Так велика моя любовь

Глава 19

С первого дня своего пребывания в Любеке Николаса не покидали нехорошие предчувствия. Он ощущал, что в Ганзе, вернее, с Карром Хиллиардом и группкой его последователей творится что-то неладное. Если могущество Хиллиарда выйдет за ограниченные традициями рамки, тогда весь союз пошатнется, а его деятельность будет направлена на то, чтобы удовлетворить непомерные амбиции этого человека. И кто же осмелится восстать против его власти?

Посыльный, появившийся в доме фон Райанов, принес Николасу приглашение на встречу с Карром Хиллиардом, что сильно встревожило капитана. Уж не связано ли это с Максимом Сеймуром? Не было никакого секрета в том, что Хиллиард презирает английскую королеву и приложит все силы, чтобы свергнуть ее или даже подвести под топор палача. Вот почему ему интересен англичанин. Если Максим отклонит предложение Хиллиарда, тогда его ждет неминуемая смерть, возможно, к вящему удовольствию Елизаветы. Если же они придут к соглашению, тогда Максиму, без сомнений, уготована роль козла отпущения, и ему придется расплачиваться за чужое преступление. И в том, и в другом случае Максим лишится жизни. Но если он сам не берет в расчет такую возможность, то что может сделать его друг?

Николас приблизился к дверям ратуши, чьи черные каменные башенки словно бы пронзали небо. Войдя внутрь, он взбежал по лестнице и оказался перед апартаментами, которые Карр Хиллиард захватил для себя, как только представился удобный случай. Капитан передал свой плащ и берет широкоплечему невысокому мужчине по имени Густав — все в Ганзе знали, что он является личным помощником Хиллиарда и выполняет любые поручения, — и прошел в комнату.

— Guten Morgen, Kapitan, — приветствовал его Хиллиард.

Он был чрезвычайно высокого роста, очень тучный и ходил вразвалку, как моряк. Жидкие волосы находились в полном беспорядке и почти не отличались по цвету от его коричневых сапог. Глаза под нависшими густыми бровями были бледно-серыми. Мешки под глазами портили его лицо не меньше, чем отвисшие щеки и двойной подбородок, которые, казалось, колыхались и чавкали при каждом шаге. Хотя некоторые и сомневались в ловкости и силе Хиллиарда, Николасу однажды довелось быть свидетелем, как он расправился с двумя моряками, осмелившимися противоречить ему. Он обхватил своими лапищами головы несчастных и стукнул их лбами так, что у них треснули черепа.

— Guten Morgen, герр Хиллиард, — почтительно ответил Николас.

Пухлые губы медленно расползлись в улыбке, обнажив гнилые и кривые зубы, разделенные посередине щелью.

— Молодец, что так быстро пришел.

— Ф фашем послании говорилось, что дело срочное.

— Действительно, я хотел обсудить с тобой один вопрос. — Карр Хиллиард направился к камину и, взяв дымящийся чайник, вопросительно взглянул на Николаса. — Чаю, Kapitan?

— С удовольствием. — Благодарно кивнув, Николас принял кружку и немного отпил. Он обнаружил, что напиток, в меру подслащенный медом, полностью отвечает его вкусу.

А вот с компанией обстоит иначе. Именно к такому выводу пришел Николас, посмотрев на хозяина комнаты. Он ничего не должен Карру Хиллиарду.

Втиснувшись в кресло и сложив руки на огромном брюхе, Хиллиард принялся разглядывать капитана. Он уже довольно давно знал Николаса, и хотя у него не было повода сомневаться в нем, все же его настораживало поведение этого юноши: этакое спокойное безразличие, словно он был одним из тех немногих, кто не преклонялся перед его могуществом. Брови Хиллиарда угрожающе сдвинулись. Только полный дурак может пренебрегать положением тех, кто стоит над ним.

— Что тебе известно о маркизе Бредбери?

— Ф настоящий момент такого не существует. — Отхлебнув из кружки, Николас еще несколько секунд смаковал ароматный напиток. — У того, кто когда-то носил этот титул, отобрали его. Однако до сих пор никому его не передали, Конечно, английская корона чрезвычайно медлительна ф подобных фопросах.

— Нечего играть словами, Николас, — осуждающе произнес Хиллиард. — Ты знаешь, что я имею ф фиду Максима Сеймура. Кажется, он твой друг.

— А, фы о нем. — Николас вытер губы и вновь наполнил кружку. — Мы дружим уже несколько лет. Я нередко гостил у него ф поместье, а он часто плавал на моем судне. За это фремя мы с ним опустошили не один бочонок.

— Разве не ты привез его сюда, ф Германию?

— Правильно, он бежал из Англии на моем корабле. Просто у него не было желания испытать на себе пристальное фнимание заплечных дел мастера ее королевского феличества.

Несколько секунд Хиллиард переваривал эту новость, прежде чем перейти к более насущным вопросам:

— Как я понимаю, его осудили за измену?

— Ja. — Николас подул на чай. — Он был осужден за сговор с шотландской Марией и за убийство королевского агента.

— Говорят, он сбежал от солдат королевской гвардии, когда они вели его ф Тауэр. — Судя по тону, Хиллиард не верил этому.

— Ja, — с беззаботной улыбкой ответил Николас.

— Значит, он задира?

Капитан медленно кивнул:

— И это тоже. — Отхлебнув чаю, он продолжил: — Но не такой, как эти пустоголовые болваны фроде придворных дуэлянтов. Его знание и мастерство приобретены ф бою, его шпага быстра. Он фсегда сам фел свой корабль. Если бы он стал моряком, то заткнул бы за пояс самого Дрейка.

Из горла Хиллиарда вырвался хохот, похожий на рокот.

— Неистовствующий щеголь! Первостатейный хлыщ! — Он продолжал смеяться, при этом щеки его колыхались. Потом замолчал и задумался. На его глаза словно упала завеса. Конечно, все, что он сейчас услышал, лишь подтверждало то, что ему было известно. — А Сеймур фсе еще хранит ферность своей Елизавете? — наконец приступил он к существу вопроса.

Теперь настала очередь Николаса насторожиться и задуматься. Он не спеша допил свой чай и отставил кружку, потом сложил руки на животе.

— Мне трудно ответить, — начал он, встретившись взглядом с Хиллиардом. — Я расскажу фам то, что знаю. Максим Сеймур не из тех, кто меняет свои привязанности. Как раз напротив — он скорее отдаст свою жизнь за того, кого назвал другом. Но если ему придется погибнуть, он заберет с собой очень и очень многих. Будь он моим фрагом, я бы уважал его. А как друга — я нежно люблю его. Однако его жестоко оскорбили… ф том, что касается собственности, положения ф обществе, достоинства, чести… и ф немалой степени нанесли ущерб его душевному состоянию. Он жаждет мести и нуждается ф деньгах. Он собирался применить свои способности на службе у Фильгельма Мудрого[49] и в Гессене[50]. Ф качестве офицера он мог бы получать приличное жалованье. — Николас кивнул, как бы соглашаясь с самим собой. — И он был бы достоин фсех привилегий и титулов. На этот раз глаза Хиллиарда блеснули, он что-то подсчитывал.

— Значит, ты считаешь, что он согласится стать наемником?

— Он думал об этом, — ответил Николас. — У него есть кое-какие деньги… сбережения, которые не может тронуть Англия, но они быстро тают. Но, честно говоря, мне кажется, что сердцем он стремится вернуться ф Англию, и если бы Елизавета пала, он бы бросился домой.

Перепрыгивая через три ступеньки, Максим взлетел на третий этаж. На ходу стянув перчатки и сорвав берет, он подбежал к двери в комнату Илис и негромко постучал. С другой стороны раздался нежный голосок девушки, и спустя несколько мгновений дверь распахнулась. Илис, одетая в темно-синее платье, тщетно пыталась застегнуть манжету. Зеленые глаза Максима зажглись восхищением, и улыбка, появившаяся на его губах после пристального осмотра ее наряда, свидетельствовала об одобрении, что заставило Илис покраснеть от удовольствия.

— Прекрасная дама, ваша красота подобна солнцу, залившему эту холодную землю своим живительным теплом и светом, — галантно произнес Максим, кланяясь ей именно так, как было принято при дворе.

Хотя платье и не изобиловало украшениями, оно очень шло Илис, которая обладала способностью с королевским достоинством носить любой наряд. Пышные рукава были отделаны несколькими рядами лент из темно-синего бархата и узким рюшем из переливчатого шелка, менявшего свой цвет от синего до серебристо-голубого. Благодаря застроченным складкам рукав сужался к запястью и заканчивался отделанными кружевами манжетами. От спускавшегося мысом корсажа, тоже обшитого рюшем, шла пышная переливчатая синяя юбка на фижмах. Широкий плоеный воротник из дорогого кружева был немного приподнят сзади, чтобы подчеркнуть правильный овал лица. Задорная крохотная шляпка с пером словно утопала в золотисто-каштановой массе красиво уложенных волос.

— Наконец-то! — воскликнула Илис, торжествующей улыбкой сообщая, что справилась с непокорной застежкой.

Приподнявшись на цыпочки, она закружилась, чтобы показать Максиму свое платье, а потом чмокнула его в щеку.

— О, Максим, я так замечательно чувствую себя, словно сегодня утром родилась заново!

— Да, любимая, — согласился он, прижимая ее к себе, — ты действительно замечательно себя чувствуешь в моих объятиях.

Илис рассмеялась, но неожиданно на ее лице появилось серьезное выражение, и она немного отстранилась.

— Мадам фон Райан сообщила мне, что ты собираешься вывезти меня в город, но ни словом не обмолвилась, куда именно. Ты что-то узнал о моем отце? У нас назначена встреча с тем, кто что-то знает о нем?

Максим рассмеялся:

— Неужели тебе, моя очаровательная кошечка, трудно предположить, что мне просто хочется хоть немного побыть с тобой наедине? Ты теперь моя нареченная, моя возлюбленная невеста, хотя это известно только тебе и мне. Я буквально сгораю от желания побыть с тобой и почувствовать, что ты принадлежишь мне.

Девушка молчала, но выражение ее глаз, излучавших счастье, было красноречивее всяких слов.

— И тем не менее, — продолжал Максим, широко улыбаясь, — я устроил тебе встречу с Шеффилдом Томасом, англичанином, находившимся здесь в то время, когда был захвачен твой отец. Ты поговоришь с ним и тогда решишь, твоего отца он видел… или нет. Я приведу его сегодня вечером. А пока мы отправляемся в путь. Весь остаток дня я намерен провести с тобой.

— Но куда же мы идем? — заинтересовалась Илис.

Максим положил руки ей на талию и, склонив набок голову, принялся рассматривать девушку.

— А что, если я скажу тебе, что отвезу тебя туда, где тебе придется делать выбор? — наконец спросил он.

Но Илис, подобно ребенку, уже не могла пересилить мучившего ее любопытства.

— Какой выбор?

— А это, прекрасная дама, вы очень скоро узнаете. — Он приник к ее губам и с наслаждением пил их сладкий нектар.

Этот поцелуй разжег в них тлевшую страсть, которая была способна повести их к другим удовольствиям, но Максим со вздохом отодвинулся, сожалея о том, что время и разум не дали ему воспользоваться предоставившейся возможностью.

— Если мы еще немного задержимся, — пробормотал он, опять целуя ее, — я запру дверь и займусь тобой.

Илис ласково провела пальцами по его щеке.

— И вы, милорд, обнаружите, что я не буду сопротивляться. Я с нетерпением жду дня, когда мы произнесем брачные клятвы и я стану вашей настоящей женой.

— И будет восхитительный день, — прошептал он. — Даже несмотря на то что в тот день может быть сильный мороз, который примется щипать тебе щеки и нос, мы будем наслаждаться тем, что одни. — Улыбнувшись, он отодвинул ее от себя. — А теперь бери свой плащ и пошли, иначе я выполню свою угрозу.

С его помощью Илис надела тот самый плащ, который получила во время своего морского путешествия, взяла Максима под руку, и они направились к лестнице. Спускаясь вниз, девушка чувствовала себя безгранично счастливой и гордой оттого, что идет рядом с ним. И раньше, в простом костюме, он был чрезвычайно красив. Но сейчас, в черном бархатном дублете, в черных пышных панталонах и в замшевом плаще глубокого красного цвета, отделанном по высокому жесткому воротнику богатой золотой вышивкой, которая расширялась, спускаясь к подолу, он был просто великолепен и мог соперничать по роскоши одежды с Николасом.

Возле двери на улицу их ждала Тереза, чтобы пожелать им счастливого пути. И хотя ее улыбка была, как всегда, радушна, между бровей залегла тревожная складка.

— Будьте осторожны на улицах и не заблудитесь.

Почувствовав, что ее беспокойство вызвано вовсе не тем, о чем она предупреждает, Максим взял ее за руку и улыбнулся, прямо глядя в ее бледно-голубые глаза с морщинистыми веками и бесцветными ресницами.

— Не нужно беспокоиться, фрау фон Райан. Я тоже люблю Николаса.

Ее голова, украшенная короной седых волос, медленно склонилась, как бы в подтверждение того, что Тереза поняла истинное значение его слов. В молчаливой покорности она сложила руки и долго смотрела вслед удалявшейся паре.

Лошади были уже оседланы и ждали возле дома. Подсадив Илис и расправив ее плащ, Максим вскочил на Эдди и заставил его подойти вплотную к кобыле. После этого они двинулись по узким улочкам с грязными мостовыми.

День был морозным и солнечным. От гулявшего по городу зимнего ветра щеки Илис разрумянились. Через некоторое время всадники остановились возле скромной церкви, и Максим спешился. Попросив Илис подождать, он вошел внутрь и вскоре вернулся. Он снял берет и приблизился к Илис. В каждом его движении сквозила неуверенность, он напоминал влюбленного юношу.

— Илис… — Это слово прозвучало подобно мольбе.

— В чем дело, Максим? — Она терпеливо ждала продолжения, не спуская с него восторженного взгляда.

— Вчера вечером… я попросил вас дать мне ответ… и вы сказали «да», доставив мне непередаваемое наслаждение. — Он мял в руках свой берет. — Илис, сейчас мне надо знать, правда ли то, что вы мне ответили… потому что там, в церкви, ждет священник, согласившийся соединить нас… если вы не против.

Поведение Максима изумило Илис. Он всегда держался уверенно, был сильным и мужественным, поэтому ей даже в голову не приходило, что в ее присутствии он может чувствовать себя неуверенно, особенно тогда, когда услышал от нее то, что хотел. Возможно, их совместная жизнь значила для него больше, чем она предполагала.

Сияющая улыбка послужила Максиму ответом. Илис положила руки на его широкие плечи, побуждая его тем самым снять ее с лошади. Максим прижал девушку к себе, как бы желая продлить мгновение и впитать свет ее глаз. Их обоих охватила радость. Опустив Илис на землю, Максим взял ее за руку, и они вошли во двор. Максим попытался поцеловать свою невесту, но она залилась счастливым смехом, и он, продолжая улыбаться, повел ее к небольшому домику, где их ждал священник. Доброжелательно поприветствовав их, он направился к церкви.

Илис следовала за ним, забыв о действительности. Во время церемонии она не воспринимала ни звуков, ни запахов — всего того, что не имело к ним отношения. Однако она отдавала себе отчет в том, что происходит между ними, и все свое внимание сосредоточила на мужчине, преклонившем рядом с ней колена. И вот прозвучали клятвы, навеки соединившие их. В подтверждение свершившегося его смуглые пальцы сжали ее ручку. Илис с любовью смотрела на его руку, на суставы и мышцы, двигавшиеся под загорелой кожей, покрытой золотистыми волосками, которые блестели в свете свечей. Ее же собственная рука выглядела крохотной и белоснежной, и Илис дала себе клятву, что это рукопожатие навсегда останется символом ее доверия.

Священник объявил их мужем и женой и протянул свиток, на котором они должны были расписаться.

Илис стояла рядом с Максимом, когда тот, взяв перо, размашистым почерком вывел свое имя. Это мгновение показалось девушке восхитительным и странным одновременно — очевидно, она еще не вполне осознала, что отныне он является ее мужем. Вспомнив, что предшествовало сегодняшнему событию, она с трудом верила в то, что они женаты. Ведь совсем недавно она не сомневалась, что ненавидит его.

— Если я когда-нибудь вернусь в Англию, — прошептала Илис, прижимаясь к его плечу, — то обязательно поговорю с королевой. Объявив тебя виновным во всех этих преступлениях, она только показала, что не способна правильно судить о людях.

Нежный румянец на ее щечках и радостный блеск в глазах подтвердили, насколько велика ее вера в него и в их будущее. Возможно, он поступил эгоистично, женившись на ней в то время, когда в их жизни еще столько неопределенности, но ему было страшно потерять ее. Настойчивые ухаживания Николаса открыли ему глаза на то, как страстно он желает обладать ею.

— Полагаю, мадам, Елизавета ответит вам, что вы слепы и не видите недостатков своего мужа.

— А я представлю дело по-другому. Мой отец верой и правдой служил королеве, у него масса заслуг. Разве она не должна в благодарность за это выслушать дочь одного из своих верных подданных?

Максим обнял молодую жену за плечи и прижал к груди.

— Должна, любимая, и именно ты расскажешь ей все.

Он отошел в сторону, и Илис, приблизившись к столу, расписалась. Ее перо вывело замысловатую вязь, закончившуюся изящным росчерком, что свидетельствовало о приподнятом настроении девушки. Глаза их встретились, и молодожены, поглощенные друг другом, не заметили, как священник посыпал документ песком и убрал его. Для этих двоих существовал только мир любви, и Максим наклонился и скрепил их союз поцелуем.

Поблагодарив священника и попрощавшись с ним, они вышли на улицу. Сразу же их плащами завладел резкий ветер. Максим поспешно подсадил Илис в седло.

— Здесь недалеко есть гостиница, — сказал он, запахивая полы ее плаща, — там мы могли бы пообедать, — его губы растянулись в широкой улыбке, — и немного побыть вдвоем.

Илис покраснела. Ей трудно было найти подходящие слова, чтобы ответить ему, однако ее сердце учащенно забилось. Уединение казалось настолько отдаленной перспективой, а уж в Любеке — и говорить нечего. Но ей следовало бы помнить, что Максим приложит все силы, чтобы приблизить это мгновение. Просто у него такой характер.

Через некоторое время они остановились возле небольшого, но очень опрятного здания, и Максим поинтересовался, есть ли свободные комнаты. Хозяин, ошарашенный появлением столь роскошных гостей, засуетился и попросил подождать, пока приготовят соответствующую их положению комнату. Прибежавшая на зов служанка принялась торопливо сервировать указанный Максимом столик, расположенный в дальнем углу зала. В качестве сидений служили скамьи с необычайно высокими спинками, скрывавшими молодоженов от любопытных взглядов.

— За нашу супружескую жизнь, — прошептал Максим, поднимая наполненный вином кубок.

Илис подняла свой и, улыбнувшись, добавила:

— И пусть она питается любовью.

— И кучей детей, — нежно закончил Максим.

Не спуская друг с друга глаз, они осушили кубки и завершили тост долгим поцелуем.

— Я с нетерпением жду, когда ты по-настоящему станешь моей женой, — произнес Максим, со вздохом отстраняясь от нее.

— Еще несколько минут, — напомнила ему зардевшаяся Илис.

— Но каждая из этих минут кажется мне годом. Так тяжело ждать, миледи.

— Миледи? — переспросила Илис, удивленная таким обращением.

— Да, — шепотом подтвердил Максим, беря ее за руку. — Леди Илис Сеймур и, если я когда-нибудь верну свой титул, самая очаровательная маркиза Бредбери. Но пока, — он поднес ее руку к губам, — моя возлюбленная.

Румянец на утонченном личике девушки стал еще ярче.

— Я предпочитаю последнее, милорд… быть вашей возлюбленной… мой повелитель и мой муж, — решила она опробовать новый титул. — Разве я могла предположить, что буду благословлять тот день, когда меня так жестоко похитили из Англии.

Максим усмехнулся:

— Да и я не мог помыслить, особенно когда ты вылила на меня ведро холодной воды, что буду радоваться тому, что тебя перепутали с Арабеллой. И жгучее желание задрать тебе юбку и отшлепать по голой попке было вызвано вовсе не похотью, а совершенно другой страстью, той, которая взывает о мщении.

Глаза Илис заблестели, и она потянулась к Максиму.

— Вы получили по заслугам, милорд, — поддела она его. — Ваш план похищения Арабеллы не отличался особой галантностью.

— У меня создалось впечатление, что событиями той ночи управлял некто более мудрый, чем я.

— Только подумать — я когда-то ненавидела тебя, — вздохнула девушка.

— А теперь вы что думаете обо мне, прекрасная дама?

— Я думаю, милорд, — прошептала она, — что вы мне ужасно нравитесь.

— Нравлюсь? — Он с подозрением посмотрел на нее. — Разве только это отражалось в ваших глазах, не больше? Разве страсть не томит ваше сердце, миледи? Может, мне стоит проверить? — Он запустил руку под плащ Илис и положил ее на бедро, потом, скептически вздернув бровь, произнес: — Как и для всех мужчин, мадам, для меня всегда было тайной, до каких пределов может дойти женщина, чтобы скрыть то, что заставляет глаза зажигаться страстью, а руку — тянуться к недостижимому. И вот я, законный муж, сгорающий от желания, обнаруживаю, что моя жена упрятана в кучу юбок и фижм.

Илис рассмеялась и посмотрела на него. У нее даже не было возможности почувствовать, что это такое, когда грудь прижимается к его груди, потому что ее стягивал жесткий корсет.

— Может, тебе стоит перестать ласкать меня на людях и сохранить свою страсть до той минуты, когда мы окажемся в супружеской постели?

Максим придавил пальцем кончик ее носа и усмехнулся:

— Вам надо многое узнать о своем муже, миледи, в частности о том, что он хочет заниматься с вами любовью тогда, когда появляется желание. Кровать, конечно, очень удобна, но есть и другие места, где можно обрести блаженство. Например, — он убрал палец и поцеловал ее в лоб, — я представляю, как мы лежим под раскидистым деревом и в ваших глазах отражается небо.

Взгляд Илис изменился. Теперь в нем читалось не робкое чувство, а страсть и обожание влюбленной женщины.

— Милорд, я с радостью отвечу на ваши знаки внимания любой лачуге, замке или в поле — везде, где бы мы ни оказались. Ваша догадка верна: вы не просто нравитесь мне. Я полюбила вас, и эта любовь так велика, что мое сердце разорвется, если вы когда-нибудь бросите меня.

— Не бойся, любимая. Этого никогда не случится, — проговорил он, целуя ей руку.

Входная дверь распахнулась, впустив поток холодного воздуха, и Максим выглянул из-за спинки, услышав стук тяжелых сапог, словно в гостиницу вторгся неприятель. Хотя у двери собралась целая толпа, он видел только того, кто стоял впереди.

— А! Фот ты где!

Рокочущий бас Николаса заполнил зал. От звука его голоса Илис едва не захлебнулась вином. Выхватив носовой платок, она судорожно прижала его ко рту и в ужасе посмотрела на мужа, который откинулся на спинку скамьи и сердито выругался.

— Как он нашел нас? — в панике прошептала Илис.

— Не знаю, — процедил Максим.

Задержавшись у двери, чтобы отдать слуге свой плащ и перчатки, Николас двинулся к их столику. Словно в ответ на вопрос девушки, он ликующим голосом произнес:

— Когда я проезжал мимо гостиницы, то увидел этого придурка Эдди, который упирался и не хотел идти ф конюшню, и сказал себе: «Ага! Мой друг решил пообедать. Я присоединюсь к нему и скрашу его одиночество…»

Его шаги приближались, и Илис охватило страстное желание провалиться сквозь землю. Она чувствовала, что не в силах поднять на него глаза, и пожалела, что не сообразила спрятаться, чтобы смягчить потрясение, которое испытает капитан, когда увидит их вдвоем. Но было уже поздно. Однако ей хватило времени, чтобы собраться с духом и открыто встретить его взгляд.

— Как я фижу, ты совсем не одинок, дружище, — многозначительно проговорил Николас.

— Не хочешь ли присоединиться к нам? — вежливо предложил Максим.

Капитан обиженно нахмурился и сел напротив него. Он обратил на маркиза сердитый взгляд, даже не сделав попытки изобразить на лице улыбку.

Максим понимал, что сейчас неподходящий момент для сообщения об их женитьбе, но что делать… Мысленно сформулировав свою речь, он уже готов был все рассказать, но заметил, что Илис слегка покачала головой. Обернувшись, он увидел, как дружинники, сопровождавшие их в путешествии в Любек, рассаживаются за соседним столом. Их было шестеро, и у него не возникло сомнений, что в случае ссоры симпатии этих людей окажутся на стороне их соотечественника, доброго капитана. Максим никогда не считал себя трусом, его не пугал даже столь грозный противник, но сейчас ему следовало думать о своей жене.

Дружинники с интересом наблюдали, как капитан, опершись руками о стол, устремил на маркиза недовольный взгляд.

— Не будешь ли ты так любезен объяснить мне, почему ты оказался тут с Илис?

— Разве это не очевидно? — Максим указал на уставленный блюдами стол. — Мы решили поесть.

Николас фыркнул, не удовлетворенный его ответом.

— А чем еще фы решили заняться? Забраться ф постель?

Максим расслабленно откинулся на спинку, но его взгляд оставался твердым как сталь.

— Ты порочишь честь дамы, друг мой, и хотя мне известно, каковы твои планы в отношении Илис, я тем не менее не могу снести такое оскорбление. Я пригласил Илис на прогулку, поэтому мне и защищать ее.

Он почувствовал, как ручка девушки коснулась его бедра, и, повернувшись к ней, увидел, что она взглядом молит его предоставить ей возможность самой объясниться с Николасом. Он глазами дал ей понять, что согласен.

— Мной двигали исключительно достойные намерения. Я прошу тебя не забывать о репутации Илис и удержаться от обвинений, по крайней мере до тех пор, пока мы не вернемся домой, где сможем спокойно обсудить эту проблему.

— Я сам провожу даму домой, — заявил Николас. — Я как раз туда и еду. А ты… друг мой, — он с нажимом произнес последние слова, — можешь отправляться на фстречу с Карром Хиллиардом, и да сохранит Господь твою безрассудную душу.

— С Карром Хиллиардом? — Максим удивленно посмотрел на капитана.

— Он попросил, чтобы я прислал тебя к нему, — холодно проговорил Николас. — Если он не убьет тебя, — он не обратил внимания на испуганный возглас Илис, — тогда это попытаюсь сделать я. — Он взмахнул рукой, давая знак дружинникам оставаться на местах. — И мне не понадобится их помощь.

— Не будешь ли ты так великодушен, чтобы назначить время нашей встречи? — с напускной сердечностью спросил Максим. — Мне бы не хотелось опоздать.

— Если ты переживешь фстречу с Хиллиардом, мы увидимся завтра утром.

— Почему так не скоро? Почему бы нам не решить все вопросы сегодня вечером?

— Потому что мне надо быть на собрании ф конторе, — ответил Николас. — Ф противном случае я бы не откладывал наше свидание.

— А встреча с Хиллиардом? В котором часу она состоится?

— Около четырех.

Максим в задумчивости потер подбородок.

— Сегодня вечером я собирался увидеться с одним человеком. У него могут быть сведения об отце Илис. — Он успел заметить ее встревоженный взгляд, прежде чем посмотрел на капитана. — Есть ли какой-нибудь способ отложить встречу с Хиллиардом?

— Хиллиард никого не ждет. Или ты идешь к нему, или упускаешь шанс — фот как обстоит дело.

Максим сокрушенно вздохнул:

— А где состоится встреча?

— На товарном складе Хиллиарда фозле доков. — Николас протянул ему клочок бумажки, на котором был нарисован план. — Фот куда тебе идти.

Максим внимательно изучил план и взял со стола перчатки.

— У меня достаточно времени, чтобы отвезти даму домой.

Николас со злостью стукнул кулаком о стол.

— Ты не отвезешь ее!

Слова капитана заставили Илис побледнеть, но Максим просто вежливо улыбнулся и, натянув перчатки, встал.

— Боюсь, тебе придется приказать своим дружинникам, чтобы они помешали мне это сделать, дружище. Я привез даму сюда, и я, черт побери, доставлю ее домой!

Знаком попросив Илис подняться, он накинул ей на плечи плащ. Девушка бросила на Николаса обеспокоенный взгляд, испугавшись, что он действительно позовет дружинников, и преисполнилась благодарности, когда поняла, что тот решил не устраивать сцены, а остался сидеть, сердито бормоча себе под нос проклятия.

Максим проводил Илис к двери и на секунду остановился возле хозяина гостиницы, у которого хватило ума промолчать, когда к их столику подсел капитан. Сунув ему в руку несколько монет, он сказал что-то по-немецки и, взяв Илис под руку, вышел на улицу.

— Нам надо спешить, — проговорил он, обнимая ее за плечи. — Нельзя опаздывать на встречу с Хиллиардом.

— Тебе грозит опасность, Максим. — Остановившись, она с мольбой посмотрела на мужа. — Тебя могут убить. Неужели ты обязан встречаться с Хиллиардом?

— У меня нет выбора, любимая. Поверь, я хотел, чтобы наша первая брачная ночь прошла по-другому. Я намеревался провести этот вечер вдвоем с тобой. Но судьба перевернула мои планы. Если бы дело не было столь важным, я бы никуда не пошел. Мне остается только просить тебя набраться терпения и верить, что я не буду надолго откладывать тот момент, когда ты по-настоящему станешь моей женой. — Он наклонился и, не заботясь о том, что за ними могут наблюдать, поцеловал ее в губы. Потом взял за руку и повел к лошадям.

Максим подтянул подпругу на седле и подсадил Илис. Она потянулась за поводом, но он внезапно схватил ее затянутую в перчатку руку и прижался к ней губами, моля Бога о том, чтобы позволил ему вернуться и исполнить данную клятву.