Тайна императора

2. Неудачное начало

Видит бог, сколько усилий мне стоило не схватить коробку и не швырнуть ее в лицо этому самоуверенному гаду. Благо, почти сразу объявили посадку. Послав прощальный взгляд презенту, оставленному на столике, мы поспешили к трапу. Надо думать о хорошем! В конце концов, может у них так принято, сладости детям дарить. А я чуть не набросилась на человека с обвинениями. «Любовника тебе надо качественного», — прозвучал в голове голос подруги. «Ну есть в этом доля истины», — мысленно согласилась с ней. Все симптомы недо…удовлетворенности на лицо.

Узкий светлый коридор привел нас в еще один, только уже с бархатистой пластиковой обшивкой, на которой голограммой переливалось имя шаттла «Ману-р» и внизу дублировалось изящной вязью.

— Рэя Милана, рэя Мира, — нас встретил приветливый проводник в униформе, чем-то напоминающей доспехи римских легионеров. Разве что вместо нижней части туники были плотные кожаные штаны, а металлические латы заменяли лоскуты грубой кожи. — Добро пожаловать на территорию Ману-р!

Мира рассматривала его с открытым ртом, будто прямо на ее глазах ожил музейный экспонат. Даю сто процентов, скоро у нас будет его портрет.

— Меня зовут Сашер-до, я ваш личный помощник на время всего полета.

— Айланда мира! — вспомнила старое манурское приветствие, которое на нашем языке звучало как пожелание иметь благословение звезд. Я выучила несколько фраз заранее, уверенная в том, что манурцам будет приятно услышать их от человека с Земли. И, кстати, оказалась права.

Сашер-до искренне улыбнулся, хоть тень смущения и коснулась его красивого лица.

— Говорите на манурском?

— О нет! Только пару фраз. Ваш язык очень красивый.

И ваши мужчины тоже… Не уехать мне оттуда нецелованной, похоже. Ибо волю надо иметь железную, чтобы не западать на манурских парней.

Сашер-до проводил нас до каюты, сообщил, что покидать ее пределы без его сопровождения запрещается в целях нашей безопасности, объяснил, как пользоваться станцией, вроде нашей «Маруси», и, прежде, чем уйти, дал несколько советов на случай плохого самочувствия во время путешествия.

— Позвольте предложить вам обучающую программу. Перелет долгий, вы могли бы успеть выучить манурский до разговорного уровня.

— Да! Да! — хочу! — обрадовалась Мира. Ей бы только учиться!

— Благодарю. Это было бы очень кстати.

Не придется тратить время на изучение там. Сразу приступлю к работе.

Оповещение о готовности ко взлету загорелось на гало-табло, осветив часть стены зеленым светом. Пилоты, поприветствовав гостей на борту шаттла, попросили занять кресла в каютах, что мы и сделали.

— Ну что, малыш, взлетаем? — обняла свою кроху, вдыхая аромат ее волос.

— Взлета-а-аем! — завизжала она, зажмурившись от радости.

Правда, радость была недолгой.

Мне ужасно давило на уши, но это я еще могла перетерпеть. А вот Миру мутило по-серьезному. Смола манурского граба, заменяющая наши мятные конфетки, не помогала. Маска со специальной смесью газов тоже. Бело-зеленая и обмякшая, она сидела в кресле в обнимку с упаковкой одноразовых гигиенических пакетов, просясь в туалет, чтобы умыться.

Я не понимала, почему наша реакция настолько острая. Я летала много раз, но так плохо мне было впервые. Да и Мира вполне сносно перенесла прошлый полет.

Обычно каюты межпланетных шаттлов сделаны по типу барокамер. Они создают идеальные условия для путешествий, лишь поначалу с непривычки может немного кружиться голова. Но то, что происходило с нами, даже недомоганием не назовешь.

Наконец, когда нам разрешили встать, первым делом я потащила ее к умывальнику.

— Ты как, девочка моя? — мы обе стояли, склонившись над раковиной, и меня начинала душить паника. К тому же, я не слышала, что она отвечала. Было ощущение, что из ушей капает кровь. Я даже пару раз проверила, глянув на себя в зеркало.

Дочь белела на глазах. Ее ноги слабели, и я едва удержала опадающее тельце.

— Врача! — заорала, что было сил, — врача!

Черт! Вряд ли меня услышат!

Вспомнив, что здесь повсюду терминалы связи, я глазами пробежалась по стенам и нашла один. Потянулась к нему рукой, но…никак.

Тащить Миру за собой было слишком тяжело. Моих сил не хватит передвигаться с ней на руках.

Опустила ее на пол, уложила на бок, чтобы в случае рвоты не захлебнулась, и рванула к терминалу.

Он даже не мигнул.

— Ну давай! — шлепнула по нему ладонью, чтобы он скорее считал линии, но он будто сдох. Хотя, светодиоды горели исправно.

Перепрыгнув через дочку, оказалась в комнате.

— Пятая каюта! Врача! Срочно! — взмолилась я, будто электронная станция – божество, решающее дарить или отнимать жизнь. Но и это божество молчало.

И теперь я знала, как ощущается отчаяние. Оно будто лишает сердца, бросает удавку на горло и полностью отключает способность мыслить.

Разрываясь между страхом оставлять свою девочку одну и бежать за помощью, я выбрала второе и, не медля ни секунды, выбежала за двери каюты.

Давящая тишина, будто я забралась в шкаф и обложилась подушками, припечатывала к полу. Мы в открытом космосе. С нами десятки инопланетных существ и никого, кто пришел бы на помощь…

— Помогите! — взвыла я, слыша, как мой голос впитывается в стены. Неужели никто не слышит? — Помогите! — срывая связки заорала до колючей боли горле.

— Конечно! — глухой мужской голос прозвучал позади и чье-то дыхание коснулось плеча.

Надежда вспыхнула ярким огоньком, и я обернулась. Но успела увидеть лишь тень. В шею вонзилась длинная игла и по венам потекло что-то жгучее, тяжелое. Будто кипящая смола с растертым в пыль стеклом.

— Ми…ра…— последнее, что я прохрипела, прежде чем отключиться.

Полубредовое состояние ничуть не притупляло боли. Мне хотелось метаться, выть, биться головой о стену, лишь бы не чувствовать того огня, что горел внутри меня. Это было кошмарно, это было невыносимо.

Помню, что несколько раз я приоткрывала глаза и всегда видела перед собой его. Манурца, что преследовал нас. Даже сквозь туман, мешающий видеть, его глаза, горящие золотым огнем, было не спутать ни с чем.

— Мила…Ми-ла…

Мою руку кто-то поглаживал, и ласковый голос звал по имени. Так в детстве меня будил отец, когда по выходным мы собирались в парк аттракционов.

— Мила, откройте глаза! — настойчиво твердил кто-то рядом, и я послушно подняла тяжелые веки.

— Мира! — попыталась встать, но от резкого движения моя голова чуть не раскололась на кусочки.

Схватившись за виски, я зажмурилась, и боль постепенно начала отступать.

— С девочкой все в порядке!

Боковым зрением я видела фигуру высокого мужчины, облаченного в свободный голубоватый скафандр. А на себе – десятки разноцветных трубочек, прикрепленных к коже. Значит, медики меня спасли.

— Я ваш врач. Миру осмотрели, она полностью здорова.

Но разве чьи-то слова могут успокоить сердце матери? Тем более, когда по шаттлу гуляет манурец, покушающийся на нашу жизнь. Не зря же он так пристально смотрел на нас в зале ожидания! И конфеты эти…рассчитывал, что ребенок не сможет отказаться и съест. А что было в тех конфетах, одному ему известно. А может…он специально усыпил меня, чтобы притащить сюда?

Отрывая от себя провода, я попыталась встать с кровати, но уперлась в высокий стеклянный борт. Даже испугаться не успела, как он с характерным жужжанием, опустился вниз, позволяя встать. Все же меня не удерживали, и это хоть немного успокаивало.

— Я хочу ее увидеть! Где моя дочь?

— Мира под присмотром. Ей ничего не угрожает. А вам пока лучше оставаться здесь.

— Мама! — с радостным визгом моя малышка влетела в палату и бросилась ко мне.

Благо я с кровати встать не успела, иначе она просто сбила бы меня с ног.

Веселая, свежая, счастливая, она ластилась ко мне, а я крепко, на сколько оставалось моих сил, прижимала малышку к себе. Я не верила своим глазам. По ощущениям прошло не больше часа, а от ее недомогания не осталось и следа. Иначе как чудом это не назовешь.

— Мамочка, ты выспалась? — она заглянула в мои глаза и поправила волосы, — Анвар мне сказал, что маме нужно поспать.

— Да, малышка, выспалась. Как ты себя чувствуешь?

— Ничего не болит! Я поела, почитала…

— Почитала? Мой ребенок добровольно читал?

— Да! Это было очень интересно! Анвар научил меня читать манурские слова.

— Ну и волшебник этот твой Анвар!

Все-таки, персонал тут вышколенный, не то, что у нас на Земле.

— Да, мама, он классный! А еще он дал потрогать свой…ммм…жезл!

Тут мои брови взлетели кверху.

— Он такой длинный! И горячий! А сверху розовая головка и капелька!

У меня сердце чуть не остановилось…

— Из него дым идет! Я даже нарисовала им в воздухе сердечко!

Фу-у-ух…Просто жезл. Какая-то игрушка. А моя больная фантазия уже нарисовала очередной ужастик. Я выдохнула, конечно, но плохое предчувствие все-таки не ушло.

— Он сказал, что, когда прилетим на Ману-р, он купит мне такой же.

— Мира! — взяла дочку за руки и строго посмотрела в глаза, — ты же понимаешь, что не стоит принимать подарки от незнакомых людей?

— Мы подружились! — Совершенно искренне ответила она.

— Мира!

— Ну мама! — возмутилась дочь, — почему ты не хочешь с ним дружить?

— Мы подружимся, Мира, не переживай на счет этого!

Воздух задрожал, и пространство мигом заполнилось густой энергией силы и могущества. Неспешно, широкими шагами в палату входил он. Голый дядя в штанах и, видимо, он же Анвар. Предчувствие не подвело…

— А пока давай дадим маме немного отдохнуть.

Не думала, что такой суровый мужик умеет так мягко улыбаться. Но это ничего не значит! Маньяки и не такое умеют.

— Не подходи! — зарычала я, пряча дочь за спину.

— Мам, ты чего? Это же Анвар! — изумленно округлила глазки Мира. Неужели успел ее обработать? Никогда раньше она так быстро не сходилась с людьми. А этого уже другом считает.

Он остановился, но нахмуренные брови дали понять, что мужчина недоволен.

— Это он уколол меня в коридоре!

Я искала спасения у врача, который даже не собирался звать никого на помощь. Будто не слышал меня. Но я точно помнила, что видела лицо этого мужчины там в коридоре. Видела!

— Сначала он хотел накормить нас конфетами. А когда мы отказались, он решил избавиться от меня другим способом.

Мужчина лишь подкатил глаза и беззвучно выругался.

— Мила, вы ошибаетесь! — засуетился доктор, — рэй Анвар-идо не стал бы…

— Мы сами разберемся! — тоном хозяина мужчина заставил замолчать врача, — оставьте нас наедине.

— Нет! — закричала я, прижимая к себе Миру.

— С девочкой все будет в порядке. Здесь каждый отвечает за ее и ваше здоровье головой. Так что можете не волноваться. И не пугать ребенка.

Эти слова подействовали. Я и правда от страха вела себя не адекватно. Но ведь вокруг чужие люди, меня только что чуть не убили. Как я могу доверять?

Сила этого мужчины хоть и была очевидна, но и чувствовалась кожей. Он обладал особенной аурой, которая подавляла, пугала, но и вызывала божественный трепет… Идти против него, значило подписать смертный приговор себе и дочери. Но, даже имея такую силу, он не угрожал, не торопил, давал время принять решение. Осторожничал, будто боялся напугать.

Я выдохнула, пытаясь отпустить тревогу. Пока я была без сознания, о Мире позаботились. Да и меня в чувства привели. Стоит полагать, если бы их цель была нас убить или продать в рабство на какой-нибудь спутник, никто бы не церемонился.

— Хорошо…

Я поцеловала малышку и все же расцепила руки, чтобы отпустить свое сокровище.

— Она будет в соседней каюте, — сообщил манурец, делая осторожный шаг ко мне.

Будто свое приближение хотел нивелировать словами о том, что беспокоиться не о чем.

Нервная дрожь защекотала спину. Я чувствовала себя неуютно, мне отчего-то было слишком волнительно находиться наедине с этим мужчиной. Казалось, наше уединение имело интимный подтекст, а не было простым обсуждением происшествия.

Я ерзала, сидя на краю кушетки, не зная, куда себя деть. Мы вдвоем в маленькой комнате. Он настолько огромный, что, кажется, занимает ее половину. Встать я не могу – до сих пор кружится голова. А не иметь возможности держать дистанцию слишком губительно для моей нервной системы.

Манурец подошел совсем близко, небрежным жестом придвинул стул и сел напротив меня, чуть расставив ноги. Я как дура глазела на изгибы его мощных мышц, обтянутых плотной кожаной тканью, как вздымается его грудная клетка при каждом вдохе, и как твердеют его соски, в тот момент, когда я смотрю на них.

Боже! Что со мной? Почему я так бесстыже пялюсь на незнакомца?

Он наклонился вперед, оперся локтями о колени и чуть склонил голову, рассматривая меня в ответ. До него было полметра, не более. Но даже этого расстояния хватало, чтобы между нами снова начал трещать воздух.

В горле пересохло, и как бы я не пыталась сглотнуть, не получалось.

— Ми-ла, — почти шепотом произнес он, и на губах мелькнула тень улыбки,

— надо полагать, вы тот самый ученый, что летит на Ману-р, по специальному приглашению императора…

Вот тебе и незнакомец! О том, с какой целью я отправляюсь на Ману-р знал очень ограниченный круг людей. И ,видимо, этот человек, входил в него. Но где гарантия, что он «из наших»?

Я с трудом удерживала каменное выражение лица, потому что сам император просил не обсуждать цель поездки ни с кем, пока я не окажусь на месте.

Манурец поднял бровь, так и не дождавшись ответа на свое предположение.

— Что ж, можете не отвечать, Ми-ла, — снисходительно улыбнулся, произнося нараспев мое имя, а после наклонился еще ближе.

Я даже дыхание его почувствовала на своем лице.

— Не понимаю, о чем вы, — голос был настолько слаб, что я не была уверена, что манурец расслышит.

— Тогда зачем вам понадобилось на Ману-р?

Он вынуждал смотреть на себя, а я и не могла отвернуться. Вокруг все плыло, только лишь всполохи в глубине его глаз были постоянны. А еще…невероятной силы тяга…его поцеловать.

Преодолевая себя, я все же сумела отвести взгляд. И хоть головокружение прошло, но желание никуда не девалось. Наоборот, низ живота наливался приятной тяжестью, и мне стоило невероятных усилий не ерзать.

— К любовнику. Лечу.

Зачем-то ляпнула я. Хотя не мудрено. Все мои мысли были только об одном.

— Хммм, — манурец даже немного отстранился, а во взгляде читалось «о как!».

— Да! — закивала головой, чтобы быть убедительнее.

— Манурцы не заводят любовниц на Земле! — с видом знатока парировал он, явно не веря, да еще и насмехаясь.

— А мой завел!

— Что ж, будет интересно, если так, — теперь он уже не скрывал улыбки и просто игрался. Будто я маленькая несмышленая девочка, глупость которой забавляет взрослого. Он расслабился, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, от чего его мышцы стали еще больше.

— И как же его зовут? — не унимался этот мужчина, а я любовалась видом почти обнаженной мужской груди.

— Кого? — так залипла, что потеряла нить беседы.

— Любовника, — равнодушно ответил он.

Ах вот он о чем.

— Не ваше дело! — стряхивая с себя остатки морока, я залезла с ногами на кровать и отсела подальше. От греха.

— Мое, — рывком приблизился он, останавливаясь лишь у моего лица. Руки уперлись по бокам от моих бедер, а тело почти нависло над моим.

Он не касался, но казалось, что меня ласкает невидимый огонь. И под его воздействием хотелось скинуть с себя одежду.

— Теперь все, что касается вас с Мирой МОЕ ДЕЛО!

Он говорил совершенно серьезно. Почти шепотом, но от этого не менее убедительно. И я как под гипнозом, была готова верить и надеяться. Сама вручить себя в руки этому огромному незнакомому человеку.

— Вашей жизни угрожала опасность, и теперь я не могу оставить вас с дочерью, — он будто вспомнил о чем-то и отстранился, выпрямляясь над моей кроватью во весь свой исполинский рост.

— Предлагаете свою помощь? С чего бы это? — низменные желания тела одно. Но я имела счастье не пойти на поводу гормонов, а хотя бы поверхностно анализировать ситуацию. Особенно, когда соблазнительное, почти обнаженное тело перестало находиться так близко.

— Это мой долг. Назовем это так, — отвернулся, чтоб уйти, но замер.

Манурец посмотрел так плотоядно, мускулы на груди дрогнули, и шея напряглась. Он будто боролся с желанием что-то сделать, и, наконец, не выдержал. За пару шагов оказался рядом, мягко обнял мое лицо и поцеловал.

Так нежно и нетерпеливо. Будто так долго ждал этого, а теперь не может отпустить. Я чувствовала его желание меня поглотить, присвоить, свести с ума окончательно, но также чувствовала его сдержанность и страдание от этого. И это подкупало, не меньше умелого поцелуя. С трудом оторвавшись, он посмотрел на меня так, будто я – вся его жизнь. А я не могла отдышаться, и понять, почему он разорвал такой прекрасный поцелуй.

— Прошу прощения, рэя Мила. Не смог сдержаться. И еще. Теперь вы живете в моей каюте.

Он покинул каюту прежде, чем я начала соображать.