Такие разные половинки. Настоящее

Глава 1

Крадучись, пробираясь по узким галереям жилой башни, принадлежащей роду супруга, я спешила к балкончику с флаерами. На этаже, что принадлежал только нам, неизменно царила тишина, лишь изредка развеваемая шуршанием потоков лавы, которые, переплетаясь, образовывали новые и новые причудливые формы стен.

- Дейнари, - голос Наринена вынудил меня остановиться. Ускользнуть незамеченной не удалось, - ты готова?

Привычно сдержав мученический вздох, отрицательно качнула головой, подтверждая очевидное: нет. Но для меня не было ничего невыносимее, чем присутствие на официальных императорских сорумах. Их со времен создания империи каждые новые луны проводил правитель Цезариона, имея целью выслушать мнение жителей по любым вопросам, которые они полагают достойными его внимания. На каждом соруме императора - а сейчас им был мой дядя - сопровождали члены его семьи – ближний круг первого лица империи. Не раз бывало, что император, доверяя, именно нам поручал решение каких-либо возникших вопросов.

Для меня же несколько дней сорума неизменно оказывались пыткой. Выросшая вне империи и спустя четырнадцать лет после возвращения в родной мир так и не сумевшая полностью встроиться в него, лишенная многих элементарных знаний об арианской жизни и морали, о которой другие узнавали исподволь, просто проживая свою жизнь тут, я каждый раз ощущала свою ненужность. Чуждость!

Даже присутствие Лики – в прошлом жительницы Земли и пары моего брата Дарга, казалось более уместным. У нее получалось порой подмечать суть, что ускользала от большинства.

Впрочем, ее супруг не настаивал на постоянном присутствии на сорумах своей земной женщины. В отличие от моего! Но Наринен не мог явиться на сорум без непосредственной родственницы императора – меня. А он считал их посещение архиважным и не пропускал никогда.

Я же… час за часом и день за днем ждала завершения этой бесконечной вереницы обращений, жалоб, требований, упреков, надежд. И, признаться, не слышала никого из них. Словно воздух надо мной тяжелел, вдавливая в лавовое кресло и не давая слышать – на каждом соруме я превращалась в застывшую статую. Не могла слушать о горестях чужих судеб…

- Мне осталось только сменить одежду, - обреченно вздохнула, понимая, что избежать очередного сорума не смогу. Даже чуть задержаться, опоздав к открытию, мне не дано.

- И волосы! Распусти их! – Назидательным и неизменно тихим голосом распорядился Наринен. Смирившись, я кивнула и развернулась к двери, когда в спину мне долетел его голос. – Будь достойна семьи, которую мы представляем, - императорской. Не разочаровывай меня!

Вот оно! Радуясь, что супруг не видит моего лица, на миг прикрыла веки, скрывая наверняка отразившуюся в глазах боль.

«Разочарование», - он часто использовал это слово, говоря обо мне. О нас с Соли.

За годы, прожитые в арианском браке, я умудрилась стать для своей пары разочарованием во всем. Не смогла скинуть налет дикости и резкости, выработавшийся у меня за годы плена и жизни рядом с метхом, не научилась лоску, умению предстать в наилучшем виде и манерам, присущим представителям значимого рода супруга.

Особых талантов и склонности к чему-то не проявила, до сих пор продолжая наверстывать годы, лишенные элементарных знаний. И такого желанного супругом ребенка ему не подарила. А самое главное, обладала тем, чего он отчаянно желал, но никогда не смог бы получить, - светлыми волосами, истинным знаком отличия и возвышения, принадлежности к правящей семье.

Пусть Наринен никогда не давал волю своим чувствам, неизменно укрывая их под покрывалом безликой сдержанности, я чувствовала – это гложет его. Оттого, являясь единственным темноволосым арианцем на собраниях императорской семьи, он всегда укрывал голову специальным убором, объясняя это мешающими ему заниматься делами империи прядками налезающих на лоб волос.

- Дейнари, твой долг подарить мне ребенка! Моему роду продолжение! Того, в ком будет наша кровь и кто будет отмечен светловолосым обликом. Я подарил тебе новую жизнь, собрав осколки твоей сломленной судьбы, ты же можешь отплатить мне такой малостью. Требуется только захотеть…

Прозвучало это лишь однажды за нашу совместную жизнь, когда он на миг потерял самообладание, позволив гневному упреку сорваться с губ.

Случилось спустя три с небольшим года после ариан, когда Наринен уходил из спальни в очередной виток цикла, не почувствовав во мне зарождения новой жизни.

Тогда я поняла, как желанен, как необходим ему наш общий ребенок. Насколько он мечтает о потомке, который будет очевидным отпрыском императорской семьи и одновременно наследником его рода. В своем сыне он жаждал воплотить собственные чаяния. Ведомая чувством раскаяния и вины, живя с нарастающим ощущением никчемности и неспособности оправдать надежды Наринена, я искренне пыталась. Ночами лежала без сна, всматриваясь в огненные потоки над головой, и пыталась представить… увидеть… захотеть этого ребенка.

Не получалось.

- Я быстро соберусь, - не оборачиваясь, так же привычно скрывая душевное смятение за внешней невозмутимостью, ровным тоном откликнулась я, прежде чем устремиться вон из зала.

К счастью, Соли нет сейчас дома. Она с Анжеликой улетела в какую-то из дальних башен Цезариона. Пара Дарга собирает материал для земной энциклопедии о культуре и быте арианцев, которую намерена создать. Лика уверена, зная больше друг о друге, наши цивилизации скорее смогут стать ближе. Дело ее требует долгого и кропотливого труда, но она не унывает, продолжая выкраивать время на такие путешествия. Часто она берет с собой сыновей и… мою Соли.

И как бы не было тяжело осознавать, что в этой во многом не похожей на нас женщине дочь обрела душу более близкую, чем родная мать, я неизменно смирялась с этой данностью, радуясь тому, что хоть так в ее судьбе присутствует семейное тепло, смех окружающего счастья и истинное доверие. Все лучше, чем неизменный холод и безликая тишина нашего с Нариненом дома.

Вопреки всем стараниям и искреннему желанию Анжелики помочь у меня не получалось открыться дочери. Научиться любить ее?.. Нет! Я любила, отчаянно и верно, с каждым годом ее взросления все сильнее и одержимее, но не способна была показать ей свою любовь. Открыться и довериться, сломить давно сковавший меня лед требований, оказавшихся невыполнимыми намерений и ошибочных решений.

И чем отчаяннее я желала близости со своим ребенком, тем сильнее боялась… разочаровать и дочь. Окончательно оттолкнуть Соли, явив ей доподлинно всю никчемность собственной личности. Зачем ей такая слабая мать? И продолжала цепляться за установившиеся в нашей семье порядки. За прохладу… за жизнь без живительного тепла и доверия.

Даже тепло чужого тела у нас не поощрялось. Наринен не был сторонником прикосновений. Поначалу, измученная разрозненными воспоминаниями о попытках Кирена вернуть меня в сознание, о его нежных ласках, призывах и мольбах, что и спустя годы мучают, не давая спать, я приветствовала эту сдержанность. Полагала ее освежающе верной, так контрастирующей с давящим ощущением неизменно близкого присутствия метха. Но со временем, когда потребность в одиночестве прошла, я стала искать душевной близости, взаимопонимания, поддержки, тепла чужих объятий, которых не доставало. И пришла сама посреди ночи в покои супруга.

- Дейнари, - холодно поприветствовал меня он, пробудившись. – Что ты делаешь здесь?

- Мне… холодно, - ежась под его неприязненным взглядом, робко призналась тогда. – Можно, я останусь с тобой? Я просто побуду рядом. Лягу тихо…

Как когда-то делал Кирен, думая, что я не слышу, прокрадываясь и устраиваясь рядом на полу, где я лежала, скованная цепями, обессиленная и заледеневшая после очередного припадка яростного безумия на холодному полу каюты. Крайне осторожно, не тревожа меня, он умудрялся лечь совсем близко, повторяя своим телом изгибы моего и даря такое необходимо тепло.

- Не стоит, - ровно, с толикой отчужденности, медленно и доходчиво пояснил Ниранен, заставив замяться на месте. – Сейчас не тот период твоего цикла, когда нам имеет смысл быть рядом. Вернись к себе и погрузись в согревающие потоки, - словно маленькую несмышленую девочку отчитал он в ответ.

В тот раз меня хватило только на кивок. Силясь не заплакать прямо тут, скупо качнула головой и побрела назад, сжимая ледяными руками плечи.

Вопреки давнему решению забыть, вспомнился Кирен. Когда я после окончательного надлома питающего сознание энергетического каркаса изредка приходила в себя и смотрела вокруг осмысленным взглядом, прося метха обнять меня, он тут же кидался навстречу и стискивал обеими парами рук так, что я с трудом дышала. Но никогда не противилась, находя в этой обвившей жаром силе странное упоение и поддержку. И именно сейчас, давно покинув свой жуткий плен, соединив судьбу с одним из достойнейших соплеменников, я в одиночестве брела в свою спальню и… впервые осознанно думала о Кирене.

Мысли о метхе всегда неразрывно рождались в голове при малейшем размышлении о Соли. Так и сейчас, привычно заставляя себя не вдумываться в очевидную отчужденность между мной и Нариненом, заволновалась о дочери. Между нами всегда было условие – каждые два дня она обязательно выходит на связь. Соли почти никогда не оставалась рядом, отсюда и это решение. Стремительно собираясь на сорум, распуская по плечам волосы, как того желал супруг, я мысленно прокручивала в голове наш с ней предыдущий разговор.

- Мам, мы в долине «первых поселений», - делилась хотя бы кусочками своей жизни Соли, восторженно рассказывая о землях, где в давние эпохи обитали древние арианцы. Сейчас эта зона является историческим наследием, и допуск к ней имеют только исследователи. – Тут сто-о-олько интересного!

Лицо дочери светилось от счастья и довольства, как и всегда, когда она оказывалась в окружении семьи брата. В нашем с Нариненом доме она чаще выглядела зажатой, дерганой и угрюмой. Поэтому я никогда не противилась ее желанию сблизиться с семьей Дарга и Лики. Как бы ни обидно было осознавать последнее, но я остро ощущала свою неспособность создать ей такую же искреннюю и теплую атмосферу у нас дома. Любые старания разбивались о нежелание Наринена сближаться с моей дочерью.

- Дейнари, - каждый раз сухо одергивал он меня при любой попытке устроить семейную прогулку или хотя бы общий обед, - ты же все понимаешь. Мы делаем доброе дело – у девочки есть дом, семья и имя рода. Но также не стоит забывать и о том, какое наследие несет Соли. Это обязательно будут учитывать все, кто будет окружать ее во взрослой жизни. Да, ее будут принимать всюду как члена моего рода, но… - и он красноречиво поджимал губы, предлагая мне додумать дальнейшее самостоятельно.

- Она беловолосая арианка! – Возмущенно спорила я с ним, не желая в душе принимать такое восприятие Соли.

– Так что будет предпочтительнее не баловать ее излишне, - не реагируя на мой возглас, продолжал Наринен. - Это закалит ее дух! И перестань ежегодно таскать ее к месту силы. Если ты была лишена этого сама, не значит, что… ребенок должен купаться в волнах изначальной энергии так часто. Думаешь, это отмоет ее кровь?

- Что за нелепость, - трясла я головой, не соглашаясь. – Причем тут кровь? И не смей утверждать, что она у нее грязная! Волны изначальной энергии важны для гармоничного развития ее тела и сознания. Хотя бы так я желаю компенсировать для Соли…

- Не говори мне об этом, - прерывал супруг. – Твои утверждения, что ей не хватает теплоты и счастья, смехотворны! Каждый из нас должен с детства осознавать, какое место ему отвела судьба. Ты же пытаешься заслонить от нее истину, зарождая в ее сознании уверенность, что в будущем ей будут доступны большие возможности.

Любые попытки разубедить Наринена разбивались о его непоколебимую убежденность.

- Меня воспитали, не тиская на руках каждый час и не бросаясь с поцелуями по малейшему поводу. Вырастили с четким осознанием важности моего предназначения. Ты же понимаешь, насколько значим мой вклад в благополучие Цезариона? Это позволило мне не потерять веры и не сломиться, зная, что я смогу отыскать и вернуть тебя! Не стоит забывать об этом.

Дарг и Лика относились к Соли совершенно иначе. Они любили ее искренне и горячо, не стесняясь демонстрировать свои чувства. Собственно, они не делали различий между ней и своими детьми. Поначалу, еще до появления у них старшего сына, согласились забрать к себе мою девочку на время, необходимое нам с Нариненом для обустройства своей семейной жизни. Супруг настоял на этом, заверяя, что, как только я окончательно освоюсь, Соли вернется в наш дом. Позже он уверял, что прежде необходимо появиться нашему общему ребенку.

- Какая семья без детей? – Скупо улыбался он, успокаивающим жестом проводя по моим волосам, завершая каждый разговор на эту тему. – И для Соли будет напарник для игр.

Так прошло пять лет. Поначалу брат и его пара часто говорили о том, что малышке необходимо жить со мной, но потом они перестали напоминать об этом. Вероятно, как и я, поняли, что с ними ей лучше…

Спустя годы я смогла добиться от Наринена права вернуть дочь. Но не возможности создать для нее настоящий дом. Как бы я не билась и не пыталась, но даже сама не могла преодолеть странную преграду, возникшую между нами. Глядя на Соли, я видела Кирена. Сразу вспоминала о времени, прожитом рядом с метхом. Часто это были хорошие воспоминания, заставлявшие меня улыбаться в душе, но не всегда… И неизменно они порождали слишком много волнений, которых я опасалась. Избегала, по примеру супруга отгораживаясь от всего стеной безразличия. Увы, и от Соли тоже.

Конечно, я запрещала себе переносить на дочь отношение к ее отцу. Старательно давила в памяти все, что было связано с пленом. Но вероятно она все же чувствовала заминку всякий раз, когда я решалась обнять и приласкать ее. Оттого и искала тепла и искренности в семье брата. А я отпускала раз за разом, позволяя проводить в их доме все больше и больше времени.

Наринен же и вовсе не стремился мне помочь, не всегда даже замечая долгое отсутствие Соли. Я же без нее всегда мучилась, особенно остро ощущая пустоту и бесконечную никчемность проходящей мимо жизни. Дочь была тем единственным смыслом, ради которого я что-то делала. Ради чего я желала что-то делать! Но сознательно лишала себя и этого, понимая, что дочь намного счастливее рядом с Даргом и Ликой.

И, скрывая мучившую боль и чувство возрастающей утраты, каждый раз улыбалась в ответ на безмолвный вопрос в обеспокоенных глазах брата и его супруги. Я видела, что они жалеют Соли, особенно жалеют ее. Оттого неизменно долго плакала, закрывшись у себя, после очередной разлуки с моей девочкой.

Я не могла позволить ей быть рядом, но страдала, находясь вдали от нее.

- Это к лучшему, - всякий раз, видя мои заплаканные глаза, увещевал Наринен, - нам надо думать о собственном ребенке.

Но у меня не получалось. Возможно, именно потому, что все мысли и переполнявшее душу желание, внутренняя мольба, с которой я взывала к истинной энергии нашего мира, сводились к одному – я отчаянно жаждала, чтобы моя дочь была счастлива. Пусть даже и вдали от меня.

Украсив основание хвоста специальными блестящими нитями, взглянула на свое отражение в серебристом потоке лавы. Убедившись, что готова к очередному никчемному прозябанию на соруме, направилась на поиски Наринена.

- Отправляемся? - Немедленно отреагировал он.

- Прошу немного задержаться, - так же скупо и безэмоционально остановила я его просьбой. – Хочу связаться с кораблем Лики. Соли еще вчера должна была сообщить о новостях.

- С ней наверняка все хорошо, - недовольный очередной заминкой отмахнулся супруг.

- Нет, - твердо прервала его и тут же, отступив к информационной поверхности, отправила сигнал.

Наринен, вынужденный ждать, насупился и отступил, выходя из обзора моего собеседника.

Не отвечали мне довольно долго, заставив нервничать сильнее. И когда специальная зона информационной поверхности прояснилась, отражая лицо дочери, я выдохнула с облегчением.

- Соли! – По причине беспокойства голос прозвучал строго. – Ты почему пропала?

Лицо девушки, в которую незаметно за эти годы превратилась моя девочка, отразило смущение и некоторую растерянность.

- Мама… - она замялась, бросая взгляд куда-то поверх экрана. – Я собиралась с тобой поговорить сегодня. Просто не хотела тебя … расстраивать. Тут такое дело… - она глубоко вздохнула и выпалила разом. – Мы были в долине. Тут отец связался с Ликой и… Оказалось, что от этой части Цезариона лететь до Тридара ближе. Он пригласил меня… нас. И мы решили махнуть на денек-два в гости! Прости…

В потрясении застыв, забыла, что от меня ждут ответа. Слова застряли где-то в горле, став громоздкими и неповоротливыми. Соли с виноватым видом мялась напротив экрана, периодически посматривая куда-то в сторону. Но я замечала в глубине ее глаз и намек на вызов, таящийся где-то позади всех очевидных эмоций протест. И именно это сдерживало от яростного возмущенного окрика.

«Она сейчас рядом с Киреном! Немыслимо…»

Руки невольно сжались в необъяснимой и с трудом контролируемой потребности что-нибудь сломать. Известие Соли буквально сразило меня. Словно бы я получила удар под дых… Странно, но я восприняла это как предательство. Теперь уже со стороны дочери намерение выйти за рамки дозволенного. За границы того, с чем я готова была мириться!

Соли заставила меня вновь думать о метхе. А я всей душой противилась этому. Обида опалила гневом и ревностью: почему к нему, а не ко мне?

«И ведь этого бы не было, не отправься она в полет с Ликой. Как она допустила подобную встречу?..»

- Анжелика далеко? – В итоге выдавила из себя натужный вопрос.

В этот миг я забыла о том, что нас разделяет пространство, что где-то в стороне мнется недовольный Наринен, что сорум вот-вот начнется. Все мое сознание сжалось до одного яростного всплеска эмоций: Кирен! В нем я привычно видела источник всех бед. И волна ревности за внимание дочери, злоба на пару брата за то, что приняла решение, которое не имела права принимать, а главное – внезапное осознание, что совсем скоро Соли не потребуется ни мое, ни чье-либо еще разрешение… Она будет вольна делать что угодно. Даже видеться с отцом!

Все эти мысли нахлынули стремительной волной, заставив осознать: время пролетело мимо. Дочь выросла, а я умудрилась не заметить этого.

«Вольна делать больше, чем я!»

- Дейнари, мои пожелания хорошего дня, - миг ослепления яростью прервал голос, которого я не слышала многие годы, но который, как выяснилось, не забыла и мгновенно узнала.

Медленно подняв уткнувшийся в пол взгляд, увидела того, кого давно забыла. По крайней мере, надеялась на это. Не знаю, насколько меня изменили прошедшие годы, но метх… Чего я не ожидала, так это увидеть серьезного мужчину, ставшего шире в плечах и державшего в руках книгу, с сосредоточенным видом смотрящего на меня.

– Мы с тобой не всегда ладили, но давай не будем из-за какого-то двухдневного изменения планов собирать всех демонов прошлого. Если ты хочешь обвинить кого-то в произошедшем – обвиняй меня. Это не страшный замысел и не тайный заговор. Просто так сложились обстоятельства, что мне надо было передать кое-что правителю Цезариона, а Анжелика была так близко. И мы решили воспользоваться подвернувшейся возможностью. Все получилось спонтанно. И уже сегодня Лика и дети отправятся обратно.

Даже то, как спокойно и здравомысляще Кирен говорил мне все это, убеждая не срывать свое недовольство на Соли и Лике, выводило из себя еще больше. Меня затрясло мелкой дрожью. Был бы он рядом – накинулась бы на него с яростью безумца. Какое право он имеет решать что-то, касающееся моей дочери?! Никакого! Но метх был вне моей досягаемости, и отчего-то я не могла позволить ему владеть инициативой.

- Вижу, ты научился носить одежду, - процедила вместо приветствия.

Мне хотелось напомнить, что он всего лишь жалкий варвар, неуемный дикарь и полуголый воин! А значит, и посметь не может влиять на Соли. Тем более располагать ее к себе! А того мужчину, что я видела перед собой, нельзя было охарактеризовать иначе, кроме как приятный и обаятельный. Внушающий доверие!

Стоявшая за его плечом Соли при моих словах страдальчески подняла взгляд к потолку и что-то простонала. Я поняла по движению губ, слишком знакомым оно было: «Мама, не надо…»

Кирен отложил книгу на небольшой столик, первая пара его рук нырнула в карманы брюк, вторая сжала края стола, метх медленно выдохнул. Он явно не был так спокоен, как пытался показать.

- Благодарю, что отметила мой скромный прогресс на ниве самосовершенствования. Вопреки твоим опасениям я не сварю гостей в котле и не съем их полусырыми. Я передам Анжелике, что ты в курсе изменения их планов и не станешь переживать понапрасну, - сверкнув серым, на миг ставшим острым как бритва взглядом, подытожил Кирен, смотря уже иронично.

Чувствуя себя маленькой девочкой, которую подловили на глупой шалости, и опасаясь продемонстрировать, насколько сильно потрясена этой пусть и дистанционной, но встречей, я решительно коснулась ладонью лавовой поверхности, разрывая связь. Это стало импульсивным порывом, желанием укрыться от его всеподмечающего взгляда, потребности обрести мгновенно покинувшее меня самообладание, но я пожалела о нем тут же. Что подумает Соли? Что безразлична мне? Что я взбалмошная эгоистка, застрявшая в детстве?

Рука дрогнула, вновь потянувшись к информационной поверхности, когда ее перехватил Наринен. О том, что супруг стоит рядом и ждет меня, теряя крохи терпения, совершенно забыла.

- Это было верное решение, - несомненно говоря о так взбалмошно оборванном мною разговоре, сухо прокомментировал он. – И нам пора. Сорум должен уже начаться. И ты теперь знаешь, что Соли вне опасности.

Слишком потрясенная навалившейся на меня встречей со старательно забываемым прошлым я машинально развернулась и пошагала следом за ним, едва ли думая о том, что делаю. И весь последующий день провела в полусне, не замечая и не слыша ничего вокруг больше, чем обычно. Перед мысленным взглядом стояло лицо метха. Совершенно не то лицо, что я помнила в своих кошмарах.

Лицо, чьи черты я видела в Соли. Лицо мужчины, который тоже не был готов к разговору со мной - чем больше я запоздало анализировала выражение его глаз, тем больше уверяла себя в этом. Кирен показался мне… смущенным. Больше того, он совсем не выглядел неизменно непоколебимым воином, которым, казалось, навечно должен представляться мне.

«Он и моя дочь сейчас вместе», - именно эта мысль пугала даже больше нашего внезапного столкновения.

Я изводила себя предположениями одно хуже другого – что-то глубоко в душе подсказывало: сегодня очередная часть моей жизни осталась в прошлом и глобальные перемены неизбежны. Они грядут, и я не в силах повлиять на это. Перемены – именно то, чего я страшилась всю свою жизнь, всеми силами избегая малейших их симптомов. Но что если эти изменения затронут мою дочь?

«Что если Соли… пожелает узнать своего отца?»

Вдруг я осознала, что это стало самым большим страхом моей жизни. И вот он превратился в реальность.

- Дейнари? – Голос дяди прозвучал неожиданно, вырвав из пучины самых тревожных предчувствий. Он явно использовал влияние родового кулона, висящего сейчас на моей шее, чтобы привлечь к себе внимание.

- Да? – Напряженно переспросила в ответ, озираясь кругом. Очередной посетитель только что покинул зал, а следующий еще не вошел. Осмотревшись, подметила сосредоточенно спорящих о чем-то шепотом Наринена и Дарга. Они изучали информацию на явно старом рохбе, не обращая на нас внимания. Именно этот факт позволил мне решиться на тоже не дающий покоя вопрос. – Дядя… Правда ли, что… когда-то пленивший меня метх что-то должен был передать тебе через Анжелику?

Язык не повернулся охарактеризовать Кирена как отца Соли. Мне вообще трудно было вслух произнести его имя.

Нир бросил пристальный ответный взгляд и нахмурился. Лицо его чуть затвердело, напомнив мне, что этот арианец не просто мой родственник, он еще и правитель нашего народа. Тот на чьих плечах лежит ответственность за судьбы многих.

- Да. На удивление, но этот метх оказался очень полезен. Он занимается изучением наследия древних сартхов. И продвинулся в этом гораздо дальше других. О некоторых особенностях их существования он знает даже больше наших ученых. Так сейчас метх передает нам недостающие знания, которые необходимы для расшифровки загадочных объектов, оставленных по всему нашему сектору беловолосой расой прародителей.

Нир ответил мне очень сдержанно, если не сухо. Словно бы давал понять, что все пережитое мной по вине Кирена – это частности. А надо думать на порядок выше – о тех возможностях, что могли дать нам всем сведения о возможностях сартхов. Они же, обладая не самой большой численностью, очень успешно противостояли верпанам. Узнать, как им это удавалось, было бы полезно всем…

Сглотнув, проглотила колкий и гневный ответ, готовый сорваться с губ. Имею ли я право упрекать правителя, осуждать его решение сотрудничать с метхом?.. Уж точно не я. Все эти годы дядя неизменно шел мне навстречу в любом вопросе, стоило мне обратиться к нему с просьбой. Не то чтобы мне часто что-то от него требовалось… Но Наринен почти регулярно передавал через меня обращения от членов своего рода.

- Ясно, - против воли голос прозвучал слегка глухо, а взгляд скользнув в сторону. Хвост, укрытый полами длинного наряда, я суетливо прижала к ноге, боясь, что он выдаст мое потрясение.

О чем бы я ни думала в отношении метха все эти годы, но я точно не предполагала связей, возникших между ним и… моим народом. Это стало еще одним ударом под дых. И сейчас мне требовалось время, чтобы восстановить дыхание.

- Дейнари, - вопреки моим ожиданиям Нир потянулся ко мне, явно желая сказать что-то слышимое только мне. – Ты… не разговаривала с ним больше? Ни разу с момента возвращения? Даже из-за Соли?..

Голос дяди звучал пытливо, немного недоуменно и встревоженно. Он смотрел внимательно, явно подмечая малейший сигнал, против воли отправленный моим телом. И я поняла, что сильнейшие эмоции, накрывшие меня сегодня, прорвались сквозь броню извечного безразличия.

- Ээ… кажется нет. Я не думала об этом. И сейчас… не стоит говорить о метхе, - спешно забормотала в ответ, жалея, что поддалась слабости и начала этот разговор.

К счастью, в зал вошел арианец с очередным обращением, и Нир сосредоточился на нем. Но последний взгляд, брошенный на мое лицо, прежде чем правитель переключил внимание на гостя, сказал мне о намерении вернуться к этому вопросу.

Чуть не взвыв в душе – а я меньше всего была готова обсуждать Кирена – сжала пальцы в кулаки, стараясь вернуть неизменное самообладание. Понимая, что улыбаюсь натужно, продолжала следить за дядей. Он с деловитым вниманием слушал нового посетителя, явно не играя и не оставаясь безучастным к его словам. И это неожиданно удивило.

Все в нашей семье знали, что он очень тяжело переживает расставание со своей, долгое время остававшейся единственной, женщиной – подругой Анжелики, довольно взбалмошной и порой бестактной землянкой. Я, полностью погрязнув в своем внутреннем мирке, мало обращала внимание на их пару, но, кажется, окружающие полагали, что их отношения крепки и основаны на истинном выборе. Большинство считали, что они пройдут ариан и, как и мой брат с Ликой, станут семьей. Но его женщина внезапно покинула нашу планету, оставив Нира.

Был ли это их общий выбор? Сейчас, наблюдая за дядей, я отметила усталый вид, немного поникшие плечи и… затаенную резкость в движениях. Вряд ли кто-то посторонний бы распознал в непоколебимом правителе Цезариона эти приметы, но я вдруг поняла: разлука тяготит его.

«Как я могла настолько не интересоваться судьбой дяди? Дарга? Лирна?»

Вспомнился мне и двоюродный брат, что сейчас направлял наш флот на границе территорий верпанов.

Тягостные размышления о собственной черствости накрыли с головой. Почему я не замечала, что отгородилась от всех? Старательно избегаю любого намека на переплетение наших жизней? Ради этого я так стремилась вернуться домой?

Увлеченная грустными мыслями, не заметила, как закончился первый день сорума. Дарг и Наринен подошли ко мне. Супруг непривычно галантно поспешил подать мне руку, помогая подняться.

- Через несколько дней запланировано большое мероприятие – император собирает совет по вопросу борьбы с верпанами. Как ты знаешь, мы взаимодействуем с жителями Земли, но в последние годы появились некие обстоятельства… - Дарг запнулся, явно не желая меня пугать. Но я и так понимала, что причина весома. Большой совет, где присутствуют главы сильнейших родов, собирают не так часто.

- Разумеется, мы явимся, - вмешался Наринен, не уловив заминки.

Брат бросил на него странный взгляд, который отозвался в моей душе предчувствием: что-то неминуемо случится.

- Там будут и гости, представители других рас.

- Да, земляне, мы поняли.

Я молчала, не решаясь произнести хоть слово. Дарг нахмурился, посмотрев на меня поверх плеча ставшего между нами Наринена.

- Не только они. На самом деле, мы ожидаем появления метха. – Брат снова запнулся, подбирая слова. На этот раз мой супруг не перебивал, естественно, удивленный фактом присутствия представителя расы бесполезных варваров. – И он… знаком тебе.

Последняя фраза относилась только ко мне. Но, кажется, я еще раньше поняла, что он скажет. Все сегодня сводилось к одному – к Кирену.

- А зачем ему присутствовать там? – К счастью, недоумение Наринена избавило меня от необходимости отвечать что-то немедленно.

- Вклад метха очень значим. Он сильно помог нам в сложной ситуации. Нир расскажет подробнее.

- Значим?

Голос супруга выражал толику брезгливости. Я примерно представляла, что он думает. Возможно, что Кирен невольно помог арианским кораблям, атаковавшим верпанов, подвернувшись тем на пути и невольно задержав.

- Это… та часть событий, о которой я не могу говорить, - неожиданно загадочно отреагировал Дарг. При этом он продолжал вопросительно смотреть на меня. И мне пришлось дать ответ. Хотя бы попытаться…

- Думаю, не стоит… - начала я хрипло облекать в словесную форму паническое нежелание лично встречаться с Киреном, но была остановлена категоричным заявлением Наринена.

- Мы будем! Если дело дошло до того, что глупый метх полезен Цезариону, мы должны знать о проблеме!

- Напрямую нашей цивилизации ничто не угрожает, - счел необходимым предупредить Дарг, принимая решение главы семьи, как принято у нас. Ведь прошедшие ариан чувствуют друг друга. – Не больше чем обычно.

***

- Пожалуйста, - едва мы, покинув общий зал, остались вдвоем, взмолилась я. - Не пойдем. Ничего не случится, если один раз пропустим. Я… мне… плохо. Я не смогу.

- Дейнари! – В раздражении поджав губы, Наринен резко отвернулся, шагнув к флаеру. Я же осталась стоять рядом с вздымающимся вверх огненным фонтанчиком. Его искорки попадали на кожу, но я не чувствовала, застыв в отчаянии. Все в моей душе восставало против мысли о встрече с метхом. – Мы там будем, мы нужны правителю и Цезариону! Все.

Не оглянувшись, он молча запрыгнул во флаер. Мне не оставалось ничего другого, кроме как медленно поплестись следом. По тону супруга я поняла: его не остановят никакие мои мольбы.

В напряженном молчании мы долетели до башни, где жили все представители рода Наринена. Он, так и не взглянув на меня, явно сдерживая негодование от моей несуразной просьбы, спешно выпрыгнул, едва мы приземлились на парковочную площадку, и ушел, предоставив меня самой себе. Ощущая небывалую подавленность, я побрела в свою спальню, надеясь укрыться там, успокоиться и отдохнуть. Силы в скором времени мне, наверняка, понадобятся. Встреча с Киреном – это то, что я полагала, мне уже никогда не грозит!

В багровых отблесках светящегося огненного потока понуро присела на мгновенно трансформировавшуюся в удобную полость поверхность комнаты. А затем и вовсе улеглась в послушно изменившуюся согласно моим желаниям лаву. Усталость давила, не оставив мне шанса найти хоть какой-то положительный момент во всем случившемся. Проиграв битву с собой, я уснула, провалившись в странную дрему.

И во сне явственно увидела себя очнувшейся в таком памятном для меня месте. Крошечный куб минимального пространства – как ни ляг, неминуемо будешь касаться противоположных стен. Я так много времени провела в этом месте, мгновенно узнав его…

«Опять наказана? – Первой мелькнула мысль. Мне не было страшно, страх к этому месту я переборола в прошлый раз. – Насколько в этот раз?»

Но стоило первому смятению меня покинуть, а дыханию выровняться, как я осмотрелась, заметив явные странности. Первая и самая значимая – Кирен сидел рядом, неловко согнув свое слишком крупное для этого отсека тело, привалившись к стене. Мои ноги уместились под его согнутыми коленями. Тело метха перекрывало мне путь наружу. И второе – дверь камеры оказалась открытой!

Ведомая странной идеей, я постаралась плавно выскользнуть из-под него. Но Кирен моментально проснулся, стоило мне шелохнуться. Взгляд его казался мутным и сонным, множество красных прожилок испещряли белки его глаз. Метх был не похож на себя самого – усталый, помятый и… настороженный.

- Дейнари? – Чуть ли не шепотом позвал он меня, одновременно каким-то заученным движением перехватывая мои ноги нижней парой рук. – Смотри на меня. Ты видишь? Понимаешь? Ты узнаешь меня? Только не бойся!

Я удивленно моргнула, пораженная его измученным обликом и нетипично настороженным поведением. Словно бы он ожидал от меня угрозы! Впрочем, о том, что моменту предшествовало, не думала – голову наполнял странный туман забвения, я никак не могла сообразить, что было до того, как я уснула на подстилке в карцере в обществе Кирена. Меня сейчас переполняла необъяснимая эйфория! Возможно, оттого что я не ощущала давящей на виски и сводящей с ума боли? Или причина в том, как завораживающе мощно вздымалась грудь метха, явно старавшегося сдерживать свои движения.

Подметила я и подрагивание его плеч – это дернулась ко мне верхняя пара рук. Чуть качнулась голова – его определенно тянуло склониться ко мне ближе, но он удерживал себя от этого порыва.

А вот я сдержать себя и не пыталась. Кирен как обычно был в одних простых тканевых коротких штанах, что едва скрывали его ноги чуть ниже колен. Поразительно, но они тоже имели вид плачевный – где-то опаленные, местами надорванные... Но меня одежда заботила в последнюю очередь. Нестерпимо тянуло вперед – коснуться ладонями тела метха, где так завораживающе напрягалось и перекатывалось множество мышц. Медная кожа по мере продвижения моего пристального взгляда покрывалась испариной – Кирен точно нервничал, пусть и сохранял невозмутимый вид. Но я знала его достаточно, чтобы догадаться: он словно пружина, готовая выстрелить мне навстречу. Почему?..

Но угроза меня не волновала. Как если бы сейчас я увидела его впервые. Не зная, кем являюсь сама и кто он. Словно нас не связывает странное прошлое и ничего не ожидает после сего момента. Мне нестерпимо хотелось прожить именно настоящий миг максимально полно, осязая и ощущая, открывая для себя что-то крайне желанное.

С арианской ловкостью я переместилась, в доли секунды подтянув к себе ноги и встав на колени. Хвост стелился вдоль бедра, кончиком касаясь пола. Но метх был так же быстр – едва я шевельнулась, он уже сидел поперек входа, пружиня на кончиках ступней, явно готовый кинуться на меня.

Но меня устраивала и эта странность. Даже больше – мне до дикого возбуждения нравилась эта его скованность и замершая в ожидании сила. Мимолетно отметив, что и моя яркая одежда местами опалена и распадается лоскутами нарочито медленно, прогибаясь как самка какого-то животного, потянулась к мужчине. Зубы приоткрылись в оскале, ладони плавно заскользили по полу.

- Кирен… - непривычно грудным голосом промурлыкала я, облизываясь в ощущении странной жажды.

Серые глаза метха, в которых исчез и намек на сон, округлились.

- Ты меня слышишь? Понимаешь? Да? – Нервно дернул он головой.

- Я тебя вижу… - почти вплотную приблизила я к нему свое лицо. – Я тебя хорошо вижу…

Если бы он знал, как все сейчас двоится и троится в моих глазах, как меня завораживает зрелище его широких плеч, как тянет лизнуть его странного цвета кожу.

- Дейнари?! – Кирен не позволил мне прижаться лбом к его плечу, перехватив за шею. Явно сдерживая так. Но я неосознанно отметила, откуда-то помня о его силе, что обхватил он меня бережно. Даже нежно… - Ты ведь понимаешь? Верно? Я вижу: твой взгляд осмыслен.

- Отпусти, - продолжая облизываться, я наконец-то касаюсь ладонями его груди.

Тело метха такое теплое, даже горячее. Это мне нравится, порождая желание двигаться дальше. И я спешу в каком-то лихорадочном желании соприкоснуться с ним всей поверхностью своей кожи, не только ладонями. Кирен резко вздрагивает, когда я рывком подаюсь к нему, сразу обхватывая руками плечи и ногами его торс. Он едва успевает отдернуть руку, не сломав мне шею. Но я словно бы и не сомневаюсь в своей безопасности. Больше того, урча трусь щекой о его шею.

- Дейнари?! – Его вскрик выдает потрясение и… испуг? Отчего-то меня это удивляет.

- Помоги, - шепчу я, уткнувшись губами в теплую кожу на его горле.

Меня не смущает даже ощущение его ладони, вновь стремящейся отодвинуть меня. Он опасается, что я вцеплюсь зубами в его глотку?.. Но у меня совсем иные потребности. И они буквально сводят меня с ума, заслоняя все вокруг туманом нестерпимой жажды. Используя свое повисшее на нем тело как груз, я пытаюсь опрокинуть нас назад, утягивая и метха.

Но он стойко и без видимых усилий противостоит мне, продолжая сидеть на носочках поперек входа, и с затаенным напряжением во взгляде высматривает что-то в моих глазах.

- Что ты делаешь? Дейнари, ты понимаешь, что делаешь? – Немного хрипло выдыхает он мне в ухо.

Если верхняя пара рук Кирена стискивает мои плечи, готовая отбросить в сторону при малейшей угрозе, то нижняя… Две его ладони ложатся поверх моих бедер, не столько поддерживая, сколько лаская. И это дополнительно стимулирует – я чувствую, что метх откликается на мое желание.

Оно управляет мною, вынуждая сосредоточиться на единственном. На потребности немедленного обладания! Я снова дергаю его, понукая качнуться. В этот раз метх подчиняется, медленно, не отводя взгляда от моего лица, опуская на подстилку.

Едва я чувствую ее спиной, как размыкаю объятия, сдирая с себя остатки укрывающей тело одежды – моя светлая кожа горит в нетерпеливом желании соприкоснуться с медно-коричневой кожей мужчины. Но Кирен, уложив меня, пытается отстраниться. Я не позволяю, снова подаваясь к нему.

- Нельзя уходить, - кажется, я бормочу ему это, вновь притягивая к себе.

Ноги и хвост сдирают укрывающую его одежду. Меня мучает единственное желание – прогнуться под весом его тела. Слегка раскосые глаза Кирена огромны. В них не просто испуг, там паника! Это заставляет меня улыбаться и восторженно дышать.

Тело метха словно деревенеет, он явно не способен разгадать моих намерений. И все так же напряжен, словно ожидает подвоха. Одна его рука стискивает мое бедро, прижав к нему непоседливый хвост, другая ложится поперек груди, чтобы сдержать меня в случае стремительной атаки.

Но даже этим он не может заставить меня утихнуть и не ерзать. Мои бедра в инстинктивно ищущих движениях подаются вверх, вынуждая его чуть сменить положение своего тела, чтобы притиснуть их собственным весом. Наконец-то, я ловлю себя на чувстве узнавания – это ощущение тяжести его тела мне знакомо.

- Арианка, - голос Кирена дрожит, когда он снова взывает ко мне об ответе. – Твои глаза светятся зеленым? Что с тобой опять происходит? Что ты дела…

- Шш… - ведомая инстинктом и неистребимой потребностью тела, я прогибаюсь, откидывая голову назад и вновь обвивая его торс ногами. Из горла вырывается глубокий стон – я чувствую насколько небезразлично метху происходящее. Моя плоть прижимается к его, продолжая возбуждающе двигаться.

- Пожалуйста, не шевелись, - слышала ли я прежде мольбу в голосе хозяина? И вот она – отчаянная, смущенная и страстная.

- Шш… - меня переполняет восторг. Бороться с ним нет ни сил, ни желания. Я определенно не стремлюсь сейчас говорить. И даже думать.

Несколько невыносимых минут Кирен остается неподвижным, напряженным настолько, что воздух звенит вокруг нас. Во взгляде его боль. Укор? Обреченность. Или… обожание?

Тело его вздрагивает, бедра подаются назад – природа и глубинная жажда терзающих нас потребностей берут свое. Я с внутренним упоением ощущаю, как наши тела сливаются в такой необходимой мне близости. Забыв обо всем, что окружает, не помня и не имея сил размышлять о причинах происходящего, просто отдаюсь странному удовольствию.

Оно необходимо мне! Желанно. Что-то во мне стремится к четкой цели. К большему… К материнству.

Забыв о времени, мы вновь и вновь погружаемся в жар этой связи. Дышим с трудом, стискивая друг друга все сильнее. Кирен и вовсе чуть не пеленает меня обеими парами рук. Но я в ответ только теснее сжимаю ноги в инстинктивной потребности заполучить от этого мужчины необходимое – новую жизнь.

- Я хочу ребенка. Мне нужен малыш, - бормочу куда-то в его шею, всем существом жаждая завладеть необходимым. Словно бы где-то в моем сознании открылся ларчик с тайным знанием о том, что единственное может спасти меня. О том, что важнее любой значимой цели. Важнее самой жизни!

- Дейнари?! – Хрипит в ответ Кирен в какой уже раз ускоряясь до предела. Он явно потрясен. Как и я одержима этим его движением. Трением наших тел. Спасением, что оно несет. Остановиться метх уже не способен.

В томительном ликовании я замираю, чувствуя новый, очень нужный и теплый всплеск изначальной родной энергии. Он словно обещает избавить от боли, спасти. Я засыпаю с чувством, что использовала последний шанс, что нашла в себе спасительные резервы. Силы, отданные порыву страсти, иссякли – слабость и истома вновь уносят меня в бессознательный сон.

Сумев на миг приоткрыть отяжелевшие от неимоверного напряжения глаза, успеваю заметить ошеломленное лицо метха, нависшего надо мной. Я чувствую и его тело, в этой тесноте ему некуда отстраниться. И слышу дыхание – воздух со свистом вырывается из его груди. А еще…

- Господин! Она очнулась? Снова в ярости? Нападает? Я слышала шум, - чей-то обеспокоенный голос позади нас.

- Миротка, не приближайся! – Резким шипением реагирует Кирен на этот сторонний призыв. – Дейнари, она… в порядке.

Вздрогнув, резко открываю глаза, осознав, что все пережитое – лишь сон, а я одна в своей спальне в башне мужа. Пусть и поразительно яркое, но воспоминание. Образ, который я вспомнила впервые.

- Соли, - ощущая сухость во рту, выдыхаю беззвучно.

Сколько раз за эти годы я запрещала себе думать о том, как была зачата моя дочь. Я полагала, что это обязательно было ужасно. И вот сегодня, пораженная и напуганная известием о встрече с Киреном, я вспомнила…