Свадьба О’Малли

Глава четвертая

Когда на следующее утро Сарита вошла в кафе, она уже была готова к неизбежному.

— Говорят, Вольф О'Малли остановился у вас, — сказала ей Глэдис, даже не пожелав доброго утра.

— А еще Бека Ренолдо сказала своей сестре, что видела машины Кэтрин О'Малли и Дженис Корбет, направляющиеся в вашу сторону, — добавил выскочивший из кухни Джулс.

Бека Ренолдо была пожилая женщина, жившая в миле с небольшим от дороги, ведущей к дому Сариты. Она целыми днями сидела на веранде, наблюдая за происходящим вокруг. Бека была не такой болтливой, как ее сестра Тельма Джонс, но все, что она говорила, та распространяла в мгновение ока.

— Да, он снял одну из наших свободных комнат. Кроме того, к нам заезжали Кэтрин и Дженис. Больше мне нечего рассказать, — ответила Сарита, проскальзывая мимо Джулса в кухню за передником.

— Не может быть, чтобы это было все, — не отставал Джулс. — Кэтрин наверняка устроила фейерверк.

— Ну немного. Она только хотела удостовериться, что Вольф действительно вернулся, и предложила выкупить его земли. Он отказался, и она уехала.

— А Дженис? Что ей было нужно? — подоспела Глэдис. — У нее что, есть виды на Вольфа? Надеется разжечь старое пламя после развода с Джеком?

Воспоминания об этой блондинке вызвали у Сариты горечь во рту.

— Да. — Сарита уже собралась кончить разговор, но неожиданно для себя добавила: — И если тебя интересует мое мнение, то Вольф наживет себе неприятности, согласившись на ее предложение.

В глазах Джулса блеснул интерес.

— Вольф отказался?

— Он не принял ее предложения прошлой ночью, но я понятия не имею, какие у него планы на сегодня. Я только надеюсь, что ему хватит ума держаться от нее подальше.

Джулс тихо свистнул.

— Это будет непросто. Дженис отлично выглядит, а кроме того, еще и богата.

— Мужчины! — проворчала Сарита. — Ради смазливой физиономии готовы влезть в нору к гремучей змее.

Джулс грустно вздохнул.

— Мы живем. Мы учимся. Это — жизнь.

— Учиться на собственных ошибках довольно глупо, — заметила Сарита.

— Не всегда. Если женщина что-то задумала, то ни один мужчина не догадается, чего от нее ждать. Женщина — это всегда приключение, и я рад, что не пропустил одно из них.

Сарита подумала, что Дженис Корбет напоминала скорее катастрофу, чем приключение, но решила не продолжать спора.

— Скоро придут клиенты, — сказала она, — пойду проверю столы.

Выйдя из кухни, Глэдис осторожно, чтобы не заметил Джулс, дернула Сариту за фартук.

— Тебе нравится Вольф О'Малли? — спросила она с интересом.

Сарита посмотрела на нее как на сумасшедшую.

— Конечно, нет.

Глэдис нахмурилась.

— А почему же тебя так задело то, что Вольф может связаться с Дженис Корбет?

— Не хочу нажить себе в лице миссис Корбет злейшего врага. — Внезапно Сарита цинично улыбнулась. — А может, мне действительно хочется, чтобы Дженис немного помучилась.

Глэдис продолжала смотреть на нее с интересом.

— Вольф такой холодный, меня это даже пугает. Я его не виню: так рано потерять мать, а потом получить Кэтрин в качестве мачехи — это кого хочешь ожесточит.

Сарита положила руки на плечи Глэдис.

— Не беспокойся, я здравомыслящий, рациональный человек, который не ищет неприятностей.

Глэдис облегченно вздохнула.

— Хорошо, на сегодня я выполнила свой сестринский долг, и теперь мы можем готовить столы.

Вольф остановился возле дома, построенного его отцом для Кэтрин. Дом был спроектирован в классическом стиле плантаторских имений, как в фильме «Унесенные ветром». Вольфа в этом доме никогда особенно не ждали.

Он вспомнил, как Кэтрин настаивала на том, чтобы строительство началось сразу после свадьбы, как старалась изгнать из памяти Фрэнка все, связанное с Уиллоу. Картины и вещи Уиллоу запаковывались и убирались на чердак, ее одежда была роздана. Остались только фотографии, некоторые драгоценности, серебряная щетка, гребень и зеркальце, подаренные Фрэнком Уиллоу на первую годовщину их свадьбы.

Однажды Вольф подслушал, как Кэтрин убеждала Фрэнка продать драгоценности и туалетные принадлежности. Отец отказался, сославшись на то, что эти вещи когда-нибудь захочет взять Вольф, чем весьма раздражил Кэтрин. Она ревновала Фрэнка к прошлому, а поскольку Вольф служил постоянным напоминанием об этом прошлом, Кэтрин возненавидела его.

Вольф понимал, что отец это видит. Но Фрэнку льстила ревность Кэтрин. Кроме того, любые попытки повлиять на жену оказались тщетными. Он любил эту женщину и старался только свести к минимуму напряжение, держа жену и сына подальше друг от друга. В результате Вольф стал чувствовать себя лишним в отцовском доме.

Вольф глянул на часы — было только половина восьмого. Кого-нибудь другого он предупредил бы заранее о своем визите, но Кэтрин не стоило давать времени на подготовку. Выйдя из джипа, Вольф подошел к двери и постучал.

Открыл Ральф Авери. В свои шестьдесят, худой, с седой головой, этот человек напоминал миниатюрного английского дворецкого. Его жена, Лоретта, была экономкой. Эта пара работала у семейства О'Малли на протяжении тридцати лет.

— Господин Вольф. Поздравляю вас с вашим возвращением, — сказал Ральф. Неторопливые манеры, вежливый и монотонный голос. С тем же выражением и таким же тоном Ральф в прошлом каждый год желал ему счастливого дня рождения и поздравлял с окончанием гимназии и переходом в колледж. Тогда Вольф удивлялся, способен ли этот человек вообще на какие-то чувства. Он и его жена Лоретта напоминали ему молчаливых и стойких роботов, выполнявших свою работу без вопросов и без эмоций.

— Спасибо, Ральф, — ответил Вольф.

Тот ответил легким кивком.

— Если вам угодно, вы можете подождать в гостиной. Я доложу миссис О'Малли о вашем прибытии.

— Спасибо, — повторил Вольф, направляясь в гостиную. В молодости он пытался побеседовать с Ральфом, но тот отвечал только: «Да, сэр», «Нет, сэр» или «Я не знаю, сэр», в зависимости от того, что сказал Вольф, а затем продолжал заниматься своими делами.

В гостиной Вольф огляделся: роскошный интерьер, масса украшений. В юности его не пускали в эту комнату — Кэтрин говорила, что от него пахло лошадьми. Вольф вспомнил свою комнату — единственное место в доме, где он чувствовал себя уютно. Когда отец отправил его в военную школу, Вольф почувствовал облегчение.

— Чему я обязана визитом? — спросила Кэтрин, входя в гостиную. — Ты решил продать мне свою землю, долю в бизнесе и уехать?

— Я пришел за вещами, принадлежавшими моей матери.

Притворное сожаление появилось у нее на лице.

— Боюсь, их нет. Мне нужно было место.

Вольф жестко взглянул. Он не ожидал подобного.

— И где они?

— На свалке. Теперь все это — просто часть моей земли.

Он прочитал в ее глазах торжество.

— Когда-нибудь ты пожалеешь об этом.

Она улыбнулась.

— А ты пожалеешь о том, что угрожал мне. — Кэтрин взялась за рукав своего платья и сильно дернула его, отрывая. — И напал на меня в моем собственном доме, — добавила она, растрепав волосы.

Вольф слишком поздно понял свою ошибку — с Кэтрин нельзя разговаривать наедине. Она теперь выглядела так, будто с кем-то долго боролась.

— Ты предпочитаешь подождать полицию здесь или хочешь, чтобы я отправила их к Лопесам? — Она подошла к телефону, и голос у нее стал рыдающим.

— Мадам. — Ральф прервал ее своим безличным тоном.

Вольф и Кэтрин резко оглянулись на дверь.

— Как давно ты здесь? — спросила она.

— С того момента, как вы вошли в комнату. Я думал, вы прикажете принести освежающие напитки, — ответил он, продолжая смотреть холодно и невозмутимо.

Вольф решил проверить его лояльность к Кэтрин.

— Вы не могли бы разъяснить, почему платье миссис О'Малли разорвано?

— Да, сэр.

— Если полиция спросит, вы солжете для нее или скажете, что я ничего не делал?

— Я скажу, что, видимо, мадам заметила жука у себя на платье и случайно оторвала рукав, пытаясь убить насекомое. К сожалению, миссис О'Малли так и не смогла убить его.

— Какой ты наблюдательный, — зло прошипела Кэтрин и, бросив на Вольфа враждебный взгляд, покинула комнату.

Вольф с восхищением взглянул на Ральфа.

— Никогда бы не подумал, что вы можете оказаться столь находчивым. Вы спасли свою работу и достоинство Кэтрин, а меня — от тюрьмы.

Ральф сделал шаг в сторону и тихо произнес:

— В этом доме прислуга всегда должна быть готова прикрыть тылы, сэр. — Шагнув через дверь обратно в холл, он направился к выходу.

На улице Вольф набрал полные легкие свежего воздуха. Нет, с Кэтрин бороться в одиночку нельзя. Вольф тронул кожаный шнурок с медвежьим когтем, висевший у него на шее. Это, а еще фотография матери и ее земля — вот все, что осталось от Уиллоу Блуфизер О'Малли.

Вольф стиснул зубы. Кэтрин могла уничтожить вещи его матери, но она не могла избавиться от того, что было у него в сердце.

Еще не наступил полдень, а Сарита уже изнемогала от бесконечных вопросов о Вольфе.

Был перерыв перед обеденным столпотворением. По обычным дням сюда приходили от силы два-три человека. Сегодня же кафе было заполнено уже наполовину. Даже завсегдатаи «Чайного магазинчика Анжелики» предпочли сегодня кафе Джулс а.

Глэдис улыбнулась.

— Народ хочет быть в курсе событий.

— Ну, единственное, что народу здесь светит, так это приготовленная для него еда, — буркнула Сарита.

— А может быть, и еще что-то…

Сарита глянула через плечо, куда смотрела Глэдис, и увидела входящих Вольфа и Брэдфорда Диллайна. Столик Брэдфорда был свободен, и они направились к нему.

— Проклятие, — вскипела Глэдис, — я надеялась поближе рассмотреть мистера О'Малли.

— Пожалуйста, рассматривай. Глэдис в ответ улыбнулась.

— А ты не обслужишь третий столик? Миссис Палмер действует мне на нервы. Терпеть не могу, когда она стучит своей тростью.

Старую библиотекаршу миссис Палмер знали все. Ученики городской гимназии были уверены, что даже директор боялся этой женщины, и, когда пять лет назад она ушла на пенсию, ходил слух, что администрация гимназии и учащиеся сделали коллективный выдох.

Троекратный звонок колокольчика у прилавка Джулса напомнил Сарите, что заказ для третьего столика готов. Сарита взяла поднос и вдруг заметила, что в кафе наступила странная тишина. Девушка взглянула на дверь и увидела, что вошел Престон О'Малли. Он был на три года моложе Вольфа. Блондин с голубыми глазами и красивым и чрезвычайно обаятельным мальчишеским лицом. Сегодня, однако, Престон был хмур. Проходя через зал, он остановился у столика Вольфа.

— Доброе утро, Престон, — произнес Вольф.

— Не смей больше никогда подходить к моей матери, — угрожающе прорычал Престон.

Вольф стиснул зубы и резко поднялся.

— Прежде чем угрожать, предъяви доказательства. На этот раз я не намерен сидеть сложа руки и слушать, как Кэтрин поливает меня грязью. Я подам на тебя в суд за клевету. А она не забыла упомянуть, что Ральф был свидетелем нашей беседы?

Самодовольство Престона как рукой сняло, на его лице появилась отвратительная усмешка.

— Тебя не приглашали в наш дом. Держись подальше.

— Я пришел, чтобы забрать вещи матери, и узнал, что от них избавились.

— Мы считали, что ты погиб. Кому были нужны эти напоминания о грязной индианке и ее сыне-полукровке? Кроме того, от этого барахла провонял весь чердак.

Сарита увидела, что самообладание изменило Вольфу, кулаки у него сжались, в глазах вспыхнула ярость. Он готов был ударить.

Громкий стук трости заставил всех обернуться. Посреди кафе стояла миссис Палмер.

— Престон О'Малли, я полагала, что у тебя более изысканные манеры, — произнесла пожилая библиотекарша. — Кто-то должен с мылом вымыть тебе рот. — Она посмотрела на Вольфа. — Я отлично помню твою мать. Это была прекрасная женщина, красивая, вежливая и добрая. — Миссис Палмер снова перевела взгляд на Престона. — А что касается тебя, то знакомство с ней пошло бы тебе только на пользу.

— Ведьма, — выдохнул Престон. Он повернулся на каблуках и вышел из кафе.

Вольф взглянул на пожилую женщину.

— Спасибо вам.

— Я всего лишь сказала правду, — ответила она и вернулась к своему столику.

Вольф устало опустился на стул. Облегченно вздохнув, Сарита пошла на кухню за салатом для четвертого столика.

— По-моему, Престон приходил драться, — произнес Джулс. — При том что Вольф выше его на четыре дюйма и тяжелее фунтов на двадцать.

К ним присоединилась Глэдис:

— Может, ему хотелось оскорбить Вольфа? Престон делает все, чтобы угодить своей мамаше.

Джулс и Сарита вопросительно подняли брови.

— Я слышала, как Брэдфорд Диллайн предупредил Вольфа, что, если он ударит Престона, тот подаст в суд за нападение. Не исключено, что это Кэтрин его надоумила.

Джулс нахмурился.

— Неужели мать могла толкнуть сына на такой поступок? Одного удара Вольфа хватило бы, чтобы нанести Престону серьезное увечье.

— Ну, может, Престон сам все это придумал, — примирительно проговорила Глэдис.

Вспомнив ненависть в глазах Кэтрин, Сарита не была так уверена в этом.

— Если Вольф умен, то будет держаться подальше от них обоих.

Джулс и Глэдис согласно кивнули, а Сарита взяла тарелку с салатом и ушла.

За столиком Брэдфорда Вольфа не было.

— Он ушел, — разочарованно прошептала Глэдис Сарите на ухо.

Сарита вдруг почувствовала беспокойство. Вольф взбешен, и кто знает, что ему придет в голову в таком состоянии.

Вскоре Сарита уже бежала к дому, еле сдерживая тревогу.

На веранде она увидела Вольфа и сразу успокоилась.

— Я ждал тебя, — сказал он, когда девушка подошла ближе.

Лицо у него было злое, и Сарита снова заволновалась.

— Брэдфорд сказал, что ты всегда обслуживаешь его столик. Сегодня ты уступила его Глэдис. Если я доставляю тебе беспокойство, я могу покинуть ваш дом и найти другое место для ночлега, — произнес он холодно, растягивая слова.

Сарите даже думать об этом не хотелось.

— Глэдис попросила меня поменяться местами. Она сказала, что миссис Палмер нервирует ее.

Это не было ложью, это просто была не вся правда.

Лицо Вольфа смягчилось.

— Если ты не хочешь, чтобы я уехал, просто скажи мне.

— Можешь остаться, можешь уехать — мне все равно.

«Лгунья», — упрекнул ее внутренний голос.

— Хорошо, — сказал Вольф, опускаясь в кресло. Ему не хотелось уезжать, ему здесь нравилось. Забавно, что именно дом Сариты Лопес стал для него местом, где ему было уютно.

Сарита уже собралась войти в дом, но вдруг спросила:

— Ты действительно считаешь, что Престон пытался спровоцировать тебя на драку?

Вольф вспомнил, что светловолосая официантка задержалась у его столика несколько дольше, чем это полагается.

— У Глэдис хороший слух, не так ли?

Сарита покраснела:

— Нет, прости, что я спросила.

Она снова повернулась, чтобы уйти, но Вольфу не хотелось отпускать ее обиженной.

— Можно я тоже спрошу кое о чем?

Сарита удивленно оглянулась.

— Что?

— Престону было только шестнадцать, когда я уехал. Он был маменькиным сынком и считал, что может безнаказанно давить на людей. За эти годы он сильно изменился?

Сарита ответила не сразу.

— Вообще я никогда не думала, что он способен на что-нибудь подобное. Я не понимаю, как вы могли находиться под одной крышей до твоего отъезда.

— Он избегал меня. — Вольф, нахмурившись, посмотрел вдаль. — Сегодня я видел в его глазах такой же злобный блеск, как у Кэтрин. Что касается твоего вопроса, то да, я считаю, что Престон умышленно подстрекал меня на драку.

— Тогда я рада, что ты не ударил его.

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

— Я тоже.

«Он так редко улыбается при мне», — подумала Сарита.

— А ты правда считаешь, что Кэтрин толкнула его на это?

— Очень может быть. Она только что проделала со мной трюк, из-за которого я мог угодить в тюрьму, если бы не Ральф.

— Когда кто-нибудь ей не нравится, она может быть очень мстительной, — признала Сарита. Она чувствовала, что пора остановиться, но любопытство взяло верх. — И какой же трюк пыталась проделать с тобой Кэтрин?

— Она оторвала рукав от платья и растрепала волосы, собираясь позвонить в полицию и заявить, что я напал на нее. Но тут появился Ральф, заявивший, что он все слышал и видел.

Сарита вспомнила церемонного дворецкого.

— И что же он сказал?

— Что если она вызовет полицию, то он расскажет им о жуке, которого Кэтрин обнаружила у себя на платье, а когда попыталась избавиться от насекомого, то случайно оторвала рукав.

— Какой он ловкий! Сохранил свое место и вышел сухим из воды.

Вольф кивнул, и Сарита улыбнулась.

— Я часто размышляла о том, как они живут с Лореттой. По-моему, это абсолютно родственные души.

— Думаю, трудно найти двух более подходящих друг другу людей, — согласился Вольф. Улыбка у него стала шире. — Хочу сказать вот о чем. Мы уже говорим более пяти минут и до сих пор не поссорились.

— Истинное чудо, — сострила она и добавила: — Мне жаль, что Кэтрин уничтожила вещи твоей матери.

Вольф опять погрустнел.

— Развращенная, эгоистичная женщина. Не могла смириться, что отец любил другую.

— На твоем месте я бы ни при каких обстоятельствах не оставалась с ней наедине, — заметила Сарита.

— Это уже в прошлом. — Гнев вновь запылал в глазах Вольфа. — Больше она меня не проведет. Эта земля — моя.

— Ты прав. Я бы тоже не хотела жить больше нигде.

— Ты всегда была упрямой, — проворчал Луис, показываясь в дверях. — Потому и не замужем до сих пор.

Сарита не хотела обсуждать эту тему в присутствии Вольфа.

— Пойду посмотрю, что можно приготовить на ужин, — сказала она и ушла в дом.

В кухне Сарита смотрела невидящим взглядом на холодильник. Перед глазами стояла милая улыбка Вольфа О'Малли. Внезапно ее плечи вздрогнули.

«Не зацикливайся на этом», — предупредила она себя. Сегодня они не поссорились только потому, что говорили о Кэтрин. Если бы они обсуждали собственные дела, беседа вряд ли закончилась бы так мирно.

Ее внимание привлек шум автомобиля.

«Кто еще?» — подумала она. Полагая, что это к Вольфу, она задержалась возле холодильника, но затем любопытство взяло верх, и, хлопнув дверцей, Сарита направилась к веранде.

Через окно гостиной она увидела знакомый старый, побитый грузовичок Джереми Джордана. Это был громадный сорокалетний мужчина, который жил случайными заработками и перевозкой мусора. Джереми был далеко не самым умным в городе, но отличался честностью и надежностью.

— Добрый день, — сказал ему Луис.

— Добрый день. Я пришел встретиться с мистером Вольфом. — Джереми медленно подошел к веранде, стараясь держать дистанцию.

— Рад снова встретить тебя, Джереми, — сказал Вольф. Он подал ему руку.

Джереми понял, что его приглашают, и нерешительность на его лице сменилась удовлетворенностью.

— Я тоже рад вас видеть, мистер Вольф. Суре сказала, что вы погибли, — он нахмурился, как бы обдумывая это. — Но ведь это не так.

— Как видишь, — улыбнулся Вольф.

Сарита ступила на веранду.

— Не хотите ли выпить что-нибудь прохладительное? — предложила она.

— Нет, спасибо, — отозвался Джереми. — Я только пришел увидеть мистера Вольфа. — Он улыбнулся. — Миссис Кэтрин считает меня идиотом, но я не настолько глуп. — Его взгляд остановился на Вольфе. — Я чинил крышу на гараже сегодня, когда она позвала меня. Миссис Кэтрин предложила мне сотню долларов, чтобы я отвез некоторые коробки на свалку. Она взяла с меня обещание, что я доставлю их именно туда. Я согласился. Она отвела меня на чердак и показала, что надо забрать.

— Это произошло сегодня? — спросил Вольф.

— Да, сэр, после того, как я съел свой обед. — Тон Джереми стал заговорщическим. — Она запретила мне заглядывать внутрь. Но после ее ухода подошел мистер Ральф. Он сказал, что в коробках находится нечто, принадлежащее вам. Это было ваше наследство, и мистер Ральф показал это мне. Там было много фотографий с вами, с вашей мамой, а также другие предметы… личные драгоценности, как говорила моя матушка. Мистер Ральф сказал, что все это должно принадлежать вам. — Джереми нахмурился. — Но миссис Кэтрин приказала мне отвезти коробки на свалку, и я дал ей обещание.

Зная, как легко спугнуть Джереми, Вольф попытался говорить непринужденно.

— Коробки все еще на свалке?

Джереми в ответ улыбнулся.

— Они были там, но сейчас их там нет. Я человек слова. Об этом знает каждый в городе. Я отвез коробки на свалку, как и обещал. Но разве я обещал, что брошу их там? Они в целости и сохранности лежат в кузове моего грузовика. Разве что выдержали небольшую поездку.

Вольф пожал ему руку.

— Спасибо, Джереми, с меня причитается.

— Нет, сэр. Миссис Кэтрин достаточно мне заплатила.

— Тогда возьми деньги для своей мамы, которая научила тебя уважать имущество других людей. — Вольф вытащил из кошелька стодолларовую купюру и отдал ее Джереми.

— Ей это понравится, сэр. Она всегда говорила, что, если делать людям хорошее, это хорошее вернется.

— Никогда не забывай об этом, — сказал Вольф. — Теперь позволь мне взять мои вещи.

Когда они стали вытаскивать коробки, Сарита почувствовала, что сейчас заплачет. Боясь, что Вольф увидит ее слезы, она поспешила в дом, чтобы заняться ужином.