Свободный выбор

10

Дженет задернула занавески и переключила внимание с зимней улицы за окном на спокойный сумрак своей квартиры, освещаемой лишь мерцающими огоньками рождественской елки, стоящей у телевизора. В руке она держала конверт, который получила в этот день.

Переехав в Тулсу, Дженет каждую неделю писала маленькой девочке, а Сьюзен отвечала ей с увлеченностью, редкой для малышей. Но это письмо взволновало Дженет больше всех, полученных до сих пор. Предыдущие письма походили на яркие маленькие эссе, нацарапанные на желтой в голубую линейку бумаге. Но письмо, которое она нашла в своем почтовом ящике этим вечером, оказалось совершенно другим.

Послание было чрезвычайно простым. Сьюзен приглашала свою бывшую учительницу провести Рождество на ранчо. Дженет сосредоточенно прикусила губу, рука ее безжизненно повисла вдоль тела. Ей, наверное, нужно было написать вежливый отказ… Но Сьюзен отправила письмо за четыре дня до Рождества, и оно пришло за два дня до начала каникул, так что у Дженет не оставалось времени на ответ почтой. К тому же Дженет не хотела расстраивать Сьюзен — девочка так умоляла ее приехать! Как она может отказать ребенку в Рождество? Девушка вспомнила дом Джейсона Стюарта: безликая комнатка Сьюзен, безразличие, с которым Джейсон относился к своей племяннице… Она знала, что для Сьюзен это Рождество будет одиноким, как и для нее.

Но сможет ли она войти в дом Джейсона? В дом человека, которого она одновременно так яростно любит и ненавидит?

У нее появились новые друзья среди учителей школы, Дженет часто встречалась с Роном, хотя теперь они превратились в просто хороших приятелей и она стала поверенной в его личных делах. Но память о мужчине, оставшемся во Фридоме, была предательски свежа, изгнать его из своего сердца, сколько бы времени ни прошло, не удавалось.

Натянув пальто, Дженет рискнула выйти в ночную стужу и закрыла за собой дверь на замок. Девушка обычно не гуляла так поздно по улицам города, но в этом тихом жилом квартале она чувствовала себя в безопасности. Этим же вечером ей необходимо было вырваться из стен своей маленькой квартирки, чтобы привести мысли в порядок.

Склонив голову, чтобы защититься от резкого декабрьского ветра, она пошла вниз по широкой улице. Проходя мимо почтенных особняков, построенных нефтяными магнатами в двадцатые годы, Дженет залюбовалась потрясающим домом в георгианском стиле. Красный кирпич обрамлял дверь на цокольном возвышении, а идеально симметричные окна арочной формы украшали с обеих сторон вход. Рядом стоял особняк в тюдоровском стиле, из дерева и лепнины.

Девушка замедлила шаги и остановилась, чтобы рассмотреть дом. Внутри она смогла различить каминную полку, украшенную остролистом. Рядом, переливаясь огоньками от маленьких искусственных свечей, почти доставая до потолка, стояла рождественская елка.

Вдруг Дженет пронзила острая боль одиночества. Она сказала Рону, что у нее есть планы на Рождество, но планов не было, а он не стал настаивать. Ей подумалось, что проводить день одной в пустой квартире безнадежно грустно. Хуже того, она знала, что маленькая девочка фактически тоже проведет этот день в одиночестве; эта мысль и решила вопрос в пользу малютки. Она повернулась и быстро зашагала в сторону своего дома. Ради Сьюзен она поедет во Фридом! Она давно приготовила подарки для нее, но никак не могла заставить себя отправить их почтой — возможно, потому, что где-то в глубине души Дженет чувствовала, что поедет на ранчо сама.

Дженет вошла в квартиру и начала готовиться в дорогу, тщательно отбирая вещи. Закончив, она застегнула замки чемодана, скинула одежду, натянула ночную рубашку и легла. Но прошло полчаса, а Дженет все еще лежала, уставившись широко раскрытыми глазами в потолок. От все возрастающего возбуждения она никак не могла заснуть. В памяти все всплывал и всплывал последний разговор с Джейсоном, мучивший ее своей двусмысленностью. Джейсон позвонил, чтобы пригласить ее пообедать… Может, она ошиблась и он действительно хотел, чтобы она пошла с ним? Но как же тогда… Или все-таки он просто насмехался над ней?

Ее сердце болело — так ей хотелось убедиться в том, что она ошибается в отношении Джейсона. Но воспоминания о других словах и поступках этого дерзкого самоуверенного человека не поддерживали ее слабую надежду. Нет, он был именно таким, как она о нем думала! Он не считался с другими людьми и не заботился о них — более того, он был груб и изобретателен в нанесении обид. Но как тогда она могла его любить? За что? Измучившись окончательно, Дженет наконец забылась беспокойным сном.

В девять утра девушка была уже в дороге. Погода стояла хорошая, в Оклахоме на Рождество редко выпадает снег, но дороги были по-воскресному забиты транспортом, и машина все равно продвигалась вперед очень медленно. В результате вместо обычных трех часов езды до Фридома она добралась до места за пять! Она подъехала к городку после двух часов дня, а до поворота на ранчо добралась, когда было уже далеко за три.

Короткий зимний день клонился к закату, и солнце медленно опускалось, прячась в заснеженной прерии. Дженет на минуту остановила машину, чтобы в молчаливом языческом поклонении посмотреть на заход солнца. Она поняла, почему так много простодушных людей устремлялось на Запад: чтобы прикоснуться к огненному шару… Он был так близок, так зрительно ощутим, что когда край его приблизился к земле, казалось, что его можно потрогать руками.

Дженет сняла ногу с тормоза и поехала дальше, к дому. Остановив машину перед домом, подошла к входной двери, позвонила и стала ждать.

Через минуту дверь отворила Роза.

— Заходите, — сказала она с сильным акцентом. — Я скажу Сьюзен, что вы уже здесь.

Через несколько мгновений Сьюзен неслась через холл к Дженет.

— Я знала, что вы приедете! — задыхаясь щебетала девочка, обхватив ее за шею. — Я хочу показать вам елку, она в кабинете. Огромная! — Девчушка взяла Дженет за руку и пошла через гостиную, потянув за собой гостью.

— Она прелестна! — смеясь сказала Дженет, обратив внимание на то, с каким собственническим видом девочка держала ее руку.

Они вошли в комнату, отделанную панелями из темного дерева. Перед новым камином стояла пушистая елка. Сьюзен пробежала через комнату, чтобы зажечь на ней огни.

— Вы — четвертый человек, который ее видит! — сказала она с гордостью. — Только Хэнк, Роза и я видели ее.

— А твой дядя Джейсон? — спросила Дженет, будучи не в состоянии избежать вопроса, сорвавшегося с языка.

Сьюзен опустила глаза на толстый коричневый ковер на полу.

— Мы только сегодня поставили елку, а его нет дома.

— Где он?

Сьюзен поправила на елке шар.

— Он уехал в Тулсу.

— Ох! — Дженет почувствовала, что ей становится плохо. Она проделала за рулем такой долгий путь, а Джейсона здесь нет… «Но я же приехала повидать Сьюзен!» — безжалостно напомнила себе девушка — и ей тут же пришлось честно сознаться себе, что единственная причина, по которой она здесь, — это Джейсон. Не без сарказма она вспомнила, как прошлым вечером тщательно отбирала одежду, прежде чем наконец остановилась на антрацитовых слаксах и светло-сером шерстяном свитере с придающим привлекательность воротом в форме хомутика. Именно в это она и была сейчас одета. Она думала о реакции Джейсона, видя, как и свитер, и слаксы подчеркивают ее стройную фигуру.

— К-когда он возвращается? — спросила Дженет. Она хотела, чтобы тон ее голоса звучал небрежно, но в нем было слышно явное разочарование, которое она не в состоянии была скрыть.

Сьюзен повернулась к ней, и девушка изобразила на лице искусственную улыбку.

— Пошли посмотрим мою комнату! На уроке рисования я сделала несколько рисунков, чтобы украсить стены, — они действительно хорошо смотрятся.

Дженет ничего не ответила. Она безмолвно последовала за Сьюзен в детскую, но ее уже ничто не интересовало. Она знала только одно: Джейсон уехал в Тулсу, чтобы повидать Джорджию, и скорее всего проведет праздники с ней…

Сьюзен распахнула дверь в свою комнату.

— А где же те прелестные занавески и покрывала, которые ты хотела купить? Почему твой дядя не сделал этого для тебя? — раздраженно спросила Дженет.

Сьюзен с удивлением посмотрела на свою всегда такую сдержанную учительницу. Дженет смягчила тон:

— Неужели дядя не купил ни одной вещи из тех, что ты хотела?

— Возможно, он подарит мне их на Рождество… — неуверенно предположила Сьюзен.

— Конечно, подарит! — заверила ее Дженет, ни на мгновение не веря в это сама. Но разговор происходил в ночь под Рождество, и девушке не хотелось расстраивать Сьюзен только потому, что ее собственные мечты вдребезги разбились.

— Вот мой лучший рисунок! — сменила тему Сьюзен, показывая на по-детски выполненный портрет Авраама Линкольна, прикрепленный к стене.

— Отлично… — пробормотала Дженет.

— Да! — с гордостью согласилась Сьюзен. — А вон — Джордж Вашингтон.

Дженет улыбнулась: пристрастие местной девочки к первым президентам страны ее не удивляло — бывший Дикий Запад, история Америки… Ее радовало то, что девочка не попросила угадать, кто нарисован на портрете, поскольку в первый момент она решила, что это, должно быть, Рузвельт.

— А вот, — Сьюзен показала на рисунок, изображающий мужчину на лошади рядом с длинноволосой блондинкой, — дядя Джейсон.

— А женщина кто? — спросила Дженет. Вопрос был задан чисто механически: и так очевидно, что женщина — Джорджия. Ни у кого другого не могло быть таких шелковистых золотых волос…

Ответ Сьюзен удивил девушку.

— Это вы. Я рисовала его прошлым летом.

— Но я же не езжу на лошади, — резонно заметила Дженет. — И я не блондинка!

Сьюзен повернулась к рисунку.

— Вы можете научиться ездить верхом — здесь все ездят верхом. А прошлым летом ваши волосы местами выгорели так, что вы были похожи на блондинку. К тому же вы могли бы их покрасить! — предложила девочка. — Если дяде Джейсону так уж нравятся блондинки…

— Сьюзен, — голос Дженет прозвучал напряженно, — я не собираюсь менять свою внешность в угоду мужчине — любому мужчине. Им всем просто придется принимать или не принимать меня такой, какая я есть.

— А вам и не нужно менять себя полностью! — взмолилась Сьюзен. — Если вы хоть чуть-чуть что-то измените в себе — он тоже изменится к вам, и вы прекрасно поладите!

— Жизнь распоряжается иначе. Люди не должны подделываться под чужие представления о том, какими им быть. А для меня это к тому же и поздно, даже если бы я и захотела… — добавила Дженет, разговаривая со Сьюзен как со взрослой.

— Да, очень печально, — признала девочка. — Но… пожалуй, вы правы.

Дженет инстинктивно насторожилась, почувствовав, как напряглось все ее тело.

— Что ты имеешь в виду?

— Уезжая в Тулсу, дядя Джейсон сказал, что вернется женатым. Его слова звучали так, будто… — Она остановилась, подыскивая в своем ограниченном лексиконе точное слово, чтобы описать состояние дяди, — не знаю, как сказать… ну, он был похож на помешанного!

— На помешанного?!

— Да, он сказал, что она выйдет за него, хочет того или нет. И лицо у него было такое сердитое, как бывает, когда он ругается на кого-нибудь из своих рабочих или когда хочет показать, кто здесь хозяин.

Дженет едва обратила внимание на последние слова Сьюзен. Ее мозг пытался понять первую фразу: «…хочет того или нет». Но Джорджия определенно хочет выйти за Джейсона!

— Именно так он и сказал, — подтвердила Сьюзен напряженным голоском.

Дженет посмотрела на личико малышки: оно вытянулось и выглядело усталым. Рождество почти наступило, напомнила себе Дженет, — и в ее памяти всплыли все счастливые рождественские праздники детства. Здесь не было никого, кто бы мог позаботиться о том, чтобы доставить радость Сьюзен, только одна она — Дженет. Она не может предаваться охватившему ее отчаянию!

— А теперь, — Дженет обратила внимание на фальшивую нотку сердечности в своем голосе, — у меня — полный багажник сюрпризов! Мне нужна помощь, чтобы притащить их сюда. Мы можем даже, — с улыбкой добавила молодая женщина, — найти подарок-другой и для тебя.

В возбуждении маленькая девочка тут же забыла все свои горести. Сьюзен и Дженет вместе внесли багаж и подарки. Поставив чемодан в спальне для гостей, они разложили подарки под елкой. Сьюзен погасила свет в комнате, зажгла огоньки на елке, и они спели рождественские гимны. К ним присоединилась и Роза; произносила она слова не очень хорошо, но ее сильный зычный голос придавал торжеству домашний уют.

После этого они выпили теплого яблочного сидра и отведали свежеиспеченных пирогов.

— Лучше развернуть подарки завтра, — сказала Дженет, обращаясь к девчушке. — Сейчас уже девять часов, и мне кажется, тебе пора спать. У тебя завтра трудный день: надо посмотреть подарки, пойти в церковь, а потом — рождественский обед. — Дженет не представляла, планируется ли праздничный обед, но решительно была настроена на нечто особенное, пусть даже ей придется готовить самой.

Полчаса спустя Сьюзен, заботливо укрытая одеялом, лежала в своей кроватке. Дженет тихо прикрыла дверь в ее комнату. Повернувшись, она в полной апатии отправилась в гостиную. Роза вскоре ушла в свою комнату смотреть телевизор, и Дженет осталась одна. Она выключила свет и в полной темноте села на диван.

Мысли, роившиеся в ее голове, требовали темноты и укромного места. К горлу подкатывали рыдания, которые она отчаянно пыталась подавить. Но боль, странные спазмы в горле подавить было невозможно — она с трудом делала глотательные движения, но комок не исчезал. Никогда еще она не чувствовала себя такой униженной, уничтоженной, несчастной…

Вздрогнув от неожиданного звука, Дженет резко повернулась в сторону открывающейся двери. На фоне дверного проема на мгновение показалась высокая мужская фигура, потом дверь закрылась. Мужчина оказался в комнате вместе с ней, его тоже поглотила тьма.

— Не включайте, пожалуйста, свет, — попросила девушка; ее голос прозвучал очень мягко в бархатной темноте комнаты.

В воздухе стояла тишина — такая осязаемая, что к ней можно было прикоснуться.

— Дженет? — с сомнением в голосе наконец произнес Джейсон.

Она не ответила.

— Дженет. — Теперь тон был увереннее. — Что вы здесь делаете?

— Приехала повидать Сьюзен. — Она будто плевала в него словами.

— О!

Что кроется за этим восклицанием? Оно прозвучало почти как возглас разочарования, но она не была в этом уверена. Она ничего не видела, но если бы зажегся свет, она, несомненно, обнаружила бы, что обманывает себя, потому что на его лице наверняка присутствует обычное язвительное выражение, к которому Дженет так привыкла.

— Вы уже женаты?

Она слышала, как Джейсон легкой походкой, приглушенной мягким ковром, идет к ней через комнату. Вот он подошел, сел на стул рядом с ней.

— Женат? Кто сказал вам, что я собираюсь жениться?

— Сьюзен.

— Да-а?!

Дженет беспокойно заерзала на диване. Ей не нравилось обмениваться короткими, ничего не значащими репликами с человеком, не видя его лица, но все же это было лучше, чем смотреть в его насмешливые глаза: тут-то и наступил бы полный для нее крах, она это знала. И слезы, готовые вот-вот брызнуть, полились бы без удержу.

— Сьюзен не сказала мне, что вы приезжаете.

— Она и сама не знала. Я решилась только вчера.

Опять молчание. В его голосе звучало что-то необычное, не соответствующее такому самонадеянному человеку, как Джейсон… Из его тона почти пропала самоуверенность — вот что! Может быть, Джорджия отвергла его? Не в этом ли причина его столь странной задумчивости?

Дженет произнесла вопрос так требовательно, будто имела право его задать:

— Джорджия вас отвергла?

— Нет.

— Понятно. — Ей удалось произнести это слово, но огромные слезы все же покатились по щекам, подернули пеленой ее карие глаза, и даже кромешная темнота комнаты словно окуталась туманом, изменившим очертания предметов.

В одно мгновение Джейсон оказался на диване около нее.

— Нет, — повторил он, — она меня не отвергла. Я привык получать то, что хочу. — Приподняв за подбородок ее голову, Джейсон уверенно нашел своими губами ее рот, будто в комнате и не было кромешной тьмы.

Его атакующие губы пылали и были мучительно сладкими. В диком порыве она ответила на его объятия с лихорадочностью, похожей на раздуваемое пламя, вышедшее из-под контроля. Но вдруг ее сознание пронзила мысль, точнее — его последние слова. Эффект был подобен действию мощного огнетушителя. Джейсон все-таки собирается жениться на Джорджии! К тому же он, видите ли, «привык получать то, что хочет»! Если Джорджии рядом с ним нет, то на худой конец и Дженет сегодня ночью его устроит.

Дрожащими руками Дженет отчаянно оттолкнула его с такой силой, какую только могли придать ей мучительная боль и горечь.

— Поберегите поцелуи для своей жены! — последнее слово она произнесла с особым отвращением.

Джейсон тихо засмеялся и взял ее руки в свои. Убирая их, бессильных что-либо сделать, со своей широкой груди, он склонился к ее лицу, поцеловал кончик ее носа — и вдруг его губы оказались у ее хрупкой шеи.

— Прекратите!

— Почему? — пробормотал он, не прекращая целовать ее.

Она резко отпрянула от него.

— Зачем вы издеваетесь надо мной?!

Джейсон обнял ее за поникшие плечи:

— Я не издеваюсь, любовь моя. Ты сделала меня таким несчастным, а теперь должна сделать очень и очень счастливым, чтобы залечить рану, которую так жестоко нанесла мне.

— Я… я не понимаю, — прерывисто прошептала она.

Джейсон перегнулся через нее и включил настольную лампу. Переведя взгляд своих голубых как море глаз на ее заплаканное лицо, он вздрогнул от удивления:

— Ты плачешь? Но почему?!

— Не имеет значения, — сказала она, вставая и направляясь к выходу.

Джейсон успел схватить ее за плечи и развернуть лицом к себе.

— Думаю, нам нужно сесть и все обсудить. — На его губах играла дружелюбная улыбка.

— Нам нечего обсуждать.

— Дженет, не спорь со мной. Хотя, — добавил он, по-мальчишески взъерошив волосы, — должен признать, что примирение приятнее после борьбы.

— Мы не ссорились и не боролись.

— Да, это была небольшая перепалка. — Неожиданно его голос стал серьезным. — Думаю, наши отношения разрушились из-за непонимания. Я хочу, чтобы ты села, и мы обсудили все с самого начала.

Дженет позволила подвести себя обратно к дивану.

— Во-первых, — заговорил он, беря ее руку в свои ладони и начиная ее поглаживать, — мне казалось, что ты пытаешься вмешаться в мои личные дела, когда ты впервые вызвала меня в школу, чтобы поговорить о Сьюзен. Понимаешь, у нас это не принято.

— Я не хотела этого! — с жаром возразила Дженет.

Джейсон невозмутимо продолжал, остановившись лишь для того, чтобы поправить ее выбившийся локон.

— После этого пути наши, казалось, как нарочно стали постоянно пересекаться. Меня тянуло к тебе, и ты это знаешь, но вот насколько сильно, я не знал до тех пор, пока не начал ревновать тебя к Рону Леонарду. Именно тогда я понял, как сильно хочу тебя.

— Хочешь меня… — рассеянно повторила Дженет. Да, он ее желал, она чувствовала это все время. Но для нее этого было недостаточно.

— Вначале я хотел тебя чисто физически. Я ведь не монах. То, как ты выглядела в некоторых своих нарядах, было весьма соблазнительно. Твои длинные загорелые ноги манили познать соблазны, спрятанные под едва прикрывающими наготу шортами и топами. И все же существовало нечто более глубокое, что тянуло меня к тебе. Я никогда ничего подобного не чувствовал по отношению к любой другой женщине, и это пугало меня.

— Зачем ты мне все это рассказываешь? Ты же собираешься жениться на Джорджии!

— Дженет, — Джейсон заключил ее в крепкие объятия. — Джорджия — женщина уж очень «дающая». Нет, не пытайся отодвинуться от меня! — Он хмыкнул и перестал ее целовать. — На чем это я остановился? Ах да, мы с ней весьма удовлетворяли друг друга до тех пор, пока не появилась ты. Мой интерес к ней почти сразу пропал. Предполагаю, что единственной причиной того, что я продолжал видеться с ней после встречи с тобой, было мое нежелание признавать, что ты для меня значишь. Мне еще очень многое нужно сказать тебе, но мы поговорим позже. А сейчас мне в голову пришла приятная идея — поинтереснее выяснения отношений.

Он не дал ей возможности заговорить, его губы призывно заскользили по ее губам, затем приоткрылись и поглотили нежные губы девушки. Не в состоянии сопротивляться его приглашению, ее губы медленно раскрылись, и она почувствовала, как его язык начал осторожно играть в глубине ее рта. Жар, исходивший от его мощного тела, окутал Дженет теплым облаком, разум ее помутился, с трудом пытаясь понять все сказанное им.

Туман в ее сознании сгустился, когда его уверенная рука медленно поползла вверх под ее серый свитер и замерла на груди. Дразнящие, вызывающие сладострастную истому пальцы пробегали вверх и вниз по ее позвоночнику. От предвкушения близости у Дженет задрожали ноги. Он слегка отклонил ее назад. Ее губы утопали в его чувственном поцелуе, а грудь ее требовательно напряглась и отяжелела.

— Боже, как ты красива… — прошептал он, погружая лицо в ее волосы. — Ты будешь восхитительной невестой!

Дженет выпрямилась:

— Так ты делаешь предложение мне?!

— Да… — сиплым шепотом отозвался он.

Она в смущении пристально смотрела на него:

— Если ты хотел, чтобы я стала твоей женой, почему ты позволил мне уехать из Фридома?

— Я думал, что твой выбор пал на Рона. Не мог же я броситься к твоим ногам и умолять, чтобы ты предпочла меня! Ты ведь знаешь, и у меня есть своя гордость! — с достоинством заключил он.

— Конечно есть! Даже слишком много, — язвительно согласилась она.

Быстрым плавным движением он притянул ее в свои объятия и прижал ее руки к бокам.

— Но и у тебя, Дженет, она есть! И ее тоже многовато: представляю, какое удовлетворение ты получила, отклонив мое предложение о свидании!

Дженет в смятении вспомнила инцидент.

— Так ты действительно хотел пригласить меня? — с удивлением вспоминала она. — Ты не хотел меня просто унизить?

Он издал короткий смешок:

— Я никогда не хотел ничего так сильно в своей жизни, как встретиться тогда с тобой, закрепить ту непрочную дружбу, которая зарождалась между нами.

— Как долго мы уже могли бы быть вместе, если бы я тогда поверила твоим чувствам…

— Мы могли бы и сейчас быть вместе, если бы ты ответила на мой вопрос, — напомнил он ей. — Ты выйдешь за меня замуж?

— Да, — просто сказала она.

Какое-то мгновение они только смотрели друг на друга, будто могли увидеть будущее, отражающееся в любимых глазах. Потом головы их медленно сблизились, и они торопливо поцеловались, нежно обнимая друг друга. Он медленно отстранился.

— Есть еще одна вещь, о которой я хочу тебя спросить, — сказал он. — Я понимаю, что сейчас, возможно, не время, но мне это уже давно не дает покоя.

— Что «это»?

— Мужчина на фотографии вместе с тобой и твоими родителями… Кто он на самом деле? Я имею в виду, кто он для тебя?

— Я была с ним обручена, но он умер… — тихо ответила Дженет.

— Как давно это произошло? — спросил он.

— Больше года назад.

— Ты… — Он остановился, а потом заговорил снова: — Ты все еще его любишь?

Дженет тщательно обдумывала вопрос, прежде чем ответить.

— Да. Я всегда буду любить Ларса. Он был первым мужчиной, который имел для меня значение. Думаю, отчасти и в этом причина моего нежелания, чтобы ты становился чем-то особенным для меня, затмил его. Я чувствовала, что тогда предала бы его память.

— Ты это чувствуешь и сейчас? — попытался выяснить Джейсон.

— В первой любви есть нечто невинное, особенно в утраченной, в той, которая никогда не вернется. — Продолжая говорить, Дженет смотрела мимо него: — Сейчас я знаю, что любить другого возможно, и даже так же сильно и глубоко, а может быть, еще сильнее и глубже, — потому что я это испытала сама. — Она знала, что говорит правду: романтическая идиллия их с Ларсом отношений померкла бы, соприкоснувшись с реалиями жизни. Это очевидно. С Джейсоном же она сразу увидела истинную картину борьбы и наслаждений, которые ждали ее впереди.

— Я хочу сделать тебя счастливой, — мечтательно сказал Джейсон.

— И сделаешь! — Она замолчала. — Я люблю тебя, — мягко добавила девушка, глядя ему в глаза.

В словах больше не было нужды. Он потянулся и выключил свет.

— Пошли наверх, — нетерпеливо прошептал он, помогая ей встать.

Дженет следовала за ним по темным коридорам дома. Он безошибочно привел ее к своей спальне и закрыл за ними дверь. Потом опять взял ее за руку и подвел к кровати.

Дженет казалось, что дальше все происходило как в замедленной съемке. Его руки очень ласково двигались по ее телу, касаясь каждого изгиба, затем остановились в манящей ложбинке между ее грудями. А когда он высвободил их из пут, Дженет почувствовала, как его рот начал исследовать ее соски, а потом стал медленно возвращаться вверх к горлу. Ее голова импульсивно откинулась назад от наслаждения. Как же долго она его ждала, как же она жаждала его! Ее охватило ощущение безопасности, и когда он приблизил свои губы к ее, она прошептала его имя. Одежда в беспорядке полетела на ковер, и, не говоря больше ни слова, они слились воедино.

Это была ночь, о которой она мечтала, но не надеялась, что дождется ее. Он был в постели рядом с ней, ведя ее в тот мир, куда, она это понимала, без него она попасть бы не смогла. Она вдыхала по-лесному свежий запах его лосьона, дотрагивалась до его упругой кожи, слушала его прерывистое дыхание…

По мере того как он своими чуткими руками исследовал ее тело, дыхание Дженет становилось все глубже. Нарастающее в ней возбуждение начало достигать апогея… а потом она стала полностью принадлежать ему, сразу ощутив и расслабление, и напряжение. Их тела двигались в слаженном нарастающем ритме, словно исполняя древний танец любви. Она походила на бегуна, который все ускоряет и ускоряет темп, продвигаясь к чему-то, чего не может видеть сквозь застилающую даль дымку. Дженет даже не знала, к чему, собственно, спешит, но она обязательно узнает, когда достигнет цели!

Она понимала, что Джейсон чувствует важность происходящего внутри нее, поэтому и нашептывает ей такие ласковые слова. Она не улавливала их смысл, но знала, зачем он их говорит. Стук двух сердец, бьющихся в унисон, аккомпанементом сопровождал это восхождение к сияющим вершинам; ее имя звучало в его устах как молитва.

…Она уже достигла своей цели и наслаждалась чувством дикого, сотрясающего тело возбуждения. Легкий стон восторга сорвался с ее губ. Она уже забыла, как восхитительно это чувство, — эта мысль не отступала от нее, когда волны экстаза одна за другой накатывали на нее…

Джейсон крепко сжимал ее в объятиях, а она медленно возвращалась к реальности. И до тех пор, пока их учащенное сердцебиение не стало успокаиваться, они не нарушили тишину.

— Боже, сделай, чтобы так было всегда… — прошептала Дженет, все еще прижимая его к себе.

Он ничего не ответил, лишь поглаживал пылающую кожу ее спины.

— Джейсон, — начала она, откидываясь на кровать. — Я хотела поговорить о…

— Ш-ш-ш. — Он приложил палец к ее губам. — Мы поговорим утром. А сейчас спи.

— Прекрасно, — пробормотала она, положив голову на мягкие волоски на его груди, и закрыла глаза.

Когда она открыла их, ей пришлось вновь зажмуриться от света, а потом медленно приподнять ресницы. Джейсон лежал рядом, наблюдая за ней.

— Доброе утро. — Он улыбнулся, когда она снова моргнула. Он протянул руку и погладил ее обнаженное тело, скрытое покрывалом.

— Который час? — слабым голосом спросила она.

— Пять тридцать.

Она закрыла глаза.

— Буду спать дальше. Разбуди меня в более цивилизованное время, ладно?

— Э нет! — засмеялся он. — Я кое-что хочу сказать тебе. То, что вчера вечером мы не обсудили.

— Тогда я была занята, — поддела она его.

— Я хочу поговорить о Роне, — вдруг перешел он на серьезный тон.

Дженет спокойно посмотрела на него:

— Да?

— Ты уехала в Тулсу вместе с ним.

— Рон, — начала она, — прекрасный человек. Думаю, он действительно достоин особенной девушки, и надеюсь, что найдет такую. Но я не была его женщиной. Боюсь, ты занимал все мои мысли и другому мужчине просто не было места в моей голове. — Она отметила недоверчивое выражение его лица. — Трудно поверить, да? — поддразнила его Дженет, садясь на постели и откидывая назад ниспадающие на лицо волосы. — Смешно, но подсознательно я всегда думала только о тебе. Не знаю, когда я влюбилась в тебя, скажу только, что не собиралась этого делать. Так что не ревнуй.

— В это я как раз могу поверить! — со смехом ответил он. — Действительно, не создавалось впечатления, что ты хочешь втереться ко мне в доверие, когда я вился вокруг тебя.

— Могу ли я предположить, что ты пытался меня завоевать? — игриво спросила она.

Он горько усмехнулся:

— Нет, не пытался. Все это чертово время я пытался заставить себя думать, что ты ничего для меня не значишь. Удивляюсь, как мне удавалось делать что-то еще.

— Кажется, на Джорджию время у тебя находилось, — заметила она.

Он наклонился над ней и крепко поцеловал ее в лоб.

— Мы можем поговорить об этом позже, — сказал он, теснее прижимая ее к себе.

Она выскользнула из его рук:

— Ну уж нет, поговорим сейчас!

— Хорошо. — Он ухмыльнулся. — Я действительно находил для нее время: надеялся, что она поможет мне забыть тебя, но это не сработало. Я больше не встречаюсь с ней и не собираюсь в будущем.

— Прекрасно, — сухо сказала Дженет. — Не знаю, как бы я объясняла нашим друзьям, что мой муж встречается с восхитительной блондинкой.

— Знаешь, — задумчиво продолжал он, — когда я впервые увидел тебя, то подумал, что ты очень молода, и какое-то время не хотел заводить с тобой отношения из-за разницы в возрасте.

— И что же изменило твое мнение?

— Ты вела себя не как девчонка. Ты казалась более зрелой, чем девушка двадцати одного года, на которые выглядела. Несколько тщательно сформулированных вопросов к Сьюзен дали мне необходимые сведения. У меня от души отлегло, когда я узнал, что тебе двадцать шесть.

— Лазутчик, — прокомментировала она.

— Да, — мирно согласился он. — Кстати, о Сьюзен. Ты кое-чего не знаешь о той ночи, когда она убежала. Однажды я начал было тебе рассказывать, но ты в тот момент не была настроена меня выслушать.

— А сейчас готова.

— Когда из твоего дома я вернулся к себе на ранчо, после того как Сьюзен нашли, я был растерян. Я чувствовал себя каким-то троглодитом, от которого убежал семилетний ребенок. Думаю, именно тогда я впервые поговорил с ней по-настоящему. — Он остановился, а потом нерешительно продолжил: — После этого разговора я понял, сколько правды заключалось в том, что ты пыталась сказать мне, когда вызвала в школу: у Сьюзен действительно была масса проблем. Она винила родителей в том, что они умерли и оставили ее одну в мире чужих людей, а с другой стороны — не желала верить в то, что они действительно умерли. Я знаю, что это звучит парадоксально, но это так. Она думала, что должна вернуться в Нью-Джерси и найти их… В любом случае, — заключил он, — Сьюзен была несчастным ребенком.

— Ну и что же ты тогда сделал? — поинтересовалась Дженет, натягивая покрывало и усаживаясь на кровати.

— Я повез ее в Нью-Джерси: я должен был доказать ей, что они умерли… и еще что я — всегда рядом с ней. Мы провели там некоторое время; я повел ее в старую школу, она повидалась с друзьями и соседями. Впервые я понял, что в мою ответственность за нее входит нечто гораздо большее, чем обеспечение ее пищей и кровом. — Он остановился.

Дженет пробежалась пальцами по гладким коричневым простыням.

— Продолжай! — подбодрила она.

Джейсон пожал плечами:

— Да больше не о чем и рассказывать… Сьюзен с самого начала полностью не доверяла мне. И, как пить дать, ей не нравилась Джорджия: она ей не верила. Девочка считала, что мы поженимся, и эта мысль ее страшила. Она была готова сбежать куда угодно, лишь бы предотвратить этот союз! Поэтому она, — добавил он, обнимая Дженет и притягивая ее к себе, — продолжала попытки подтолкнуть нас друг к другу. Когда ты уехала, проведя здесь день, а Джорджия осталась, Сьюзен сочла это крахом своих планов: она была уверена, что я женюсь на Джорджии.

Вспоминая вчерашние слова Сьюзен, Дженет заметила:

— Очевидно, Сьюзен до сих пор думает, что ты намерен жениться на Джорджии. Поэтому она и решила, что ты поехал в Тулсу.

Он выглядел слегка удивленным:

— Мне никогда бы и в голову не пришло, что она так решит, раз я перестал встречаться с Джорджией! Ну что ж, теперь она будет довольна переменой, — с улыбкой сказал он. — Наша свадьба станет воплощением мечты маленькой сводницы.

— Я рада! Кстати, а что ты даришь ей на Рождество?

Тут Джейсон разразился хохотом:

— Она до сих пор по всякому поводу и без повода намекает на те занавески! Вот я и купил их, да еще и покрывало.

— О! Она будет просто счастлива!

— Давай немного поговорим о нас, — сменил он тему, провокационно глядя на изгибы ее тела под покрывалом.

— Давай! — согласилась она, дразня его взглядом сквозь притворно опущенные ресницы. — На завтрак я люблю омлет и горячий шоколад… и еще люблю, чтобы его подавали в постель.

Он встал, завернулся в велюровый халат цвета бургунди.

— Завтра — твоя очередь! — строго заметил он, выходя из комнаты.