Тайна императора

18. Решение

Постепенно мы с Мирой вливались в жизнь на новой планете: усердно тренировали разговорную речь с преподавателем, изучали особенности климата, природы Ману-ра. Я чувствовала себя школьницей и с удовольствием слушала лекции по истории и изучала искусство.

Рэя Лаида, узнав, что мы решили не устраивать пышных празднеств в честь нашей свадьбы, поначалу расстроилась. Все-таки свадьба в семье императора – значимое событие. Но позже, в целях безопасности и спокойствия сочла это верным решением и успокоилась. Однако, подготовка к публичному обряду, который был обязателен, все же велась.

По традиции в день восхода Альвидары все союзы, соединившиеся за прошедший год, должны были совершить восхождение на священную гору Ману по Тропе Любви и завершить ритуал соединения у обломка вечного спутника планеты, упавшего как раз на самую его вершину.

Обычно, трансляция происходящего на горе, становилась самой просматриваемой из всех за год. А, если в ней участвовал кто-то из правящих семей, то количество просмотров било все рекорды. В нашем же случае, интерес усиливался еще и за счет того, что мои мужья были один – сыном императора, другой – принцем, а я – землянкой. Ну а хаос, который Мальвина успела посеять до своего заточения, добавил «ядреного перца».

Как бы тщательно мои мужчины не «убирали» за этой ненормальной, все же подобные новости не остаются незамеченными. Поэтому все ждали не столько восхода Альвидары и сезона свадеб, сколько того, насколько слухи о том, что ее согласились взять названной женой, окажутся правдой.

Но все это было для меня неважно. Ни сплетни, ни предстоящая свадьба не беспокоили меня так же сильно, как то, что мне не давали приступить к работе.

Мои мужчины и рэя Лаида постоянно загружали меня мелкими делами, вынуждая решать вопросы, которые я не считала настолько важными, чтобы отодвинуть на второй план изучение новых данных по синдрому Клаца. И лишь понимая, насколько все это важно для близких мне людей, я молчаливо выполняла их задания. Хотя в душе мечтала поскорее разобраться с нарядами, отпуском и планировкой нашего будущего дома, чтобы потом уже не отвлекаться от любимого дела. В такие минуты я понимала, насколько одичала. Я всю себя посвящала своему делу и на кого-то другого времени совсем не было. Теперь же моя семья стала больше и мне предстояло научиться распределять время так, чтобы не обделить ни себя, ни дочь, ни мужей.

И вот, когда до восхода Альвидары оставалось несколько дней, а все вопросы, требующие моего внимания, были решены, я, наконец, поспешила вернуться к основному делу.

— Ран, мне нужно встретиться с Элией, — я смахнула проекцию с расписанием дня свадьбы, и изображение в воздухе погасло.

Мой ассистент мгновенно связался с кем-то по своему мобильному устройству, и уже через пять минут мы пересекали мой любимый стеклянный мост над дворцовым садом.

Предстоящая встреча волновала меня больше, чем все, случившееся за последнюю неделю. Сегодня у меня было два очень важных дела, исход которых влиял на всю мою дальнейшую жизнь. И не только мою.

— Ждала тебя, — местная повитуха поприветствовал низким голосом и закрыла за мной дверь, приложив ладонь к сканеру.

Тени от ламп, напоминающих свечи, падали на ее лицо так, что старуха казалась совсем дряхлой, но судя по ловкости, с которой ее тонкие пальцы перебирали листы старинных книг, немощной она не была. Отнюдь, такими крюками и задушить могла.

Будто прочитав мои мысли, она исподлобья глянула, а меня в очередной раз передернуло. Ну как можно быть такой жуткой!

— Что решила? — она кивком головы указала на мой живот и снова принялась рыться в записях. Оказывается, не одна я предпочитаю рукописи…

— Я не только по этому вопросу.

Та замерла, но глаз не подняла.

— Радуга…— несмело произнесла я, не зная, как по-другому можно сообщить, что мне нужна встреча с императором.

Элия скрипнула зубами, отложила книгу и отвернулась к столу, спрятанному в тени угла. Послышался стук стеклянных баночек, затем зашипел загорающийся огонек, и пучок травы в корявых руках задымился. От едкого дамка заслезились глаза, и я опустила голову, отвернувшись.

— Решила что, спрашиваю?

Старуха обошла вокруг, стала прямо передо мной и снизу вкрадчиво так уставилась.

— Пока ничего не решила. Сколько у меня времени?

— До свадьбы, — я почувствовала в ее ответе раздражение, — сказала же, от этих понесешь сразу.

— Какой метод вы предлагаете?

— Один здесь метод, — недовольно заворчала, будто я ее раздражала.

— Есть гарантия?

Та только глаза подкатила. Кажется, старуха была близка к нервному срыву от моей неосведомленности в этом вопросе.

— Год можешь быть спокойна. А там опять решать будешь: ко мне или рожать.

Внутри себя я чувствовала метание и горечь. Все-таки речь шла о наших возможных детях, маленьких копиях меня, Анвара или Фароса, а я одна должна была решить, появляться им на свет или нет.

Но зная возможные последствия, я не могла обрекать их на мучения. В моих силах было лишь одно: найти способ не допустить возникновение мутации или научиться ее исцелять.

И даже, если мои подозрения на счет последствий связи манурцев и землян не подтвердятся, я буду только рада. К тому же, мы не насладились друг другом в полной мере, чтобы быть готовыми отдавать свою любовь еще кому-то. И спокойное отношение моих мужчин к тому, что именно я буду решать, когда в нашем союзе будут появляться дети, убедило меня в правильности моих действий еще крепче.

— Я решила. Что нужно сделать?

Элия снова заскрипела зубами, развернулась к тому же столу и еще раз зажгла лучину. Держа ее в одной руке, второй вскрыла колбу, формой напоминающую гильзу, и вытряхнула их нее длинную иглу.

Инстинктивно я попятилась назад. Все-таки, я не была сторонником подобных методов, которые без сомнения можно было назвать кустарными или даже древними. Но выбора, как я поняла, у меня не было.

Пока я пыталась побороть в себе недоверие, страх и желание удрать, Элия продезинфицировала иглу над огнем.

— Волосы убери. Я прижгу место, где их метки сходятся.

Она направилась на меня, держа в одной руке маленькое зеркало в червленой кружевной раме, а в другой раскаленную иглу.

— Повезло, что на шее, — усмехнулась она, — бывает там… прижигать приходится…

Она всучила мне зеркало, и я спустила с плеча одежду. Во мраке комнаты узоры, подаренные моими мужчинами, смотрелись волшебно, вызывая, как обычно, улыбку.

— Туда посмотри! — приказала старуха, указывая на дверь, и как только я отвела взгляд, шею ужалило острие иглы.

Узоры вспыхнули! На секунду показалось, что от них даже воздух заискрился, но сияние сразу же стало затихать, возвращая свой спокойных умеренный блеск. Все осталось как прежде. Только место, где золото Анвара сливалось с серебром Фароса, превратилось в крошечное медное пятнышко.

— И все? — разочарованно спросила я. Честно, я надеялась на какие-то шепотки, заговоры и причитания с обязательным ритуалом. А тут так все просто!

— Все, — ворчливо кивнула она, — а теперь жди, — и исчезла в потайной двери.

Я рассматривала огненное пятнышко на своей шее и мне казалось, что в нем я вижу саму Альвидару – красный спутник Ману-ра, новый восход которого совсем скоро будет отмечать вся планета. Насколько я поняла, это очень похоже на наши праздники солнцестояния, после которых начинается новый астрономический год. Правда, на Земле все эти народные гуляния считались пережитками прошлого и поводом лишний раз повеселиться. Здесь же все было иначе, серьезнее. И как не верить в эти странности, если я сама являюсь обладательницей двух меток, оставленных моими мужчинами?

Погладив узор кончиком пальца, я почувствовала тепло в месте, которое только что уколола Элия. Сделала бы я то же самое, если бы не было угрозы рождения больного ребенка? Наверное, нет. Видя, с каким трепетом Анвар и Фарос относятся к Мире, я не боялась, что они станут плохими отцами нашему малышу, а тем более, бросят нас. И да, скорее всего, я отдала бы этот вопрос в руки высших сил, которые и так без нас решают, кому, с кем и когда быть счастливыми.

— Мила, моя дорогая невестка! — император вошел через потайную дверь. Следом за ним, как и в прошлый раз, появился Вазар.

— Пока еще не невестка! — улыбнулась ему и протянула руки в ответ на жест приветствия.

— А! Брось! Все эти ритуалы, лишь дань традициям. Для солнц нет разницы состоялась свадьба или нет. Вы встретились, и это главное.

Он придвинул стул к моему, сел и кивком головы подозвал своего врача. Тот протянул на раскрытых ладонях красивую шкатулку, размером с небольшую книгу. Стенки и крышечка были сделаны из камня пыльно-розового цвета, а бортики украшали искусно вырезанные в мраморе цветы яблонь.

— Я нашел то, что ты просила. Здесь хранятся вещи, принадлежащие матери человека, материал которого ты исследовала.

Крупные ладони бережно сдвинули край крышки и, секунду подождав, убрали ее полностью. Среди миниатюрных старинных флакончиков с духами, которые до сих пор источали нежный цветочный аромат, украшений с яркими камнями необычных огранок, пожелтевших записок, свернутых в аккуратные трубочки и перевязанных кружевной тесьмой, лежал локон белокурых волос, у края прихваченный тонкой атласной лентой.

Я осторожно взяла локон и непроизвольно улыбнулась, поражаясь его мягкости. Император с тоской проследил взглядом за моим движением и прикрыл глаза.

— Это принадлежало ей? Верно? — Вазар отвел глаза, а Рамус Дарс горько улыбнулся.

Конечно же я имела в виду Марту, женщину, с которой у отца императора была любовная связь и от которой у их пары появился ребенок. И мой будущий свекор абсолютно точно понимал, что я обо всем догадалась. Безусловно, мне хотелось подробностей, но, если он не счел нужным…

— Я буду очень осторожна, — успокоила мужчину, для которого эта прядь была больше, чем просто вспоминание. Когда я могу приступить к работе?

— Центр ждет только тебя, Мила.

— Тогда я пойду туда сейчас же.

— А подготовка к свадьбе?

— Мы трое готовы, — улыбнулась ему, — а антураж для нас не важен. Лучше займусь по-настоящему нужным делом.

Однажды я уже бывала в своем научно-медицинском центре. События, случившиеся со мной, не позволили приступить к работе сразу же, но после свадьбы я собиралась первое время посвятить налаживанию работы здесь. Центр оснастили оборудованием, которое язык не поворачивался назвать современным, скорее фантастическим. Осмотр оснащения лабораторий, кабинетов еще тогда впечатлил меня, а сегодня мне предстояло впервые приступить к работе в пока еще официально не открытом центре. Он располагался на том же этаже, что и кабинет Элии, только в другом, пока пустующем крыле императорского дворца, поэтому порог его я переступала чуть запыхавшейся, но светящейся от надежды скорее разобраться в деле, не дающем мне покоя многие годы.

— Ран, ты можешь быть свободен.

— Я не могу оставить вас, рэя Мила.

— Здесь нет никого! — на мое возмущение он остался стоять неподвижным в районе приемной зоны, — я запру двери. Отпечаток ладони никто не взломает!

— Вы хотите избавиться от меня….— грустно вздохнул Раней-до.

— Нет! С чего ты взял?

— Потому что, если я оставлю вас, меня четвертуют. Трижды. Сначала ваши мужья, потом император.

— Ладно! — улыбнулась я, — тогда располагайся. Мы здесь надолго. Занимай уютное кресло и сделай себе кофе! Здесь же есть кофемашина? — я осмотрела стойку администратора в поисках нужного агрегата.

— Здесь есть все! — с видом знатока отрапортовал Ран и скрылся в одной из дверей.

— Мне тоже, будь любезен! — крикнула ему вдогонку и пошла на свое рабочее место.

Несколько часов я забвенно изучала новый материал. Здешнее оборудование позволяло получать данные в течение нескольких минут, а не после многодневного анализа, и это очень ускоряло процесс. Меня то и дело одолевали мурашки, предвещающие открытие чего-то доселе неизвестного, неизученного. Я чувствовала, что близка к разгадке алгоритмов возникновения мутаций. И, когда до вывода отчета оставались считанные секунды, на мои плечи легли тяжелые ладони.

— Какая непослушная шера-йя мне досталась, — Фарос тихим журчащим голосом говорил на ухо, обжигая дыханием кожу.

Я подняла руки, чтобы обнять его за шею и притянуть к себе для поцелуя, но он внезапно отстранился.

— Что не так?

— Почему не предупредила, что собираешься сюда? — он был так серьезен! Я бы даже сказала, зол.

— А что такого? Это же моя лаборатория!

— Я не могу обеспечить твою охрану по всей территории дворца.

— Но здесь же нет никого!

— Это только кажется, Мила.

Это его «Мила» больно резануло слух. Видимо, Фарос и правда зол.

— Спасибо твоему ассистенту. Хотя бы он выполняет мои приказы.

— Ну прости, я не подумала! — я подошла к своему мужчине, медленно провела ладонями по рельефным мышцам пресса и груди и прижалась, — ничего же не случилось!

— Потому что тебя перехватила охрана императора.

Я подняла глаза на Фароса. Неужели догадался, что это они сопровождали меня? Император знал, куда я иду, и совершенно точно обеспечил охраной этот сектор. Но Фарос об этом не знал и вполне справедливо выказывал недовольство.

— Надо же, я не видела никого.

— Конечно не видела! — горько усмехнулся он, — их и не должно быть видно.

— Ну ладно, не злись!

Встала на носочки, чтобы поцеловать своего будущего мужа, но он снова отстранился и прищурился.

— Ты просидела здесь полдня. И ничего не ела.

— Ела! — попыталась оправдаться, считая за еду пару литров кофе и его манурских аналогов.

— Принцесса, — Фарос отцепил меня от себя и чуть наклонился, чтобы глаза оказались на одном уровне, — никогда не лги мне!

Я поджала трясущиеся от подступающих слез губы. Так обидно стало! Я что, девочка маленькая, чтобы меня за такое отчитывали?

— Это тебе тоже Ран доложил?

— Сам видел. Здесь всюду камеры, Мила.

— Я работала. Мне было некогда, — старалась как можно суше отвечать ему, чтобы почувствовал, как неприятно, когда с тобой говорят в подобном тоне.

— Именно поэтому я здесь, принцесса.

Фарос потянулся к большому серебристому боксу, стоящему на столе. И, набрав символьный код, открыл его. Кабинет мгновенно наполнился ароматом запеченного мяса и овощей.

— Иди ко мне, моя увлеченная Цера. Буду тебя кормить!

— Кто такая Цера? — Настороженно поинтересовалась я, не сдвигаясь с места.

— Цера – это манурская женщина-ученый, которая изобрела первый летательный аппарат на энергии эфира. Теперь так называют всех, кто посвящает жизнь науке.

Я поджала губы, сдерживая улыбку. Ну с кем не бывает, спутала контроль и заботу.

— Ладно! И правда, есть очень хочется!

Мы разместились на диванчике, приставленном к стене. Я села, забравшись с ногами, а Фарос как обычно величественный и могучий сидел, как и полагается принцу и хранителю.

Я наблюдала, как его красивые пальцы нарезают сочное мясо, накалывают на тонкие шпажки запеченные овощи, пахнущие дымком, отламывают кусочки пышной булки, а желудок нетерпеливо урчал, дожидаясь, когда же все это достанется ему. Поэтому, когда Фарос подносил первые порции обеда ко рту, я жадно хватала их, позабыв обо всяком эротизме и красоте.

— Осторожнее! Откусишь мне пальцы! — смеялся он, вытирая кусочек соуса с моих губ.

— Уверена, они будут вкусные! Как и весь ты!

— Мне начинать бояться?

— Нет! Просто кормить меня чаще!

Мы посмеялись нашему глупому бессмысленному разговору, и я, наконец, начиная чувствовать насыщение, все спокойнее снимала еду с вилки.

— Как Анвар?

— Если бы ты проверяла свой порт, то не задавала таких вопросов.

— Ну не начинай, а? — я окинула взглядом кабинет, пытаясь вспомнить, куда дела свое мобильное устройство, и, найдя его под попой, взяла, чтобы проверить сообщения, — да. Видимо, вы очень соскучились. Десяток звонков и столько же сообщений.

— Пропущенных, заметь, — и снова этот укоряющий взгляд.

Я тут же ответила Анвару, отчитавшись о том, где, с кем и чем занята, на что тут же пришло изображение смешного манурского зверька с сердитой мордочкой.

— Что же так сильно увлекло тебя?

Слава богам, что Фарос собирал полупустые тарелки в бокс, пока я судорожно водила глазами, думая, что же ответить. Сказать правду означало выдать императора, солгать означало солгать. Черт!

— Да так… Устала от этой суеты вокруг, решила хоть немного занять мозги работой.

Фарос недоверчиво взглянул, но ничего не ответил. Только протянул стакан, наполненный жидкостью темно-оранжевого цвета.

— То есть, мы рискуем потерять нашу шера-йю? Так и будешь после свадьбы здесь пропадать?

— Я так и жила раньше. Привыкла, — пожала плечами, вспоминая свою прежнюю жизнь.

— Но сейчас у тебя есть мы.

Я придвинулась к своему мужчине и обняла его лицо ладонями.

— И я очень счастлива!

Я посмотрела в глаза, светящиеся серебром, и потянулась за поцелуем.

Но Фарос снова отстранился.

— Мила, что ты от меня скрываешь?

Он смотрел так пристально, что отведи я глаза, это стало бы моим проигрышем, своеобразным признанием в том, что я действительно лгу. И эти метания начинали изрядно раздражать.

Фарос чуть смягчился во взгляде и поправил мои волосы.

— Малыш, я не хочу, чтобы между нами была недосказанность. К том уже, если у тебя есть какая-то проблема, решить ее обязанность моя и Анва…ра…

Фарос замер на полуслове, когда его взгляд коснулся места слияния меток.

— Ты все-таки решилась.

В его голове не было эмоций, впрочем, я их не чувствовала и через нашу связь. Зато меня обуяло чувством великого облегчения.

— Ты из-за этого нервничаешь?

Я кивнула, и серые глаза, светящиеся серебром, мягко проследили за линией, уходящей к виску. Я прикрыла глаза и мысленно попыталась убедить себя, что, в принципе, он прав. Некоторое смущение по поводу решения, принятого мной единолично, я все же испытывала. Но все опять же упиралось в причины. А вот о них пока говорить не следовало.

— Ни я, ни Анвар не станем упрекать тебя. Это твое решение, твое право.

Он, наконец, обнял меня и прижал так крепко, что все мои душевные терзания исчезли в этой волшебной вибрации, что возникла между нами.

— У нас обязательно будут дети! Много детей! — мои губы касались кожи на его груди, и серебристые узоры все ярче подсвечивали ее изнутри.

— Конечно, принцесса!

Только сначала я должна позаботиться о том, чтобы их здоровью ничто не угрожало…

Легкий поцелуй быстро избавил от печальных мыслей, и я сама не заметила, как, устроившись на руках своего мужчины, открывалась его нежным ласкам.

Огрубевшая кожа пальцев ощущалась слишком остро, и мои чувствительные соски топорщились, будто от холода. Фарос покручивал их, легко сжимал, оттягивал, ловя каждый мой стон губами. Пока одна его ладонь сминала мягкую грудь, другая сжимала волосы на затылке, оттягивала их назад, чтобы я выгнулась, подставляя хозяину метку для искушенной ласки языком.

— Есть в этом что-то особенное…— прорычал он мне на ухо, и его рука опустилась ниже, нырнула под кромку трусиков и стала нежно щекотать волоски на лобке.

— В чем? — задыхаясь, спросила его и тут же потянулась за очередным поцелуем.

— Брать тебя одному, Мила. Наблюдать за тем, как твое тело реагирует только на меня.

Преодолевая препятствие из тугого белья, Фарос легко добрался до половых губ и скользнул между ними, сразу же погружая палец в горячую влажную дырочку.

— Чувствовать, как ты течешь от моих прикосновений…

Краснея от подобных пошлый признаний, я развела ноги в стороны, чтобы не мешать вытворять со мной все, что он захочет, и Фарос, почувствовав большую свободу, стал двигаться по-другому.

Сдвинув трусики вбок, он накрыл увлажненную промежность ладонью и стал нежно поглаживать. Неторопливо, будто вынуждая просить, а, может, и умолять.

— То есть, ревность между вами все же есть? — пьяная от возбуждения я задала вопрос, едва ворочая языком.

— Нет принцесса! Обожаю трахать тебя с Анваром. Но брать тебя вот так…это совершенно иное.

Как куклу, он снял меня со своих рук и уложил животом на мягкие перила дивана. Я заныла от прикосновения холодной ткани, но жаркое тело, тут же накрывшее меня сверху, заставило забыть о дискомфорте.

Фарос прикусывал мою кожу, оставлял влажные дорожки языком, обжигал дыханием, вынуждая извиваться, и как только его ласки достигли поясницы, я замерла.

— Красивая попка, малышка. Идеальный вид!

Он целовал ягодицы, сжимал упругие полушария своими огромными ладонями, раздвигал их в стороны и ласкал ложбинку языком, заставляя дрожать и стонать.

— После обряда, ты, наконец, сможешь почувствовать нас одновременно, принцесса.

Я замерла, пытаясь вникнуть в смысл сказанного.

— Да, малыш, ты примешь нас.

Фарос говорил все это, одновременно лаская меня, слизывая мои соки, обводя языком все складочки, проникая во все дырочки.

—Мы будем трахать тебя уже не по очереди. Наши члены заполнят тебя, растянут до предела твои сочные дырочки…Тебе понравится, моя шера-йя.

Два пальца одномоментно проникли в меня и замерли, давая время привыкнуть. Приятное чувство распирания в попке затмило все прежние ласки, и я сладко застонала.

— Ты будешь кончать раз за разом, но тебе будет мало…Ты будешь умолять делать это с тобой еще и еще…

Он и сейчас меня трахал в обе мои дырочки своими пальцами, и я уже была готова кричать, умоляя не останавливаться. И знала, что мне будет мало после.

— Хочешь кончить сейчас? — он прикусил меня сбоку и зарычал.

— Да…— едва выдохнула вместо ответа, и Фарос просунул свободную руку между мной и диваном, чтобы добраться до клитора.

И больше я не могла оттягивать свой оргазм, пытаясь продлить удовольствие. Как только палец закружил над распухшим бугорком, меня будто окунули в невесомость.

Несколько секунд я наслаждалась пульсацией внизу живота, тем, как тугие стенки сокращаются вокруг крупных пальцев, но Фаросу тоже была необходима разрядка. Поэтому, не дожидаясь, пока мое лоно успокоится, он вогнал свой член в меня, и впитав последние конвульсии, подтянул к себе, заставляя стать на четвереньки.

Я не помнила, что было дальше, но судя, по содранной обивке дивана и вкусу искусственной ткани на зубах, мне было до одури хорошо. Теперь же мы лежали на едва уцелевшем предмете мебели, и пытались отдышаться, продолжая расслабленно и лениво поглаживать друг друга.

— Диван придется заменить. А изготовителю направить претензию о несоответствии качеству, — хмыкнул Фарос, уткнувшись носом в мою ключицу.

— Диван мы оставим. На память. А претензию…уверена, офисная мебель не рассчитана на столь жаркие объятья, — повернула голову к своему мужчине и легко поцеловала его щеку.

— То есть, это теперь жаркими объятьями называется?

— Ну мы же обнимались?

— Логично…