Танцующая с ветром

55 – Мандагарский борщ

Казэ сел растоплять печь. Самую настоящую большую, добро сложенную печь. Сама печка, чисто выбеленная, украшенная крохотной цветастой плиткой. Ни пыли, ни паутины. На полке лежали мелко наколотые дрова и береста для розжига, ни опилок, ни щепы, ни сажи вокруг.

- Дым не привлечет ненужно внимание? – поинтересовалась я, обходя просторную кухню.

- Нет. В других поместьях слуги постоянно что-то готовят, к тому же, монахи временами окуривают дом, отгоняя демонов. – складывая на бересту дрова, отозвался он.

- Правда?

- Нет, но люди в это верят.

Посуда закрыта в серванте, за желтым с оранжевым стеклом тонких дверец. На столе скатерть без пятен и разводов. Коробочки на полке выстроены по размеру и подписаны. Я так привыкла к иероглифам, что не сразу разобрала резкий почерк Казэ, что на кондомовском подписал сорта чая и названия специй.

В стороне за ширмой располагался рабочий стол. От стены до потолка над ним нависала книжная полка, прибитая к стене. Ботанические справочники тут соседствовали с анатомическими атласами. Все на кондомоском и мандагарском языках. На столе лежал раскрытый журнал с рукописными записями.

Лютик едкий. Использовать свежим. При попадании в желудок вызывает сильные желудочные спазмы и колики, сильную тошноту с последующей рвотой.

Ландыш – красные плоды. Вызывает нарушения в работе сердца, одышку, приводит к поражению нервной системы.

Донник белый. Снижает свертываемость крови, приводит к кровоизлияниям.

Вех. Корни. Сок. Рвота, судороги, эпилептические припадки, смерть.

По спине пробежал холод, и я отступила от стола.

Казэ следил за мной. Внешне, он занимался печью, складывал дрова, рвал на лоскуты бересту, но поглядывал в мою сторону. Вид у него при этом был настороженный. Желая разбить неловкую, тревожную тишину, я выпалила первое, что пришло в голову:

- Тут все такое, — я не вольно запнулась – чистое.

Сконфузившись, я замолчала. Казэ не производил впечатление человека, заботящегося о чистоте и порядке. Даже сейчас, обросший, лохматый, в одежде с чужого плеча, он смотрелся чуждо, на этой аккуратной, чистой кухне.

- Ну да. Приходится поддерживать порядок. – Отряхивая руки, мужчина выпрямился и закрыл дверцу печи, за которой уже плясало разгорающееся пламя.

- Кто-то еще приходит сюда?

- Нет. – наконец обратив внимание на мой смущенный вид, он тепло улыбнулся – Целый день я строю козни и коварные планы, а потом возвращаюсь сюда и успокаиваюсь, наводя порядок.

Я так и не поняла, правду он говорил или шутил.

- Чего желаете отведать?

- Не знаю, чего-нибудь быстрого.

- Из быстрого у меня только немного подсохшие хлеб и сыр. Сейчас вернусь.

Он спустился в подвал, а я покосившись на журнал с ядами, отошла подальше и села на высокий табурет за столом. Хотелось пролистать записи, но я уже понимала, что там найду.

Казэ копался в подвале так долго, что мое воспаленное страхом воображение уже успело по напридумывать всяких кошмаров. Из подвала он вернулся не с топором, а с коробкой овощей.

- Вы ведь мандагарка? Значит должны уметь готовить борщ?!

С сомнением приподняв бровь, я заглянула в коробку. Овощи, все в земле и опилках.

- Наверное, но если честно, немного сомневаюсь в этом. А мясо есть? Для борща нужно мясо на кости.

- Мандагарская кровушка просыпается, почуяв родную кухню. – засмеялся он – Не переживайте, я умею готовить. Вот только он получается темно-оранжевым, а не бордовым.

- Вы его, наверное, перекипятили в прошлый раз. Так что там с мясом?

- Есть немного. Я купил его для несколько иных нужд, но если отрубим кусочек, хуже не будет.

Для каких таких нужд, я просить не успела, он вновь ушел в подвал.

Лишний раз поражаясь чистоте посуды, я вытащила большую кастрюлю.

- Вы роту солдат кормить собрались?

- О! – поменяла на меленькую.

- Теперь мы знаем, что когда вам приходилось готовить, готовили вы много, значит вас окружало много людей. Хотя на ребенка из многодетной семьи вы не похожи.

- Вы так хорошо разбираетесь в природе людей?

- В Академии я обучался на антрополога. Помимо биологии, мы изучали и социологию, и психологию и множество иных интересных предметов.

- Ого. – выпрямившись, я посмотрела на него во все глаза – На ученого-антрополога вы похожи меньше всего. Быть может, немного на геолога, из-за щетины и не свежего внешнего вида.

Оттянув ворот рубахи, он его понюхал и покачал головой.

- Тут вы правы. По специальности ни дня не работал. Правы были преподаватели, когда говорили, что ни чего хорошего из меня не выйдет. – сказал он и стянул рубаху через голову.

Лицо вспыхнуло, и я резко отвернулась, вдруг заинтересовавшись овощами.

- Чего это вы так испугались? – послышался его насмешливый голос за спиной.

- Почему морковка в земле?

- Значит морковка вас интересует? Да, ладно вам, чего вы там не видели?

- Было темно. – буркнула я.

- Не щупали?

Посмеиваясь, Казэ удалился, поняв, что я в одной фразе от самовоспламенения от смущения.

- Пойду затоплю баню. – крикнул он из коридора, оставив меня одну.

Выдохнув, я прижала пальцы к пылающим щекам.

Уф. Нашла, о чем думать. Этот человек без зазрения совести перетравил демон-знает-сколько народу, а ты о его морковке думаешь. Фу, Имина. Фу.

Кухня не переставала удивлять. Когда я повернула кран из него побежала вода. При этом в углу висел обычный рукомойник. Должно быть на крыше установлен водосборник и такие чудеса бывают только после дождей, а в обычные дни пользуются ведром.

Перемыв и перечистив овощи, как были целиком бросила их в кастрюлю. Масла или сала для жарки найти не удалось, так что каноничного мандагарского борща не выйдет. Зато будет вкусный бульон.

Помешав варево, заскучав выглянула в окно. Сначала я почти обрадовалась пыльным окнам, хоть что-то в заброшенном доме выглядит как полагается. А потом увидела Казэ расхаживающего по двору в одних штанах.

Фу. Имина. Фу. – укорила я себя.

Пока печь разгорится, пока вода согреется и закипит. Караулить её тут нет смысла. Расчесав волосы пятерней, я вышла во двор. Улыбнувшись ласковому солнцу, я остановилась посреди двора раскрыв объятия, напитываясь теплом.

Колка дров прекратилась. Приоткрыв один глаз, я с улыбкой посмотрела на Казэ, что, выпрямившись, наблюдал за мной.

- Вы обещали ответить на любой мой вопрос.

Он сделал приглашающий жест и вернулся к дровам. Интересно как он их сюда притащил столько?

- Вы хотите смерти императорской семье? – спросила я – За то, что они напали на вашу?

Сделав паузу, Казэ выпрямился, вытирая пот со лба.

- Вас это удивляет? Мне казалось, вы и сами имеете счеты с этой семейкой.

Распустив волосы, позволяя ветру играть с прядями, я прошлась по примятой траве и села на чурку.

- Убивать их я точно не хочу.

- Даже Рокеро? – сощурился он.

- Это была самозащита. – скрестив руки на груди, хмуро отозвалась я – Как бы дурно это не звучало, но от смерти одного принца, ничего страшного не случится. А что будет, если вы погубите всех? Вы уже отравили Императора и двух его сыновей, стравили оставшихся, неужели вам мало?

Удивленно посмотрев в ответ, он воткнув топор в чурку и ногой подкатив другую, сел рядом.

- Уж не о высокой морали вы со мной желаете поговорить?

Мне в миг стало неуютно от его взгляда, пришлось приложить усилие, чтобы не отвести взгляд.

- О последствиях. Рокеро причинил зло вашей семье. Он мертв. Всегда пожалуйста. – развела я руками, в ответ на жесткую усмешку – Но если вы убьете Императора и Кейджи, это грозит Империи Но междоусобицами, когда советники и Сёгунат начнут её делить.

- А вам так жалко Империю Но?

- Мне жалко людей, которые пострадают из-за вашего гнева.

Выпрямившись, словно желая отодвинуться от меня, Казэ покачал головой.

- Так вот для чего Кейджи прислал вас?

- Нет, он хочет арестовать вас, и как мы видим не без основательно.

Глаза его растеряли остатки веселья. Упрямо наклонив голову, он смотрел в ответ, жестким, холодным взглядом, от которого хотелось отвернуться и отодвинуться.

- Вы его оправдываете?

- Никого я не оправдываю, но мне достает ума, понимать почему он делает то, что делает.

- Что ж, просветите меня. – скрестив руки на груди попросил Казэ.

- Воспитание и традиции. Мне может не нравиться то, что принцы делают, но они в своих поступках логичны и последовательны. Они выросли в определенной среде и было бы глупо ожидать, что нонсеранский принц, будет поступать так, как поступил бы магистр кондомовской Академии на его месте.

Темно-синие глаза Казэ были холодны подобно северному морю. Бравада и плутовское веселье рассыпались. Я вдруг разглядела жесткие складки морщин, искривлённую травмой переносицу, шрамы на губах, скрытые неопрятной щетиной, в которой уже виднелись серебряные волоски. Я готова была смотреть куда угодно, лишь бы не в эти жуткие, холодные глаза.

- Я был о вас лучшего мнения.

В первый момент стало больно и обидно. Захотелось что-то ответить, чтобы оправдать себя. Объяснить, что я совсем не это имела в виду и...

- Какого демона? – поднимаясь, упирая руки в бока, спросила я, нависая над ним – Какого же мнения вы обо мне были? Думали мне может понравиться чья-то смерть? Принцы, разбалованные властью и вседозволенностью дети, так вот вы ничуть не лучше! – брови его поползли вверх, но ответить я не позволила – Ах, я такой бедный несчастный, мне сделали больно, утоплю в крови сотни тысяч человек!

Казэ так резко подскочил на ноги, что мы едва не стукнулись лбами.

- Может стоило оставить вас в тюрьме? Чтобы вы прочувствовали гостеприимство Изумрудного дворца? Стоило подождать, когда они начнут с вас кожу на живую снимать?...

- Не будем забывать, что спасали вы не меня, а Её!

- Так ты из-за этого взбесилась?

- Я не взбесилась! – и опровергая собственное утверждение, стукнула его по плечу кулаком – Это вы все здесь бешеные! Как будто говорить не умеете, только строить козни и бить друг друга палками.

Выпрямившись, Казэ посмотрел на меня сверху вниз, хотя мы и были почти одного роста, я не вольно съежилась от его взгляда.

- Иди в дом. После поговорим.

Краем разума я понимала, что мы говорим о разном и в запале меня унесло куда-то не туда. Обвиняю его в невозможности договориться, а сама ору как блаженная.

Выдохнув, через сжатые зубы я развернулась и пошла в дом, где во всю кипел суп.