Тайна летнего лагеря

Глава 11

Наташа

– Ну и зачем вы за мной потащились? – поинтересовалась я у парней, которые молча шли за мной с виноватым видом.

– Мы подумали, что за тобой увяжется тот мажорик со смазливой рожей, – буркнул Максим.

– Игнат? – Я остановилась и вперила в парней испытывающий взгляд.

– Хренат! – крикнул Снегов.

Глеб усмехнулся в кулак. Я бросила в него злобный взгляд, и ему сразу же стало невесело.

– Чем тебе, интересно, не угодил Игнат? – Я перевела взгляд на Снегова и вопросительно изогнула бровь. – Как по мне, так он общительный и добрый парень.

– Да что ты говоришь? Добрый? – окрысился Максим.

– А разве нет?

Я, конечно, сомневалась насчет доброты Игната, но со мной он был мил и обходителен. Красивый, богатый, с хорошими манерами – почему бы не заинтересоваться им? Вот только чем его заинтересовала я, когда в лагере полно девушек из его окружения? Я не такая наивная, чтобы думать, будто ему надоели стильные красотки, которые наперебой строят ему глазки. Однако отвлечься мне не помешает, поэтому, Игнат, если ты не станешь распускать руки и болтать всякую ерунду, то я готова тусить с тобой. Может, даже, покажу Дубки…

– Ой, все! – махнул рукой Снегов. – Закрыли тему! Куда ты там собиралась? Домой к Сергею? Вот и пошли!

Максим вырвался вперед и стремительно зашагал по тропинке в сторону деревни. Мы с Глебом переглянулись и пошли за ним.

После обеда солнце палило так, что хотелось облиться холодной водой, но поблизости не было ни одного источника. Даже пруд, в котором купались как местные, так и обитатели лагеря, был в другой стороне.

– Может, по мороженому? – предложил Глеб, завидев издалека очертания палатки.

– Да! – в один голос ответили мы с Глебом.

В такую жару хотелось чего-то ледяного, например, фруктового льда. Очень много фруктового льда!

Миновав притулившийся у кромки леса узкий двухэтажный домик той самой ведьмы Глашки, которая по мнению тети Любы была повинна в мракобесии, что творилось в Дубках, мы вошли в деревню.

Палатка представляла собой небольшой вагончик с одним маленьким окошком и открытой нараспашку проржавевшей дверью. Без понятия, почему местные окрестили это здание именно «палаткой». По мне, так она больше была похожа на укороченный контейнер, которыми обычно заставлены морские порты.

Внутри палатки было душно и тесно. Посетителей было как всегда много – в более просторном и прохладном деревенском магазине ассортимент был гораздо скуднее, чем здесь. Стеллажи и морозильные камеры располагались настолько близко друг к другу, что люди, которые пытались высмотреть нужный им товар, постоянно сталкивались, наступали друг другу на ноги и громко возмущались. При этом со всех текло сто потов, и это раздражало еще больше. Кондиционера, разумеется, в палатке не было, а единственный вентилятор был направлен на продавщицу. Чтобы людям было веселее переносить жару, на подоконник установили магнитофон с длинной антенной, из динамиков которого с долей шипения весело пел Филипп Киркоров.

Стоя в очереди из восьми человек, мы изнывали от духоты и постоянно отмахивались от назойливых мух. Причем отмахивались аккурат в такт песням – это как-то неосознанно у нас выходило. Перед нами стояла бабулька с костылем подмышкой и активно крутилась, рассматривая товары. Вместе с ней крутился и костыль, грозя задеть не только стоящие рядом на полке коробки со всякими жвачками и конфетами, но и людей поблизости.

Зациклившись на одной слишком уж навязчивой мухе, Макс в какой-то момент не рассчитал взмаха своей длинной руки и случайно зарядил впереди стоящей бабульке по голове. Цветастый платок съехал ей на лицо, и бабушка удивленно охнула.

– Ой, простите, пожалуйста, – испуганно произнес Макс.

Однако по лицу бабульки было понятно, что просто так прощать его она не собиралась.

– Понаехали тут, – прошамкала она беззубым ртом. – Шпана малолетняя! В кутузку таких сажать надо!

– За что сразу в кутузку-то? – У Макса от ее заявления даже глаза на лоб вылезли.

Бабка что-то еще прошамкала, но ее заглушил стоящий впереди крупный мужчина с выпяченным животом.

– Хоть бы вентилятор для людей повесили! – крикнул он, с завистью глядя, как резво развивались от вентилятора выбившиеся из пучка волосы продавщицы. Его редкие волосы были настолько мокрыми от пота, что казалось, будто он только что принял душ.

– Вентилятор только один! – гаркнула продавщица, почти такая же полная, как и взмокший мужик, и почти такая же «красивая». На груди у продавщицы красовался обклеенный разноцветными стразами бейдж, на котором от руки было с любовью выведено имя Люба.

Люба, по всей видимости, себя очень любила. Свою красоту она приумножила с помощью сиреневых теней, такого же оттенка помады и ярких румян. Длинные и загнутые кверху ресницы она явно налепила, потому что я заметила, как одна из них немного скривилась и грозила отлететь при каждом моргании продавщицы. Крашеные светлые волосы Любы были собраны в пучок, редкая челочка блестела от обилия лака. Одета Люба была в цветастый сарафан, поверх которого красовался синий фартук с рюшами и оттопыренными карманами, из которых торчали бумажные купюры.

– Только о себе думает, а посетители пусть мучаются, – пробормотал мужик, вытирая платком лицо и шею. Мокрые волосы трогать не стал. Возможно, они его немного охлаждали.

– Мужчина! – рявкнула Люба, грозно сверля возмутителя спокойствия недовольным взглядом. – Я, вообще-то, тут десять часов на ногах, вас обслуживаю! Как мне без вентилятора быть? У меня весь макияж потечет!

Несчастный мужчина возникать больше не стал. Ни громко, ни тихо. Спокойно дождался своей очереди и попросил взвесить ему килограмм сахара. Продавщица, не сводя с мужика презрительного взгляда, плюнула себе на пальцы и достала из общей пачки целлофановый пакет. Затем повернулась к большому раскрытому мешку и принялась пожелтевшим от времени пластиковым совком насыпать сахар в пакет.

– Тридцать пять рублей, – объявила Люба после того, как взвесила сахар и рассчитала его стоимость на деревянных счетах. – Что еще?

– Сколько? – выплюнул удивленный мужик. – За килограмм?! Да в городе он по 30 рублей!

– Вот и езжайте в город! – рявкнула на него продавщица. – Это я вам еще двадцать копеек скинула!

– А где у вас цена на сахар, я что-то не вижу? – мужик вытянул шею в попытке рассмотреть ценник на мешке, который прятался за тучной фигурой продавщицы Любы.

– Где надо, там и есть! Брать будете?!

– Может, в магазин пойдем? – шепнул Макс. Ему, как и всем посетителям, было очень жарко. Парень оттянул ворот футболки и периодически дул внутрь, пытаясь таким образом немного охладить себя.

– Два человека осталось, – кивнула я на очередь впереди нас.

– Любка его обвесила, – едва слышно произнес Глеб. – Я видел, как она лишнюю гирьку поставила на весы. Если он поймет, тут все надолго застопорится.

Однако мужик не понял. Или же понял, но от жары так одурел, что заплатил столько, сколько с него стребовала Любка, и, забрав сахар с сигаретами, которые робко попросил у продавщицы после разрешения конфликта, поспешил покинуть палатку.

– Да уж, ему в таком состоянии только курить не хватало, – заметил Макс, проводив мужика взглядом.

– Ой, можно подумать, ты не пробовал курить за гаражами, – фыркнула я.

– Не пробовал и не собираюсь! – категорично произнес Макс. – Я, вообще-то, за здоровый образ жизни! Спортсменом хочу стать.

Я удивленно посмотрела на Максима. Раньше он любил бегать и ходил в секцию по легкой атлетике, но всерьез со спортом связываться никогда не хотел, а теперь вдруг такие заявления.

– Я чего-то про тебя не знаю? – спросила я прежде, чем подумала. А ведь не хотела показывать Снегову свое любопытство касательно его жизни.

– Много чего, – как-то понуро ответил Максим.

– Однако, забавно, – с ухмылкой произнес Глеб. – Вы как будто тоже в разных местах жили эти годы – ни фига друг о друге не знаете.

Мы с Максом одновременно повернулись к Глебу и смерили его насупленными взглядами.

– А вот тебе лучше помолчать, – сухо заметила я. – Между нами хрупкий мир. Хочешь все похерить?

– Да, мафиози, лучше помалкивай на эту тему! – согласился со мной Снегов.

– Мафиози? – Я вопросительно взглянула на Макса.

– Ага, – кивнул он. – Придумал нашему блудному попугаю погоняло. Итальянский мафиози!

– Класс! – одобрила я и показала парню поднятый вверх большой палец.

– Я знал, что тебе понравится!

Мы с Максом дружно посмеялись. Обида снова забылась, и я старалась не думать, что он променял меня на мою подругу. И что моя подруга превратилась в мою врагиню…

– Смейтесь-смейтесь, – голосом главного гадика в мультфильмах произнес Глеб за нашими спинами. – Как стану настоящим мафиози, так посмотрю, как вы запоете.

– Ой, напугал ежа голой задницей! – Максу стало еще смешнее. – Я вот планирую стать следователем.

– Ты же спортсменом хотел быть, – не поняла я.

– Одно другому не мешает, – деловито ответил Снегов. – Сначала спортивную карьеру построю, а потом в полицию уйду.

Я хотела было заржать на всю палатку, но от этого поступка меня остановила подошедшая очередь.

– Три фруктовых льда, пожалуйста! – быстро произнесла я, боясь гнева продавщицы Любы.

– И «самурайчиков» возьми, – шепнул Макс, указав на коробку с жевательными конфетами. – Вспомним детство.

Я посчитала мелочь в кошельке и попросила еще шесть «Самураев».

– И компот еще, пить хочу, – шепнул с другой стороны Глеб.

– Вы мне за все это потом возместите? – возмутительно вопросила я. Покупалось-то все на мои деньги – эти дураки ничего с собой не взяли.

– Ноу проблем! – заверил меня Макс.

Закатив глаза, я добавила уже недовольно барабанящей пальцами по прилавку продавщице:

– И компот, еще, пожалуйста. Виноградный.

Расплатившись с хмурой Любой, мы покинули палатку. Подставив покрасневшие от духоты лица легкому ветерку, мы по очереди хлебнули компота, распечатали мороженое и потопали к дому Сергея.

– Ну и жара-а-а, – простонал Макс. – Можно я обольюсь компотом, пока он еще прохладный?

– Если хочешь стать липким, то валяй, – ухмыльнулся Глеб.

– Тогда устрою стриптиз!

Не успела я понять, что он имеет ввиду, как Снегов уже стянул с себя футболку, демонстрируя на всю округу внушительный пресс. Я с трудом удержалась от восторженного «ох» и быстро перевела взгляд на дорогу, пока Макс не заметил, что я откровенно на него пялюсь. Пресс его я видела всего раз, когда мы только начали встречаться. Я ждала Макса у спортзала, где он тренировался, и в щелочку увидела его без футболки. С тех пор на прессе Снегова появились еще два кубика.

– Так-то лучше, – довольно произнес Максим. Посмотрев на Глеба, он предложил: – Ты тоже снимай футболку. В черной, небось, вообще зажарился.

– Мне норм. – Райский поправил очки средним пальцем.

– Да как может быть норм в такую жару? – удивился Снегов.

– Я два года в Италии прожил, на Сицилии. Там летом в тени почти +40, – поведал Глеб. – Ваши +31 для меня фигня.

– Ой, смотрите! – громко воскликнул Макс. – Наш мафиози снова проснулся. Так ты, оказывается, сицилийский бандюган!

Глеб закатил глаза к небу. На его лице явственно читалось «ну вот, начинается». Макс этого красноречивого жеста не заметил и продолжал дразнить друга, размахивая на ходу футболкой как пропеллером.

– Всего лишь два года там прожил, а уже акклиматизировался! Наши +31 для него фигня, раздеваться он не будет.

– Ну я не виноват, что не потею, как ты, – развел руками Глеб.

Макс остановился и, пристально осмотрев Райского, сказал мне:

– Слушай, а он и правда не вспотел. Морда сухая и волосы тоже. Ненормально это. Может, он в своей Италии какую-то заразу подхватил?

– Ага, Сицилийский лишай. – Не потроллить Райского я не могла. К тому же мне нравилось видеть, как он постепенно закипает, а потом начинает плеваться непонятными ругательствами.

Глеб посмотрел на меня из-под очков потемневшим взглядом карих глаз. Впервые от одного взгляда мне стало немного не по себе.

– От тебя я такого не ожидал, Наташа. – Голос у Глеба был при этом вовсе не глебовский, а какой-то чужой – отстраненный и холодный.

Шутки шутками, но, может, его реально в Италии отдали в какую-нибудь школу для будущих мафиози?

– Ну прости, не удержалась, – буркнула я.

Глеб что-то мне ответил, но его тихий голос заглушило громкое и веселое приветствие.

– Эй, ребята! Сто лет, сто зим!

К нам навстречу неспешной походкой шел рыбак Анатолий – добрейшей души мужик. Почти каждый день носил нам с дедушкой и бабушкой то карпов, то лещиков, а то и щуку. Наловит за утро ведро рыбы и ходит по деревне, раздает. Себе оставлял пару рыбешек – одному ему много не надо.

– Здрасьте, дядь Толь! – недружным хором поздоровались мы с рыбаком.

– А я к вам на встречу с полным ведром! – Мужчина приблизился к нам и продемонстрировал улов.

В ведре плескалось несколько толстолобиков и один небольшой карп.

– Что-то вы сегодня немного наловили, – заметила я.

Анатолий поставил ведро на землю и расправил плечи. Максим тут же приблизился к ведру, сел на корточки и с интересом принялся наблюдать за трепещущейся рыбой, напоминая кота, которому и хочется и колется.

– Я сейчас долго не рыбачу, – сказал Анатолий, щурясь от яркого солнца. – Соседи завели собачонку противную, которая ко всем в огород свой нос сует и ямы роет. Без присмотра участок надолго оставлять нельзя.

– А-а-а, – понимающе протянул Глеб. – Мы с ней уже знакомы. Лучком зовут.

– Лучок этот у меня в печенках уже сидит, – пожаловался рыбак. – Спокойно не дает порыбачить. Как ни приду, так он уже на грядках луковых!

– А Макса он вообще за ногу тяпнул, – поведала я дяде Толе печальную историю.

– Ага, – подтвердил Снегов и, засучив штанину, продемонстрировал небольшой след от укуса.

– Ты так близко к рыбе не наклоняйся, а то хвостом огреет, – предостерёг его Анатолий.

– Я сто лет живой рыбы не видел! – с восторгом маленького ребенка произнес Снегов.

Анатолий принялся расспрашивать, какими судьбами мы оказались все вместе в Дубках. Присвистнул, когда Глеб рассказал, что теперь живет в Италии. Просил передать пламенный привет моим бабушке и дедушке. Узнав, что мы хотим навестить жену Сергея, рыбак спохватился и заявил, что тоже идет в ту сторону, домой.

– Идем, провожу вас. – Сказал он и потянулся к ведру.

Тут одна из рыб лихо шлепнула хвостом по воде, и в Макса, который все еще сидел перед ведром на корточках, полетели брызги прудовой воды вперемешку с тиной и прочей водяной гадостью.

– Ай, зараза! – взвыл Снегов, отскочив от ведра, как ошпаренный.

Не в силах сдержать смех, я оперлась рукой о плечо Глеба и громко рассмеялась.

– Не смешно! – буркнул Макс, вытираясь футболкой.

– Нет, смешно, – пробормотала я сквозь смех. – Очень даже!

– Райский не смеется и дядя Толя тоже, – заметил Снегов, снимая с лица тину.

– Дяде Толе тебя просто жалко, – разочаровала его я. – А Глеб не хочет от тебя огрести тиной. Кстати, у тебя еще на носу что-то висит. Дохлый червяк?

Тут уже прыснул Райский, который все это время тоже пытался сдержаться. Анатолий стоял в стороне и улыбался, глядя на наше веселье.

Отсмеявшись, мы двинулись в сторону дома Сергея в сопровождении рыбака, который без продыху рассказывал нам деревенские сплетни. Умолчал только про убийство и мракобесие, которое творится в лесу. Видимо, это было ему не интересно.

На подступах к дому Сергея нам на дорогу вышла черно-белая коза с клоком травы во рту. Лениво прожевав зелень, животное резко повернуло к нам голову, и я готова была поклясться, что увидела в ее глазах бесовские искры.

– Мне кажется, она на тебя смотрит, – шепнула я Максу.

– Да ну… – недоверчиво буркнул Снегов.

– Да не, явно на тебя, – подтвердил Глеб мою догадку.

Макс шумно сглотнул.

– Не бойтесь, она безобидная, – заверил нас Анатолий.

– Что-то не похоже… – Не успел Максим договорить, как коза сорвалась с места и, издав блеющий звук, понеслась в нашу сторону. Вернее, в сторону Максима.

Вскрикнув, Снегов ловко отпрыгнул в сторону, чуть не сбив Анатолия, неловко взмахнувшего при этом руками. Из ведра с рыбой выплеснулось немного воды и немного попало на Глеба. Райский брезгливо смахнул с плеча кусочек тины.

Коза, блея, пронеслась мимо, но промах ее не остановил. Развернувшись, бешеное животное поскребло копытом землю – видимо, для разгона – и снова ломанулось на Макса с бешено горящими глазами и выставленными вперед рогами.

Если бы Снегову в этот момент не грозила опасность, я бы уже давно каталась по земле от смеха. Однако Максу бешеная коза могла нанести серьёзные увечья, поэтому, преодолев приступ смеха, я схватила зазевавшегося на миг Снегова за руку и вовремя отдернула с козьего пути. Животное пробежало в считанных сантиметрах от нас, обдав пылью и запахом влажной шерсти.

– Зайка! Фу, негодница! – закричала вышедшая на дорогу баба Нюра – соседка Сергея.

С несвойственной пожилым людям скоростью она кинулась к нам, размахивая полотенцем в руке. Подбежав к козе, схватила ее за ошейник на шее и несколько раз огрела животное полотенцем. Проигнорировав побои от хозяйки, коза усиленно начала вырываться, но хватка у бабы Нюры была сильной.

Отпустив руку Снегова, я повалилась на траву и засмеялась так, что даже начала икать.

– Макс, это ненормально, – тоже давясь от смеха, произнес Глеб. – Сначала тебя собака укусила, потом от бабульки чуть не досталось. Ещё и рыба тебе леща отвесила.

– А теперь коза чуть не забодала! – сквозь смех и слезы воскликнула я.

Райский посмотрел на меня и заржал как гиена, с истерическим заиканием. Я была уверена, что Максим сейчас снова скажет, что все это совсем не смешно, но, к моему удивлению, он тоже начал громко смеяться.

Прервало наш смех картинное оханье бабы Нюры.

– Зря смеетесь! Сглаз на вашем друге явный! – на полном серьезе сказала она. – Столько неудач если сразу навалилось, то как пить дать – сглаз!

– И что мне теперь делать? – пролепетал Макс. По его лицу было видно, что парень начал паниковать.

– Как что? – возмущенно произнесла баба Нюра, будто мы все тут должны знать, что делать в случае сглаза. – К ведьме Глашке топать! Порчу снимать.

– Так вы же сказали, что сглаз на нем, – озадачился внимательный Глеб.

Баба Нюра на миг зависла, соображая, где допустила ошибку, а затем заявила:

– Что сглаз, что порча, – все одно: черная магия! Может, на нем и то и то.

– Выкрутилась бабка, как вошь на гребешке, – шепнул мне Глеб.

Я согласно кивнула.

– Ладно, баб Нюр, спасибо, мы учтем! – сказала я.

С недоверием посмотрев на нас, баба Нюра потащилась к дому, уводя за собой козу, которая так и продолжала косить безумным взглядом в сторону Макса. Видимо, очень он ей «понравился».

– Зачем она меня к ведьме послала, которая деревню прокляла? – тихонько поинтересовался Максим. Он все еще выглядел ошалелым после поединка с козой.

– Кто деревню проклял? – удивился Анатолий.

Мы уже дошли до его дома и остановились у его ворот. Максим коротко пересказал ему то, что мы узнали от тети Люды. Выслушав нас, рыбак скривился и назвал мою бывшую соседку сплетницей.

– Больше ее слушайте! – воскликнул Анатолий.

– А что насчет убийства? – тут же поинтересовалась я. – Тоже ее выдумки?

Рыбак вздохнул и, толкнув калитку ногой, сказал:

– Увы, не выдумки.

– Поделитесь своей версией? – не отставала я.

– Поделюсь, – охотно согласился Анатолий. – Заходите как-нибудь на чай.

– Непременно зайдем, – заверила его я.