Свет луны в океане

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

— Андреа?

За ее спиной раздался приглушенный звук знакомого мужского голоса. Сердце сорвалось с места и чуть не выпрыгнуло из груди. Она вскочила со стула возле кровати Марши.

После очередной атаки тошноты подруга наконец уснула.

От вида Гейба, высокого, сильного, одетого в черный свитер под горло и облегающие джинсы, у нее перехватило дыхание.

- Как ты здесь очутился? — прошептала она и недоверчиво покачала головой.

Он подошел ближе к ней и обнял ладонями ее лицо.

- Прилетел на вертолете. Ведь ты не думала, что я собираюсь оставить тебя сегодня ночью на незнакомом острове одну?

У нее не хватило сил остановить чувственный рот, пленивший ее. В момент прикосновения она заметила, что в нем произошла какая-то перемена. Тот факт, что они в больнице, казалось, не имел для него значения.

Может быть, он счастлив, что освободился от своего восемнадцатилетнего заключения? И теперь не знает, куда идти со своей радостью. Но он не понимает, как болезненно это для нее.

Шесть месяцев она работала с ним. Шесть месяцев потребовалось ей, чтобы пойти к Гейбу со своей, печальной историей. А он тут же увидел, какую пользу они оба могут извлечь из этого брака.

Брет оказался прав. Гейб не стал бы миллиардером, если бы не был безжалостным.

Он был безжалостным в том смысле, что не мог полюбить женщину. Это чувство в нем сгорело.

Она уперлась ладонями ему в грудь, стараясь освободиться от его объятий. Он запротестовал и овладел ее ртом. Андреа заметила, как прерывисто его дыхание.

- Сколько времени твоя подруга должна лежать здесь?

— Не знаю. — Андреа отвела глаза.

— Давай вернемся в отель, любовь моя. Я сниму помер только для нас. А доктору оставлю номер мобильного телефона. Он позвонит, когда можно будет забрать ее.

— Я не могу, Гейб.

— Андреа. — Он произнес ее имя обжигающим шепотом. — Ее напичкали снотворным. Она может проспать до утра.

— Это не имеет значения. Я обещала, что не оставлю ее. Марша в чужом городе, где у нее нет ни одного знакомого, кроме меня. — Она чувствовала, какие бои разыгрываются в душе мужа. - Почему бы тебе не вернуться в отель и хорошенько не выспаться?

— Почему у меня такое впечатление, что ты стараешься избавиться от меня? — Могучая фигура напряглась словно для борьбы.

Бисеринки пота выступили на лбу Андреа.

— Не будь смешным, - мягко проговорила она.— Я сказала это потому, что нет смысла нам обоим не спать всю ночь.

Он ласково посмотрел на нее и покачал головой.

— Думаешь, я смогу уснуть, зная, что ты здесь?

— Прости за то, что бесполезно проделал такую дорогу. Было бы лучше, если бы ты остался дома с дедушкой.

Он резко выдохнул.

— Я твой муж, Андреа. Где еще мне быть, как не рядом с тобой?

— Я знаю только одно. Ты сочинила историю про подругу, страдающую морской болезнью. А на самом деле это на тебя напало зло моря.

— Как видишь, я прекрасно себя чувствую, — с трудом сглотнула она.

— Спасибо Богу за это. — Осязаемое напряжение пульсировало между ними. — Почему ты утром не разбудила меня? И не попросила отвезти тебя сюда?

— Потому что ты так крепко спал и выглядел таким усталым, что у меня и мысли не было побеспокоить тебя. Пока ты встанешь, я сделаю прогулку на велосипеде, решила я. А потом я налетела на Маршу. Мы решили покататься на пароме. Это было сделано под влиянием минуты.

— Андреа, — начал он после долгого молчания, — я чем-то обидел тебя?

— Конечно, нет.

Он взял ее за подбородок и заставил смотреть в глаза.

— Клянешься?

— Я должна поклясться, чтобы ты мне поверил? — не моргнув, задала она вопрос.

Какая-то тень мелькнула в глазах Гейба. Потом их будто задернуло пеленой.

— Ты хотела бы, чтобы я оставил тебя одну?

Ох, Гейб, как плакало ее сердце!

— Я не хотела бы чтобы ты делал то, к чему у тебя не лежит душа.

Он обвел пальцем линию ее губ.

— Ты здесь самая утомленная, — пробормотал он и убрал руку. — Сиди, откинувшись на спинку стула. А я буду бодрствовать с тобой.

Он взял в углу стул и сел рядом с ней.

— Ты говорил с отцом прошлой ночью? — спросила она. Потому что больше ни секунды не могла выдерживать недобрую атмосферу, установившуюся в палате.

— Мы поговорили. Мои родители и Жанна-Мари стали жертвами злобности Эвангелины. Но сейчас все секреты раскрыты. Ей больше не удастся навредить нам.

— Значит, теперь ты сможешь восстановить близость со своей семьей?

— Да. В некотором смысле будет даже лучше, чем раньше.

— Даже с Ивом?

Он кивнул.

— Брат верит, что ребенок был его. Пусть все так и остается.

— Я так рада, Гейб. — Слезы жгли ей глаза.

— Но утром тебя не было рядом со мной. Ты не сгорала от желания узнать.

— Я уже сказала тебе, почему ушла.

Глаза темно-серого штормового цвета сверлили ее.

— Догадываюсь, что у нас у обоих есть свой ответ.

Она обидела его. Это ужасно. Если бы она могла вернуть время назад! Не всегда выпадает второй шанс. Подходящий момент ушел навсегда. Гейб хотел поделиться с ней самым важным событием его жизни. А она спала, когда он пришел. И утром ушла, не разбудив его.

В пять утра Марша проснулась. Ей стало лучше. Она даже могла разговаривать с Андреа и Гейбом. И попросила сока, ей хотелось пить.

В шесть съела рогалик, который они принесли ей. В шесть тридцать пришла доктор и сказала, что Марша может идти домой, как только почувствует себя в силах.

— Вы, девушки, пока оставайтесь здесь, — Гейб встал,— Я на такси вернусь в отель и соберу ваши вещи, оставшиеся в номере. Потом договорюсь, чтобы в вертолет взяли велосипеды. После этого я заеду за вами, и мы полетим домой.

Марша села и сжала руки Андреа и Гейбу.

— Спасибо вам за все, что вы сделали. Я так вам благодарна, вы не можете и представить. Ваша жена — ангел.

Гейб одарил Маршу улыбкой, от которой остановилось бы сердце любой женщины.

— То же говорит и мой дедушка. Но только не ты, любовь моя!

Тени под глазами и заметно отросшая щетина, казалось, делали его еще привлекательнее. Андреа вручила ему ключи от их номера и поспешно отвела глаза. Ей не хотелось, чтобы он прочел в них обожание, которое она не могла скрыть.

Через полтора часа они вернулись на Сен-Пьер. Туман рассеялся, и день обещал быть чудесным.

Марша все еще неважно себя чувствовала. Гейб помог ей сесть в машину. Они подъехали к отелю, где остановилась ее группа, и передали Маршу в руки директора тура. После объятий и обещаний поддерживать связь Андреа пошла за мужем. Они вернули велосипед, который Марша брала напрокат, и направились домой.

Дома их встретил Жак. Он озабоченно разглядывал их лица.

— Похоже, что ни один из вас ночью не спал.

Гейб потер небритый подбородок.

— Ты прав, дедушка.

— Тогда вам лучше забраться в постель и поспать. Потому что мы ждем к обеду особенного гостя.

— Кармель? — спросил муж.

— Нет. Твою маму.

Андреа почти громко застонала.

Она не хотела знакомиться с матерью Гейба. Не хотела знакомиться теперь, когда собиралась через неделю уехать. Как она будет глядеть ей в лицо?

— Я думал, мама до июля не приедет. — По тону голоса Гейба она не сумела понять, как он относится к этой новости.

— Она пропустила твою свадьбу. И очень хочет увидеть свою невестку.

Комната начала медленно кружиться вокруг Андреа.

Гейб подхватил ее на руки.

Андреа вдруг проснулась. Часы показывали шесть двадцать вечера. Она ахнула и села в кровати. Она проспала почти девять часов! Она не могла вспомнить, когда последний раз так долго спала.

Приехала ли уже мать Гейба? Поэтому его не было в постели?

Она сбросила плед и побежала в ванную. Приняла душ и вымыла голову.

Что надеть? В каком костюме лучше ее встретить? Имеет ли это значение для Гейба?

Андреа выбрала шелковую блузку цвета шампанского и в тон ей брюки. Это был выходной туалет, но не такой торжественный, как черное платье, какое она надела, когда ехала к сестрам свекра. К тому времени, когда она была готова идти вниз, ее всю трясло.

В нижний холл из гостиной доносились голоса, один из них женский. Набрав побольше воздуха, Андреа вошла в комнату. Жиль стоял рядом с Гейбом и Жаком. Все трое разговаривали со стройной брюнеткой в костюме цвета дыни, почти такой же высокой, как ее бывший муж. У нее были светло-серые глаза.

Если она так очаровательно выглядит почти в шестьдесят, то можно представить, какой красавицей она была в девятнадцать. И она улыбалась, точно как Гейб.

Он встретился с Андреа глазами, быстро подошел к ней.

— Мама, рад представить тебе мою жену… Андреа, это моя мать, Кэрол.

— Привет, — одновременно произнесли обе женщины и рассмеялись. Напряженный и мучительный момент прошел. Лед был взломан. Кэрол подошла к Андреа, крепко обняла.

— Вы не можете представить, что это значит — иметь невестку, которая приехала из моей части планеты.

Эта женщина буквально излучала тепло. Неудивительно, что Жиль потерял голову и отдал ей сердце. Его бывшая жена, такая открытая и доброжелательная, конечно, потрясла суровых женщин семьи Корбин. Поэтому они ее и не приняли.

Кэрол взяла руки Андреа в свои.

- Простите меня, что я не прилетела на вашу свадьбу. Не могу дождаться, когда познакомлюсь с вашими родителями.

- Я тоже не дождусь, когда познакомлюсь с ними, — кивнул Жиль.

— Мы устроим это так скоро, как только возможно, правда, моя любовь? — объявил Гейб.

Стоп! Больше ни слова или она не вынесет...

— Лосось на гриле ждет, — пробормотал Жак. Старик будто почувствовал тревогу Андреа. — Не пора ли за стол?

Гейб принял инициативу на себя и провел маму через дом. Когда все уселись за стол в кухне, Кэрол оказалась рядом с Андреа. Разговор крутился вокруг отменной стряпни Жака. А потом переключился на семью.

Гейб поставил на стол вазу с сочными грушами на десерт, взял за руку Андреа и посмотрел на мать.

- Я понимаю, ты всегда останавливаешься у Ива или Филиппа. Но мы хотим тоже быть на очереди.

Жак кивнул.

— Боюсь, что ничего не получится, — вмешался Жиль. Он обнял Кэрол за плечи и притянул к себе движением собственника.

Небывалый жест произвел эффект электрического разряда. Тень недоверия пробежала по лицу Гейба. Только в глазах Жака засверкали веселые огоньки.

— Андреа поговорила с Сесиль, и мы с Гейбом тоже имели откровенную беседу, — сказал Жиль. — Мы вернулись в прошлое и год за годом очистили его от непонимания. Хотя Эвангелина и ее отец сделали все возможное, чтобы разбить нашу жизнь, мы тоже не безвинны. В семье Корбин камень преткновения — гордыня. После нашего разговора я позвонил Кэрол и попросил у нее прощения за то, что, когда мы поженились, я привел ее в ад. И не защитил. — У него дрогнул голос. — С нынешнего дня она останется со мной. И мы снова поженимся.

— Братья уже знают? — У Гейба был такой хриплый голос, что Андреа с трудом узнала его.

— Еще нет. — Отец был непривычно взволнован. — Мы хотели сказать первому тебе, потому что все началось с твоего возвращения.

— Это правда, дорогой, — подтвердила мать, когда Гейб покачал головой. — Именно твое возвращение подтолкнуло ряд событий, которые дали этой семье еще один шанс на счастье.

Серые глаза Гейба остановились на Андреа.

— Моя жена — первопричина всего, что произошло.

Жиль улыбнулся невестке.

— Конечно, это она. Она такая же замечательная, как и твоя мать. Теперь, когда обе наши жены будут жить на острове, Сесиль ничего не сможет нам сделать. — Он весело захохотал.

— Догадайся, почему? — восторженно воскликнула Кэрол. — Я купила нам новый дом!

— А старый мы отдадим Бертрану, — сообщил Жиль.

— И мы решили вступить в бизнес, о котором Гейб говорил отцу.

— Какой бизнес? — спросила Андреа.

Он посмотрел на нее, сощурившись.

— Тот, который ты обсуждала со мной, когда мы летели из Галифакса на Сен-Пьер.

- Не помню... А! Ты имеешь в виду туризм? Чтобы на остров приезжали студенты учить французский в языковой среде?

— Да, этот.

— Я думала, ты и не слушаешь, — моргнула Андреа.

За столом все засмеялись.

- Я все взял на заметку, любовь моя. После разговора с Маршей тебя переполняли блестящие идеи. Я сидел там и смотрел на тебя, восхищаясь.

Кровь бросилась ей в лицо от его слов.

— У вас не будет проблем найти студентов для участия в проекте, — придя в себя, произнесла Андреа. - Сен-Пьер и Микелон расположены близко к континенту, — продолжала она, увлеченная предстоящим проектом. — Не надо лететь через океан. Студенты, если захотят, могут воспользоваться паромом из Ньюфаундленда. И представьте восторг студентов, которые никогда не видели открытую воду, не ловили рыбу с морских траулеров. Вообразите, какое это приключение, особенно для мальчишек!

Все смотрели на нее. И Гейб тоже. Глаза у него сверкали загадочным светом. Андреа опомнилась. Она слишком долго болтала!

— По-моему, мы уже нашли программного директора, ты не находишь? — сказал Жиль, обращаясь к Кэрол.

У Андреа не хватало отваги сказать, что через неделю ее здесь уже не будет. Она скажет это только Гейбу.

— Вы собираетесь венчаться? — спросил Гейб.

Отец кивнул.

— На том же месте, где мы давали брачные обеты первый раз. В этот раз вы, парни, сможете посмотреть, как это выглядит. А сейчас простите, но у нас еще много дел. Я позвоню вам.

Все стали обниматься. Поглядев на Жиля, Андреа увидела совсем другого человека. Не того, с кем она познакомилась несколько дней назад. Старик будто сбросил тяжелый груз, давивший его. Он даже ходил по-другому. Случилось реальное чудо!

Объявление о неожиданно запланированной свадьбе пришлось очень кстати для Андреа. Ссылаясь на родителей Гейба, она могла оправдывать свое безразличие к дому Кармель. Ей было бы невыносимо выслушивать идеи мужа насчет детской. Она знала, что ему невтерпеж поделиться ими с ней.

Пока Жиль и Гейб шли к машине, Андреа убрала со стола. Жак держал дом в таком идеальном порядке, что в нем нечего было делать. Только загрузить посудомоечную машину.

Она вытерла рабочий стол. И тут зазвонил телефон. Так как мужчины уже вышли на улицу, она подняла трубку.

— Андреа? Как я рада, что застала тебя! — Звонила Марша.

— Твой голос звучит гораздо лучше.

— Мне действительно лучше. Поверь мне. Когда мы выходили из больницы, я думала, что умираю. Я в жизни так не болела!

- Я хотела помочь тебе, но не знала как.

- Ты замечательная! И твой муж тоже. Какие у тебя планы? Сможешь завтра вечером пообедать со мной? Если, конечно, будешь свободна. Позволь мне хотя бы так отблагодарить тебя.

- С удовольствием принимаю твое приглашение, — засмеялась Андреа. И ее слова были сущей правдой. Чем больше она занималась разными делами, тем легче удавалось избегать Гейба. - Очень удачный момент. Мы будем вдвоем, и мне хотелось бы поговорить с тобой о деловом предложении, которое на уме у родителей мужа.

- Что ты имеешь в виду?

- Ну... Ты привозишь на каникулы группу своих студентов на Сен-Пьер для изучения французского в языковой среде.

- Шутишь! Значит, ты и твой муж предполагаете заняться этими делом? Например, обеспечить студентов жильем?

- Нет, - честно ответила Андреа. -- Этим будет заниматься муж. А я... Через неделю я уеду отсюда... навсегда.

Последовало долгое молчание в трубке.

- Ты не говорила мне, что у тебя с мужем проблемы...

Андреа прижала руку к сердцу, чтобы смягчить боль. Тут у нее возникло ощущение холода на спине. Она почувствовала, что в комнате кто-то есть. Обернувшись, Андреа увидела в дверном проеме могучую фигуру Гейба. Но Гейба, незнакомого ей. Свет в его глазах потух. Красивые черты застыли, словно вырезанные из камня. У нее перехватило дыхание.

— Марша? Я должна повесить трубку. Я тебе завтра позвоню. — Дрожавшей рукой она положила трубку.

— Давно ты там стоишь?

— Давно, — проскрежетал он.

— Где Жак?

— Он пошел с Жилем и Кэрол. Мы наконец одни. И у тебя нет места, куда ты могла бы убежать.

Паника охватила ее, вызвав адреналиновую атаку.

— О чем ты? Я не уверена, что понимаю...

— Не надо, Андреа, — с горечью в голосе прервал он ее. - Это недостойно тебя. Прошлой ночью я спросил, не обидел ли я тебя? Ты не ответила. — Он замолчал, но пауза получилась напряженной. — Я не позволю тебе уйти сегодня куда-либо. Я устал от твоего отсутствия.

Она изо всех сил старалась избежать его колючего взгляда.

— Ты можешь представить мое состояние, когда я вошел сюда и услышал, как ты говоришь кому-то, что со следующей недели не будешь здесь жить. Тебе не кажется, что твой муж имеет право узнать об этом первым?

— Я собиралась сказать тебе, Гейб. — Судорога пробежала по всему телу. — Клянусь тебе.

— Давай без клятв. Договорились? — Он будто погасил в себе разгорающийся огонь и подавил ярость. — Я просил тебя выйти за меня замуж. Ты ответила согласием. Мы договорились не думать о

будущем. И отвели шесть месяцев на твои попытки забеременеть.

— Это правда. Но теперь все изменилось. Мы знаем, что Жанна-Мари потеряла не твоего ребенка.

— В каком смысле все изменилось? — прогремел он.

— Во всех смыслах... — Андреа уже не сдерживала слез. — Причины, по которой ты хотел жениться на мне, больше не существует. Все эти годы ты боролся с чувством вины. Ты не сомневался, что не поддержал Жанну-Мари, когда она больше всего в этом нуждалась. Но теперь ты знаешь, что все было не так! Теперь ты освободился от ужасного груза и можешь жить дальше с чистой совестью. Через неделю я освобожу тебя от обязательств передо мной. Тогда ты сможешь искать правильную женщину и полюбить ее, неважно — с ребенком или без ребенка.

Из его горла вырвался такой звук, будто рвут шелк.

— Наш контракт заключен на шесть месяцев.

Услышать эти слова — для нее смертельный удар!

— Ты очень галантный мужчина, Гейб. Но в твоей жертве нет необходимости. Мы оба знаем настоящую правду о Жанне-Мари.

Углубившиеся морщины на лице вмиг состарили его.

— Если все дело в этом, почему ты не можешь бросить меня нынешним вечером? Почему следующая неделя? — На него было страшно смотреть, лицо его побледнело, глаза сузились.

— Мои периоды... — дрожащим голосом пробормотала она. — Мы оба знаем, что мой шанс забеременеть — один к миллиарду. — Она нервно облизала пересохшие губы. — Но если мы обнаружим, что нам предстоит стать родителями, я, конечно, не уеду. Эту часть контракта я намерена соблюдать.

— Вряд ли ты так отчаянно хотела иметь ребенка, — скривил он губы, — если уже через месяц готова бросить попытки.

Собрав всю отвагу и весь кураж, она рискнула пойти в атаку.

— Если все происходит без любви, то это требует большой тяжелой работы. — Сердце отбивало удары, будто военный барабан. Она ждала, что сейчас он скажет, что любит ее...

Тоненькая жилка билась в углу его рта.

— Я уезжаю и не знаю, когда вернусь.

Через секунду Андреа услышала, как открылась и закрылась парадная дверь. Она как раз вовремя подбежала к окну в гостиной, чтобы увидеть отъезжавшую машину.

Неужели смерть страшнее, чем то, что она только что пережила?