Та, которой не стало

ГЛАВА 4

– Тако? Ты хочешь лепешек тако[5]?!

Харт состроил оскорбленную мину:

– Ну и что тут такого?

Мелина была уверена, что Харт изо всех сил пытается сдержать услешку.

– Нет, только не тако, Вождь.

– Почему? Обожаю еду из полуфабрикатов. Кроме того, я умираю с голода.

– А банкет? Ведь ты только что из-за стола!

– Я не могу есть, когда на меня смотрит столько людей. Кроме того, мне приходилось отвечать на вопросы и раздавать автографы. Надеюсь, нам не нужно ехать слишком далеко, чтобы получить по порции тако?

– Не нужно. Обычно их продают на каждом углу.

– Но сейчас уже поздно. Может быть, большинство забегаловок уже закрылось?

– Как бы не так. Еще нет и десяти часов.

– Ты уверена? – Харт машинально бросил взгляд на наручные часы. – Гм-м, мне казалось, что уже больше. Этот дурацкий банкет тянулся так долго.

Через несколько минут они остановились возле ресторана быстрого обслуживания. Несмотря на то что часы пик давно миновали, в ресторане было довольно многолюдно.

– Зайдем или закажем еду в машину?

Харт посмотрел на вереницу автомобилей, которые выстроились вдоль тротуара в очереди к раздаточному окошку. Толпа в зале выглядела не так устрашающе, и он снова посмотрел на часы.

– Мне не от кого прятаться, – сказал Харт. – А тебе? Вместо ответа Мелина свернула на стоянку у ресторана, где еще оставалось несколько свободных мест. Уже когда они подходили к дверям, она заметила:

– Я тоже ни от кого не скрываюсь, однако мне отчего-то кажется, что для придорожной забегаловки мы одеты достаточно вызывающе. Боюсь, мы будем привлекать внимание.

– Не бойся. Все-таки нас двое. – С этими словами он обнял ее за талию и привлек к себе так, что их бедра соприкоснулись. И почти сразу Мелина осознала, что это ощущение близости ей очень нравится. Она никогда не старалась разыгрывать из себя робкое и беспомощное существо, но сейчас она Действительно чувствовала себя застенчивой и хрупкой. Чуть не с той самой секунды, когда Мелина впервые увидела Харта возле отеля, она гадала, каково это будет – прикоснуться к нему. Действительность превзошла ее ожидания. Полковник Харт не только выглядел образчиком мужественности – он и в самом деле был мужчиной до мозга костей.

Продолжая игру, он ткнулся носом в ее волосы.

– И пусть только кто-нибудь посмеет встать у нас на пути!

Они были уже почти у самого входа, когда дверь вдруг распахнулась и им навстречу вышел мужчина. В руках у него был плотный коричневый пакет, покрытый жирными пятнами. В такие пакеты обычно упаковывали еду на вынос. Увидев Харта с его спутнице, он отступил в сторону, придерживая дверь свободной рукой.

Харт продолжал обнимать Мелину за талию; одновременно он издал негромкое, но грозное ворчание, которое должно было подсказать каждому – эта женщина принадлежит ему, и только ему. Впрочем, встречного мужчину, державшего для них дверь, он поблагодарил снисходительным кивком.

Они уже вошли в ресторан, когда незнакомец неожиданно окликнул Мелину:

– Мисс Джиллиан Ллойд? Это вы?!

Мелина остановилась как вкопанная и резко обернулась.

Мужчина был одет в мешковатые брюки защитного цвета, растянутую бесцветную футболку и резиновые шлепанцы. Светлые и тонкие волосы напоминали пушок новорожденного цыпленка, а на кончике носа красовались очки в старомодной черепаховой оправе с сильными линзами.

– Я ведь не ошибся, это вы, мисс Ллойд? – добавил мужчина, поправляя очки указательным пальцем. При этом он неловко прижал пакет с едой к себе, и на майке появилось еще одно жирное пятно.

Харт смерил незнакомца взглядом, потом собственническим жестом привлек к себе Мелину. Она беспомощно улыбнулась:

– Простите, что-то я не…

Она не узнавала его, и мужчина неожиданно смутился. Снова поправив очки, он судорожно сглотнул, отчего на его тощей шее запрыгал острый кадык.

– Мое имя Дейл Гордон. Я работаю в клинике «Уотерс».

– Ах да, конечно! Привет, Дейл, как дела?

Дейл Гордон перевел взгляд с нее на Харта. Несмотря на близорукость, он сразу заметил и его руку, лежащую на талии девушки, и настороженное выражение устремленных на него голубых глаз. В следующее мгновение Дейл Гордон снова посмотрел на нее, и в его глазах промелькнуло странное выражение, словно он застал их за чем-то незаконным и постыдным.

Ситуация с каждой секундой становилась все более неловкой, и Мелина никак не могла сообразить – почему. Пытаясь разрядить обстановку, она сказала как можно беззаботнее:

– Похоже, сегодня вечером всем захотелось попробовать тако!

– Что?.. – Дейл Гордон, казалось, вовсе забыл, где он находится и зачем он сюда пришел, и Мелина кивнула на пакет, который он держал в руках.

Несколько мгновений Гордон недоуменно смотрел на пакет.

– Ах да, конечно… – наконец пробормотал он. – Вот решил подкрепиться…

– Что ж, в таком случае приятного аппетита, Дейл.

– И вам того же.

Войдя в ресторан, они встали в хвост очереди, чтобы сделать заказ.

– Это тоже твой знакомый? – спросил Харт небрежно. – Кстати, как он тебя назвал?

– Это не мой знакомый, – ответила она. – Этот парень принял меня за мою сестру Джиллиан. С нами это случается довольно часто, но в данных обстоятельствах я решила не разубеждать его. Притвориться Джилл было гораздо проще, чем убеждать его, что я – не она.

– Вы настолько похожи?

– Мы – близняшки.

– Шутишь! – На лице Харта появилось обиженное выражение.

– Нисколько.

Харт окинул пристальным взглядом лицо Мелины, фигуру, волосы. Дольше всего он разглядывал ее губы. Наконец Харт пробормотал:

– Ни за что не поверю, что в природе могут существовать две женщины с такими глазами!

– Это что, комплимент? – улыбнулась Джилл.

– О, да! И, во избежание дальнейших недоразумений, позвольте мне сказать прямо: вы очень красивая женщина, мисс Ллойд.

– Благодарю вас, полковник Харт. – Она церемонно поклонилась.

– Нет, мне действительно трудно поверить… – снова пробормотал он. – Неужели эта твоя сестра… Джиллиан, кажется?.. – Она кивнула. – Неужели она столь же привлекательна?

Они оба надолго замолчали, продолжая разглядывать друг друга. Их молчание прервала только женщина за кассой, которая принимала заказы.

– Что будете брать? – спросила она резким, скрипучим голосом, и Харт не без труда пришел в себя.

– Что тебе заказать, Мелина? – спросил он, слегка откашлявшись.

– Ты, кажется, приглашаешь меня поужинать с тобой?

– Это подразумевалось с самого начала.

– Тогда… закажи что-нибудь. Я ем все.

Пока Харт заказывал еду, она обернулась через плечо и посмотрела на дверь, сквозь которую они вошли. Дейла Гордона нигде не было видно, однако она никак не могла отделаться от странного ощущения, которое вызвал в ней его взгляд. То ли странная дрожь, то ли мороз по коже – сразу и не поймешь. И все же она была уверена, что не ошиблась. Каким-то образом он сумел напугать ее. Не то чтобы напугать… Это был скорее не страх, а отвращение, какое испытываешь, когда в темноте натыкаешься лицом на липкую паутину или когда в переполненном автобусе кто-то невидимый дышит тебе в затылок.

Но к тому времени, когда Харт отпер дверь своего номера в «Мансоне» и кивком головы пригласил ее войти, она почти забыла о маленьком происшествии.

– Знаешь, – сказала Мелина, – я даже рада, что тебе пришло в голову заехать в ресторан. Оказывается, я тоже очень хочу есть.

И, нисколько не стесняясь присутствия Харта, она сбросила с ног туфли на шпильках и двинулась вдоль стены гостиной, включая настольные лампы и бра.

– Не знаю, каковы эти тако на вкус, но пахнут они так, что у меня просто слюнки текут, – добавила она.

Ужинать они решили за журнальным столиком. Пока она доставала из пакетов еду и раскладывала по тарелкам, Харт налил им по порции виски из мини-бара.

– Содовой? – спросил он.

– И побольше льда.

Через несколько секунд Харт вернулся к столику, держа в каждой руке по стакану. Поставив один перед Мелиной, он опустился на пол напротив нее.

– За лишние калории и высокое содержание холестерина! – провозгласил Харт, приподнимая свой бокал.

Мелина поднесла стакан к губам.

– Гм-м… – пробормотала она. – Я бы добавила – и за прекрасное виски.

Они выпили и с жадностью набросились на еду. Зажаренные до хруста маисовые лепешки тако почти все поломались в пакете, и им пришлось собирать сыр, салат и кусочки мяса в остром соусе прямо пальцами.

– Со стороны может показаться, что мы не ели по меньшей мере месяц, – заметил Харт, поглядев на нее. – Или что мы оба только что вернулись из космоса. На меня, во всяком случае, после полета всегда нападает зверский аппетит. Стоит мне вылезти из «челнока», как я тотчас отправляюсь на поиски нормальной еды.

– Значит, космические продукты не такие вкусные, как утверждают эксперты НАСА?

– Да нет, они вкусные, просто… понимаешь…

Она слушала его так внимательно, что, только когда Харт вдруг замолчал, она осознала, что старательно облизывает пальцы. А он на это смотрел. Именно на этом процессе Харт сосредоточился целиком и полностью. О космической пище он, по всей видимости, совершенно забыл. Смутившись, она поспешно спрятала руку под стол.

– Должно быть, я порезалась о край пакета, палец щиплет, – объяснила она.

Мелина смолкла, потому что вдруг увидела, что Харт ее не слушает. Он смотрел, как движутся ее губы, но смысл слов не/ достигал его сознания. Да и сама Мелина едва слышала себя. Она смотрела на него и ощущала гулкую пустоту внутри себя, которую ничем, казалось, невозможно было заполнить.

Наконец Харт оторвал свой, взгляд от ее губ и посмотрел ей прямо в глаза.

– Так о чем мы говорили?..

Торопясь к своей машине, Дейл Гордон швырнул пакет с тако в мусорный бак. Он был слишком встревожен, чтобы есть.

Скорее всего он действительно не смог бы проглотить ни кусочка. Борясь с тошнотой, он забрался в салон и скорчился на сиденье. Сложив руки на руле, Гордон уткнулся в них лбом, покрытым липкой испариной. Через неплотно закрытую дверцу сочился прохладный вечерний воздух, и он жадно глотал его, стараясь подавить рвотный рефлекс. Из-под его крепко сжатых век текли слезы, но он их даже не замечал.

Наконец Дейл Гордон выпрямился и открыл глаза. Его футболка насквозь пропиталась потом и прилипла к спине, но сейчас он об этом не думал. Как завороженный он следил за входом в ресторан, ожидая, когда покажутся Джиллиан Ллойд и ее спутник. Наконец они вышли и, болтая и смеясь, направились к стоящему на стоянке «Лексусу». Хлопнули дверцы, заурчал мотор, и машина отъехала.

Дейл Гордон нащупал на приборной панели ключ зажигания и тоже запустил двигатель. Отель, куда поехали Джиллиан и ее спутник, находился совсем недалеко – Дейл Гордон слышал о нем, но никогда не бывал внутри. «Мансон» был почти скрыт мощными кронами деревьев, в которых перемигивались электрические гирлянды, хотя до Рождества было еще больше месяца. В фонтане перед входом плескалась вода.

«Лексус» свернул на круговую подъездную дорожку. Дейл Гордон не посмел последовать за ним, а проехал мимо. Добравшись до конца квартала, он развернулся и поехал в обратную сторону. Он успел увидеть, как Джиллиан и ее спутник выходят из машины и направляются к дверям отеля.

Джиллиан Ллойд шла в отель с мужчиной! С мужчиной, который обнимал ее так, словно она была его собственностью! И она позволяла ему это. И не просто позволяла – похоже, ей это даже нравилось!

И Дейл Гордон почувствовал, как рушится его мир.

– Хотел бы я знать, на что это похоже… – Кристофер Харт доел последнюю лепешку и, вытерев руки салфеткой, откинулся на спинку дивана. Он закинул ногу на ногу, непринужденно обхватив одной рукой колено. В другой руке он держал стакан с виски. У него были красивой формы руки – сильные, с длинными пальцами и овальными ногтями.

– Что именно? – уточнила Мелина.

– Иметь сестру-близнеца, которая похожа на тебя как две капли воды.

Она собрала со стола обрывки бумаги, пластиковые тарелочки и смятые салфетки и засунула их обратно в пакет.

– Надеюсь, – спокойно проговорила она, – ты хорошо помнишь, что чувствуешь, когда тебя в тысячный раз спрашивают, как оно там в космосе?

– Да. – Харт кивнул: – Тебе уже надоело отвечать на этот вопрос, но ты продолжаешь пытаться… Очевидно, ты чувствуешь то же самое.

– Примерно. – Мелина улыбнулась.

– В таком случае – извини.

– Извиняю. Не ты первый… – Она вздохнула.

– Я рад, что ты не сердишься. Я бы хотел, чтобы ты подольше смотрела на меня так…

– А как я на тебя смотрю? – спросила Мелина едва слышно, вторя почти интимному шепоту Харта.

– Так же, как ты смотрела на меня, когда на банкете я произносил свой спич.

– Я просто внимательно тебя слушала.

– Ну уж нет, ты пыталась меня загипнотизировать. Чтобы завлечь в свои сети…

– В какие сети?! О чем ты говоришь?

– Ну, может быть, и не в сети… Но ты определенно пыталась меня завлечь. Ты и села специально напротив меня.

– Я не сама села за этот стол. Меня усадили туда распорядители банкета. Вряд ли они специально сделали так, чтобы я находилась в поле твоего зрения. Я, во всяком случае, их об этом не просила.

– Но ты воспользовалась этим обстоятельством на полную катушку. Соблазнила меня своими ножками.

Мелина пожала плечами:

– Я люблю сидеть, скрестив ноги.

– И любишь носить туфли на высоком каблуке?

– Как правило – да, хотя в них не очень удобно водить машину.

– И обожаешь короткие черные платья?

– Оно не такое уж короткое.

– Достаточно короткое, чтобы воспламенить мое воображение и заставить его унестись выше – туда, где оно… больше всего любит почивать.

Мелина притворилась оскорбленной:

– Не забывайтесь, полковник! Вы говорите с леди, а не с кем-нибудь!

– Я никогда не сомневался, что передо мной – самая настоящая леди.

– Тогда почему вы смотрите на меня так, что я не чувствую себя порядочной женщиной?

– Что такого ты нашла в моем взгляде, что он не дает тебе ощущать себя стопроцентной леди? Может быть, ты как-то по-особенному себя чувствуешь, или…

– Я чувствую себя как стаканчик с мороженым знойным летним вечером.

На несколько секунд воцарилась напряженная тишина – густая, до предела заряженная сексуальным электричеством. Наконец Харт наклонился вперед и с легким стуком опустил свой стакан на журнальный столик.

– Мелина…

– Что?

– Что ты скажешь, если я предложу тебе переспать со мной?

Вопрос попал точно в цель, и она почувствовала, как по ее телу разливается жаркая волна возбуждения и восторга.

– Я готова поддержать любое разумное предложение. – Она негромко рассмеялась: – Хотя, судя по слухам, ты жуткий бабник!

– Зато у тебя репутация недотроги. Я, например, точно знаю, что ты способна дать от ворот поворот каждому, кто попробует дать волю рукам. Это так?

– Я бы не сказала, что я такая уж недотрога, – сказала она и, медленно поднявшись со своего места, обогнула столик и встала прямо перед ним. – Дело не в этом… Каждый, кто со мной знаком, скажет тебе, что Мелина Ллойд – порывиста, импульсивна, непредсказуема. От себя могу добавить, что она всегда поступает так, как ей кажется наиболее правильным в данных обстоятельствах.

Харт остался сидеть на полу, но его взгляд пропутешествовал по ее фигуре снизу вверх.

– И что кажется тебе наиболее правильным сейчас? – поинтересовался он глухим голосом.

– То же, что и тебе, – просто ответила она.

В квартире Дейла Гордона всегда было ненамного теплее, чем на улице, но сегодня небольшая полутемная комната показалась ему особенно промозглой и сырой.

Отдельно стоящий гараж на одну машину был переоборудован под жилое помещение лет за десять до Перл-Харбора и с тех пор ни разу не ремонтировался. Единственной уступкой современным веяниям был оконный кондиционер, который летом гнал в комнату влажный холодный воздух, а зимой – влажный и теплый. Кондиционер был вмонтирован в единственный оконный проем, и в комнате постоянно не хватало света. Открыть же окно тоже было невозможно, что являлось грубым нарушением правил пожарной безопасности. Сейчас кондиционер не работал, что случалось довольно часто из-за того, что идущая к гаражу проводка была ветхой и нередко замыкала, заставляя срабатывать предохранительный автомат. С улицы не проникало ни малейшего ветерка, и воздух, который Дейл Гордон со свистом втягивал сквозь нездоровые редкие зубы, был затхлым и застоявшимся.

Стащив через голову влажную от пота футболку, он бросил ее на незаправленную кровать в углу и провел ладонями по своей впалой груди, стараясь избавиться от проступившей испарины. Кожа у него была болезненно бледной и гладкой, и лишь на груди курчавилось несколько редких светлых волосков. От холода ярко-красные соски Гордона напряглись и торчали в разные стороны, причем левый был намного меньше правого.

Не обращая внимания на холод и отсутствие электричества, Дейл Гордон быстро двинулся в обход комнаты, одну за другой зажигая оплывшие свечи, которые стояли везде – на стульях, на полу, на подоконнике. Трясущимися руками он подносил длинную каминную спичку к фитилям, которые зажигали и гасили так часто, что они покрылись толстым слоем нагара. Как правило, Дейл жег свечи до тех пор, пока от них не оставалось ничего, кроме лужицы расплавленного парафина, в которой плавал короткий черный червячок фитиля, и только потом ставил на это место новую.

Тепло и чад от множества свечей сделали воздух в комнате еще более тяжелым, однако Дейл Гордон привычно не обращал на это внимания. Сбросив с ног шлепанцы, он снял брюки и трусы и упал на колени перед импровизированным алтарем. Пол в комнате был бетонным, и его колени, ударившись о него, хрустнули, словно ореховая скорлупа под колесом автомобиля, однако Дейл Гордон не услышал этого звука и не почувствовал боли. Саднящая боль, которую он испытывал сейчас, была совсем другого рода – то была боль эмоциональная, душевная, однако для него она была столь же реальной, как и физическая. В эти минуты Дейлу казалось, будто все демоны ада впились в его внутренности зубами и когтями и стали разрывать их на части.

Скорчившись на сиденье своего потрепанного «фордика», он дождался, пока «Лексус» выехал с подъездной дорожки отеля «Мансон» и свернул на шоссе. Джиллиан Ллойд была в машине одна. Она возвращалась домой, проведя несколько часов в обществе высокого бронзовокожего мужчины, который был бы очень похож на индейца, если бы не его ярко-голубые глаза. Впрочем, мужчина Гордона не интересовал. Он даже не собирался выяснять, кто он такой. Гораздо важнее было то, что Джиллиан Ллойд столько времени провела в его номере. У Дейла Гордона не было собственного сексуального опыта, чтобы вообразить себе все подробности, однако он хорошо представлял, чем занимаются мужчины и женщины, когда остаются наедине друг с другом.

Каждый раз, когда он пытался представить себе пылкую любовную прелюдию, нежные прикосновения женских рук, ноги, обвивающие мускулистый торс мужчины, его бросало в озноб. Дейла Гордона буквально мутило при мысли о том, что этот грубый самец мог сделать с хрупкой Джиллиан. Не знающий удержу похотливый кабан, привыкший получать от женщин все, что захочется, как он мог, как он только посмел!.. И как она посмела!..

Прерывая молитвы рыданиями, Гордон до земли склонился перед алтарем. В его голосе звучали мольба и глубокое, искреннее раскаяние, потому что грех Джиллиан был и его падением. Он совершил непростительную ошибку, впал в грех, от которого теперь желал очиститься всеми силами души.

Но для этого одних покаянных молитв было недостаточно. Он должен понести суровое наказание!

Приподняв ветхую парчу, наброшенную на служивший алтарем комод, Дейл Гордон достал из ящика тонкий черный хлыст. Проговорив краткую молитву, он сжал в руке пропитанную потом рукоять кнута и несколько раз с силой хлестнул себя по спине. Почти сразу на коже вспухли багровые рубцы; еще несколько ударов, и кровь, сочившаяся из ран, закапала на бетонный пол.

Дейл Гордон не отложил кнут – он потерял сознание.

Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит на боку на бетонном полу, подтянув колени к самой груди. Его тело била дрожь. С трудом поднявшись на ноги, Дейл Гордон машинально затер босой ногой начавшие подсыхать пятна крови на полу и заковылял в ванную, которую отделяла от комнаты лишь дырявая пластиковая занавеска. Там он подставил спину под струю ледяной воды и некоторое время стоял так, пока кожа не онемела от холода. Только потом Дейл Гордон выключил воду и, выйдя из-за занавески, несколько минут стоял посередине комнаты, ожидая, пока вода высохнет сама. Снятое с крючка полотенце он использовал для того, чтобы вытереть с пола последние следы крови.

Это ему не удалось. Кровь и вода, капавшие с его волос, смешивались с цементной пылью на полу, превращаясь в грязь. Несмотря на это, темные пятна на бетоне напоминали Дейлу Гордону капли крови сына божия, стекавшие по кресту, на котором он был распят. Сравнение было святотатством, почти богохульством, и Дейл Гордон прекрасно это знал, однако в нем он черпал пусть слабое, но утешение.

Наказание, однако, не исчерпывалось самобичеванием. Он должен был исповедаться брату Гэбриэлу. Как это ни унизительно, он должен признаться, что не оправдал возложенных на него надежд и провалил задание.

Не вытирая струившихся по щекам слез, Дейл Гордон подошел к телефону. Несколько мгновений он просто стоял перед аппаратом, страшась того, что ему предстояло сделать. Час был поздний, и Дейл Гордон на мгновение задумался, не отложить ли ему этот важный звонок до утра.

Но нет… Он не хотел прибавить к своим грехам еще один, к тому же время не имело значения. Брат Гэбриэл работал всегда – неустанно, неутомимо. В Храме было семь телефонных линий, семь дежурных отвечали на звонки страждущих двадцать четыре часа в сутки. Кроме того, брат Гэбриэл всегда просил обо всех хороших новостях извещать немедленно.

То же относилось и к плохим новостям.

Сегодня утром Дейл уже звонил брату Гэбриэлу в Храм… Тот, утренний, звонок был радостной вестью. Дейл сообщил, что задание, которое ему доверили, он выполнил. О, как же он радовался, как гордился собой!

А теперь…

Его сердце болезненно сжималось в груди, пока Дейл Гордон прислушивался к далекому шипению в трубке телефона. Потом раздался гудок. На пятом гудке дежурный на одинокой горе в штате Нью-Мексико взял трубку.

– Мира и любви, брат… Чем я могу помочь?