Таинственная леди

Глава 3

В редакции вовсю кипела работа, когда Джо отправилась домой пообедать. Обычно она работала только до полудня, но четверг был самый загруженный день.

Когда она вышла на улицу, моросил дождь. Но непогода не застала Джо врасплох. Раскрыв зонт, она устремилась к церкви Святой Троицы, стоявшей на берегу Эйвона. Несколько человек шли в том же направлении. Главным образом это были путешественники, желавшие почтить память стратфордского барда. Шекспир был похоронен в церковном алтаре. Джо не вошла в церковь. Могила, к которой она направлялась, находилась у южной стены кладбища. На камне была простая надпись:

Памяти Джона Саксона Чесни

1783-1814

На Бога уповаем

Сегодня третья годовщина кончины Джона. Здесь, рядом с церковью, воздух казался теплее, а дождь – не таким надоедливым. Вдоль стены тянулись заросли бледно-желтых нарциссов. Джону это бы понравилось. Нарциссы, символ Уэльса, напомнили бы ему Вордсворта, его любимого поэта. Джо предпочитала Шелли, пока он не ушел к другой женщине, разбив сердце жене. С тех пор она перестала читать Шелли, что весьма забавляло Джона. На этом кладбище нет других могил рода Чесни. Семья Джона родом из Бата, его единственный брат жил в Америке. Джон оказался в Стратфорде, потому что дядюшка оставил ему в наследство дом на Черч-стрит и «Эйвон Джорнал».

Джон не оценил бы по достоинству то, как Джо отметила его уход. Из всех ее знакомых он был самым несентиментальным человеком. Слезы, восторг, раскаяние, любые бурные проявления чувств были ему чужды.

Джо проглотила ком в горле и, глядя на могильный камень, сказала:

– С газетой все в порядке. Мы скоро сможем купить типографскую машину, о которой ты всегда мечтал.

Джон просто бы возликовал.

Дождь перестал. Джо как раз закрывала зонт, когда что-то ударило ее в спину с такой силой, что она споткнулась. Быстро обернувшись, она заметила вихрастого мальчишку лет семи, который спрятался за углом церкви. Она его знала. Это Эрик Фоули, он живет с бабушкой в коттедже, недалеко от Орчард-стрит.

Джо посмотрела под ноги. Он бросил в нее луковицу. В прошлый раз было яйцо. Хорошо, что пока он не бросает камни. Скверный мальчишка!

Ее проблемы с Эриком начались с того дня, когда он около месяца назад появился в Стратфорде. Джо знала, в чем причина. Миссис Фоули, бабушка мальчика, с давних пор невзлюбила ее. Когда-то викарий попросил Джо быть ответственной за алтарь. Оказывается, миссис Фоули рассчитывала, что эта почетная обязанность будет поручена ей. По мнению Джо, все это было суетой на пустом месте. Все обязанности сводились к тому, чтобы каждое воскресенье украшать алтарь свежими цветами. Джо с радостью уступила бы миссис Фоули, но та в порыве раздражения отказалась занять ее место. Так обстояли дела.

Все это произошло много лет назад, когда Джо была еще невестой Джона, но миссис Фоули так и не простила Джо, что та перешла ей дорогу. Кажется, теперь Эрик решил отомстить за свою бабушку.

Первая стычка Джо с Эриком произошла, когда она обнаружила его рядом с типографским прессом. Мальчишка не выказал особенного возмущения, когда она указала ему на дверь. Вторая – после того как Джо поговорила с его бабушкой о его поведении. Маленькому мальчику опасно находиться рядом с типографскими машинами, сказала она. На следующий день в ее дверь бросили сырое яйцо. Эрика не было видно, но Джо знала, что это его рук дело.

Бабушка совершенно не может с ним справиться.

Проклятый дождь зарядил снова! Джо раскрыла зонт и, обойдя могилы, направилась к церкви. Поскольку разговор с бабушкой мальчика не принес результатов, она решила поговорить с мистером Саттерлендом, викарием. Возможно, ему удастся справиться с непослушным мальчишкой, пока он не попал в серьезную переделку.

Джо покинула церковь совершенно умиротворенная. Викарий рассказал ей, что бабушка Эрика, у которой слабое сердце, сейчас в плохом состоянии. Поскольку Эрик сирота и некому забрать его, за ним приглядывает соседка. Завтра утром его отправят в школу в Барнет.

Несмотря на неприязнь к несносному мальчишке, в душе Джо шевельнулось сочувствие, и она решила помочь несчастной семье. Викарий поблагодарил ее за добрые мысли, но сказал, что в этом нет необходимости. Он располагает достаточными средствами.

Когда она вернулась домой, ее вдовая тетушка ждала ее в маленькой столовой, примыкающей к кухне. У тети был собственный дом в Лондоне. Ее женатый сын жил недалеко от Оксфорда. Время от времени она наносила ему визит, но ее невестка не отличалась особым гостеприимством. Джо, напротив, была всегда рада видеть тетушку.

Пока миссис Давентри разливала чай, Джо уплетала миндальное печенье. Неловко повернувшись, она поморщилась от боли.

– Снова Эрик Фоули, – ответила она на вопросительный взгляд тетушки.

Прихлебывая чай, миссис Давентри выслушала рассказ Джо. Наконец она сказала:

– Я слышала про школу, в которую отправляется Эрик. Она очень строгая. Говорят, директор школы мистер Хардинг – ярый поборник дисциплины. Бедный Эрик.

– Я уверена, что викарий не отправил бы туда ребенка, если бы там было так уж скверно, – сказала Джо. – В дисциплине нет ничего плохого. Это как раз то, что нужно Эрику.

Тетушка кивнула. Поразмыслив немного, она поинтересовалась:

– Откуда появились деньги на школу? Она ведь не благотворительная. Кто-то должен был за нее заплатить. Не думаю, что его бабушке это под силу.

– Церковь, – ответила Джо, стараясь припомнить, что говорил ей викарий. – Мистер Саттерленд сказал, что деньги у него есть. Я предложила помощь, а он ответил, что ничего не нужно делать.

Миссис Давентри сердито поставила чашку на стол, так что та звякнула о блюдце.

– Ничего не нужно делать! – повторила она.

– Он сказал, что все улажено, и Эрик завтра отправляется в школу.

– Так он еще не уехал? Значит, у нас есть время собрать ему посылочку.

– Какую посылочку?

– Такую, какую любой мальчишка мечтает получить из дома, когда он учится в закрытой школе. Что-нибудь вкусненькое, Джо. Ну, ты понимаешь, о чем я говорю, – печенье, конфеты, леденцы, варенье. Питание в школах довольно однообразное, и я не думаю, что мистер Хардинг потакает ученикам.

– Не станет ли это поощрением его плохого поведения? В следующий раз он бросит в меня камень в надежде получить еще больше сладостей.

– Чепуха! Ты же не собираешься дать ему сотню фунтов. Речь идет о печенье и конфетах. Не смеши меня!

– Я смеюсь над собой. Я не питаю симпатии к этому мальчишке. А он определенно не любит меня. К тому же я не уверена, что он примет что-нибудь из моих рук. Я хотела передать викарию некоторую сумму, с тем чтобы он тратил ее на пользу мальчику и его бабушке, не открывая источника. Я не хочу, чтобы кто-нибудь чувствовал себя зависимым от меня.

– Мальчику требуется нечто большее, чем материальные средства. Он сирота, Джо. Ему нужен друг.

– Прекрасно. Вот ты и станешь ему другом. – Джо…

– Нет. – Она вздохнула и слегка пожала плечами. – Тетя, ты меня знаешь. Я всегда неловко чувствую себя с детьми. Никогда не понимаю, о чем с ними говорить. Они вечно пользуются моей слабостью. Я не нахожу детей милыми и невинными. Я считаю их озорными и непослушными. Разумеется, дело не в них, а во мне, но тем не менее это так.

Когда тетушка приподняла брови, Джо пожалела, что сказала слишком много. Они и без того понимали друг друга. Проблема вовсе не в том, что Джо не умеет обращаться с детьми. Дело в том, что, утратив Джона, вместе с ним она потеряла шанс иметь детей.

Они с Джоном оба мечтали о детях. Первое, что они сделали, когда переехали в этот дом, – это обставили детскую. И стали ждать первенца. Они ждали, ждали… Но не теряли надежды, во всяком случае, так они оба говорили. Ведь они еще молоды. Но через четыре года случилось ужасное.

Вдруг боль, казалось, давно запертая под надежным замком, вспыхнула с такой силой, будто Джон умер только вчеpa. Этого не должно было случиться. Только не с ним. Джон был добрый, порядочный, благородный. В мире полно негодяев. Почему смерть выбрала именно его?

Джо с трудом помнила, что происходило с ней после смерти Джона. Она перестала есть. Никуда не выходила и не принимала гостей. Она знала, что друзья и родственники беспокоятся о ней, но у нее не было сил никого видеть. Она хотела лишь одного – остаться одной.

Поворот наступил спустя шесть месяцев после смерти Джона, когда главный редактор «Эйвон Джорнал» сказал, что без Джона газету ждет крах, поэтому он решил сменить работу.

Джо не смогла найти никого на место Джона, и тогда Хлоя посоветовала ей принять руководство на себя. Все были шокированы этой идеей. Приличные дамы не марают руки коммерцией. Это мужская работа.

Слава Богу, она послушалась Хлою. Газета стала для Джо смыслом жизни. У нее не оставалось времени на жалость к себе. Но как бы она ни любила свое теперешнее занятие, ничто не могло заменить ей Джона.

Тетушка встала из-за стола.

– Что ты сказала? – невпопад спросила Джо. Миссис Давентри сочувственно посмотрела на нее и мягко проговорила:

– Кухарка поможет мне собрать посылку.

– А я все-таки отдам викарию деньги, которые обещала, – торопливо добавила Джо.

На этом и порешили.

Пока миссис Давентри совещалась с кухаркой, Джо поднялась к себе в комнату переодеться к обеду. Умывшись, она пристально изучала свое отражение в зеркале. Дядя Давентри однажды сказал, что она копия своей матери, но Джо этого не находила. Правда, у них одинаковые серо-зеленые глаза, но мамины волосы темные, цвета красного дерева. Волосы Джо всегда отравляли ей существование. Мало того что она не могла с ними справиться, она ненавидела их цвет – не рыжий и не белокурый, а что-то среднее.

Ее мать была признанной красавицей, все так говорили. Джо не стремилась быть красивой – ей хотелось выглядеть умной. Ей было нужно, чтобы ее воспринимали всерьез.

Это была правда, но не вся. Чего она не хотела, так это чтобы ее сравнивали с родителями.

Ее отец, сэр Вивиан Мур, был знаменитым драматургом. Мать в свое время была актрисой. Их жизнь никогда не была стабильной и упорядоченной, поэтому Джо переезжала от одних родственников к другим, пока родители делали карьеру.

Она до сих пор помнит замечание дяди Давентри, когда ее, шестилетнюю, представили ему.

– Боже правый! – воскликнул он. —Да она вылитая Гертруда! Будем надеяться, что на этом сходство закончится.

Тетя Давентри зашикала на него, но его слова врезались в память Джо. С годами их значение усиливалось от комментариев, которые ей довелось услышать о своих родителях.

Когда Джо исполнилось восемнадцать, она переехала жить к родителям, и это обернулось несчастьем. Она узнала, что родители, в особенности отец, заняты не только своей карьерой. Женщины слетались к нему, как пчелы на мед, но ее мать тоже в это время не скучала.

Джо вернулась в дом тетушки Давентри помудревшей. Она любила своих родителей, но не хотела походить на них и жить их жизнью. Ей не хватало спокойной размеренности, которой она была лишена в детстве и которую обрела с Джоном.

Поскольку сегодня годовщина смерти Джона и они с тетушкой останутся дома вдвоем, Джо просто зачесала волосы назад и завязала их чистой лентой.

Она собиралась спокойно провести вечер дома. Выходы в свет превратились для нее в тяжелое испытание, главным образом потому, что все ее друзья были решительно настроены снова выдать ее замуж. Практически на каждом приеме, где она появлялась, обязательно оказывался одинокий холостяк, как правило, вдовец, которого пригласили лишь по банальной причине – его можно было склонить к женитьбе.

Конечно, ее друзья действовали из лучших побуждений, но это было унизительно. Она чувствовала себя товаром в витрине магазина, в который никогда не заглядывали покупатели. Джо не стремилась к новому браку. Такого мужчины, как Джон, больше нет.

Когда Джо спустилась к столу, ее ждал свежезаваренный чай. Слуги сегодня особенно внимательны к ней, они знали о годовщине смерти Джона.

Ее горничная положила рядом с чайником два письма. Джо сначала распечатала конверт, надписанный рукой матери.

Сэр Вивиан и леди Мур гостили у друзей в Уотерфорде, чему были чрезвычайно рады. Дальше следовал перечень новых приятелей, которых леди Мур описывала в восторженных выражениях. Джо могла на память цитировать последние несколько строк из письма матери. Она слышала эти слова так часто. Вокруг столько молодых, очаровательных, остроумных джентльменов, писала мать, что стоит Джо только захотеть, и она уже через месяц выйдет замуж.

Эти слова навели ее на мысль об Уолдо Боумане, и Джо задалась вопросом, что бы сказала о нем ее мать. Наверное, она постаралась бы добавить его в список мужчин, которых ей удалось покорить. Мама думает, что она все еще так же красива, как тридцать лет назад.

В жизни Боуман оказался более сложной натурой, чем в репортажах Хлои о светских событиях. Его отличительными чертами были эксцентричный характер и врожденное обаяние, которое он явно не собирался расточать ради Джо.

Он пригласил ее в театр, без сомнения, с мыслью выведать у нее настоящее имя Леди Всезнайки. Он надеялся, что его очарование сработает там, где не помогли угрозы. Она не такая простофиля, чтобы поддаться на эту уловку.

Второе письмо было от Лидии Лэнгстон. Джо никогда не встречалась с леди Лэнгстон и знала ее лишь по имени. Ее светлость посещала многие мероприятия, которым уделяла внимание в своих заметках Хлоя. Обе они увлекались садоводством. Хобби сблизило их, и они стали близкими подругами.

Джо быстро просмотрела письмо, потом медленно перечитала его. Суть письма заключалась в том, что никто не знал, где находится Хлоя. Она славилась своей непредсказуемостью, в любой момент она могла отправиться куда угодно. Хлоя не всегда предупреждала друзей, но непременно сообщала об отъезде своим слугам. Поэтому, не имея никаких сведений о своей хозяйке, слуги всполошились и уговорили ее светлость написать Джо. Чтобы успокоить их, леди Лэнгстон выполняет их просьбу. Если Джо известно, где находится Хлоя, не соблаговолит ли она ответить? Если Джо ничего не знает, что ее светлости следует предпринять? Возможно, принимая во внимание необычность дела, миссис Чесни сможет приехать в Лондон, чтобы прояснить недоразумение?

Джо покачала головой. Учтивые, гладкие фразы письма содержали слишком мало информации. Леди Лэнгстон столько всего упустила. Как давно Хлоя пропала? Кто видел ее последним? Что говорят ее соседи и друзья?

Джо не слишком встревожилась. Хлоя была не только непредсказуемой, она слыла беспечной и легкомысленной – не в вульгарном смысле этого слова – и совершенно не задумывалась о последствиях своих поступков. Порывистая, порой шокирующая, очаровательная, веселая – такова Хлоя.

Джо снова перечитала письмо леди Лэнгстон и решила, что, пожалуй, встревожилась бы, не получи она сегодня утром письмо от Хлои. Оно все еще в редакции газеты, нераспечатанное. Но вот чего она не дождалась, так это заметок Хлои для двух следующих номеров газеты. От Хлои не требовалось писать каждую неделю. Время от времени Джо приходилось искать, чем заполнить последнюю страницу. Она задумалась, не было ли пришедшее утром письмо извинением за задержку матери&яов. Джо хотела взять его домой и забыла. Придется вернуться за ним в редакцию, и тогда она сможет написать леди Лэнгстон, что все в порядке.

Но она сделает это после обеда. К тому времени дождь наверняка прекратится.

Когда они с тетушкой вышли из дома, уже смеркалось, а дождь так и не кончился. Миссис Давентри отправилась в дом приходского священника с посылкой для Эрика, а Джо – в редакцию за письмом Хлои. Редакция располагалась недалеко от церкви, поэтому они условились, выполнив свои дела, встретиться по дороге к дому.

Когда Джо вошла, все было тихо. Она поставила зонт и подошла к столику в коридоре, на котором стояла лампа. Пока она искала в ящике трут, послышался звук открываемой двери, шаги на лестнице.

– Мак! – позвала она. – Это я, Джо.

Никакого ответа.

Должно быть, послышалось.

Она быстро зажгла лампу и вошла в свой кабинет. Поставив лампу на стол, Джо открыла шкаф, где висел рабочий халат. Письмо по-прежнему было в кармане.

Она села за стол, сломала печать и развернула письмо. Заметив в верхней части листа герб – голову леопарда, – она стала читать.

Мой дневник все объяснит.

Будь осторожна, Джо. Если я права, мы обе в смертельной опасности.

На этом письмо кончалось.

Потрясенная Джо села в кресло и снова перечитала послание Хлои. Что-то помешало ей написать подробнее? Но тогда кто отправил письмо? И что она имеет в виду под словами «мы обе в смертельной опасности»?

Джо знала о дневнике подруги. Эта тетрадь была для нее всем. После каждого приема, каждого бала она делала в нем заметки, чтобы потом написать свою колонку в газете. Если дневник не у Хлои, то Джо не представляла, где он может быть.

Джо перевернула письмо и посмотрела на марку. Оно было послано из Оксфордшира, но это мало о чем говорило. Обычно на марках бывает штемпель с датой, здесь даты не было. Вся почта проходит через Лондон. Едва ли письмо шло до Стратфорда больше двух дней. Леди Лэнгстон предполагала, что Хлоя отсутствовала приблизительно такое же время.

Джо снова посмотрела на голову леопарда в верхней части страницы. Это мог быть фамильный герб. Или эмблема отеля.

Вдруг пламя лампы заколебалось, из двери потянуло сквозняком.

– Мак, – позвала она.

Джо начала нервничать – после письма Хлои это неудивительно. В следующее мгновение она похолодела – из коридора донесся звук крадущихся шагов, потом щелчок замка.

Она долго сидела, прислушиваясь, сердце ее неистово колотилось. Тишина. Джо поднялась и огляделась в поисках оружия. У камина стояла кочерга. Подойдет.

С лампой в одной руке и кочергой в другой Джо обходила комнату за комнатой. На складе, в задней части здания, окно было приоткрыто. Оно не было взломано. Кто-то по халатности – или сознательно – оставил окно открытым для незваного гостя.

Внешне все было в порядке, ничего не пропало.

Но кто был здесь и чего он хотел?

Джо произвела более тщательный осмотр и обнаружила, что кое-что все-таки исчезло – папка с последними материалами Хлои.

В мозгу Джо мгновенно вспыхнуло имя: Уолдо Боуман. Она помнила, как всего несколько часов назад он настойчиво желал знать, кто поставляет информацию для колонки светских сплетен. И грозил судом.

Уолдо Боуман! Джо просто кипела от гнева. Кочерга ей больше не нужна. Она не боится мистера Боумана.

Конечно, сам лично он в редакцию не вламывался. Такие люди нанимают для грязной работы других. Кроме того, она не думала, что Уолдо Боуман стал бы скрываться и прятаться, даже если бы его застали на месте преступления.

Сначала визит Боумана, потом письмо леди Лэнгстон, затем загадочная записка Хлои и вот теперь ограбление. Джо всерьез испугалась.

Лондон не слишком далеко. Если она отправится в путь рано утром, то к вечеру уже будет там. Мак прекрасно со всем справится в ее отсутствие.

Уходя, она дважды проверила, все ли окна и двери тщательно заперты.