Темнейший князь

Глава 21

Уильям напрягся и рявкнул:

— Куда это ты, черт возьми, собралась?

— К столу. — Чтобы его мужская красота не затащила ее обратно в постель, Санни повернулась к нему спиной и наклонилась, поднимая одежду, которую уронила во время его душа. — Пришло время поработать над твоей книгой.

— Ни за что. Мы еще не закончили с постинтимными объятиями.

Он появился у нее за спиной и обнял за талию, чтобы затем вернуть их обратно в постель.

Он обнимал ее одновременно нежно и крепко, прижимая ее тело к своему, пока медальон подпрыгивал между ними.

Она попыталась придать своему лицу суровое выражение, но потерпела неудачу и улыбнулась. Но старалась говорить строгим тоном.

— Что заставляет тебя думать, будто мне интересны постинтимные объятия?

Нет. Снова потерпела неудачу.

«Я бы совершила тысячу преступлений, чтобы обниматься с этим мужчиной». Никогда раньше ей не удавалось это сделать.

— Для начала, я в некотором роде гений.

— В некотором? — Санни приподняла бровь. — Тогда я в некотором роде беременна.

Он переплел их пальцы. Держаться за руки… тоже впервые. Свободной рукой он провел по медальону.

— Моя суперсила заключается в том, чтобы смотреть на женщину, любую женщину, и понять то, чего она хочет и в чем нуждается.

— Дай угадаю. Ответом всегда является огромная порция Растопителя Трусиков. — Санни легонько ущипнула его за сосок, чтобы полностью завладеть вниманием. — Это мне нужно сейчас? Больше, чем тебе? — «Или нужен весь ты».

Тпру. Весь? То есть… навсегда? Она сглотнула. Смог бы Уильям отдать всего себя женщине?

Прежде она сказала бы «ни за что». Сейчас? Возможно. Что-то сильно изменилось между ними. Теперь в их общении появилась легкость, более глубокая близость и обжигающее желание.

— Моя сандей уже получила необходимое. Порку языком. — Он прикусил мочку ее уха. — Теперь моя очередь…

— Ну уж нет! У тебя своя очередность, а у меня своя.

— И я хочу информации, — продолжил он. — Почему ты носишь этот медальон, а не другой?

Тема, которая гарантированно испортит настроение. Любая раскрытая ею подробность могла непреднамеренно раскрыть детали, к чему она была еще не готова с ним.

— Этот дала мне… — Нет, неправильное слово. — Этот достался от моей матери. — Лучше. — Другой нет.

Он еще некоторое время рассматривал медальон, прежде чем податься вперед и обхватить ее грудь.

— Как ты развлекаешься? То есть помимо охоты и убийств злых существ.

Санни хрипло застонала.

— Я планирую новый способы охоты и убийств злых существ. Иногда вместе с Сейбл. Она… — Дельфиниум (дерьмо)! Ну, единорога уже не утаишь в мешке. С таким же успехом можно рассказать Уильяму остальное. — Когда Люцифер уничтожил нашу деревню, выжило всего шестеро. Мы разделились, думая, что так удастся легче потеряться среди других видов. Если по какой-то причине нам нужен был еще один единорог, мы отправляли магический сигнал помощи. Так я сделала перед конференцией. Сейбл откликнулась и сопровождала меня. Она Должна была ждать нас в гостиничном номере. Либо она заметила браконьера и сбежала, либо ее схватили. Я говорю себе, что она просто в бегах.

Уильям на мгновение задумался.

— Думаю, ты права. Когда мои люди убивали браконьеров и коллекционеров, они отпускали всех пленников на свободу, но до этого делали снимки. Я просмотрел все снимки, но единорогов там не было.

— Что же, у нас остается пять процентов, до которых ты еще не добрался.

— Нет. Они не смогли отыскать и половины из оставшихся пять процентов, потому что все браконьеры и коллекционеры было уже мертвы. Оставшиеся два с половиной процента с тех пор тоже обезглавили. Я получил тестовые подтверждения.

Подождите секунду. Все бессмертные, который когда-либо на нее охотились, теперь мертвы? Вот так просто? Она провела в бегах столетия, а Уильям решил проблему за считанные дни.

Санни восхитилась. Этот мужчина… «Даже более могущественный, чем я думала».

— Ты освободил дешифровщиков?

— Да. Еще утром, как и обещал.

Ее сердце воспарило.

— Что еще ты хотел узнать, детка? — Если собиралась остаться вместе… насколько долго, насколько долго?.. ей нужно доверить ему чуть больше, чем собственное тело. — Ох, на случай, если ты не знал, эта ситуация око за око. О чем бы ты меня ни спросил, я могу задать тот же вопрос.

— Достаточно справедливо. — Его теплое дыхание овевало ее волосы, щекоча кожу головы. — Расскажи мне все. Ни одна деталь не может быть слишком незначительной.

Тот факт, что он хотел знать о ней все, был вишенкой на торте. Они начали что-то настоящее и значимое, да?

— Что ты знаешь об единорогах? — спросила она.

— Немного. — Он провел пальцами по изгибу ее позвоночника, посылая волны раскаленного добела удовольствия по ее нервным окончаниям. — Знаю, что со своими ты чувствуешь себя лучше.

— Это правда. — Ох, как же она скучала по своей стае. Хотя, лежа в объятиях Уильяма, Санни чувствовала себя так, словно впервые в жизни является частью чего-то. Пьянящее чувство. Такое она бы не хотела потерять. — Стада подобны большим городам… их очень много. Стаи словно кварталы в этих городах. Чем больше членов, тем сильнее их магия. Короли — это президенты, а принцы — губернаторы. Каждый год стада собирались вместе на Обменном Фестивале. Женщин, которые достигли половой зрелости, продавали, чтобы избежать межпородного разведения. Я была дочерью лучшего полководца короля, поэтому в день моего рождения меня обручили с трехлетним принцем Блейзом. В мои шестнадцать мы поженились. Не знаю почему, но я ожидала, что Блейз перестанет использовать нашу стаю в качестве своего личного гарема. Этого не случилось.

Чем больше она говорила, тем напряженнее становился Уильям, и ей не нужно было задавать вопросов о причинах. Когда-то он использовал весь мир как свой личный гарем и помог разрушить бесчисленное число браков. Но у него с Блейзом были и различия. Характер Уильяма более жестокий, и все же его натура добрее. Он не лгал. Заставлял ее смеяться, чего Блейз никогда не делал.

Санни поцеловала местечко прямо над его сердцем, затем прижалась щекой. Температура его тела подскочила, восхитительное тепло окутал ее.

Веки отяжелели, когда она провела по татуировке на его груди. Два маленьких меча вокруг другого побольше.

— Что это значит?

— Это клеймо Гадеса, — объяснил он, затем легонько шлепнул ее по заднице. — Спи, сандей. Ты уже засыпаешь.

— Нет, я… — Большой зевок положил конец ее отрицанию. Ладно! Но она отказывалась спать с кем-то поблизости, даже с Уильямом. К тому же, она не расставила никаких ловушек. По больше же части, Санни не была готова прервать их разговор. — Расскажи мне о Джиллиан. Да, я знаю ее имя. Нет, я не скажу, кто мне сообщил.

Он снова напрягся.

— Мне не нужно гадать. Я знаю. Пандора. Но мы еще не закончили говорить о тебе.

Серьезно?

— Это членовредительство, — пробормотала она, и Уильям рассмеялся.

— Членовредительство? Ты только сказала член? — сказал он, и в его глазах вспыхнуло веселье.

— Да, — прошипела Санни. Ее щеки пылали, но унижение закончил еще один зевок. Так или иначе сегодня она кое-что узнает о нем. — Я не могу сказать слово на Ч без другого. Но в таком варианте фильтр пропускает. — Обратная сторона альфа самца включалась раньше. Почему бы не сейчас. — Если ты хочешь отложить разговор о своей бывшей возлюбленной, прекрасно. Я воздержусь от секса, пока ты не передумаешь. — Сексуально мучать его… отказывать в оргазме… «Я готова подписаться на это!»

Откуда взялась эта распутная сторона?

Должно быть ему она понравилась, потому что Уильям улыбнулся, его голубые глаза сверкнули.

— Ты и так воздерживаешься от секса, сладкая попка.

— Тогда я воздержусь от поцелуев.

— Да ладно. Теперь, когда ты попробовала такую вкусную штуку, то будешь запрыгивать на меня по три раза в день. Минимум! Так что вперед. Попытайся воздержаться от поцелуев. Я бросаю тебе вызов.

— Ты так сильно ошибаешься насчет того, что начну на тебя запрыгивать. Ты сам напросился на это, так что получи. Моя кондитерская закрыта.

Певучим голосом он сказал:

— Кто-то забыл о брачном периоде.

Вот черемуха (черт).

— Ответь на мой вопрос об этой девушке, и я могу… могу!.. открыть кондитерскую при случае. Как на каникулы. И каждый раз перед сном.

Уильям вздохнул, и она решила, что надавила слишком сильно, и он просто вырабатывает стратегию, как сбежать. Вместо этого он к ее удивлению сказал:

— Я только думал, что люблю Джиллиан в романтическом плане. Если бы так и было, то я бы дождался ее. Но из-за страха проклятия продолжал спать с кем попало. Это должно было мне подсказать, что я совершил ошибку, и нам суждено стать друзьями, а не спутниками жизни. Увы. Позже, когда она вышла замуж за другого, моя гордость была уязвлена больше, чем сердце. Еще одна подсказка, которую я не заметил. Потом поцеловал ее и понял, между нами нет искры.

Когда Санни провела кончиками пальцев по его груди, почувствовала биение сердца.

— Между нами определенно пробежала искра.

— Нет, сандей, между нами огненная буря.

«Так и есть. Я плавлюсь…»

Затем мысль промелькнула в ее голове, и она задержала дыхание. Вдруг она его спутница жизни? Вдруг он влюбится в нее?

Затем ее сердце подпрыгнуло. Она хотела его любви, несмотря на проклятье? Вот, дельфиниум (дерьмо). Проклятье. Он не позволили себе любить Джиллиан из-за этого. Возможно также не позволит себе влюбиться в Санни. Или нет? Ха! Если у кого и была возможность убить его, так это у Санни и ее рога. Уильям еще сильнее может побояться проклятья.

Слова полились из нее потоком.

— Ты можешь расслабиться. Я на пятьдесят… даже шестьдесят… нет, семьдесят… эээ, девяносто процентов уверена, что проклятье меня не коснется.

Его сердце забилось быстрее под моей рукой.

— Объясни.

— Некоторые бессмертные пуленепробиваемы. Я непробиваема на проклятья, потому что мой рог не только канал, но и сифон. Заклинания и проклятья на меня не действуют.

Разные эмоции сменяли друг друга на его лице. Надежда. Сомнение. Волнение. Страх.

— Ты можешь сифонить мое проклятье?

— Боюсь, нет. Оно было частью тебя так долго, чтобы засело слишком глубоко. Забрать его значит убить тебя, как удаление демона убивает одержимого. После этого тебе понадобится что-то вроде духовного лейкопластыря, а это не моя специальность.

Сначала он излучал надежду, затем разочарование. Первое согрело ее, второе же прогнало все тепло, оставив замерзшей.

— Расскажи мне о своем детстве, — сказала она, желая и отвлечь его и узнать что-то интересное.

Уильям напрягся.

— Я не помню своего детства.

Серьезно?

— Ни одного воспоминания?

— Только одно. — Просунув руку под ее колено, он перекинул ее ногу через свою, прижимаясь ближе к Санни, словно ему необходим якорь, чтобы продолжить. Но это не могло быть правдой. Или могло? — Я видел это воспоминание во снах, — продолжил Уильям надломленным голосом, что совсем на него не походило. — Посланница говорит мне и другому мальчику, что любит нас, но нам не следовало появляться на свет. Позади нее появляется безликий мужчина и вонзает клинок ей в сердце. Затем память становится пустой.

— О, Уильям. Мне так жаль. — Ужасно говорить такое ребенку! Или кому-либо еще. — Между прочим, я очень рада твоему рождению. — Чтобы доказать это, Санни поцеловала его в уголок губ. Один раз, два.

Заветный мужчина приподнял подбородок, чтобы дать ей лучший доступ, и она покрыла поцелуями его лоб, виски, кончик носа.

— Я поделился воспоминанием с Гадесом, и она сказал забыть ту женщину и мальчика. — Чем больше он говорил, тем легче, казалось, лились из него слова. — Я никогда не должен был говорить об этом, потому что и у стен есть уши, и, если кто-то узнает о моей связи с тем мальчиком, или я когда-нибудь с ним встречусь, часть меня умрет.

И все же он сказал ей. «Я не просто ему нравлюсь. Он заботится обо мне».

— Спасибо, что доверился мне, — сказала она, продолжая растекаться лужицей. — Что случилось с остальными твоими воспоминаниями?

Негодование застлало его глаза.

— Я верю, что кто-то их стер. Просто не понимаю почему.

— Эээ, существует совсем немного способов стереть память бессмертного. Подобно конечностям, воспоминания могут восстанавливаться. Есть ли исключения? Да. Но предполагаю, что твои воспоминания скрыты магией, а не стерты, тогда я могу тебе помочь. Возможно. Проблема в том, что я не чувствую в тебе проклятья. — Санни вспомнила барьер, который почувствовала, когда впервые прикоснулась к книге. Бодрый после пары оргазмов, ее разум впервые за вечность прояснился, ответы возникли сами собой. Взволнованная, она сказала: — Думаю, ведьма выбрала магический ограничитель.

Уильям нахмурился.

— Объясни.

— Женщина, которую ты любишь, убьет тебя, но только после того, как ты в нее влюбишься, верно? Ну, Лилит позаботилась, чтобы проклятье невозможно было снять с тебя, только с женщины. — Она снова зевнула, ее волнение не шло ни в какое сравнение с навалившейся усталостью.

Ее веки становились все тяжелее и тяжеле. Слишком сложно сопротивляться.

— Уильям, — сказала Санни вяло. — Думаю, я вот-вот засну… не могу остановиться. Знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я… — Мир погрузился во тьму, и она больше ничего не знала.