Так точно, товарищ полковник, или влюблённая поневоле

Глава 9

— Не пора ли тебе домой?

Резко оборачиваюсь, чуть не потеряв равновесие, и расширенными глазами гляжу на злющего Богатырёва.

— П-полкан Иг-горевич? — выдаю растерянное.

— Он самый, — цедит мужчина.

Подходит ближе, склоняется ко мне, раздувая ноздри.

— Алина, какого чёрта?! — слышу злое. — Ты… сколько ты выпила?!

— Полкан Игоревич? — оказывается рядом нервничающий Макс.

— С тобой отдельный разговор будет завтра, — с угрозой обещает ему мужчина, и парень, сглотнув, кивает. — Притащил восемнадцатилетнюю девчонку в клуб — так следи, чтоб всё было в порядке! Ты что, не видишь, что она пьяна в хлам?!

— Я не пьяна! — возмущаюсь и тут же понимаю, что мне хочется закрыть глаза — всё вокруг кружится в каком-то бешеном хороводе. — Я п-пила чай с-со льдом!

— Чай со льдом? — Богатырёв скептически смотрит на меня.

— Э-э… — Максим кидает в мою сторону виноватый взгляд. — Наверное, кто-то что-то перепутал… Это был коктейль… Лонг Айленд айс ти. Я даже не подумал…

— Кто бы сомневался, — Полкан обхватывает меня за талию. — Идём.

— Никуда я с вами не пойду! — вскрикиваю, пытаясь отцепить от себя железные пальцы.

— Алина, не доводи меня, — выдыхает он мне на ухо, уводя ко входу, где не так шумно. — Иначе я за себя не ручаюсь!

— Ничего вы мне не сделаете! — выпаливаю ему прямо в лицо. — Я совершеннолетняя, что хочу, то и… А ну отпустите!!!

Богатырёв, быстро наклонившись, подхватывает меня под колени и перекидывает через плечо.

— Поставьте меня сейчас же на место! — повышаю голос и тут же взвизгиваю, получив шлепок по заду.

— Повозражай мне ещё — точно отшлёпаю! — грозит мне мужчина, и я на всякий случай решаю замолчать.

На ноги меня опускают на улице. Прохладный воздух освежает горящее лицо, я делаю глубокий вдох, и мне становится легче.

— Эт-то просто духота, — морщусь, пока меня тянут на стоянку.

— Это просто почти литр коктейля из смеси водки, джина, текилы и рома, — язвительно передразнивает меня Полкан. — Ах, ну да — с чаем и лимончиком. И не говори мне про то, что совершеннолетняя! Соображать надо, что пьёшь!

— Откуда мн-не было зн-нать, — мы доходим до машины, и я прислоняюсь к ней, стоять становится тяжело. — Я н-никогда раньше н-не пила.

— Вот и нефиг было начинать, — вздыхает мужчина, открывая дверь. — Как ты себя чувствуешь? Не тошнит?

Отрицательно качаю головой. Тошноты нет, только голова кружится.

— Ты ела хоть что-нибудь?

— Сэндвичи, — вспоминаю, — с сёмгой… на работе в-вечером…

— Ну, значит, не всё так плохо, — мужчина кидает на меня критический взгляд. — На пустой желудок тебя бы уже полоскало. Залезай! — кивает на переднее сиденье. — Это всё, что у тебя было с собой?

Смотрю на небольшую сумочку, которую я перекинула через плечо, чтобы не потерять.

— Д-да, — открываю неслушающимися пальцами, зачем-то достаю мобильный, за ним ключи от дома и… роняю их.

Два ключа, соединённые простым колечком, падают на решётку сливной канализации и проваливаются внутрь. Нарочно не придумаешь.

— Упс, — произношу слабым голосом.

На лицо Богатырёва мне даже смотреть страшно. Кошусь на него исподлобья. Он вздыхает.

— Садись, — снова кивает на машину. — Запасные ключи у сестры, наверное?

— А-га, — соглашаюсь, зажмурившись.

В первом часу ночи в пьяном состоянии будить Мари и Илью я ни за что не буду. Лучше у подъезда на лавочке утра дождаться.

— Поехали, — решив что-то, мужчина слегка поталкивает меня к автомобилю.

С трудом усаживаюсь на сиденье, тяну ремень один раз, другой, третий…

— Дай сюда, — со вздохом забирает из моих рук металлическую застёжку Богатырёв, помогает пристегнуться, перегнувшись через меня.

Пока он возится с ремнём, его шея оказывается прямо рядом с моим лицом, и я втягиваю его запах. Чёрт, как же шикарно он пахнет… Закрываю глаза.

— Ну, знаешь, — слышу вдруг оскорблённое, — из-за того, что с тобой всё время что-то приключается, у меня даже времени помыться сегодня не было!

— У вас просто талант понимать всё неправильно, — сообщаю ему, еле ворочая языком.

— Такие проблемы у меня только с тобой, — говорит он язвительно, занимая водительское сиденье. — Какой вывод напрашивается?

— Н-нашла к-коса на к-камень? — выговариваю с трудом.

— Нет, просто у тебя талант выворачивать всё наизнанку, — бурчит Богатырёв.

— О, да! — важно киваю несколько раз, голову почему-то сложно удерживать в нужном положении.

В ответ слышу только сердитое хмыканье.

— Н-но вообще-то, — собравшись с силами, говорю почти внятно, — у нас с вами с самого начала всё было наперекосяк. И вы в этом тоже принимали уч-частие!

— А мне оставили выбор? — мужчина что-то бормочет себе под нос, я разбираю только «…с кем спорить».

— Выбор есть всегда, — заявляю по-идиотски глубокомысленно, а потом почему-то вдруг вспоминаю читанные сотни раз строки. Как рыдала над ними в своё время, примеряя эту историю на себя. Не будь я в таком состоянии, мне бы и в страшном сне не приснилось, что я это сделаю, но тут… в голове всё мешается, я делаю глубокий вдох и говорю нараспев:

— «… вы помните тот час, когда в саду, в аллее нас судьба свела…»

— Не в аллее, а в такси, после свадьбы твоей сестры, — напоминает Богатырёв. — Ты мне Онегина рассказать решила? Так я его читал, ещё в школе.

— «…и так смиренно урок ваш выслушала я?»

— Смиренно? — он хмыкает. — Насколько я помню, ты врезала мне по лицу букетом невесты!

— «…я тогда моложе, я лучше, кажется, была…»

— Господи, Алина, тебе и сейчас всего восемнадцать!

— «…и я любила вас, и что же? Что в вашем сердце я нашла?»

— Это была не любовь, — качает головой Полкан.

— «Какой ответ? Одну суровость. Не правда ль? Вам была не новость смиренной девочки любовь…» — гну своё, не слушая, потому что я сейчас чувствую себя той самой героиней романа.

— Это была не любовь, — упрямо повторяет мужчина. — Просто девичья влюблённость в подходящего по типу мужчину. Тебе подошёл бы любой… Ну, как там, в твоём любимом Онегине, «пора пришла, она влюбилась»? Вот и всё.

— «И нынче, боже, стынет кровь, как только вспомню взгляд холодный и эту проповедь…»

— Алина, чёрт побери! — сердито стонет он. — А как ещё я должен был реагировать? Я очень старался тебя не обидеть!

Полкан тормозит так резко, что меня даже немного бросает вперёд. Паркует машину и заглушает мотор.

— Идём! — мужчина уже обошёл автомобиль и стоит возле открытой двери, протягивая мне руку.

Я смотрю на неё, ничего не соображая. Потом непослушными пальцами дёргаю за застёжку ремня. Раздражённый вздох сверху, и он снова тянется через меня. Опять этот запах…

— «Но вас я не виню…» — почти шепчу, поднимая глаза на лицо мужчины, которое в этот момент буквально в нескольких сантиметрах от моего.

— Ну хоть что-то, — ворчит Полкан, а мне вдруг так хочется его обнять.

Поднимаю руки и обхватываю его за шею. Поглаживаю пальцами вдоль кромки коротко остриженных волос. Мужчина замирает, глядя мне в глаза, но не отстраняется.

— «А счастье было так возможно, так близко… Вы должны, я вас прошу, меня оставить…»

— Интересно, где? — он словно выходит из какого-то транса, подхватывает меня на руки. — Здесь, на улице? Щас же! Не дождёшься!

Прислоняюсь головой к его плечу и закрываю глаза. Он крепко прижимает меня к себе и медленно идёт вперёд. С закрытыми глазами мне кажется, будто я лечу. Уже почти погрузившись в сон, ощущаю, как чувство полёта прекращается, меня опускают на какую-то мягкую поверхность. Удобно… Сворачиваюсь калачиком. Чувствую, как меня легко гладят по голове, убирают с лица мешающуюся прядь волос. Распахиваю глаза, с трудом фокусируясь на мужском лице.

— Поцелуй меня, — шепчу, притягивая его к себе.

— Что же ты со мной делаешь, малышка, — слышу в ответ тихое, чувствую на своих губах мягкое прикосновение и проваливаюсь в темноту.

В себя прихожу рывком. Открываю глаза и замираю. В комнате темно, то есть сейчас либо ещё ночь, либо очень раннее утро. Дико хочется пить. Вожусь под укрывающим меня одеялом и вскрикиваю, когда рядом раздаётся заспанный хриплый голос.

— Стакан с водой на тумбочке справа от тебя.

— Что?.. — подскакиваю, оглядываясь, и обнаруживаю, что на кровати рядом со мной, на животе, подмяв под себя подушку, лежит Полкан.

— Говорю, вода вон там, — машет он в сторону. — Наверняка же пить хочешь. Попей и ложись, ещё очень рано.

Это какой-то сюр. Заторможенно беру стакан, выпиваю воду и только собираюсь аккуратно откинуть одеяло и слинять куда-нибудь — куда угодно! на диван! на кресло! — как Богатырёв, не поднимая головы, сообщает:

— Кровать в квартире одна. Спать больше негде. Так что будь добра, ляг и не вертись, у меня сил нет тебя перетаскивать ещё откуда-нибудь.

Мне становится неловко. Кто знает, что бы случилось, если б он за мной не приехал… Поэтому осторожно ложусь обратно. Правда, совсем замереть не получается. И сон не идёт.

— Алина-а, ну дай ты поспать! — стонет мужчина после того, как я в очередной раз вожусь, пытаясь устроиться поудобнее.

— Да спите себе, что я, мешаю, что ли? — бурчу себе под нос.

И тут меня обхватывают за талию, рывком пододвигают к крепкому торсу, ещё и ногу закидывают сверху.

— Эй! — возмущаюсь. — Я вам не плюшевый мишка!

— Будешь ещё ёрзать — укушу! — сонно предупреждает меня этот… этот… — Спи!

Прижимает к себе крепче, утыкается куда-то в волосы рядом с ухом, и спустя несколько секунд я уже слышу тихое сопение. Меня вдруг затапливает нежностью. Вымотался, бедный… Кладу свои ладони на обхватившую меня руку, поглаживаю и сама не замечаю, как засыпаю.

Зато следующее пробуждение выходит значительно более эпичным.

Потому что сначала, ещё даже толком не проснувшись, я чувствую удовольствие. От прикосновений мужских рук, которые нежно и умело ласкают мою грудь. Мне до того приятно, что я невольно прогибаюсь в спине, сильнее прижимаясь к тёплому телу позади меня, а затем… затем понимаю, что в мои ягодицы упирается просто твердокаменный стояк!

До мозга с запозданием доходит, где я и с кем. Взвизгнув, дёргаюсь вперёд.

— Что за?!.. — раздаётся хриплое за моей спиной, потом эмоциональное ругательство, очередной мой рывок вперёд и грохот. С двух сторон кровати, куда мы оба одновременно свалились, запутавшись в одеяле.

— Я мог бы и догадаться, что рядом с тобой даже просыпаться опасно, — раздаётся с мрачным юмором с той стороны.

— Ну знаете! — я собираю в кучку конечности и тру плечо, которым ушиблась. — Вообще-то, это вы первым начали!

— Я начал?! — над кроватью показывается взлохмаченный Богатырёв.

— А кто мне… меня… трогал?!

— Что?!

— Что слышали!

— Ар-р-рина!

— Арина Родионовна — это няня Александра Сергеича! — вконец обозлившись, я тоже поднимаюсь с пола. — А я Алина! Алина через «эл»! Запомните уже или сходите к логопеду!

Полкан стоит, уставившись в одну точку, и я вдруг понимаю, что эта самая точка — моя грудь в кружевном бюстгалтере.

— Ай, вашу ж… мать моя женщина! — взвизгнув, плюхаюсь обратно на кровать, натягивая на себя одеяло. — Какого?!.. Почему я в одном белье?! — перевожу взгляд на мужчину и выдаю: — Почему вы в одном белье?!

— По-моему, нам обоим надо помолчать минуту, тебе не кажется? — мужчина поднимает одну бровь, а потом берёт и… тоже ложится обратно, отбирая у меня половину одеяла.

Я застываю с открытым ртом. Потом закрываю его. Открываю ещё раз. Ловлю на себе насмешливый взгляд и отвожу глаза.

— Теперь, когда мы оба выдохнули, — после паузы говорит Полкан, — скажу, во-первых: спать в одежде неудобно. Ты что, только сейчас заметила, что раздета? Просыпалась же ночью.

Я понимаю, что он прав, неловко пожимаю плечами. Чёрт знает почему я не обратила на это внимания.

— Во вторых, по поводу твоей претензии — извини, я… м-м-м… ещё не проснулся в тот момент.

— Это была не претензия, — выдаю прежде, чем успеваю задуматься.

— Не… претензия?

— Нет. Вы сказали, что со мной рядом опасно просыпаться, а я ответила, что вина не моя. Когда я поняла, что происходит, то отреагировала так от внезапности. Это было… просто неожиданно. Но очень приятно.

Алина, что ты несёшь?!

Похоже, эта мысль приходит в голову не только мне. Потому что мужчина тоже явно не может найти подходящего ответа.

— Алин, ты… сколько вчера выпила? — помедлив, уточняет Полкан.

— А почему вы спрашиваете?

— Да вот думаю, может, ты ещё не протрезвела, — он приподнимается, протягивает руку, щупает мой лоб. — Или заболела? Температуры нет вроде…

Одеяло соскальзывает ниже, обнажая накаченные грудные мышцы. Рот у меня наполняется слюной. Может, я и правда не протрезвела? А если так, то могу я, интересно…

Тянусь вперёд и кладу мужчине ладонь на грудь, пониже ключицы.

— Ты… что делаешь? — вижу, как у него дёргается кадык.

— Вы меня трогали, я тоже хочу, — придвигаюсь чуть ближе, веду ладонью вниз, но её тут же ловят, накрывают рукой.

— Не надо, — звучит предостерегающе.

Как-то слова расходятся с тем, что он по-прежнему прижимает мою кисть к груди. Мог бы просто отодвинуть её от себя. Слегка шевелю пальчиками. Не отодвигает. Ну и ладно, у меня вторая рука есть.

Вторая рука успевает не только погладить кожу, но и нежно, еле прикасаясь кончиком пальца, обвести по контуру плоский сосок. После чего её тоже захватывают в плен. Мужчина часто дышит через приоткрытые губы и смотрит мне прямо в глаза — я замечаю, что его зелёную радужку почти не видно, так расширен зрачок.

А потом… медленно откидывается обратно на подушку. И убирает свои руки с моих.

Мне что, дали разрешение?

Решаю не уточнять вслух. Просто перемещаю обе ладони опять наверх, к ключицам, и начинаю поглаживать напрягшиеся мышцы. Офигеть можно, какой он… Метнув взгляд на его лицо, тяну одеяло вниз, опуская до талии. Пока что. Обвожу пальцами каждый кубик на животе, мышцы сбоку — не знаю, как они называются — короче, разглядываю и щупаю всё, что мне доступно.

Возвращаюсь наверх и, совсем обнаглев — или окончательно сойдя с ума? — быстро склоняюсь и прижимаюсь губами прямо рядом с затвердевшей горошиной соска. Распущенные волосы падают вперёд, на грудь и на живот. Сверху раздаётся какой-то звук, и я не успеваю оглядеться, как оказываюсь прижата спиной к разворошённой постели.