Тело и душа

Глава 13 С КЕМ БУДЕТ ЖИТЬ СОБАКА И ДРУГИЕ ПРОБЛЕМЫ

За всю свою жизнь я ни разу не брала больничный. Лежа на диване и перещелкивая один за одним каналы, я ощущала в глубине души вину за то, что валялась совершенно без дела, хотя и чувствовала себя не так уж плохо. В данный момент сотни людей с гораздо более серьезными диагнозами, хроническими болезнями трудятся на своих рабочих местах. У них нет времени на жалобы, а я с крохотным порезом руки полеживаю в халате у телевизора. На часах уже полдвенадцатого, а я не спешу вставать. Передо мной на столике фрукты, журналы, которые принесли мне, словно беспомощному инвалиду, дети. Но если честно, мне нравилось такое положение вещей. У Таши и Стюарта были каникулы, каждый день к нам заглядывали их друзья. Наш дом был похож на проходной двор. Девочки обсуждали мальчиков, а мальчики — футбол и игровые приставки. Грохотала музыка, отовсюду доносился смех, собака носилась из комнаты в комнату как сумасшедшая, лая от восторга, а я лежала на диванчике с закрытыми глазами, и на душе было удивительно спокойно.

— Так что мы будем делать? — спросил Барри, нарушив мое душевное равновесие.

Я подскочила, как от звонка будильника. Мой прекрасный сон закончился. Сегодня пятница. Весь день муж занимался, как он обычно говорил, «ерундой». Бегал то в гараж, то на кухню, потом обратно, перенося инструменты, шины, натыкаясь то и дело на подоконники или клумбы с цветами. Выглядел он при этом, как если бы готовился к выступлению в парламенте. Однако я знала, что означал этот серьезный вид.

— Что мы будем делать с нами? Мы расстаемся, Рози? Потому что если «да», тогда дом…

— Я знаю. Дом нужно будет продать. — Барри купит себе небольшую квартирку, я тоже куплю квартиру, Стюарт будет жить то у меня, то у него, надеясь на подарки в честь Рождества или конца учебного года в двойном размере, а Таша с Эммой перестанут называть своим домом мое новое жилье. Я прокручивала в голове все возможные варианты тысячу раз. Но рано или поздно все через это проходят: мои друзья, коллеги, соседи, кузены, мой брат и сестра Барри. Мы даже шутили, что остались единственной образцовой парой. Теперь мне не до шуток. До меня наконец дошло, почему я всю неделю наслаждалась покоем и гармонией. Мне не хотелось встречаться с реальностью. Я не желала проходить через все это, мечтая проснуться уже свободной разведенной женщиной. — Не знаю. Не уверена в том, чего я действительно хочу.

Он сел на диван и почесал шею так, как всегда делал, когда нервничал.

— Это не просто ссора, драка или невыносимая атмосфера дома, — добавила я, повторяя аргумент, который мне привели мои же собственные дети.

— Все так. Мы больше не вместе.

— Ты несчастлив? — Нет, — ответил он осторожно. –

Я не несчастен. — Он замолчал на некоторое время.

Мне эта пауза показалась вечностью. Мы посмотрели друг другу в глаза и приняли одно и то же решение одновременно.

— Но и не счастливы тоже, — произнесли мы в один голос.

Поскольку и Барри, и я решили быть честными друг с другом, больше не было смысла притворяться и препятствовать уже неизбежному.

— У меня был роман с Робин.

— Я догадывалась. И у меня тоже были отношения…

— Но мы уже не спим вместе. Уже нет. Я знаю, ты могла подумать, но мы не…

— И мы тоже. Мы были вместе в Париже. Но…

— Я так и понял.

— Но между нами ничего не было. И сейчас все кончено.

Мы посмотрели друг на друга. Слишком много секретов было между нами.

— Нам предстоит со всем этим справиться, — произнес он тихо.

— Согласна.

Должна признать, несмотря на то что буквально неделю назад еще лежала в постели с Эшли Коннором и мы едва не переспали, несмотря на все это, мне было ужасно неприятно узнать, что Барри обманывал меня с этой потаскушкой. Я не верила, что они не спали вместе. Если еще не спали, то когда же будут? Завтра или на следующей неделе? А может, приурочат это к какой-нибудь дате? Например, к ее восемнадцатилетию или, может, получению водительских прав, или окончанию школы? И если мне неприятно осознавать все это, то, наверное, моему мужу тоже не совсем нравится тот факт, что я поехала в Париж с другим мужчиной, а сказала, что еду с подружками. И даже то, что мы не спали вместе, точнее, не успели, и что мы расстались недавно… Не думаю, что Барри простит меня.

— Также нам придется подумать о том, как выплачивать кредит по дому и как быть со страховками, — добавил Барри. — С кем будет жить собака?

«Но мы же знаем, как со всем этим поступить, или нет?!»

На работу я вышла в понедельник после Пасхи. Чувствовала себя как после длительного отпуска. Да и мои коллеги, и прочие сотрудники больницы вели себя со мной именно так. Когда меня видели в коридоре или просто заходили поздороваться, говорили, что я хорошо выгляжу, но потом, не заметив на моей коже и тени загара, как-то терялись. К тому же рассказать мне про свой якобы отпуск нечего. Вместо пляжа — дом с диваном.

— Рада, что вернулась? — поинтересовалась Бекки, когда ближе к обеду все немного успокоилось.

— Очень, — ответила я, — дома у меня кошмар: Барри все выходные приставал с вопросами о нашей будущей жизни, разводимся или нет, какие трудности нам предстоят…

— Да ты что? — Она дотронулась до моей руки, выражая сочувствие. — Мне очень жаль, что все так получилось. Но в конце концов…

— Все в порядке, не могу сказать, что я очень расстроена. Мне кажется, наша с ним любовь закончилась много лет назад, и сейчас я ничего не чувствую по отношению к мужу. Он хочет, чтобы мы посмотрели правде в глаза, и мне тоже этого хочется.

— Теперь вам надо решить, кто остается, кто съезжает. Кому что достанется. Кто за что заплатит. Так?

— Да, и многое другое. С кем останется собака?

— Пойдите погулять с ней, отпустите поводок и посмотрите, к кому побежит.

— Зная Биглса, я могу предположить, что, если мы его так отпустим, он вообще может убежать и никогда больше не вернуться. — Я вздохнула. — Надеюсь, все само собой образуется. Мы стараемся быть цивилизованными людьми и продолжаем уважать друг друга. — «Конечно, если можно считать ворчание и недовольство нормальным поведением мужа и жены, пусть даже бывших».

— Многие скажут, что все в порядке вещей.

«Это нормально? Если все было нормальным, тогда почему мы расходимся? Чего нам еще от жизни ждать? Чего-то, что покажется окружающим ненормальным, или сверхненормальным, или даже сверхъестественным явлением?»

Кстати, о сверхъестественном. Сильвия Райли хотела меня видеть. Я только и успела сесть за стол, как она позвонила с просьбой посетить ее в 12.45. Почему именно в 12.45, а, например, не в 12.30 или в час дня? Может, чтобы запугать? Или она хотела дать понять, что у нее такое количество важных посетителей за день, что ей удалось втиснуть меня только в этот промежуток времени. Так что изволь быть вовремя — иначе тебя уволят или оштрафуют!

В 12.43 я была у нее, нервничала ужасно, как провинившийся первокурсник в кабинете декана, ожидая, что меня исключат. Постучала в дверь.

— Войдите! — крикнула она.

Я толкнула дверь и вошла в ее обитель. К моему удивлению, меня ожидала не только Сильвия, но и Моника — видимо, долгосрочный больничный закончился. Она сидела на стуле, уставившись в пол, как будто нашла там что-то интересное.

— О, здравствуй, — сказала я, обрадовавшись, как будто королеву английскую увидела. Сев на стул без приглашения, я пыталась поймать взгляд Моники, но она продолжала смотреть в пол. — Тебе лучше? Когда на работу выходишь?

— Моника почти поправилась, — ответила за нее Сильвия так, как будто она ее лечащий врач. — Но ей категорически запрещается нервничать.

Самой за себя говорить тоже нельзя? Или оторвать глаза от пола?

— Так ты возвращаешься к своим обязанностям или нет? — спросила я, обращаясь к Монике.

— Нет, Моника не вернется, — без тени сожаления объявила за нее Сильвия. — Она пришла сегодня, чтобы подать заявление об уходе.

Мне стало жаль коллегу. Не могу сказать, что испытывала к Монике большую привязанность, особенно после того, как та внезапно взяла больничный и бросила меня с теми злополучными письмами. Но прошло время, страсти улеглись. Насколько я помню, Моника не брала отпуск с того дня, как начала работать. Понятно, что она поступила, прямо скажем, непорядочно, бросив меня, но неужели это не дает ей права хотя бы отвечать на вопросы за себя?

— Мне очень жаль, что так вышло, Моника! — сказала я ей как можно более дружелюбно.

— И Монике есть что сказать вам, Розмари, — продолжала Сильвия, словно кукольник, дергающий за ниточки в своем театре. Ее «кукла» выпрямилась, посмотрела мне в глаза. У нее был очень печальный взгляд.

— Нет, не надо… правда, не стоит ничего… — Я запнулась, ужаснувшись жестокости нашей мегеры. Но Моника никак не отреагировала, ни один мускул не дрогнул на ее лице.

— Мне очень стыдно, Рози, — произнесла она тихо, но твердо.

— Почему? Ничего же не случилось! Не понимаю, о чем ты, — ответила я, изо всех сил желая, чтобы Сильвия прекратила эту жуткую сцену. Пусть идет на все четыре стороны, наслаждается свободой, подлечится или что там еще.

— Нет, Розмари, — настаивала Райли, — Моника очень сожалеет. Это из-за ее действий… пока она была больна, мне не осталось ничего другого, как обвинить во всем вас, когда на самом деле…

— Абсурд!

Воцарилась тишина. Мне стало намного лучше.

— Простите? — переспросила Сильвия. Мне казалось, что ее глаза вылезут из орбит.

—Абсурд! — «Вы же попросили повторить. Может, вы плохо слышите?»

Со стула напротив меня раздалось хихиканье. Моника билась в истерике, хохот был какой-то неестественный. Она сидела, закрыв лицо руками, то и дело вздрагивая от смеха. Конечно, подобное состояние было уже гораздо лучше. Ведь только что она, бледная как смерть, сидела, уставившись в пол, пассивно кивая на ответы Сильвии.

— Тебе не за что передо мной извиняться, — сказала я, вскакивая со стула. — Вам не следовало вызывать меня только для того, чтобы задеть бедняжку. Не волнуйся, дорогая, я знаю, у тебя были веские причины, если ты ушла в такой неподходящий момент. К тому же все разрешилось, спасибо мистеру Коннору, он все уладил с миссис Райли!

Я бросила уничтожающий взгляд на Сильвию. Да что она вообще о себе возомнила, сваливая все на только что вернувшуюся ослабевшую сотрудницу, которая пахала на нее в поте лица долгое время?

— Мистер Коннор? — переспросила она. — Могу вас заверить, Розмари, что Эшли здесь совершенно ни при чем…

— Нет? — усмехнулась я. — Он также, наверное, не уладил вопрос с заменой в регистратуру в мое отсутствие?

«Вот так-то тебе, мерзавка, что ты теперь скажешь?»

Но к сожалению, она нашлась что ответить. Сильвия посмотрела мне прямо в глаза, отчего мне сразу стало не по себе. Я почему-то была уверена, что она не лжет. К тому же я совершенно потеряла самообладание и разговаривала в не совсем позволительном тоне с вышестоящим сотрудником.

— Могу вас заверить, — повторила Сильвия надменно, — что мистер Коннор никак не причастен к нашему делу.

Если бы не Моника, тихо посмеивающаяся позади меня, я бы, наверное, постаралась незаметно исчезнуть. Так, значит, принц на белом коне даже не удосужился помочь своей принцессе выбраться из всей этой грязи? Он даже не пытался сделать что-то для меня? Вот тут я почувствовала облегчение, что не переспала с ним, уберег же Бог! Негодяй, а ведь он не очень-то сопротивлялся, когда я его благодарила за помощь. Ему надо было, чтобы я ему поверила! Он хотел влюбить в себя престарелую дурочку! Издевался надо мной! Мысли были настолько далеко от реальности, что я чуть было не забыла, где нахожусь. Сильвия, словно видя меня насквозь, встала со стула, посмотрела на часы, давая понять, что мое время истекло.

— Я сделаю вид, что не заметила ваш гнев, учитывая ваше болезненное состояние, Розмари, — сказала она мне безразлично.

— Со мной все в порядке. Мне просто не понравилось ваше отношение к вашим же сотрудникам.

— Будем считать этот вопрос исчерпанным.

Она стукнула книжкой по столу в подтверждение своих слов. Моника подпрыгнула от неожиданности. Я кивнула в сторону двери, и бывшая коллега последовала за мной.

— Что ты теперь будешь делать? — спросила я ее, пока мы спускались по лестнице.

— Пойду домой, раз все так закончилось, — ответила она, печально вздыхая.

— Нет, я имела в виду, когда будешь готова вернуться к работе? Ты же подала заявление об уходе? Собираешься искать работу в другой больнице?

Она пожала плечами: — Ни за что! Я никогда не вернусь сюда… мне плохо от одной лишь мысли об этом месте! Не могу справиться со стрессом. Мне надо было сделать это гораздо раньше, но ты же понимаешь, как это бывает… думаешь, что можешь… а потом вдруг… — Она сделала жест, словно показывая, как вдруг что-то происходит.

Мне вдруг стало ее жаль. Мы работаем с ней целую вечность вместе, но никогда не замечала, что у нее такие проблемы.

— Надеюсь, ты найдешь себе более подходящее место работы, — сказала я ей мягко, — что-нибудь менее нервное!

—Да уж! — Она повеселела. — Думаю, смогу, Рози! Я подала заявление о приеме на работу в полицию.

Хоть ругательства и не самый лучший пример хорошего тона, но иногда только такие слова могут передать твои чувства.

— В следующую пятницу снова состоится семинар, — сообщила мне Сара.

— Семинар? — повторила за ней я, пытаясь сосредоточиться на работе. Битый час пыталась записать пациентку на прием, но как только я собиралась загрузить нужные файлы, компьютер протяжно выл и не хотел открывать их.

— Черт возьми! Бекки, можешь соединить меня с компьютерщиками? Какая-то ерунда творится! Извините, что заставляю вас ждать, миссис Дикинсон.

— Они сказали, что зайдут днем, — напомнила мне Бекки.

— Да, но если они не поторопятся, тогда им придется тащить сюда еще один компьютер и помочь нам с пациентами! Почему нельзя исправить все раз и навсегда?

— Старый системный блок, маленькая оперативная память. Рози, ты что, первый раз с

этим сталкиваешься? Не так уж и долго тебя не было! Забыла, где работаешь? Это же ГСЗ[3]… «Квалифицированное обслуживание пациентов» — наш девиз! — съязвила она. — Можно подумать, мы просим чего-то сверхъестественного, например загородный дом или миллионную зарплату, нет — всего лишь нормальный компьютер!

— Так что там с семинаром? — спросила я, в конце концов справившись с программой. Миссис Дикинсон была занесена в систему.

— Все то же. Помнишь, мы ходили тогда? «Душа и тело»?

— Разумеется, разве такое можно забыть? Это из- за них я купила фотоаппарат, ходила на прогулки по лесам и совершала прочие глупости. Больше ни на одно подобное мероприятие не пойду, ни за что! Я лучше что- нибудь совершенно ненужное куплю или буду жить по- прежнему…

— Не думаю, что для тебя лекция оказалась бесполезной, — возразила она. — Этот семинар изменил твою жизнь к лучшему!

— Каким образом? Я по уши влюбилась в мужчину, который плевать на меня хотел, пролежала в больнице с травмой и разрушила свой брак. Отлично!

— Но зато ты больше не жалуешься на то, что у тебя скучная жизнь! — улыбнулась Бекки.

— Прекрати! Рози, пойдем, а? Эта встреча будет не менее интересной, чем предыдущая! Лекция называется

«Измени свое тело, обрети душевный покой».

— Ну, это уж слишком! Кто сказал, что я хочу изменить свое тело? Кто сказал, что у меня нет душевного покоя? — Я посмотрела на себя. Мои ляжки напоминали окорочка. Живот выпирал. — Хорошо, согласна, ничье тело не идеально…

— И мы все стремимся к совершенству, — добавила Сара. — Хочешь, называй это душой, хочешь по-другому…

— Хорошо, хорошо! — согласилась я, раздражаясь. Все эти разговоры о душе и жизненных поисках приводили меня в уныние. — Я соглашусь на эту глупую затею с семинаром. Но в этот раз сделай одолжение, не заставляй меня отвечать на идиотские вопросы!

Всю дорогу домой я обдумывала слова своих подруг. Да, действительно, первая лекция пошла мне на пользу. Я стала более уверенной в себе. Так что же пошло не так? Начало было просто чудесным, нашла себе занятие, стала больше двигаться, пыталась вести светскую жизнь. Я даже разобрала свой гардероб, выбросила кучу ненужных вещей. А теперь перед вами все та же Рози, только с меньшим количеством одежды, короткой стрижкой и отсутствием секса. Первый раз я пошла, потому что была обижена на весь мир, после того как меня оскорбил мой собственный друг. Сейчас же мне еще хуже. Меня не покидало ощущение, что перед вами не просто старое, никому не нужное кресло, а дряхлый комод, абсолютно некрасивый, никем не любимый и всеми покинутый. Я смахнула слезу жалости к себе, шмыгнула носом и глубоко вздохнула. Почему жизнь так несправедлива? Все эти годы я прожила с человеком, который изменял мне, а когда я решила пожить для себя, у меня ничего не вышло. Не знаю, хочу ли я все еще быть с

Эшли. Теперь мне кажется, он мне вообще никогда не нравился. Но все же было бы что вспомнить, если бы мы переспали, когда была возможность.

— Думаю, будет более правильным, если я съеду, — сказал мне Барри, когда мы смотрели телевизор. — При сложившихся обстоятельствах…

— Если ты этого хочешь, — ответила я, чувствуя, как мне становится нехорошо.

— Если мы оба этого хотим, — поправил он меня. Барри посмотрел на меня и вздохнул: — Мне тоже тяжело, Рози! Я люблю этот дом.

— Не забывай, что женился ты на мне, а не на доме!

— Конечно, нет. Но мы можем остаться друзьями, правда? Я буду заходить, чтобы повидать Стюарта, девчонок и собаку.

Биглс посмотрел на него и завилял хвостом. Похоже, все счастливы. Большая счастливая семья, члены которой живут в разных местах!

— Куда ты пойдешь? Купишь квартиру? Ты разве можешь себе позволить…

Он закашлялся, нервно ерзая на стуле, взял пульт и долгое время вертел его туда-сюда. Как будто впервые видел. Он даже покраснел.

— Так ты переезжаешь к ней? Господи, Барри, еще недавно ты говорил, что я все себе придумала и вы друзья, а теперь… будешь жить с ней… И ты хочешь сказать, что вы не будете спать вместе?

— Да! — Он сложил руки вместе. — Робин предложила мне пожить у нее, пока… временно. Но это не то, что ты думаешь…

— Разве? — спросила я. — Вы будете жить в разных комнатах и стучать в дверь, прежде чем войти? Так?

— Это временно, — повторил он, не обращая внимания на мой сарказм. — Мне некуда идти. И думаю, нам стоит пожить порознь, прежде чем мы примем окончательное решение. Не уверен, что кто-либо из нас готов принять что-то кардинальное…

— По-моему, переехать жить к своей восемнадцатилетней подружке — это уже решение, Барри!

— Ей двадцать шесть.

— Ты собираешься пожить с ней, посмотреть, как у вас получится, а дом, семья, жена, дети, собака подождут: вдруг не выйдет ничего, да?

Он помолчал некоторое время, все еще рассматривая пульт управления.

— Если посмотреть с этой стороны, то ты права, — признал он. — Но все не так…

— Ну хотя бы в этом ты со мной согласен, — прервала я его. — Да, я права. Но если ты так хочешь, значит, делай как знаешь. Чем скорее, тем лучше. Думаю, она тебя ждет.

— Не язви, Рози! Не надо…

— Хочешь, чтобы я тебя благословила?

Мы посмотрели друг на друга, потом он встал и пошел в спальню. Я слышала, как хлопнули дверцы гардероба — он собирал свои вещи.

— Не думала, что буду так погано чувствовать себя. — Допивая уже третью чашку кофе. Бекки предложила мне печенье, но я отказалась. — Но все же мы решили, что нам лучше расстаться. Сама хороша… но все же я пыталась… но мне так хочется найти ее… этот лакомый кусочек для моего муженька… и размазать ее по стенке… Черт… Привет, Пи-Джей!

— Это что, терапевтический сеанс? — спросил меня он, посмотрев на Бекки и присаживаясь рядом. — Примете меня?

— Рози просто немного расстроена, — сказала Бекки.

— Будешь пончики? Или, может, булочку с маслом?

— Нет, спасибо, мне не хочется есть.

— Плохо. — Он посмотрел на меня с беспокойством. — Вид у тебя болезненный. Не спала небось?

— Нет. Барри ушел вчера к своей школьнице… двадцатишестилетней девчонке, — добавила я, увидев его удивленный взгляд. — Я имею в виду, что согласиться расстаться — это одно…

— Да, я понял тебя. Разойтись — значит жить порознь. С кем-то другим.

— Точно! — Я посмотрела на него с облегчением. — Мне сложно это объяснить. Он не должен был бежать скорее от меня к ней. Мы же не из-за нее разошлись. Нам пришлось расстаться из-за наших собственных проблем… — Забавно, но я даже не помнила, какие именно проблемы побудили нас к мысли о разводе.

—Ты же не переезжаешь жить к Эшли? Ну, то есть… ситуация тогда выглядела бы по-другому…

— Он тут совершенно ни при чем! — ответила я, разозлившись. — Никогда у меня и в мыслях не было, даже когда я не знала, что Эшли женат, строить на его счет подобные планы.

— Просто секса захотелось, да? — предположил Пи-Джей.

— Да, а что тут такого? Если честно, то мы все знаем, какое тело у мистера Коннора! Глупая старая тетка захотела поразвлечься…

— Рози! — Он обнял меня за плечи. — Я не хотел обидеть тебя, не плачь! Не дури, конечно, ты не…

— И не старая, — добавила Бекки. — Эшли гораздо старше тебя.

— Ничего подобного! — промямлила я сквозь слезы. — Он младше меня на четыре года! Мне уже сорок четыре, муж спит с малолеткой в короткой юбке и большим размером груди, а я никому не нужна!

Я разрыдалась, Бекки встала, чтобы закрыть дверь, вдруг кто-нибудь подслушивает. Или, может, уже подслушал.

— Не будь смешной! — Пи-Джей обнял меня и неожиданно поцеловал в щеку. — Все будет хорошо! Конечно, тебя полюбят. Посмотри на себя…

—Действительно, посмотри на меня. Старое ненужное кресло…

— А мне нравится, Рози! В этом все и дело. Это всегда было так. Ты должна понять, что этому креслу самое место в моей комнате! Это огромное кресло, покинутое всеми, и оно мне очень нравится…

— Ну, спасибо большое! — прошептала я. — Сравнил, тоже мне, с чем-то огромным и никому не нужным!

— Нет, я совсем не то имел в виду…

— Если вы собираетесь драться, — прервала нас Бекки, вставая и посматривая на часы, — то я собираюсь пойти поработать.

— Сейчас иду.

— Все в порядке, Рози. Сейчас все тихо. Допивай кофе, приводи себя в порядок и приходи!

Она закрыла за собой дверь.

— Я всегда делаю все неправильно, — сказал Пи-Джей, убирая руку с моего плеча, — прости!

— Я привыкла.

— Если тебе будет одиноко или грустно, если захочется с кем-то поделиться, ты всегда знаешь, где меня найти!

— Очень мило с твоей стороны, Пи-Джей. Постараюсь запомнить! –

Я улыбнулась. — Если вдруг проснусь среди ночи от кошмара, то свистну тебе.

— Хорошо.

Я удивленно посмотрела на него:

— Это была шутка. Мне показалось, ты на меня обиделся, когда вышел из моей палаты, даже не попрощавшись.

— Ты лежала в постели, — напомнил он мне улыбаясь, — полуголая, бросала на меня такие взгляды, да еще и поцеловала. Нельзя так дразнить молодого здорового мужчину, ты же знаешь, чем это может кончиться! Конечно, у меня встал, Рози. Поэтому мне пришлось убежать, пока ни ты, ни медперсонал не заметили!

После его слов я рассмеялась.

— Прекрати сейчас же свои глупые шутки! Но по крайней мере ты меня развеселил, дурачок! — Я вздохнула и пошла помыть чашку. — Нам лучше вернуться к работе. Кстати, что там, у вас с Эшли Коннором: он не передумал доносить на тебя?

Он пожал плечами и уставился в пол.

— Он сказал, что будет разговаривать с директором больницы.

— Со старым дураком Уилли?

Мистер Вагнер, консультант из хирургического отделения, проработал в больнице более пятидесяти лет, но его совершенно не уважали здесь. Согласно слухам, он устроился на эту должность, чтобы ходить на деловые встречи, а не в операционную, поскольку зрение его давно испортилось, а руки дрожали.

Пи-Джей кивнул и улыбнулся мне:

— Я слышал кое-что. Не то чтобы я верю в это, но люди говорят, будто ты бросила мистера Коннора, поскольку он хотел донести на меня.

— Ты больше слушай! — ответила я. — Что, первый день здесь работаешь?

Я хотела дотронуться до него, когда выходила из комнаты, но потом вдруг вспомнила его слова, почему он так быстро убежал в тот раз, и вдруг передумала. Я лишь улыбнулась.

Кабинет Уильяма Вагнера был совершенно не похожим на логово Сильвии Райли. Мне вообще он напомнил гостиную в особняке. Ковер, правда, был слегка потертый и стулья, обтянутые кожей, немного староватые, но по сравнению с тем, что было в других кабинетах, — просто люкс! Окна выходили на стоянку, вместо штор — жалюзи. На шкафу с картотекой стояла ваза с цветами, которые каждый день меняла его секретарша, по уши в него влюбленная. Меня проводили в его апартаменты. Он сидел за столом, изучал какие-то документы. Как только я вошла, сразу же отодвинул работу в сторону. Как мне показалось, с явным облегчением. Может, к нему приходит мало посетителей?

— Вы хотели меня видеть, Розмари? — начал он беседу. — Паула, принеси нам, пожалуйста, кофе и печенье. Спасибо, милая!

«Милая? Ничего себе! С каких это пор мы испытываем такие нежные чувства к секретаршам? Да еще и на рабочем месте?»

Паула улыбнулась и произнесла что-то глупое, оставляя нас.

— Да, я… э… Спасибо за то, что согласились принять меня, — начала я. Мне нечего было терять. Перейду прямо к делу! — Возможно, это не мое дело, но мне надо у вас кое-что спросить!

— Конечно, дорогая!

А! Понятно, для него любое лицо женского пола являлось то «милой», то «дорогой», хорошо хоть не «любимой»!

— Мой вопрос касается Пи-Джея, то есть… мистера Пэриша Джаймана.

— Пэриш, Пэриш… — повторил он, не сводя с меня глаз.

— Он работает в хирургическом. Ассистент мистера Коннора.

— Да, да. Конечно, я его знаю. Продолжайте, милая, — сказал он, придя в восторг, как будто я ему порнофильм пересказывала.

—Дело обстоит так. Вы… получали на него жалобы?

Мистер Вагнер задумался.

—Я полагаю, вы не можете дать мне ответ. Я ожидала подобной реакции. Извините, что отняла у вас время.

Я уже собиралась закрыть за собой дверь, как он вдруг замахал на меня руками, как будто мы играли в угадайку и он знал правильный ответ.

— Подождите, подождите! Я догадываюсь, почему вы здесь.

Мне казалось, я ясно дала понять, зачем явилась к нему. Он оказался еще более стареньким, чем люди могли предположить.

— Пэриш Джайман, — повторила я медленно, — мне хотелось бы узнать…

— Да, да, да. Но в чем дело? Почему вы так этим заинтересовались? Вам есть на что пожаловаться? Если да, то лучше обратиться к непосредственному начальнику.

— Нет, нет, нет! Конечно нет. Мне не на что жаловаться! В этом-то и дело! Против него не может быть выдвинуто никаких жалоб! Он ничего плохого не сделал! Уж кому, как не мне, это знать.

В этот момент дверь открылась и вошла секретарша с серебряным подносом в руках. Она принесла кофе, молочник и маленькую сахарницу. Я почувствовала себя важным гостем.

— Спасибо, милая, — улыбнулся он ей. Она поправила прическу, потом направилась к двери спиной, и я тут же вспомнила, что так обычно пятится рак.

— Возьмите печенье, — сказал мне объект ее обожания, передавая тарелку.

Я покачала головой:

— Нет, спасибо. Я просто хотела сказать…

— Какие у вас отношения с мистером Джайманом? — прервал он меня, положив в чашку с кофе огромную ложку сливок.

— Что? — воскликнула я. — Отношения? У нас нет никаких отношений!

— Я имел в виду работу. Вы работаете вместе? Я хочу понять, почему вы пришли ко мне, чтобы просить за него.

— Он мой друг. И он помог мне! — выкрикнула я. — Мистер Джайман оказал мне помощь, когда я поранила руку. Моя вина в том, что мне вовремя не наложили швы. И никто не знал, что у меня может быть аллергия на антибиотики… — Я также решила упомянуть о сыне. — Он помог Стюарту, моему сыну. Мистер Джайман вовремя увидел растяжение. Стюарт не рассказал, что подрался снова со Стивеном Портером. Все знают, что мистер Коннор придирается к нему. Спросите у медсестер! А он изучает истории болезней всех пациентов перед операцией!

Мистер Вагнер улыбнулся мне.

— Я думаю, вы изложили свое дело, — сказал он тихо.

— Итак? — Я сделала глоток кофе. — Так вы?..

— Я думаю, что мистеру Джайману повезло, что у него такая подруга, как вы!

Я почувствовала, что кровь приливает к лицу, и покраснела от смущения.

— Дело не в том, что… Я просто…

— Знаю, милая! Вы просто не хотите, чтобы у вашего друга были неприятности. Тем более если он не виноват. Похвально!

— Так вы не…

— К сожалению, ничего не могу поделать с рапортом работника консультации. Он пожаловался на своего помощника. Его заявление — всего лишь мнение одного человека!

— Но это же несправедливо! У него предвзятое отношение к Пи-Джею! Он ему не нравится.

— Такова жизнь, дорогая! Она бывает порой несправедлива! Но я рад, что вы рассказали мне все, как есть. Я учту ваши слова, если ваш друг попросит у меня рекомендации.

— Рекомендации? — переспросила я, поставив чашку на блюдце.

—Да. Был уверен, что он вам уже сообщил. Мистер Джайман получил хорошее место в лондонской больнице. В ортопедическом отделении. Очень перспективная должность. Думаю, вы должны порадоваться за него!

Я буквально сбила с ног Паулу, когда выбегала из кабинета.