось.

— Может, не стоит покупать для нее жениха? Уверен, она сама найдет себе подходящего человека.

— А она вовсе и не стремится к замужеству, — парировал Луис.

Вольф представил Сариту. Сильная и гордая женщина. Игры деда могли ее сильно задеть.

Луис пожал плечами.

— В мои времена каждой девушке давали приданое. Кто-то получал всего лишь кухонную посуду, кто-то — льняные ткани. Некоторым везло больше. Я только следую традициям моих предков.

— Вряд ли Сарите понравятся такие традиции. — Вольф сам себе удивлялся: чего он распетушился? Сарита отлично сама за себя постоит.

— Тогда я предлагаю закрыть тему, — Луис снова взглянул на мужчин. — Если кто-то из вас скажет об этом хоть слово, я продам землю тому, кто не выдаст секрета.

Грег успокаивающе улыбнулся.

— На мой счет можете не беспокоиться: хранить секреты — часть адвокатского ремесла. — Он усмехнулся. — Я всегда считал, что ваша внучка — симпатичная женщина. Немного своевольная и острая на язык, но, уверен, мне стоит попытаться поухаживать за ней. Тут мне нет равных. Я, пожалуй, начну прямо сейчас.

Когда автомобиль адвоката тронулся с места, Вольф посмотрел на Луиса.

— Вы это серьезно? Тогда надо бы поставить в известность Сариту.

— Если ты так заботишься о Сарите, может, тебе тоже следует немного поухаживать за ней?

Он и Сарита? И боксерские перчатки в качестве приданого?

Вольф тряхнул головой.

— Это может привести к непредвиденным последствиям.

— Сарита любит эту землю, но она не только поэтому остается здесь. Перед смертью отца она собиралась уехать, чтобы поступить в колледж или в медицинскую школу, но на смертном одре отец взял с нее обещание, что она будет обо мне заботиться. Сарита была юна и впечатлительна и поняла это слишком буквально. Теперь я должен позаботиться о ней.

— Покупать мужа — это не для Сариты.

Луис косо взглянул на него.

— Я уже стар, мне больше нечего ей предложить. Если тебе не нравится Грег, попробуй сам поухаживать за ней. Ты приручил Грома, покоришь и Сариту и получишь каньон в качестве награды.

— Жениться на женщине за клочок земли не в моих правилах. И Грома я не приручал, мы с ним просто пришли к согласию. Кроме того, вы сами заметили, что мы с Саритой — прирожденные антагонисты.

— Возможно, я ошибаюсь. Люди меняются, и вы с Саритой могли бы постараться зарыть топор войны и прийти к пониманию. Это от вас зависит. А я свой долг перед внучкой выполнил.

Вольф тряхнул головой и пошел в дом. Пайк может быть обаятельным, если захочет. Известный бабник, не пропускавший ни одной юбки. Если он даже женится, обручальное кольцо его не остановит.

— Я благодарен ей за то, что она сохранила Грома, — пробормотал Вольф, выдохнув. У него долг перед Саритой. Эта мысль успокоила Вольфа. Теперь понятно, почему его так волнует ее судьба, и, если он заметит, что Сарите грозят неприятности, он найдет возможность помочь ей.