Тайна императора

1. Огненный мужчина

Зеркальные окна космопорта отражали густые облака, полностью сливаясь с небом. Сотни людей хаотично перемещались по огромному холлу. Серьезные и беспечные, грустные и радостные. Земляне и саланцы, миранцы и, наверное, манурцы. Такие разные и такие одинаковые… Я видела представителей всех рас людей, кроме последних. Их планета была самой дальней от Земли, поэтому мы не были частыми гостями друг у друга.

Туда ехали либо по рабочим вопросам, либо от «нечего делать» и от «некуда потратить кучу денег». Что было делать манурцам на Земле, для меня вообще оставалось загадкой, потому что на их планете было все и даже больше. И совсем скоро, я увижу это «все» своими глазами, потому что сегодня тот день, когда я шагну на борт манурского шаттла. И не просто шагну! Войду как пассажир экстра-класса!

В животе приятно затрепетало от волнения. Не сдерживая улыбки, мы прошли сквозь контрольный сканер, и от аромата путешествий защекотало в носу. Мммм…Кофе и булочки с корицей!

Найдя глазами указатель, одной рукой я покрепче сжала ладошку своей дочери, другой перехватила саквояж и, глазея на причудливые наряды саланских женщин, двинулась в сторону приключений!

И нашла их тут же, врезавшись… в полуголого мужчину.

Как мяч отскочила назад, но огромные ручищи ловко поймали меня за плечи и поставили на ноги, словно болванчика. Мой взгляд быстро сфокусировался на мощных грудных мышцах, красиво перетянутых черными кожаными жгутами, а потом невольно спустился ниже, отмечая по пути, что жира в этом прессе, не больше пяти процентов.

О, боги! И зачем мне эта информация, спрашивается?!

— Простите, — буркнула я неразборчиво и поспешила убраться.

— Ваша сумка, — ровный, бархатный голос с едва заметным акцентом был хорошо различим даже на фоне гула порта, — позвольте помочь.

И действительно, я оказывается выронила саквояж. Ребенок хоть на месте, слава геному и мне безрукой!

— Не стоит! Благодарю, — дежурно улыбнулась и схватилась за ручку сумки так, чтобы не коснуться чужого тела. И хорошая девочка, спящая внутри меня, вдруг проснулась.

Когда благодаришь человека, нужно посмотреть ему в глаза. Ну хотя бы голову поднять и говорить это самое «спасибо» в лицо, а не в пол. И я сказала… Еще раз… Только вот как-то беззвучно и топорно…потому что то, что я видела, будоражило и сбивало не то что с ног. Дышать мешало!

Темные радужки незнакомца вспыхнули золотом. Так красиво, что сердце замерло! А после, это самое сердце получило легкий разряд, исходящий от тела мужчины светящейся дугой.

— Ах! — наконец, я вдохнула. Фантастика!

Или галлюцинация. Но в любом случае, сердцебиение ускорилось раза в три. Прям не мужчина, а дефибриллятор!

Чувствуя, как бедное сердечко вырывается из груди, я наблюдала за тем, как от могучей шеи по голой коже разбегаются плавные узоры, мерцая тем же цветом, что и глаза незнакомца. Словно невидимый художник писал на смуглой коже краской из жидкого огня. Мазок…а дальше он сам стекает по невидимому руслу, огибая бугры мышц, очертания вен… От этого великолепия было невозможно оторвать взгляда, но как только завитки приблизились к запястью руки, что до сих пор удерживала мой саквояж, повинуясь инстинкту, я одернула свою.

Что за огненный монстр? В голове болезненно запульсировало, но хотя бы это помогло вернуть самообладание.

На этот раз моя вещь оказалась у меня, и, бросив испуганный взгляд на странного гиганта, я поспешила убраться. Боги! Что это было вообще?

— Мам, ты видела? — восхитилась дочь, едва успевающая за моим быстрым шагом.

— Видела, Мира. Не обращай внимания.

— Мам, а кто это? — не унимался ребенок.

— Я не знаю, малыш. Давай-ка не отставай!

— А какой он расы, мам? А почему он без одежды?

— Мира, он в штанах! — заметила я, вспоминая, что мозг-таки успел выхватить кадр массивных ног, облаченных в штаны из плотной ребристой ткани. Эффектно, чего уж! Только на Земле не принято расхаживать в таком виде. И, судя по тому, что на тех планетах, где я уже успела побывать, тоже, то это был самый что ни на есть настоящий манурец.

Ничего такой…

Ну ладно, так и быть. Огонь-мужик! В самом прямом смысле этого слова.

Наконец, мы добежали до нужного пропускного пункта и отвлеклись от болтовни об этом инопланетянине на более насущные вопросы.

— Ваш багаж уже в каюте, — отчиталась улыбчивая сотрудница компании, которая осуществляет рейс. — К сожалению, вылет задерживается, и вам придется немного подождать. Надеюсь, это не причинит неудобств. Если вам что-то понадобится, можете приложить ладонь к любому терминалу, и с вами тут же свяжется диспетчер. Позвольте я провожу вас в зал ожидания.

Идя вдоль прозрачных перил, с высоты третьего этажа я рассматривала людей, снующих по нижнему холлу космопорта. А еще зачем-то глазами искала того мужчину. Наверное, потому что он выглядел весьма странно, и мне просто хотелось рассмотреть его, как нечто диковинное. И, безусловно, красивое. Эх, надо было не отказываться от помощи! Когда я уже перестану шарахаться мужчин? Понимаю, что это отравляет мне жизнь, но ничего поделать не могу. После предательства человека, ребенка которого я носила под сердцем, а теперь держу за маленькую ладошку, я не верю мужчинам и в каждом вижу лишь источник бед и разочарований.

— Приятного путешествия на Ману-р! — наша провожатая просияла улыбкой и поторопилась вернуться за стойку, а перед нами открылся новый мир. Роскошный и недоступный ранее.

Я зарабатывала немного, но достаточно, чтобы не нуждаться в обычных вещах. Дом мне достался от родителей, работа была в пешей доступности от него, поэтому на личный транспорт тратиться не приходилось. Обучение Миры тоже было бесплатным: как одаренный ребенок она находилась на попечении Фонда Мастеров и всю неделю жила в школе, прилетая домой лишь на выходные. Поначалу мое материнское сердце места себе не находило: дочь постоянно вдалеке, я не могла целовать эти мягкие щечки каждое утро, я не видела, как этот человечек растет день за днем. Но Мира была в восторге от школы и занятий. Там ей было интересно и хорошо. А что бы могла дать ей я, пропадающая на работе до ночи? И вскоре я смирилась. Теперь мы покидали родную планету, привычные условия и направлялись туда, где я и не мечтала побывать и где придется привыкать к новой жизни.

Дочь летала всего лишь раз, космолеты для нее были в диковинку, и, конечно же, первым делом ее понесло к панорамным окнам. Дав волю ребенку, я неспешно последовала за ней.

Зал для путешествующих экстра-классом был настолько большим, что в нем поместилась бы половина тех людей, что толпились внизу. Широкие приземистые диваны были обращены к окнам и огорожены друг от друга высокими изгородями из живых пальм, что давало чувство уединенности. Да и туристов здесь было не так много: мы и пара групп землян в другом конце зала.

Еще внизу я заметила, как некоторые из них косо поглядывали на Миру. Путешествовать с детьми мало кто любит. Вот и пусть держатся от нас подальше. Ни она, ни я не любим пускать в свое пространство людей, если это не касается работы или учебы.

Когда восторги поутихли, моя художница взялась за любимое дело. Она старательно дышала на окно и аккуратно выводила пальчиком по запотевшему стеклу четкие линии космолета. Копии того, что стоял на взлетной площадке, сияя синими огнями. Ну все. Ребенок занят как минимум на полчаса, а я могу поработать.

Открыла нужный файл и потеряла счет времени, пока детская ладошка не накрыла экран планшета.

— Мам, — шепнула малышка и ручками повернула мою голову в нужном направлении, — почему тот голый дядя в штанах на нас так странно смотрит?

Я чуть язык не проглотила, благо горло свело.

Метрах в тридцати от нас стоял все тот же мужчина, в которого меня угораздило врезаться там, внизу. Но смотрел он действительно странно. Даже, когда мы обе повернулись, он ничуть не смутился. Наоборот, в его взгляде снова полыхнуло расплавленное золото, и это было заметно даже с такого неблизкого расстояния.

Теперь я могла посмотреть на него всего, и это впечатляло не меньше, чем те злосчастные кубики и мерцающие узоры, растекающиеся под кожей. Чрезвычайно высокий, уж точно на голову выше статистического землянина. Широкий в плечах, мощный в бедрах. Безупречные, будто тщательно вылепленные мышцы на груди и руках, и эта перевязь, еще больше подчеркивающая их рельеф. Волосы собраны плетением назад, благодаря чему бросается в глаза широкий лоб, четкий овал лица с крупными чертами. Почти рубленные скулы смягчаются густой аккуратной щетиной, и, наверное, только благодаря этому его грозный вид не отталкивает. Я бы могла рассматривать его вечно, потому что таких людей не бывает! Хотя, о чем я? Не человек он, во всяком случае, в обычном понимании этого слова.

Рассматривая лицо, я снова прилипла взглядом к его глазам, выражающим облегчение и тихую радость. Будто лет пятьдесят мы провели в разлуке, и, наконец, воссоединились.

Странные эти манурцы. Интересно, они все такие? И среди этих горячих полураздетых красавцев мне придется жить как минимум год? О. Мой. Бог.

Институт, в котором я работала, занимался лечением синдрома Клаца –редкой болезни, поражающей иммунную систему человека. После смерти самого профессора Клаца, я осталась единственным специалистом в этой области, и моя поездка на Ману-р была вовсе не развлекательной. Сам император Рамус Дарс лично пригласил меня на свою планету, чтобы я смогла заниматься исследованиями под его покровительством.

Я не размышляла ни минуты. На Земле меня больше ничего не держало. Институт давно не финансировался, отдел даже хотели закрыть, но из уважения к профессору нам выделяли крохи. А после его смерти мне явно дали понять, что тратить деньги на изучение болезни, которая поражает одного на миллион, больше не намерены.

Родители мои давно переселились на Салану, а муж…А мужа у меня никогда и не было.

Семь лет прошло, а горечь до сих пор заполняет сердце, которое, я думала, он вырвал и забрал с собой. Но, нет. Оно все так же билось в груди, даже не надеясь больше полюбить кого-то, кроме нашей дочери. Наверное, это был его прощальный подарок мне.

— Не обращай внимания, любовь моя! Эти инопланетяне все такие чудные!

Чмокнула в нос свою девочку, еще раз мазнула взглядом по масштабной фигуре манурца и открыла вкладку с мультфильмом. Сама же уперто пялилась в экран, пытаясь не думать о человеке, чей взгляд прожигал мой затылок. И чего приклеился?

Кожа потрескивала, будто наэлектризованная, и я даже несколько раз пригладила волосы, думая, что они торчат, как пух у одуванчика. Но с ними все было в порядке. Но еще кое-что не давало покоя. Нарастающее возбуждение. Тягучее, жаркое, оно неумолимо растекалось по низу живота, вынуждая прикусывать губу и задерживать дыхание.

Я ерзала как на иголках, пытаясь убедить себя, что это все особенная атмосфера космопорта. Мало ли какие технологии здесь используют, я же не физик, чтобы разбираться во всем этом. Может здесь все под электричеством, и я так неадекватно реагирую на это. Но в один миг мне стало легче. Даже в ушах зазвенело, будто от пустоты.

Не знаю, что меня дернуло, но я повернулась назад. Манурца больше не было. Ну не может же быть, что это из-за него меня трясло?

Выдохнув от облегчения, я откинулась на упругую спинку дивана и закрыла глаза.

А может, все намного проще? У меня столько лет не было мужчин, что я перевозбудилась глядя на первого встречного красавчика? Наверное, так и было. Самое время дать себе обещание найти кого-то «для здоровья», но нет. Не хочу ни к кому привязываться. Не хо-чу!

— Долго еще? — канючила Мира, уставшая от долгого сидения на месте.

Я глянула на инфо-голограмму, пытаясь вовлечь ребенка в подсчеты, но ее уже было не унять.

— Ма-а-ам, я есть хочу! — чуть ли не плакала моя козочка.

И, кажется, сходить в буфет было лучшим вариантом. Разомнемся, потянем время, поедим, в конце концов! Я с утра только энергетик в себя залить успела, хотя ребенка хорошенько накормила.

— Идем, моя голодная волчица!

— Да! — подпрыгнула кнопка, победно поднимая руки вверх, — мясо хочу!

— Побежали!

Взявшись за руки, мы помчали на запах еды: Мира вприпрыжку, я через раз. Зато уже через полминуты мы стояли у нарядной витрины с деликатесами, дожидаясь, пока парочка туристов-пенсионеров-миллионеров наконец выберет нужный сорт икры для канапе.

— Доброго утра нашим маленьким гостям! — улыбнулся продавец, — и их прекрасным мамам!

Мира подозрительно глянула на парня за стойкой. Не привык ребенок к комплиментам от мужчин. Дикая, как я. И не стоит гадать, кто в этом виноват. Любого, кто пытался приблизиться ко мне, я отталкивала, боясь, что снова не переживу ту боль. Время хоть и залечило раны, но шрамы никуда не делись.

— Здравствуйте! — сощурилась она, — а мясо у вас есть?

Осталось добавить: «А, если найду?» и показать удостоверение полицейского. Ей-богу, если бы она не пошла по пути художника, стала бы актрисой.

Но и парень оказался не промах. Подыграл моей малявке, подзывая ее пальчиком, будто сейчас покажет нечто особенное, тайное… Склонившись над витриной, они стали рассматривать образцы блюд.

— Это мясо осьминога. Его поймали сегодня утром в самом центре Средиземного моря. Он хотел утащить с рыбацкой лодки куклу, которую рыбак вез для своей дочери.

— Его за это убили, да?

Парень с сожалением кивнул.

— А это гусь, который держал в страхе всю деревню под Ростовом. Щипал за пятки малышню! — возмутился тот, будто говорил о преступлении века.

— И этого тоже наказали?

— И этого тоже, — вздохнул продавец, — а это…— восхищено пропел он, — это буйвол! Три года он уничтожал спаржевые поля, и наконец вчера…

— Нет! — скривилась Мира, — пожалуй, не буду мясо. Какое-то злое оно получается…

Продавец развел руками, мол, какое есть.

— А может, ты хочешь маниярские сладости? — подмигнул он, поглядывая на меня.

Цена на эти сладости была сопоставима с моей месячной зарплатой. Но откуда ему это знать, если я стою в буфете зала экстра-класса. Но главной причиной запрета было вовсе не это.

— Нет! И не делай бровки домиком, дорогая! Нельзя! — вмешалась я.

Я взглядом попросила ее прекратить этот концерт. Мира прекрасно знала, что ей нельзя сладости, но пока не понимала почему все дети трескают конфеты, а она должна от них отказываться. Поэтому периодически пыталась продавить меня. Но я была непреклонна. Лишний грамм углеводов ставил под угрозу жизнь моей дочери.

И когда я уже была близка к истерике, из последних сил уговаривая вредную девчонку, снова явился он. Голый дядя в штанах.

Кажется, этот человек занимал собой все пространство. Хоть он и стоял у самого выхода, но ей-богу, я чувствовала его руки на себе. Будто он стоял совсем близко, почти вплотную, и нежно касался шеи, оглаживал плечи…

Гневно фыркнув на мироздание, пробующее на прочность мои нервы, я быстро ткнула пальцем в блюда, которые Мира точно съест, и поспешила увести ее от искушающей сладостями витрины за столик. А себя от искушающего своим видом мужчины.

Взяв дочь за руку, по дуге я обогнула дорогу, по которой посетители проходили за меню, и выбрала самый дальний столик.

Думаю, манурец понял, что я стараюсь держаться от него на расстоянии, и не станет докучать своим вниманием. К тому же, я с ребенком, а это то еще препятствие для мужика, жаждущего приключений. «Разведенка с прицепом!» Глаза бы выдрала тому ущербному, что дал это звание одинокой женщине с ребенком.

Манурец медленно, плавно зашагал к витрине, смотря прямо перед собой. Чувствовалась в нем неестественность, будто он сдерживал себя, чтобы не напугать всех вокруг. Все же его мощь, великанский рост и инопланетное происхождение были поводом опасаться.

Еду доставил робот-официант. Моргнув лампочкой на макушке, одну за другой он выкатил тарелки с нашим заказом и, пожелав приятного аппетита, укатил. Мира самостоятельно придвинула к себе тарелку с картофельным пюре и куриными колбасками, положила пару соцветий брокколи и обидчиво поджав губы, глядя точно в глаза, отправила в рот одно из них. Мол, смотри, мама, что мне из-за тебя приходится есть!

Видит бог, сколько терпения мне стоило не вестись на эти провокации! Манурец долго переговаривался с продавцом на своем тарабарском, который мне еще только предстоит выучить, но хотя бы не смотрел на нас. Парень за стойкой был любезен, а после засуетился, на секунду исчез за дверью и появился с нарядной коробкой. Получив одобрение инопланетного гостя, стал складывать в нее все, что стояло на светящихся полках в отделе изысканных сладостей.

Мира молча жевала свои колбаски, наблюдая за тем, как мечта миллионов людей – маниярские сладости, одна за одной покидают витрину. Бросив на меня укоряющий взгляд, она проглотила последний кусок и отодвинула тарелку.

— Спасибо, — процедила сквозь зубы и снова тоскливо уставилась на прозрачную коробку с сиреневым бантом.

Нет! Я так больше не могу! Надо уводить ее отсюда. И вообще! Когда этот чертов вылет?

— Принесите сканер! — махнула продавцу, и тот тут же направился к нам…прихватив коробку?

— Ваш обед уже оплачен. Надеюсь вам все понравилось?

Не дожидаясь, пока я проморгаюсь, он поставил треклятую коробку, до верха забитую маниярским золотом перед Мирой.

— Угощение для юной рэи, — немного поклонился и поспешил удалиться с моих глаз.

Впрочем, как и манурец. Я даже не заметила, когда он исчез.

— Мам? — дочкины глаза округлились. Она была удивлена не меньше меня. Да и радости особой я не заметила. Чистый шок.

Для рэи значит…Ах ты чертов голый дядя в штанах! Только попадись мне!