Темнейшая магия (ЛП)

Глава 4 Фаррелл

Даже сам Фаррелл был крайне изумлен тем, как часто менялось его настроение: от невероятно радостного до убийственно угрюмого. У него развивались все ощущения, и сегодня вечером он мог винить только свой ново обретенный обостренный слух.

Всю прошлую неделю он тренировался в прослушивании разговоров между несколькими людьми в толпе, и у него это великолепно получалось. Прямо сейчас он заблокировал внешний шум и болтовню, чтобы можно было подслушать двух привлекательных девушек, сидящих в дальнем углу «Кармы», его третьем любимом баре и считавших, что их разговор мало кто услышит.

— Что ты о нем думаешь? — спросила брюнетка у блондинки.

— О ком?

Брюнетка кивнула в сторону Фаррелла.

— Там сидит Мистер Трастовый Фонд. Думаешь, у тебя есть шанс?

Блондинка окинула Фаррелла оценивающим взглядом и ухмыльнулась.

— Я слышала, он встречается с Фелисити Ситон.

«Интересно. — подумал он. — Они знают, кто он. Это определенно сократит время знакомства».

— Гипотетически, может быть. В теории. Но из того, что я читала о нем, понятно, что Фаррелл Грейсон — не поклонник верных отношений, особенно с кем — то из низшего круга.

Кстати, он не мог сказать, что она ошибается. Его мать считала, что Фелисити, довольно симпатичная девушка из достаточно хорошей, а точнее приемлемой, семьи, будет идеальной девушкой и поможет ее сыну — преступнику получить хорошую репутацию, которую он так старательно запятнал.

Фаррелл разговаривал с Фелисити всего пару часов назад, сказал, что не очень хорошо себя чувствует, чтобы у него появилась возможность прийти сюда одному в субботний вечер. Кроме того, это заведение не входило в число предпочитаемых ею. Она любила больше ночные клубы уровня повыше, вроде тех, где у входа стоят крепкие, накачанные вышибалы и на все есть своя солидная цена. Он успокоил ее и привел в восторг, пообещав завтра устроить что-то особенное, только для них двоих.

Что же касается сегодняшнего вечера, познакомиться поближе с брюнеткой и блондинкой стало его целью номер один. Он начнет с шампанского — они выглядели как типичные любительницы подобного. Фаррелл подал знак бармену, но продолжающийся диалог отвлек его.

— Трастовый Фонд, значит? — сказала блондинка и в ее голосе послышался интерес. — Это точно?

— Я слышала, бабушка Грейсон оставила все свое состояние Фарреллу. И больше никому ни цента. К сожалению, он должен подождать, пока ему не исполнится двадцать — один год, чтобы запустить туда свои руки.

— Ждать осталось не слишком долго, я правильно понимаю? — ответила блондинка, улыбаясь. — Плохо только, что он не такой красавчик, как его брат. Я бы увлеклась им.

Брюнетка насмешливо хохотнула.

— Ты говоришь о шестнадцатилетнем? Маловат, не думаешь? И потом, я надеюсь, ты имеешь в виду младшего брата, а не старшего, который покончил с собой в прошлом году.

— Я же не некрофилка. — блондинка округлила глаза и бросила, как она думала, украдкой взгляд на Фаррелла. — Знаешь, может просто эта уродливая родинка на лице кажется мне отталкивающей. Все — таки мистер Трастовый Фонд выглядит довольно привлекательно.

В этот же момент настроение Фаррелла резко упало вниз. У него задергалась щека, и он приказал себе не прикасаться к родинке под правым глазом. Вместо этого взглянул на бармена и похлопал по стакану.

— Еще.

Бармен плеснул двойную порцию водки. Фаррелл покрутил жидкость в стакане, прежде чем выпить ее в два глотка, и закрыл глаза, чтобы лучше сконцентрироваться на знакомом ощущении жжения от горла до желудка, вызываемого водкой.

— Привет! — он повернулся и увидел стоящую возле него блондинку с улыбкой на губах и рукой на бедре. — Я — Британи. Почему бы мне не угостить тебя еще стаканчиком?

Он взглянул на нее.

— Довольно отчаянная попытка, тебе так не кажется?

Ее улыбка исчезла.

— Прошу прощения?

— Я — за равенство полов, но фраза «Почему бы мне не угостить тебя еще стаканчиком?»… Пафосно. Так что, до свидания.

На мгновение она уставилась на него, глаза сузились от удивления, затем развернулась и пошла обратно к подруге, сидящей в углу.

«Ты раздражен, не так ли? Неужели бессмысленное девичье мнение способно уязвить твое эго? Или просто плохой вечер?»

В последнее время подсознание Фаррелла твердило ему о многом и к несчастью оно выбрало знакомый голос умершего брата Коннора. Он положил двадцатидолларовую купюру напротив бармена, который налил ему еще.

«Не делай ту же ошибку, что и я, парень. — твердил не — Коннор. — Изобрази очаровательную улыбку, хочешь ты этого или нет. Дай им понять, что тебе все равно».

— Но мне — нет. — пробормотал он.

«Помни, что тебе нужна девушка, которая захочет тебя больше, чем твой банковский счет или твою внешность. Она должна ценить твои качества и доброе сердце».

Фаррелл не смог сдержаться и рассмеялся. Затем поднял стакан.

— За Коннора Грейсона, вечная ему память за то, что его сарказм преследует меня до сих пор.

Но совет умершего брата помог ему собраться. Он пришел сюда повеселиться, значит, будет. Он встал, прошел к ближайшему столику и, не смотря на протесты занимавших этот столик посетителей, взобрался на него.

— Попрошу минутку внимания! — выкрикнул Фаррелл. — Вы все, посмотрите на меня. Сюда, давайте. Фокус… сюда, люди.

Уже через пару минут его вид, стоявшего на столе, размахивающего выпивкой и кричащего, поверг весь зал в тишину.

— Кто-нибудь, пожалуйста, убавьте музыку? — он подождал, пока грохот динамиков снизился. — Намного лучше.

Он слышал, как перешептывались люди, многие спрашивали друг у друга, что это за сумасбродный чудик. И довольно быстро по бару распространился ответ, все узнали, что он Фаррелл Грейсон, средний сын Эдварда Грейсона, одного из самых богатых людей на континенте.

С упоминанием его имени пришло и понимание его репутации, как паршивой овцы семейства, и он мог только предположить, что они ожидали от него, пока он вот так стоял перед ними посреди клуба. Скорее всего, они ждали пьяной речи или других проявлений общественного беспорядка. Но подобное поведение шло вразрез с его новой философией.

«Убей их с добротой». Как и предположил бы Коннор. Фаррелл потерял почву под ногами во время разговора с блондинкой, но решил сразу же верить в шанс на новое действо. Он замолчал, давая время умолкнуть шепоту, затем глубоко вздохнул и улыбнулся.

— Сегодня у меня день рождения. — сказал он. — Вы все смотрите сейчас на мудрого и древнего парня двадцати лет!

— С днем рождения! — закричал кто-то.

Фаррелл поднял стакан и ухмыльнулся толпе.

— В честь празднования этой жизненной вехи ваш следующий бокал за мой счет. Пейте все!

Толпа одобрительно загудела, музыка снова оглушающе заиграла и все двинулись в бар. Группа парней собралась вокруг Фаррелла и начала петь «С Днем Рождения». Тогда он понял, что снова улыбается (он перестал улыбаться, пока наблюдал, как вокруг него празднуют люди) и слез со стола.

Теперь внизу его глаза мельком натолкнулись на знакомое лицо. Он так резко повернулся, что сбилось дыхание.

«Маркус?»

Был ли он здесь, наблюдая за ним? Ожидал, пока он совершит ошибку? Высокий блондин двигался через толпу, которая теперь закрывала его и Фаррелл понял, что это был просто какой — то парень, слегка похожий на Маркуса Кинга.

Он не видел Маркуса уже несколько дней. После трагических событий прошлой недели Фаррелл предпочел не искать встречи с новым боссом и вместо этого оставил самому Маркусу возможность найти его.

И в то же время он проверял телефон через каждые пять минут. Парень снова посмотрел на экран, но там ничего не было кроме сообщения от Фелисити, в котором она надеялась, что ему уже лучше. Он закатил глаза и спрятал телефон.

— Значит, твой день рождения, да?

Фаррелл повернулся посмотреть на говорящего. Это был Адам, его светло — русые волосы, аккуратные и чистые обрамляли ореолом лицо, отчего он казался сродни ангелу, в то время как Фаррелл со своими темными спутанными волосами больше был похож на демона.

Его младший брат появился из ниоткуда и теперь стоял напротив него. Он был готов поклясться, что парень подрос за этот год, отчего они теперь были приблизительно одного роста. Также они разделяли вкус к дорогим вещам и кожаным туфлям, сшитым на заказ.

— Этот громкий хор «С днем рождения» так предполагает. — сухо отозвался Фаррелл.

— Твой день рождения только в ноябре.

— Правда? И какое сегодня число?

— Восьмое апреля.

— Ух ты! Мне до него еще далеко, не так ли?

Какой — то парень в поблескивавшей рубашке проходил мимо них и поднял приветственно свой стакан, широко улыбнувшись Фарреллу, который ответил тем же. И кто сказал, что друзья не покупаются? Фаррелл все еще улыбался, когда повернулся к младшему брату.

— Кстати, как ты сюда прошел? Получил наконец фальшивое удостоверение?

Адам тряхнул головой.

— Сто долларов.

— Отличный ход.

— Я учился у лучших.

— Тогда давай вспомним еще что-нибудь, чему я тебя учил, кроме взяток.

Адам скрестил руки на груди.

— Что это за фальшивая улыбка?

— Фальшивая? В смысле? — он указал на свое лицо. — Эта милашка — результат ничего другого, как чистого настоящего счастья. Жизнь прекрасна. И хмуриться не от чего. Может, тебе стоит помнить об этом время от времени. — он знал, что убедительно играет свою роль, но уже начинало сводить щеки от такого усердия. — Во всяком случае, рад был тебя видеть. Я бы хотел, чтобы ты остался, но уверен, что сейчас ты должен идти домой. Пока — пока.

— Нет, я остаюсь и присмотрю за тобой.

— Не понял, что? — сказал Фаррелл, сменив улыбку на поднятую бровь и скривив губы. — Что заставляет тебя думать, что мне нужна сиделка?

— Сколько меток у тебя сейчас? — внушительно спросил Адам, не отвечая на оскорбительный выпад. — Маркус уже нанес тебе третью?

— А это имеет значение?

— Не знаю. Имеет ли значение, что бессмертный бог смерти держит тебя с помощью трех очень сильных заклинаний послушания и поэтому ты превращаешься в его безропотного раба? Да, я бы сказал, имеет, и я в этом абсолютно уверен.

Фаррелл допил из своего стакана. Он с грохотом поставил пустой стакан на ближайший столик, схватил мертвой хваткой брата за руку, и потащил по коридору, ведущему к комнатам отдыха.

— Ты знаешь правила, Адам. — прорычал он.

— Что происходит в Хокспиэ, остается в Хокспиэ. — ответил нараспев Адам издевательским тоном. Он осмелился гордиться собой от того, что успешно вытащил Фаррелла из этого лже — счастливого окружения.

— Правило звучит не совсем так, но значение правильное.

— Ну, конечно, я испортил.

Фаррелл лишь сердито посмотрел на навязчивого младшего брата.

— Если когда — нибудь Маркус узнает, что ты натворил… — прошипел Фаррелл.

— То что? — спросил Адам с вызовом. — Он убьет меня?

— Да. — ответил Фаррелл не задумываясь. — И я помогу ему.

— Нет, ты этого не сделаешь. — лицо Адама стало сердитым. — Ты думаешь, ты такой сейчас крутой. Думаешь, ты неприкосновенный, как и он, что правила к тебе не относятся. Меня не волнует, сколько раз он наносил метки, ты — мой брат, и им останешься. Понимаешь ли ты это? Брат?

Они смотрели друг на друга несколько минут молча, Фаррелл устремил на брата холодный взор, а Адам отвечал ему пронзительно решительным, но умоляющим взглядом.

— Иди домой, Адам. — наконец сказал Фаррелл, не в состоянии больше смотреть в просящие глаза брата. — Я могу великолепно справиться со всем сам. Я такой же, каким был и раньше; метки сделали меня только лучше. Сильнее, умнее. Они — подарок от бога — в буквальном смысле.

Адам застыл на месте с тем же выражение лица.

— Ты не уйдешь, да? — осведомился Фаррелл.

— Нет.

— Тогда скажи мне, — Фаррелл как ни в чем не бывало прислонился к стене и скрестил руки на груди. — Ты недавно разговаривал со своими лучшими друзьями, Хэтчерами?

Адам едва заметно поморщился, затем успокоился.

— Если бы это было так, я бы точно тебе не сказал, как думаешь?

— А, как забавно. — он понизил голос. — Ты знаешь, на что способен Маркус. На что способна его магия. Он может найти кого угодно и что угодно, если пожелает, в этом городе или где — либо. Нет такого места, где можно от него спрятаться. Помни об этом.

Адам передернул плечами.

— Если это правда, то почему он все еще не следует за ними?

— Ты откуда знаешь, что нет?

Адам придал своему лицо самый саркастичный вид, на который был способен.

— Я думаю, весь мир узнал бы, если бы он выследил их и получил Кодекс.

Фаррелл сжал губы от нараставшего разочарования.

— Он заберет Кодекс. Он вырвет его из их рук.

— Но он практически уже был в его руках, не так ли? И затем он просто передал его Дэниелу Хэтчеру? Я не знаю, если бы у меня было что-то важное, я бы не позволил его увести.

— Он доверял Дэниелу.

— А это было ошибкой, не так ли? — Адам моргнул, выражение лица превратилось из серьезного в вызывающее. — Маркус убил его за то, что тот помог дочерям сбежать?

— Мне кажется, ты помогал ему в этом, но ты ведь все еще дышишь?

— Да, но у меня есть ты, и спасибо за это. Дэниелу не так повезло.

Фаррелл рассмеялся.

— Продолжай верить в это, если тебе так хочется.

Он не собирался признавать то, что было уже известно и ему и Адаму: отец Крис и Бэкки был мертв за предательство Маркуса. И определенно он не собирался признаваться в том, что Адам и не подозревал: Фаррелл стал убийцей Дэниела Хэтчера. Голос Коннора снова врезался в его мозг.

«Тебе не следует об этом жалеть». — сказал он. Фаррелл прикрыл глаза. — «Он сам выбрал свою судьбу. Он знал о наказании за предательство Маркуса. Ты сделал свой выбор и выбрал послушаться Маркуса, потому что ты верен ему и заслужил свое место в этом обществе. Продолжай так же и вскоре ты приумножишь свою выгоду».

Голос Коннора успокоил его, наполнил хладнокровием, сделал более твердым к надоедливости брата.

— Хочу закурить сигарету. — сказал Фаррелл, пытаясь говорить обычным голосом. Он полез в карман джинсов и вытянул пачку. — Слушай, Адам. Оставайся, иди. Делай, что хочешь, меня не волнует. Но если ты последуешь за мной на улице, клянусь всем, что тебе дорого: я буду курить тебе в лицо.

Адам нахмурился, не понимая попытку Фаррелла.

— Ты совсем меня не слушал, что ли?

Этот разговор был окончен.

— Спокойной ночи, младший братец.

Фаррелл повернулся и вышел в ближайшие двери, присоединяясь к группе посетителей клуба, курящих в нестройном порядке. Он зажег сигарету, затем оперся о прохладную бетонную стену. Парень пытался расслабиться, но у тысячи вопросов, впивавшихся ему в голову, были другие планы.

Чего ожидал Маркус? Почему он просто не приблизится к ним, не ворвется и не заберет то, что ему принадлежит? И черт побери, почему он отдал Кодекс Дэниелу, как будто это была не более чем старая книга комиксов только потому, что позвонила Джеки Хэтчер? Почему рука Фаррелла до сих пор болит, будто это сильный ожог, хоть и прошла уже целая неделя, с тех пор как Маркус вырезал третью метку? И тот момент, когда кинжал вонзился Дэниелу Хэтчеру в грудь…почему он не чувствует вины? Почему у него нет даже чувства сожаления, особенно учитывая то, что он никогда раньше не убивал? И почему девушки, пришедшие сегодня в клуб, такие чертовски недалекие?

Это всего лишь родинка, а не гнойная язва…

— Нет!

Фаррелл повернул голову на голос, благодарный за то, что его отвлекли от изматывающих вопросов.

Крикнула девушка в другой стороне дворика, ругавшаяся со своим спутником.

— Просто не надо, хорошо?

Фаррелл сузил глаза, чтобы рассмотреть получше девушку с платиновыми светлыми волосами и очками в черной оправе, которые так напомнили ему Крис Хэтчер. Это его встревожило.

Мускулистый компаньон девушки схватил ее за руку и притянул к себе.

— Ты думаешь, что можешь вот так развернуться и уйти от меня? — рычал он. — Веди себя хорошо, маленькая глупая дрянь!

— Отстань от меня! — огрызнулась она.

— Извинись и может быть я подумаю об этом.

— Извиниться? За что? Ненавижу тебя. Это тебе следует извиняться!

Он отпустил ее руку, но только для того, чтобы ударить по лицу.

Прежде чем Фаррелл сам осознал, что делает и почему, оказался перед ним. Он крепко схватил парня и прижал к стене. Правой рукой взял его за горло и сжал, а левой сделал затяжку.

— Я с ней согласен. И думаю, тебе следует извиниться. — сказал Фаррелл.

— От. пусти…меня… — сдавленно выдохнул парень, цепляясь за руку Фаррелла.

— И. Не. Подумаю. Сначала, ты извиняешься перед леди. После этого, может быть, я не вырву твой кадык. Справедливо?

Девушка уставилась на него изумленными глазами.

— Что ты делаешь? — спросила она испуганно.

— Я? — Фаррелл искоса взглянул на нее. — Веду себя по-рыцарски, как же еще?

— Отпусти его!

— Он еще не извинился. Он знает условие: он извиняется, и я его не убиваю. Все просто.

Ее обеспокоенный взгляд метался между двумя парнями.

— Почему ты это сделал?

— Жестокость в обращении с женщинами — одно из тех понятий, которые я не переношу.

— Хорошо. — выдохнула она. — Извинись, Ларри. Сделай это!

Лицо Ларри было ярко — красным от крепкой хватки Фаррелла, но его глаза яростно сверкнули, когда он с трудом, но все же плюнул в Фаррелла. Плевок пришелся парню в лицо.

— Теперь это было просто грубо и отвратительно. К счастью, у меня иммунитет ко всем микробам. — Фаррелл повел плечом, вытирая плевок, затеи сжал горло Ларри еще сильнее. Не прикладывая усилий, он поднял его слегка над землей. — Попробуем еще раз?

Теперь Ларри из красного стал багровым.

— Хорошо….Я…Я…извини.

— И это никогда не произойдет….? Давай, окончи за меня.

— Никогда …снова…не…произойдет.

— Хорошо. — Фаррелл отпустил парня на ноги и смотрел, как они вдвоем убежали прочь из дворика и выбежали на улицу.

— Да, пожалуйста. — крикнул Фаррелл им в след. — Обращайтесь в любое время.

Игнорируя маленькую группу свидетелей, глазеющих на него, он отбросил сигарету и вернулся в клуб. Прошел в комнату, стал напротив зеркала и посмотрел на свое отражение. Сердце медленно билось, но так громко, что он слышал его стук.

— Уродливая скотина! — сказал он сам себе.

«Если хочешь что-то изменить, — сказал Коннор внутри него. — делай. Ты — хозяин своей судьбы. И никто другой».

— Ты говорил это, брат.

Фаррелл достал из кармана маленький складной нож и открыл его. Подавшись вперед ближе к зеркалу, он натянул кожу под правым глазом. Медленно и осторожно, парень срезал родинку. Ему следовало сделать это давным — давно.