Темница страсти

ГЛАВА 8

Джос ласкал ее обнаженную грудь, казавшуюся алебастровой в лунном свете, его пальцы дразнили, возбуждали. Хелен со стоном произнесла его имя. И вот они уже опустились на колени, затем легли рядом на песок, и лунный свет, пробивавшийся сквозь листву, бликами играл на их обнаженных телах.

Губы Джоса медленно скользнули по ее шее, затем опустились на грудь. Он трепетно, завораживающе обводил языком ее соски, заставляя испытывать наслаждение.

Пальцы Хелен запутались в его густых черных волосах, притягивая голову Джоса. Рука Джоса добралась до ее бедра, нетерпеливо расстегнула пояс юбки и скользнула вниз, на ягодицы, поверх крошечных трусиков.

Не в состоянии справиться с собой, Хелен принялась расстегивать ремень его джинсов.

— Хелен, нет! Нам надо остановиться.

Молния джинсов расстегнулась.

— Но мне тоже хочется тебя коснуться, — прошептала она еле слышно, стягивая с него джинсы. Когда ее рука добралась до цели, он невольно застонал, зарывшись лицом в ее грудь.

— Хелен, пожалуйста, перестань! Я так тебя хочу! Разве ты не понимаешь, как тяжело мне сдерживаться?

Пальцы Хелен нежно ласкали его.

— Я и не хочу, чтобы ты сдерживался, Джос. Я тебя люблю. Пожалуйста, люби меня тоже.

— Я люблю тебя, Хелен. Очень. Хелен, мне кажется, я… — Он приник к ней страстным поцелуем, руки стянули с нее трусики и вернулись на пушистый бугорок, чтобы познакомить ее с новыми чудесными ощущениями.

Она выгнулась навстречу ему и, когда его член проник в ее лоно, встретила его с радостью, подавив вскрик боли. Она лишь на мгновение замерла, а Джос гладил ее лицо, бормоча что-то невнятное.

И когда он снова начал двигаться в ней, боль сменилась радостью соития с любимым…

Потом они долго лежали молча, все еще сплетя ноги, и Хелен устало водила пальцем по мускулам его руки. Наконец Джос слегка отодвинулся, и холодный ветерок остудил ее влажную кожу. Она ухватилась за него.

— Джос, не уходи.

— Шш, — ласково прошептал он, обняв ее одной рукой и положив, ее голову себе на плечо. — Я никуда не ухожу. Просто давай немного передохнем, — прошептал он, откидывая с ее лба влажные пряди волос. — Тебе было очень больно?

Она отрицательно покачала головой, пробегая губами по его солоноватой коже.

— Чуть-чуть, с самого начала. Это было… — Она судорожно вздохнула. — Это было прекрасно.

— Прекрасно. Как ты сама, — хрипло согласился он, целуя ее в висок.

Они лежали, пока дыхание не успокоилось, и тогда Джос вздохнул.

— Хелен, я чувствую себя последним подлецом…

Она заставила его замолчать, приложив палец к его губам.

— Нет, не смей так говорить, Джос. Ты ни в чем не виноват. Я тебя люблю, и мне хотелось, чтобы и ты любил меня. Отчаянно хотелось. Я уже давно мечтала об этом. А ты? Ты тоже?..

— И я тоже, любовь моя. — Он улыбнулся. — Похоже, в ближайшие шестьдесят лет мне от тебя никуда не деться, Хелен Лестер.

Джос положил ладонь ей на щеку и приник к ее губам долгим страстным поцелуем, от которого померк лунный свет. Затем его губы спустились ниже.

— Как чудесно, — с трудом выговорил он. Его дыхание ласкало ее набухшие соски. Губы Джоса нежно охватили их один за другим.

Желание охватило ее с такой силой, что она смущенно рассмеялась.

— Я, правда, красивая?

Джос заглянул ей в глаза.

— Ты — само совершенство, любимая.

Он снова приник губами к ее груди, и Хелен тихо застонала от наслаждения.

— Тебе пора домой, милая. Меган будет беспокоиться.

— Да нет же. Она знает, что я с тобой.

Джос промолчал, потом провел рукой по ее лицу.

— Мне от этого не легче.

— Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что Меган мне доверяет. А сегодня я совсем не на высоте.

— Как раз наоборот.

Джос покачал головой.

— Мы ведь не предохранялись, а это глупо и безответственно.

— А ты не хочешь детей?

— Разумеется, хочу. Но не сейчас. Ты слишком молода, чтобы связать себя по рукам и ногам.

— Ты хочешь сказать, мы больше не будем этим заниматься?

— Мы не должны. Но я сам себе не доверяю. Сегодня точно не должны. — Он опять поцеловал ее. — В следующий раз я подготовлюсь.

Но вред уже был нанесен. Хелен усмехнулась в душе. Нет, какой же это вред, поправила она себя. Джейми — лучшее, что у нее есть в той неразберихе, в какую превратилась ее жизнь. Только ради него она держалась в те ужасные дни, когда Джос бросил ее и уехал.

Но Джейми рос, и она с горьким удовольствием находила в нем черты Джоса. Его отца.

Хелен смущенно поежилась, вспомнив, что Иан стал больше, чем отцом для ее сына. Он слышал первое сказанное ребенком слово, видел его первый шаг, смотрел, как Джейми в первый раз играл в футбол. Все это по праву могло бы принадлежать Джосу. Если бы он только захотел…

И в этом самое главное. Если бы он захотел делить с ними их радости! Но он не захотел.

Потому, что ты не дала ему такой возможности, напомнил суровый внутренний голос, и впервые за долгие годы глаза ее наполнились слезами. Она сердито смахнула их с ресниц.

Что она могла тогда сказать? Джос решил уехать, собрался делать карьеру. Жена и ребенок только помешали бы ему. Собственно, он ясно дал ей это понять.

Она откинулась на подушки и еще долго не могла заснуть. Когда же, наконец, забылась беспокойным сном, подушка была мокрой от слез.

Хелен спала так скверно, что даже обрадовалась, когда пришла пора вставать, и одеваться. Она выбрала один из костюмов, сшитых по ее собственной модели, юбку цвета хаки, жакет с короткими рукавами и блузку приятного серо-зеленого цвета, идущего к ее глазам.

Она только успела поставить на плиту кофейник, как появился Джейми и уселся за стол.

— Ты сегодня рано, — заметила она с некоторым удивлением. Обычно его приходилось вытаскивать из постели силой.

Джейми зевнул.

— Я проголодался.

— Насколько проголодался? — спросила Хелен. — На кашу с тостом или яичницу с беконом?

— Спасибо, мам, только кашу. Я сам достану. — Джейми направился к буфету, взял свои любимые хлопья и насыпал их в большую миску.

Хелен поставила перед ним стакан с апельсиновым соком и легонько обняла его, когда он усаживался.

— А это еще за что? — спросил он, тоже обнимая ее.

— Просто в честь доброго утра.

Он полил хлопья молоком и съел пару ложек. Хелен уселась напротив, намазывая масло на тост.

— Мам?

Она подняла голову и встретила его взгляд.

— Помнишь, мы вчера говорили о том, что тебе надо встречаться с кем-то и все такое? Скажи, ты никогда не собиралась снова выйти замуж?

Она удивленно подняла брови.

— Нет, даже и не думала.

— Наверное, ты очень любила папу, да?

— Да, любила. — Хелен заставила себя спокойно намазывать на тост земляничный джем.

— И потому ты никогда не хотела снова выйти замуж?

— Частично. К тому же у меня не было времени об этом задуматься.

— Но если ты кого-нибудь встретишь, какого-нибудь мирового парня, ты ведь выйдешь, так?

— Возможно, — осторожно согласилась она.

— Понимаешь, когда я вырасту, и у меня будет свой дом, вы с бабушкой останетесь здесь совсем одни.

— Надеюсь, ты еще не собираешься от нас уезжать? — пошутила Хелен, чтобы не заострять внимание на столь деликатном вопросе.

Джейми сердито нахмурился.

— Конечно, нет. Я серьезно, мам, — укорил он ее, и Хелен вздохнула, понимая, что ей не удастся увильнуть от разговора, поскольку сын настроился изображать из себя взрослого мужчину.

— Я бы не возражал против отчима, — торжественно сообщил он. — Я ведь знаю, мам, ты за кого попало замуж не выскочишь.

— Спасибо, — коротко вставила Хелен, но Джейми продолжал как ни в чем не бывало:

— Ты же не выйдешь за такого, как у матери Мика Гейвина. Мик говорит, что отчим у него — настоящий обормот.

— Джейми!..

— Я помню, мы вчера уже говорили, но, что ты на самом деле думаешь о Грэге Брэдли? — спросил он с вполне серьезным выражением на юном лице.

— Мы с Грэгом просто друзья, и я не собираюсь что-то менять в наших отношениях. Я же тебе говорила, Джейми. С чего бы ты снова этим заинтересовался? Мне-то казалось, он тебе не нравится.

— Не слишком. Я ведь говорил, он нытик, да еще притворяется, будто я ему нравлюсь, когда ты рядом. Он подлиза.

— Джейми, мне кажется, ты себе слишком много позволяешь.

— Точно, подлиза.

— Джейми, — твердо произнесла Хелен, — тебе не следует говорить о Грэге в таком тоне. Это очень грубо.

— Так я же только тебе, мам. Честно. — Он опустил глаза в миску с завтраком, вяло водя ложкой. — А Джос не нытик, — как бы, между прочим заметил он.

У Хелен внезапно пересохло во рту, и она быстро сглотнула.

— Джейми…

— Он классный парень, — поспешно продолжал Джейми. — Мне он очень нравится. И я бы хотел… ну, вообще, я хотел, чтобы ты это знала.

Хелен посмотрела ему прямо в глаза.

— Послушай, Джейми. Джос — двоюродный брат твоего отца, он мой и его друг, вернее, был им. Но прошло очень много времени. Люди меняются и… — Она помолчала. — Я не хочу, чтобы ты думал, будто что-то, ну что…

— Я вас вчера засек, — быстро вставил Джейми. — Тебя и Джоса. Вы лизались.

— Лизались?.. — Хелен чуть не потеряла дар речи. — Джейми! Какое мерзкое слово!

— Так ребята в школе говорят, — виновато ухмыльнулся он. — Правда, жуть? Но я видел, как ты целовала Джоса, вот я и подумал: может, он и тебе вроде, как нравится.

— Послушай, Джейми, — осторожно начала Хелен. — Иногда взрослые целуются по другим причинам, кроме… Я хочу сказать: поцеловать человека вовсе не означает, что ты хочешь иметь с ним дело.

Джейми кивнул.

— Да знаю я, мама. Но я был бы не против, если бы ты и Джос, ну понимаешь, решили бы… жить вместе.

— Ох, Джейми! — Хелен пригладила все еще непричесанные волосы. — Я могу понять, что тебе нравится Джос, но ведь нельзя же заставлять людей делать что-то только потому, что тебе это нравится.

Джейми тяжело вздохнул.

— И вот еще что, — напомнила она. — Пожалуйста, не говори об этом ни с кем, хорошо?

— Да ладно. Но если ты и Джос…

Хелен вспылила.

— Джейми! — резко одернула Хелен сына. — Мы с Джосом в последний раз виделись еще до твоего рождения. Мы практически чужие друг другу люди, и пусть все так и остается. Договорились? — Она жестом заставила замолчать, открывшего было рот Джейми. — И не дави на меня! Или я подумаю, что ты имеешь повод затеять вечеринку? — сказала она, стараясь говорить с беспечностью, которой не испытывала.

Уже сидя за письменным столом над грудой счетов, она едва не застонала, вспомнив разговор с сыном. Джейми всегда легко сходился с людьми, но никогда еще она не видела, чтобы он так быстро попал под чужое влияние, как случилось сейчас. И это ее беспокоило.

Скорее всего, как сказала бы Меган, Джейми нужен отец, мужчина, член семьи, не просто учитель в школе. Вполне вероятно, уговаривала она себя. Но не Джоса же ему выбирать для этой роли!

В душе возник страх, и Хелен крепче сжала ручку. Хотя она не могла с уверенностью определить, чего именно она больше всего боится. Ее бросало в дрожь при мысли, что Джос может заподозрить, будто Джейми его сын. И если он все же об этом узнает, не попытается ли он отнять у нее привязанность сына? Способен ли Джос на такое? Раньше она бы ответила отрицательно, сейчас не знала, что думать.

Она отложила ручку и потерла виски, пытаясь избавиться от начинающейся головной боли.

Джейми надеется, что матери тоже понравится Джос. Понравится? Этим, словом нельзя описать ее чувства к Джосу. Слишком слабо сказано. Как она к нему относилась? Обожала? Идеализировала? Одиннадцать лет назад эти слова годились. Но не сегодня.

Да ты и не позволила себе попытаться отнестись к нему по-человечески, напомнил ей внутренний ехидный голос. Правильно, она не хотела начинать все сначала и снова страдать.

Злясь на себя, она схватила кипу счетов и только собралась ими заняться, как услышала осторожный стук в дверь.

— Хелен? — Кати приоткрыла дверь и просунула голову в комнату. — Извините, что мешаю, но к вам пришли. — Кати в экстазе закатила глаза. — Джос Уэйд! — Она произнесла его имя таким тоном, что только фанфар не хватало.

Хелен несколько секунд сидела молча, уставившись на счета и как бы ища у них защиты.

— А, да. Скажи ему, я освобожусь, через несколько минут, — проговорила она, как можно спокойнее, стараясь не покраснеть под взглядом молодой помощницы.

— Ничего, я могу подождать. — Низкий голос Джоса заставил ее быстро поднять голову. Остаться равнодушной ей не удалось: краска залила щеки. Джос мягко распахнул, дверь и уставился на нее.

— Входи, Джос, — быстро нашлась она, сама, удивившись своему деловому тону.

— Я сварю вам кофе, хорошо? — весело предложила Кати. Джос поблагодарил ее, одарив очаровательной улыбкой, заставившей девушку покраснеть от удовольствия. Она поспешно вышла.

Джос закрыл дверь и лениво прислонился к ней. Сегодня он не надел делового костюма, заменив его темными джинсами и бледно-зеленой трикотажной рубашкой. Короткие рукава обтягивали бицепсы, а мягкий материал хорошо обрисовывал контуры его атлетической груди.

Все это Хелен заметила, пока они напряженно молчали.

Она вдруг представила его и себя на том балконе, прильнувших друг к другу, и ее ненадежные нервы снова взыграли.

— Могу я сесть? — Низкий чувственный голос прорвался сквозь ее внешнюю сдержанность, усилив смятение.

— Разумеется, — быстро ответила она почти спокойным голосом. Он придвинул кресло поближе к столу и опустился на него с бессознательным чувственным изяществом.

Сердце Хелен затрепетало, и она порадовалась, что надела блузку со стоячим воротником, который должен был скрыть предательски бьющийся на горле пульс.

Она понимала: надо что-то сказать, разрушить ощутимую связь, возникающую между ними при каждой встрече. Но что? Что она может сказать после вчерашнего вечера? — в отчаянии спросила она себя.

Нападение — лучший способ защиты, не так ли? Она перевела дыхание.

— Джос, прежде чем мы начнем говорить об аренде, мне бы хотелось… — Хелен глубоко вздохнула. — Насчет вчерашнего вечера. Наверное, мне следует извиниться.

— За что извиниться? — равнодушно спросил он, и Хелен немедленно разозлилась.

Гнев помог ей справиться с собой. Иметь дело с гневом куда легче, чем скрывать свои чувства, готовые вот-вот прорваться наружу.

— Я должна извиниться за то, что позволила себе зайти так далеко, — ответила она, решившись идти напролом. — За то, что вообще поставила себя и тебя в такую нелепую ситуацию, — неловко пояснила она.

Джос пожал плечами.

— Нас на балконе вчера было двое, Хелен, — напомнил он. Ей показалось, что в его голосе звучит безразличие. — Зачем брать всю вину на себя?

— Ну, неважно, как распределять вину, но, мне думается, я должна объяснить, что вчера просто ненадолго забылась. Уверяю тебя, такого больше не повторится.

Уголки рта Джоса печально опустились.

— А жаль. Нам ведь обоим понравилось.

— Здесь ты сильно ошибаешься, — возмущенно бросила Хелен.

— В чем ошибаюсь? В том, что понравилось? Разумеется, понравилось, — возразил он.

— Мне вовсе не понравилось, — огрызнулась она. — И сейчас мне очень жаль, что я ввела тебя в заблуждение.

Темные брови Джоса выразительно поднялись.

— Не думаю, чтобы ты вводила меня в заблуждение. — Он слегка улыбался, и Хелен раздраженно поерзала в кресле.

— Да ради бога, Джос. Если ты решил позабавиться за мой счет, то тебе лучше уйти, потому что, уверяю тебя, у меня есть более важные дела, чем эта двусмысленная перепалка.

Джос выпрямился.

— Двусмысленная перепалка? Обидно слышать, — беспечно отреагировал он. — И несправедливо, если учесть, что я просто согласился обсуждать выбранную тобой тему, — закончил он с хитрой улыбкой, которая еще больше разозлила Хелен.

Однако ей пришлось проглотить готовую вырваться отповедь, потому, что в этот момент появилась Кати с подносом, на котором стояли две чашки с дымящимся кофе, маленький молочник и сахарница.

Джос немедленно встал, чтобы взять у нее поднос, и его приветливая улыбка окончательно обворожила молодую женщину.

— Спасибо, Кати, — сухо сказала Хелен. Кати искоса взглянула на начальницу и поспешно удалилась. — Слушай, Джос, — продолжила Хелен, едва дверь за Кати закрылась и они взяли кружки, — я лишь хочу быть рациональной.

— Зачем?

— Зачем? Мы ведь взрослые люди, как ты уже напоминал, и нам придется иногда встречаться. Я лишь хочу по возможности облегчить эту сложную ситуацию.

Джос спокойно откинулся на спинку кресла и скрестил ноги.

— Облегчить? — Он тихо рассмеялся. — Хелен, что тут облегчать сама подумай.

Хелен медленно сжала руки и опустила их на колени, под стол, чтобы он не заметил, как побелели костяшки пальцев.

— Усложнить ситуацию мы можем сами, — сказала она, с напускным спокойствием. Знал бы Джос, насколько все на самом деле сложно.

— Правда в том, что мы давно и хорошо знаем друг друга, Хелен. Я обо всем помню. — Он не сводил с нее глаз. — И после вчерашнего вечера уверен, что ты тоже не забыла.

Он спокойно поднес к губам чашку с кофе и с удовольствием отпил глоток.

— Боюсь, ты все неправильно понял. — Нервы Хелен были на пределе, она изо всех сил старалась держать себя в руках. — Прошлым вечером, — она быстро перевела дыхание, — меня, наверное, немного занесло, что-то вроде романтической ностальгии… Но это не значит, что я буду вести себя так же при свете дня.

Джос некоторое время молча разглядывал ее из-под опущенных век.

— Наверное, ты изменилась больше, чем мне показалось, — спокойно заметил он. — Раньше ты была, по крайней мере, честной.

— Скорее всего, я просто не говорю того, что тебе хотелось бы услышать, — беспечно заметила она и пожала плечами, отбрасывая, прочь легкое ощущение вины. — Я и сейчас говорю честно, Джос. Зачем мне тебя обманывать? — добавила она воинственно.

— Только у тебя есть ответ на этот вопрос, — мягко вставил он.

— Не думаю, что эта пикировка куда-нибудь нас приведет. — Хелен многозначительно придвинула к себе груду счетов. — Давай оставим все, как есть. Много воды утекло за одиннадцать лет…

— Весьма затасканное клише, не находишь? — Джос поставил чашку на стол. — И как я его должен понимать?

— Впрямую. — Хелен постаралась принять позу понебрежнее. — Мы уже совсем не те, какими были много лет назад. Люди, ситуации — все меняется. Мы продолжаем жить.

— Ты упорно избегаешь уточнений, — сухо бросил Джос.

Хелен раздраженно подлезла губы.

— Какие уточнения тебе требуются? — Она умудрилась выдержать его взгляд. — Боюсь, я не заинтересована на данном этапе ни в каких связях, ни в физических, ни в духовных.

— Хочешь сказать, у тебя кто-то есть? — спросил Джос.

Она подняла брови, изобразив насмешливое удивление.

— А какое, собственно, тебе до этого дело?

Джос пожал плечами.

— Это кое-что объяснило бы.

— Может быть, кто-то и есть, — быстро соврала Хелен. — Ведь Иан умер четыре года назад. Что тут странного?

Он положил руки на подлокотники кресла, все еще не отводя от нее пронзительного взгляда.

— Наверное, ничего.

Казалось, воздух в комнате потрескивает от напряжения. Сердце Хелен колотилось так громко, что она знала: он слышит этот бешеный стук.

— И кто же это? — спросил он с нарочитым равнодушием.