Тайна императора

10. Слишком большая семья

Как только мы поднялись с мест, уровень воды в окружающих на стенах начал стремительно упускаться. Даже уши немного заложило, будто изменилось давление. Мы все молчали. После беседы чувствовалось напряжение, недосказанность, и я торопила время, чтобы скорее оказаться снаружи. Император смотрел перед собой, изредка поглядывая на нас с Анваром, держащихся за руки, и на Фароса, что стоял по другую сторону от меня, сцепив свои пальцы в замок.

— Мила, легко ли вам дается изучение нашего языка? — Рамус Дарс нарушил такую неудобную тишину, но под его странным въедливым взглядом стало еще неуютнее.

— Я понимаю манурскую речь, но говорить пока не рискую.

— Практикуйтесь почаще. Тем более, у вас есть с кем.

— Займемся этим сегодня же, — согласился Анвар, и император подкатил глаза, иронично кивнув, как будто был уверен, что вечером у нас найдутся дела поважнее.

— Мила, есть ли похожие слова? Может быть начнете с них?

— Да! «Радуга» звучит почти так же. И значение одно.

Император произнес слово на манурский манер и улыбнулся.

— Верно! Похоже! Что ж, желаю вам скорее освоиться!

Начинать говорить на новом языке мне не очень хотелось. Во-первых, говоря на родном, я чувствовала связь с домом, а во-вторых, это означало, что я больше не услышу такого сексуального акцента, с которым произносил слова Анвар. Каждый раз, когда я его слышала, шею щекотали мурашки, и я чуть ли не в лужу превращалась. Или это не в акценте дело?

Кстати, Фарос использовал меньше родных мне слов, и речь его была смешанной. Наверное, именно поэтому я больше вслушивалась и сосредотачивалась, чтобы понять смысл, а не наслаждалась его чарующим голосом.

— Эти бесконечные переговоры! Рам, дорогой, даже в такой день ты не можешь не думать о делах!

В окружении двоих взрослых мужчин, одетых не теплее императора, а именно все в той же перевязи и кожаных штанах, стояла хрупкая женщина. Туника, похожая на ту, в которую была одета я, прикрывала большую часть ее тела, но лицо, шея и руки были на виду. Кожа цвета молочного шоколада выглядела непривычно, но безумно красиво, и мягкий темный цвет подчеркивали массивные украшения из белого камня. Голову ее украшал аккуратный тюрбан с россыпью более мелких камешков. На фоне сопровождающих она выглядела такой крошечной, как кукла. Но сколько бы я не рассматривала ее экзотичную красоту, взгляд все же притянули тренированные мужские тела.

Крупные фигуры, крепкие мышцы, плотная смуглая кожа, осанка, выдающая их высокий статус, мужественные лица и такие мягкие взгляды…Особенно, когда они смотрели на женщину-статуэтку, что стояла перед ними.

— Сынок! — она зашагала в нашу сторону так быстро, насколько позволяла туника, суженная книзу, и двое мужчин последовали за ней, намеренно замедляя шаги, чтобы оставаться позади.

Мама значит…

Я сама отпустила руку Анвара, чтобы не мешать родственным объятиям. Да и Мира, увидев нас, уже крутилась возле меня.

— Родной! Солнце души моей! — она прижалась к сыну крепко-крепко, вдохнула его запах, и я увидела, как из уголка глаза потекла слезинка.

Анвар нежно обнял мать в ответ. Мне казалось, что он боится ее сломать своими огромными ручищами. Хотя, наверное, наши объятья выглядят так же, потому что роста с его матерью мы одинакового.

— Солнце моего сына! — она смахнула слезинку пальчиком, протянула ко мне ладони, так же, как император совсем недавно, и я подала свои, — как я рада!

— Спасибо, — зачем-то сказала я. Других идей, что на это ответить, в тот момент у меня не было.

— Теперь я спокойна! — все же разревелась она и…припала к груди одного из мужчин, стоящих сзади.

Тот сразу обнял ее, поцеловал в макушку и стал утешать, что-то бормоча ей на ухо.

С трудом удержала округляющиеся глаза. При живом муже, да еще и императоре?!

— Поздравляю, сынок! — второй из сопровождающих обнял Анвара и распластал свою пятерню на его спине.

— Пап…— мой мужчина крепко сжал его в ответ и, закончив с объятьями, они улыбнулись друг другу.

— Мила! — мужчина обратился ко мне, даже не дожидаясь, когда я подам ему ладони, взял их сам, — вы сделали счастливыми нас всех. Я Элай.

Пока я обменивалась неловкими комплиментами, Анвар уже обнимался со вторым сопровождающим своей матери, с тем, кто ее утешал. И тоже называл его отцом.

Глянула на императора, ожидая увидеть в его глазах гнев, но тот буквально сиял, положив руку на плечи своей жены. Как так-то?

Посмотрела на Фароса. Может хотя бы он объяснит мне, что происходит, но и тот реагировал мирно и дружелюбно, тепло приветствуя пришедших.

Эммм…что-то в моем мозге не сходится.

Артан, так звали третьего отца моего мужчины, проделал со мной все те же манипуляции, что и остальные, правда, обнял меня крепче всех.

— Фарос! — воскликнул Элай, заметив на том жемчужные узоры, — Солнце! Сколько счастья в наш дом!

Он по-дружески положил руки на плечи тренера, но Фарос ответил жестко. Сжал его запястья, будто умоляя замолчать. Элай нахмурился, и морщинка, которая была между бровей этого взрослого мужчины, стала еще глубже.

— Прошу прощения, у меня срочные дела, — отстранился Фарос, смотря по очереди на каждого из родителей Анвара.

Не знаю, права ли, но кажется, он взглядом просил не останавливать его. Да что, ж такое происходит? Они меня с ума сведут!

Фарос подошел ко мне, стал плечом к плечу и наклонился. Снова меня окатило невидимой волной, и внутри все затрепетало. Я тяжело сглотнула, чувствуя, как руки так и тянутся лечь ему на плечи.

— Мила, надеюсь, ты не заметишь моего отсутствия, — сказал мне на ухо, едва касаясь щекой щеки, и поторопился исчезнуть.

Вся правая часть лица звенела и, словно намагниченная, тянулась следом за ним. Я обняла себя руками, ощущая внутри холод и пустоту. Наверное, акклиматизация.

— Что с ним? — мать непонимающе посмотрела на мужчин, опустивших глаза, — вы же…— и тут уже обращалась ко мне.

—Перед нами потенциальный завсегдатай «Отвергнутого», вот что, — скорбно сообщил Элай и обнял женщину.

— Как? — она продолжала хлопать глазами, ища ответа в глазах каждого из нас.

— Это не наше дело, милая, — Артан обнял женщину за талию, и та сразу же положила головку на его грудь, согласно кивая.

Желая поскорее замять неловкий момент, император стал знакомить всех с Мирой. Столько ласковых слов и внимания от мужчин она еще никогда не получала. А жена императора снова чуть ли не плакала от умиления, перебирая пальчиками шелковые волосики моей дочери.

— У тебя три папы? — вмешалась с уточнением Мира. Видимо, у этой девочки была миссия озвучивать неудобные вопросы, мучавшие меня.

— Да! — с гордостью ответил он.

— Везет тебе! — печально кивнула, крепко сжимая мою руку.

Никто из взрослых не решился прокомментировать. Зато Артан спросил разрешения покатать ее на плечах и, получив радостный визг вместо ответа, тут же водрузил моего ребенка на шею.

Я же не могла собрать мысли в кучу. Фарос заметно изменился. Всего несколько часов назад он был полон сил, веселился и предпринимал попытки меня соблазнить. А теперь гордо покинул нашу компанию, пожелав не замечать его отсутствия. Так что же изменилось?

Мне так хотелось догнать его. Обнять, прижаться, забрать его тоску. Взять его за руку и потащить за собой, даже если он будет сопротивляться. Так хотелось усадить их с Анваром по разные стороны от себя и наслаждаться смешанным ароматом их тел. Но разве это правильно?

Ответом была тройка сильных мужчин, окружавших маленькую женщину. Каждый из них касался ее, ласково смотрел и оберегал. Да и ее вниманием никто не был обделен. Все получали свою порцию поглаживаний, объятий и нежных взглядов. Ну а то, с каким уважением мужчины относились друг к другу, поражало едва ли не сильнее, чем их количество для одной женщины. Ни ревности, ни колких высказываний, ни соперничества…Одна большая семья, в которой все друг друга принимают и любят.

Теперь, когда мы шли в зал для обеда, я наблюдала за ними, за тем, как они искренне рады Мире и чувствовала, что душа моя принимает все, что происходит. Что внутри нет сопротивления.

— Это я должна была увидеть на встрече? — заглянула в глаза Анвара, зная, что сейчас он уже не станет говорить загадками.

— Милая, на Земле не допустимы подобные союзы только потому, что понятие истинных пар выведено в категорию фантастики. Ваши мужчины не готовы к этому, считая, что это лишит их мужественности. Но, как видишь, нам это не мешает. Семья – не место для подтверждения своей силы и маскулиности.

— Да ладно! — задрала голову, чтобы видеть глаза Анвара, —давно ли ты дрался с Фаросом?

— Это был единственный и последний раз, Мила-я, — он чмокнул меня в нос, а потом в уголки улыбающихся губ, — надо же иерархию утвердить.

— Почему ты сразу не сказал?

— Слова – одно. Все равно бы у тебя осталась масса вопросов. А, увидев своими глазами реальный союз, уверен, ты сделала нужные выводы.

— То есть, я должна принять и Фароса?

— Мила-я, не спеши. Тебя никто ни к чему не принуждает. Я просто хочу, чтобы ты знала, если твое солнце тянется к нему, ты вправе делать так, как посчитаешь нужным, как скажет сердце.

—Малышка, ты уже пробовала маниярские сладости? — жена императора подмигнула Мире, уводя ее за собой к столику с конфетами.

— Лаида! — окрикнул ее муж, опасно сужая глаза.

Я напряглась, потому что ситуация рисковала выйти из-под контроля. Во-первых, напугала реакция Рамуса-идо, а во-вторых, Мира могла закатить очередную истерику по поводу запретов. Тем более, что группа поддержки у нее набралась мощная.

— Спасибо! Я не ем сладкое, — выдал мой ребенок, тоскливо поглядывая на разноцветные лакомства.

— Ооо! Вы сговорились! — всплеснула руками женщина, — как можно запрещать себе в удовольствии?

— Это вредно! — не уступал император, — Мира, детка идем, у меня есть для тебя кое-что вкуснее маниярских конфет.

Он взял дочь за руку и повел к общему столу.

— Мила, ну можно же иногда позволить ребенку…— не унималась Лаида.

— Рэя Лаида! — вмешался Анвар, одним только взглядом прося ее прекратить, — если Мила посчитает нужным.

Как же я была благодарна ему в этот момент! Конфликт с будущей свекровью был не лучшим началом. Но и она могла бы не настаивать…Хотя, скорее всего даже и не собиралась вредить. Сейчас было не подходящее время посвящать всех в историю наших семейных болезней. А вот Анвар, был уже в курсе моих личных тайн. Он видел отчеты медиков после покушения.

— Это же так вкусно! — продолжала стенать жена императора, ища поддержки у мужей.

Привычное расположение мест за столом изменили ради нас. Это я поняла по тому, как мужчины переговаривались между собой, решив уступить свое место рядом с императором Мире. Стол был круглым, большим. Его прозрачную поверхность украшали живые цветы, а внутри плавали неоновые рыбки. Пока я наблюдала за тем, как мужья трепетно обхаживают расстроенную нашим отказом Лаиду, Анвар уже усадил меня рядом с дочерью, взял мою руку и положил к себе на бедра.

— Ты так внимательно наблюдаешь…

— Извини. Но это так непривычно!

— Ты привыкнешь, Мила-я.

Как только все расселись, стало заметно, что пустуют еще два места. Как раз рядом с Анваром. Неужели не все мужья Лаиды присутствуют? И стоило мне набрать воздуха, чтобы спросить, для кого они предназначены, как в зал вошла она. Женщина с синими волосами.

В горле мгновенно образовался комок, мешающий дышать.

— Малиан! Наша дорогая невестка! — воскликнула мама, и у меня поплыло перед глазами, — проходи скорее, милая! Знакомься, это солнце нашего Анвара. Надеюсь, вы подружитесь, девочки.

Малиан…Прямо как Мальвина. И волосы такие же синие. И глаза огромные, как блюдца, и печальные, как у собаки, потерявшей хозяина. Она протянула руку сыну, подзывая его скорее присоединиться к нам.

— Очень рада вам, Мила, — кивнула мне и села по правую руку от Анвара.

Да уж. А по выражению лица и не скажешь. Одна скорбь. Хотя, нет. На Анвара она смотрела с надеждой.

Он же не реагировал на нее никак, только легонько ущипнул за нос малыша. Девушка чуть поерзала, наклонилась вперед, чтобы снова посмотреть на меня.

— Надеюсь, наши дети подружатся.

Ну уж нет! Так мы с вами не договаривались! Оказывается, что помимо кучи мужей, еще и жены в неограниченном количестве. А что, неплохо устроились. Главное, не скучно! Всегда найдется тот, кто насыплет яда в твою тарелку. А то, что эта Мальвина хотя бы попытается, сомнений не было. Знаю я этот тип женщин. На людях скромная овечка. Вечно несчастная, недолюбленная жертва. А как столкнешься с такой, мало не покажется.

Я вырвала ладонь, одарив Анвара взглядом, что обещал кару небесную. Но он спокойно перекинул освободившуюся руку мне за спину, положив ее на спинку стула, и сжал мое плечо. Будто почувствовал, что я собралась уйти.

—Мила-я, — что не так?

— Отвратительный сюрприз! Я хочу уйти. Выпусти меня, — отчеканила монотонно, прикрыв веки. Будто это могло помочь не взорваться прямо здесь, при зрителях.

— Моя ревнивая землянка, — довольно мурлыкнул и прислонился губами к моей голове.

— Еще чего! — зашипела ему в шею, благо, что никто не обращал на нас внимания.

— Не думал, что ты так быстро станешь считать меня своим! — издевался он, прижимая еще сильнее.

— Может, ты еще жаждешь, чтобы мы с… этой… за главенство в семье тоже мордобой устроили? Так эта история не про меня, милый, — злобно улыбнулась, снова пытаясь выпутаться из железных объятий.

— Ты главная женщина в моей семье.

— Ну уж спасибо! Господин назначил меня любимой женой! — съерничала, пытаясь его ущипнуть, но он блокировал все попытки.

— Любимой и единственной, Мила-я.

— А Мальвина в курсе? — мне таки удалось его ущипнуть за сосок, и Анвар напрягся.

— Мальвина? — нахмурился, — Малиан…Безусловно, Мила-я. Она знает.

— Поэтому такая печальная, наверное!

— Нет, моя ревнивая землянка, просто ее муж, он же мой брат, пропал без вести много лет назад.

Наконец, он ослабил хватку, и я сумела посмотреть ему в лицо. Так и хотелось стукнуть его.

— Издеваешься, да?

— Мне было приятно наблюдать, как ты ревнуешь. Это неправильно, но я почувствовал себя любимым.

— А вот мне было больно! О моих чувствах ты подумал?

— Дети! Что вы так бурно обсуждаете? Поделитесь! — вмешалась мама. И я была вынуждена прекратить разбирательства.

— Не надейся, что мы закончили. В номере договорим, — рявкнула шепотом, сама сжала его руку и положила теперь уже к себе на колено, как символ окончания войны.

— Готов слушать тебя до рассвета, мое солнце!

Анвар быстро сообразил, чем отвлечь свою мать, подкинув новую тему для обсуждения, и наша тихая ссора больше никого не интересовала. Для нас с Мирой приготовили целый сет из разных блюд, считающихся на Ману-ре деликатесами, и все с интересом ждали нашего вердикта. Почти все нам понравилось, проблема была лишь в том, что предугадать, каким будет очередное блюдо на вкус было практически невозможно. И от этого чувства удовлетворения от еды не возникало. К концу обеда мне уже хотелось срочно раздобыть телефон службы доставки ресторана земной кухни. В остальном же было весело.

Если бы не Мальвина, бросающая грустные взгляды на МОЕГО Анвара. Даже, когда мы, женской компанией, отлучились «припудрить носик», она умудрялась пялиться в сторону мужчин. И как только шею не свернула?!

— Красивый символ, Мила! — Лаида задержала руку в воздухе у моего лица, будто спрашивая разрешения, убрать волосы, мешающие его рассмотреть поближе. Я кивнула, и она заправила прядь за ухо, — ты не представляешь, как я рада! Когда Малиан сказала, что Анвар светится, чуть в обморок не упала. Представляешь?

Представляю. Сама была недалека от этого.

— А почему кожа ваших мужей не светится?

— Со временем сияние слабеет. Остается лишь маленькая метка, как у нас.

— А где ваша?

Лаида закатила глаза, стыдливо хихикая.

— Все три на попе. Представляешь!

«Зато не промахнутся!» — чуть не ляпнула я, вовремя остановившись.

— Почему у женщин маленькая метка, а тела мужчин покрыты узорами полностью?

— Мы не так остро реагируем на эту связь. В этом нам повезло больше. Можем выбирать…

— А твоя где? — посмотрела на бесстыжую синеволосую овечку. Вообще, мне было плевать на то, где ее метка. Просто хотелось понаблюдать за девушкой, рассмотреть ее, послушать, как говорит. Узнать врага досконально, так сказать!

— У меня нет.

— Малиан не шера-йя моему сыну. Поэтому и метки нет.

— Жена, но не шера-йя? Я совсем запуталась в ваших родственных связях.

Натянула улыбку, ожидая получить очередной удар под дых. Ну давайте, добейте меня! Скажите, что жена на Ману-ре вроде официальной любовницы.

— Встретить избранную великий дар небес, Мила. Можно всю жизнь ждать, но так и не встретиться со своим солнцем. Поэтому у нас не запрещены подобные связи. Таких супругов считают названными.

— И что же происходит с ними, если один из пары все же находит свое солнце?

— Это так сложно, девочка моя. Тут уж все зависит от отношений, который были в их семье. Но оставшийся без пары может попроситься в семью младшим. Привилегий он конечно же не получит, но хотя бы одиноким не останется.

Малиан этот разговор явно был не по душе. Она переминалась с ноги на ногу, постоянно поправляла волосы, мяла кромку платья, вздыхала и молчала.

— Когда погиб мой сын…— Лаида вдохнула поглубже, будто набиралась сил, чтобы не заплакать, но ее перебила Мальвина.

— Он исчез, рэя Лаида, — недовольно зыркнула и отвернулась. Но мать Анвара проигнорировала ее кривляние.

— Когда моего мальчика не стало, мы оставили Малиан с нами. Она так переживала, столько слез пролила. Борей тогда только родился. Анвар, помогал ей, как мог…

Так вот почему эта дамочка так нервничает! Видимо, и к Анвару в названные жены метила. А тут я!

— Так и стали жить, Мила…Зато теперь, мой Анвар привел в дом целых две прекрасных землянки! Ну и, надеюсь, вскоре порадуете нас еще одним малышом!

— Рэя Лаида! Я пока плохо знакома с традициями Ману-ра, но на Земле подобные вопросы решаются без участия родственников.

Хотя, чего уж греха таить. У нас тоже найдутся сердобольно-вопрошающие и напоминающие про тикающие часики.

— Что ты, милая! Не думай, что я тороплю! — она взяла меня за плечи, и открыто улыбнулась, — просто хочу, чтобы ты знала, мы рады детям.

— Извините, — кажется, я немного переборщила с отстаиванием личных границ.

Когда мы вернулись, Мальвина забрала сына и сообщила, что Борей устал, и им пора идти. Возможно, мне показалось, но выдохнула не только я. Абсолютно каждый член этой огромной семьи будто груз с плеч скинул.

— Идемте на балкон! Время заката. Наша невестка еще не видела этого потрясающего зрелища, — император легонько приобнял меня, уводя в нужном направлении.

— Видела! — вмешался Анвар, шутливо отталкивая отца от меня, и занимая место рядом.

— На Земле таких нет!

— Она из космоса видела!

— Через атмосферу совсем иное зрелище! Не перечь отцу!

Они шутливо пререкались по пути к балкону, пока Артан и Элай – два огромных мужчины, играли в догонялки с крошечной Мирой. Она смотрелась рядом с ними как игрушка.

Мы остановились у стеклянной тонированной стены, оснащенной сканерами, и стоило императору подойти ближе, как тот приветственно замигал, и высокие панели высотой до потолка стали разъезжаться в сторону. Свежий воздух мощным потоком окатил меня, подхватил тунику и растрепал волосы. Я успела прижать непослушное платье к ногам, а Анвар заботливо собрал мои волосы сзади.

Сердце часто забилось от того, что видели глаза даже сквозь узкую щель. Бирюзового цвета небо, будто поменявшееся с морем местами, сияло, подсвечиваемое малиновой планетой, зависшей прямо над горизонтом.

Внизу же повсюду была вода. Серебристая поверхность бликовала от мягких вспышек планеты, напоминая узоры на теле избранных.

— Альвидара. Спутница Ману-ра. Его шера-йа.

Я улыбнулась тому, что оказалась права, и устроилась на груди моего мужчины. Он обнял меня, положил голову на мою, и вместе, не говоря ни слова, мы наблюдали за тем, как Альвидара уходит на покой, чтобы завтра снова насладиться прекрасным сиянием Ману-ра.

Я смотрела то на постепенно исчезающую планету, то на женщину, умудряющуюся так гармонично уделить внимание всем своим мужьям, и чувствовала, что часть меня тоскует. Почему мне было мало того, кто так нежно держал меня в своих объятьях? Почему я постоянно возвращалась мыслями к тому, кто ушел?

Но смогла бы я так же как Лаида, любить нескольких мужчин одновременно? Может быть это только кажется таким простым и естественным?

Ветер никак не утихал, и как только последний лучик Альвидары мазнул по линии моря, мы все вернулись внутрь дворца. Мужчины почти сразу удалились для обсуждения какого-то важного дела, оставив нас с Лаидой и Мирой решать «женские вопросы».

— Мне нужно отобрать картины для благотворительной выставки. Девочки, не поможете мне?

— Мира – специалист в этом деле, рэя Лаида. На Земле она училась в специальной школе для одаренных детей.

Жена императора с интересом взглянула на малышку.

— Быть в жюри скучно! — скривилась Мира, — а можно я тоже поучаствую? Какая тема?

— Быстрая же ты, Мира! — Лаида подозвала служащего, — ты привезла сюда что-нибудь из своих работ, маленькая художница?

— Нет, их так много, что понадобился бы еще один чемодан, — ответила за дочь.

— У меня есть одна готовая! Сашер-до! Только я обещала ему, что подарю портрет, когда закончу. Но есть еще много эскизов!

Мира так воодушевилась, что попросила принести ее работы, а Лаида с удовольствием поддержала рвение моего ребенка, отправив за эскизами служащих. А пока предложила изобразить ей что-нибудь экспромтом.

Я же, пользуясь случаем, решила выяснить все неудобные вопросы, так сильно мучавшие меня.

— Рэя Лаида, возможно мой вопрос прозвучит бестактно…

— Задавай, Мила-я, — она нарочно назвала меня на манер сына и широко улыбнулась.

Было очень сложно взять себя в руки, но даже пересохшее горло не могло меня остановить. Я должна узнать об этом! Это нужно, прежде всего, мне!

— Для вас нормально иметь столько мужчин? — пока говорила, думала, пятнами покроюсь.

— Мила, я, как и ты не с Ману-ра, если ты успела заметить.

Заметить я, безусловно, успела. Лаида походила больше на мулатку, красотой которых я так восхищалась на родной Земле. Но в этой женщине было еще больше непривычной глазу экзотики.

— На моей планете, как и на твоей, не принято многомужество. Зато процветает работорговля.

Я не вовремя потянулась к стакану с напитком, но услышав такое, нервно дернула рукой и тот с звонко грохнулся на пол.

— Да, Мила. Меня привезли на Ману-р, чтобы продать.

Робот-уборщик мгновенно выкатился из-под стола, чтобы убрать осколки.

— Как? Разве здесь есть такие рынки?

— Такие рынки есть везде, моя дорогая. Рамус спас меня. Но это долгая история.

— Закончившаяся счастливо! — попыталась улыбнуться, чтобы приободрить себя в первую очередь. Такие подробности я не готова была услышать.

— Очень счастливо! Рамус принял меня сразу. А как только привез домой, Элай и Артан тоже поняли, что я их шера-йя.

— А вы?

Она мило захихикала, прикрывая лицо рукой.

— Это была очень необычная история, Мила. Расскажу как-нибудь. Не при детях, — добавила шепотом.

— И никто из мужчин не ревнует?

— Нет, что ты! Они лучшие друзья. Мы семья! Настоящая семья. А ты почему спрашиваешь? — она прищурилась, будто и без моего ответа все знала, что, впрочем, подтвердилось тут же, — Фарос. Он не безразличен тебе. Верно?

Я молчаливо кивнула.

— Но они дрались…

— О! Это происходит нечасто, — она махнула рукой, будто не видела в этом ничего особенного, — как только появляется очередной избранный муж, первый должен подтвердить свое главенство.

— Мордобоем?

— Ну это же мужчины…Будь к ним благосклонна. В их мире сила решает. В нашем – любовь.

— Звучит красиво…

— Мила, Фарос неплохой парень. Они с Анваром близки с детства, почти братья. Сила солнц притягивает их друг к другу, делая неразлучными, а после, даря им одну избранную на двоих. Не отвергай парня из-за каких-то предрассудков. Если тебя тянет к нему, не сковывай своих чувств.

— Все очень неожиданно и в большинстве своем непонятно.

— Я понимаю тебя, детка, — Лаида вложила мне в руки новый бокал, и похлопала по колену.

— Но почему он ушел? Уверена, никаких дел у него не было!

— Никто не хочет жалости к себе, Мила. Тем более, такой мужчина как Фарос.

— При чем тут это?

— Потому что стать отвергнутым худшее, что может случиться в жизни.

Я нахмурилась, ожидая очередного зубодробительного пояснения. И получила его.

— Отвергнутые не жильцы. Сначала они держатся, но это ненадолго. Тоска побеждает, а в мире есть только одно средство, чтобы заглушить ее. Пыль балата. Она входит в состав коктейля, который подают лишь в единственном месте на Ману-ре.

— В «Отвергнутом»…

— Верно…это бар для тех, кто потерял надежду.

— А потом? Им становится лучше?

— Если бы…Эта трава разъедает внутренние органы того, кто принимает ее. Но эта боль, говорят, не сравнима с той, что испытывает душа. Поэтому, когда отвергнутые становятся перед выбором тоска или балата, они выбирают второе.

Между нами повисло молчание. Уверена, Лаида не пугала меня нарочно, не пыталась сманипулировать, чтобы вынудить принять Фароса. Она просто делилась со мной тем, что наверняка, не рассказал бы Анвар. Да и Фарос вряд ли бы раскололся. Почему? Ответ простой: «Все хотят искренней любви из сердца, а не из жалости».

— Присмотрись к Фаросу, девочка.

— Мне это не нужно. И благодаря вам, я, наконец, понимаю, что должна делать.