Темное золото

Глава 10

Кухня уже нагрелась от камина, который разжег Стефан. В воздухе витал аромат кофе и корицы. Александрия вошла в комнату вместе с Эйданом, они неосознанно периодически прикасались друг к другу. Он посмотрел вниз на ее склоненную голову. Алекс была на стороже, напуганная им и тем, как реагировало на него ее тело. И сейчас, когда она не так сильно контролировала себя, ее тело инстинктивно оставалось рядом с ним. Алекс едва доставала до его плеча, и рука Охотника обнимала ее за талию. Казалось, она вовсе не замечает этого.

Ощущение ее кожи приводило его в сумасшествие, но он шел со своим обычным легким изяществом, лицо Эйдана ничего не отражало, ни одну из переполнявших его эмоций. Он проигнорировал Мэри, когда та повернулась от стойки, где взбивала яйца. Весь ее вид источал радость, а глаза лучились теплом. Он был привязан к ней не меньше, чем она к нему.

— Эйдан! Александрия! Я и не знала, что вы были в саду. — Воскликнула она, одновременно внимательно осматривая их, отметив абсолютно бесстрастное выражение лица Охотника и легкие тени под глазами у Александрии.

— Малыш Джошуа спал очень плохо. Я думаю, он еще не слышал вас. Он такой хороший мальчик. У него такие красивые локоны!

Александрия улыбнулась.

— Как он их ненавидит…

Мэри кивнула.

— Как он? — Александрия была уже не так бледна, как тогда, когда Эйдан вносил ее в дом. Эйдан хорошо покормил ее, Мэри была в этом уверена. Она глубоко вздохнула.

— Я бы хотела поблагодарить тебя за то, что ты сделала для Эйдана в ту ночь. Ты так мужественна. Стефан сказал, что Эйдан мог умереть, если бы не ты. А он мне словно сын или брат. Он наш друг, наша семья. Спасибо за то, что спасла его.

Эйдан невольно напрягся, но Алекс проигнорировала его.

— Не стоит, Мэри, я уверена — с ним все было бы отлично и без меня. Эйдан очень сообразителен. Это я обязана за то, что ты позаботилась о Джошуа.

Эйдан нагнулся, чтобы поцеловать Мэри в лоб.

— Я уже много лет говорю тебе, что ты слишком много волнуешься обо мне. Но ты права, Александрия спасла мою жизнь.

Александрия скорчила ему рожицу.

— И это твое блестящее заключение на мой счет? — Прошептала она только для него.

Его рука ласково прикоснулась к ее затылку.

— Я думаю именно так.

Стефан вошел с вязанкой дров.

— Эйдан! Вы уже встали! — Заулыбался он обоим. — Александрия, Вы выглядите значительно лучше, чем в последний раз, когда я Вас видел. Но я верю, Вы знали что делали.

Она застенчиво откинула локон от своего лица.

— Я, скорее, предполагала. Я не думала, что так получится. Я привыкла жить самостоятельно и заботиться о Джошуа, сама принимать решения. Кроме того, Эйдан упрям, как бык.

И она еще смеется над ним, маленький бесенок! Эйдан понял это, просто почувствовал внутри: она его дразнит. И он, впервые за все столетия с тех пор, как был молод, почувствовал — он не один. У него был дом, настоящий дом, и семья, его семья, окружала его. Джошуа безмятежно спал в своей кровати, Мэри и Стефан смеялись и шутили на кухне, а рядом с ним была женщина, в которой заключалась вся его жизнь. Она была необходима ему, как воздух, как кровь в его венах. Она подарила ему сердце, и сейчас он был способен чувствовать любовь, смех, ощущать дары, которые были ему ниспосланы.

— Этот статный мужчина приходил снова. — Вдруг сообщила Мэри, а ее глаза ярко заблестели, как у младенца, но она сделала вид, что очень занята у стойки.

Стефан поперхнулся своим кофе, и Эйдану пришлось похлопать его по спине. Он с подозрением посмотрел на них.

— Что за мужчина? — Он уловил какие-то неприятные ощущения внизу живота.

Мэри слегка прикоснулась к руке Александрии.

— Твой мистер Ивэн. Он очень расстроен и волнуется. Он даже обратился в полицию, когда мы не позволили ему увидеть тебя. Они были здесь вчера утром. Очень культурные офицеры. Я думаю, что ты уже их встречал, Эйдан, некоторое время назад. — Просияла Мэри.

— Томас Ивэн снова приходил? — Потрясенно спросила Александрия.

— О да, дорогая, — довольно сообщила Мэри. — Он очень волнуется о тебе.

— Он обратился в полицию? — Александрия не могла осознать все сразу.

— Два детектива. Они хотели поговорить с тобой и Эйданом сразу, как только вернетесь. Мы сказали им, что Эйдан забрал тебя в частную клинику, так как ты была очень больна. Эйдан помогал им с деньгами не раз, когда это было нужно. Маленькие займы под небольшой процент — вполне законно. Я решила, что мистер Ивэн очень их разозлил своими обвинениями против Эйдана.

— Я могу представить, что он устроил. — Сухо сказал Эйдан Мэри.

Казалось, Мэри даже не обратила внимания на этот сигнал.

— Я считаю, что это так замечательно, что он волнуется о твоей безопасности. Что могу едва ли ругать за чрезмерную заботу. — Она улыбнулась. — Он хотел, что бы они обыскали дом, но офицеры конечно отказались. Тогда мистер Ивэн оставил свой номер и еще кое-что. Позволь мне это вручить тебе. — Она говорила, словно взволнованная школьница.

Эйдан лениво оперся бедром о кухонную стойку, но в его глазах не было ни капли лени. Он следил за каждым движением своей экономки, пристально, не моргая, словно большой хищник, караулящий свою добычу. Стефан забеспокоился и переместился поближе к своей жене, но Мэри, казалось, за шумом рефрижератора не замечала всего этого.

— Что мне сказать полиции? — Спросила Александрия, совсем не замечая угрозы в позе Эйдана. — Я не могу говорить с полицией, Эйдан. — Она слегка дотронулась до его руки. — Я не могу. А если они спросят что-нибудь о Генри или тех женщинах? Томас Ивэн сказал им, что я была там в ту ночь. Я не могу разговаривать с полицией. Что же Томас наделал?

С удовлетворением Эйдан приобнял ее за плечи. Мэри достала из рефрижератора огромный букет роз в красивой хрустальной вазе. Он почувствовал, как Александрия быстро перевела дыхание.

— Для тебя! — Жизнерадостно сообщила Мэри, игнорируя угрюмое выражение лица Эйдана. — Твой мистер Ивэн принес их для тебя.

Александрия отстранилась от Эйдана и подошла к ней.

— Они такие красивые. Розы. — Проговорила она запыхавшись. — Мне еще никогда не дарили цветы, Мэри. Никогда. — Она прикоснулась к одному лепестку. — Разве они не прекрасны?

Мэри, улыбаясь, кивнула в знак согласия.

— Я тут подумала, что их, возможно, стоит поставить в гостиную, или, если хочешь, можно в твою комнату, это тоже будет не плохо.

У Эйдана буквально чесались руки от желания придушить эту женщину. Он знал Мэри с того момента, как она родилась и до сегодняшнего дня, когда ей было уже шестьдесят два, и они никогда не пререкались. А тут, вдруг, ему захотелось просто-напросто придушить ее. Ему следует оторвать голову Ивэну. Цветы. И почему он сам не подумал о цветах? Почему Мэри не сказала об этом ему сразу? Почему она их взяла? На чьей стороне она, все-таки? Цветы! Он хотел оборвать все до единого лепестка по одному.

— Посмотри, — проворковала Мэри, — он даже удалил шипы, чтобы ты не укололась. Какой внимательный мужчина.

— Когда ты сказала полиции, что мы должны с ними увидится? — Прервал ее Эйдан, испугавшись, что если он это не остановит, то совершит насилие. Он ненавидел Александрию в этот момент, пока она стояла и ласкала лепестки белых роз.

Стефан откашлялся и посмотрел на жену.

— Они просили Вас позвонить, как только вы приедете. Кажется, Ивэн слишком настойчив, особенно после того как объявили, что вчера сгорели два тела в нескольких милях отсюда. Я сказал в полиции, что видел пламя, когда возвращался из магазина, и сразу позвонил по телефону.

Александрия смертельно побелела и посмотрела на Эйдана, точно спрашивая: «Они и об этом будут спрашивать меня?»

Эйдан нежно погладил ее по волосам.

— Конечно, нет, cara. Не тревожься по этому поводу. Они думают, что ты была в больнице. Если нужно, мы предоставим доказательства. Полиция хочет только успокоить неуемную заботу Ивэна, увидев тебя живой и здоровой. Я говорил ему, что с тобой все хорошо, когда он был здесь в последний раз, но Томас не поверил. Он обидел меня этим.

Несмотря на легкие опасения, Александрия не смогла сдержаться и рассмеялась.

— Ты умирал, дурак. Я не была в безопасности. Ты не забыл, что меня укусил вампир?

Он приподнял бровь.

— Дурак? За все столетия моего существования еще никто не называл меня дураком.

— Ну и что, все равно это правда. У Томаса была уважительная причина так считать. Ты поступаешь, как те средневековые мужчины, которые дрались на дуэли, чтобы защитить свою честь.

— В свое время у меня был не один поединок.

— Дурак, — произнесла она снова, но вслед за этим рассмеялась. Александрия зарылась лицом в цветы, вдыхая их сладкий аромат. Затем подняла глаза, и ее взгляд перехватил Эйдан, смотрящий на нее со страстью, мужским желанием, которые заставляли ее сердце стучать быстрее. — Мне действительно придется идти в полицию? А ты не можешь это сделать за меня?

Приятно видеть порицание Ивэна с ее стороны, подумал Эйдан, но его раздражало то, как она прижимала к себе цветы.

Стефан покачал головой.

— На самом деле полицию очень заинтересовали тела. Особенно то, как они сгорели. Абсолютно никаких следов не обнаружено. Они даже по зубным слепкам никого не опознали. Я думаю, что они захотят поговорить с нами обоими.

Александрия резко почувствовала слабость и сильнее оперлась на Эйдана.

— Я не умею лгать, Эйдан. Все видят, когда я начинаю врать.

Она приговорила это так убито, точно это был большой грех, раз она не умеет лгать, что он не смог сдержать улыбки.

— Не волнуйся, cara. Я позабочусь о полиции. Все что тебе придется сделать это сидеть на стуле и выглядеть очень хрупкой и бледной. — Уверил ее Эйдан.

Она нахмурилась, посмотрев на него и решив, что он, наверное, издевается над ней.

— Я не могу выглядеть хрупкой или больной. Я здорова, Эйдан.

Тогда он рассмеялся. Он ничего не смог с собой поделать. Звук его смеха был таким бархатистым, чистым, что вызвал у Александрии улыбку, и она даже легонько толкнула его.

— Не смей, Эйдан. Я клянусь, ты так самоуверен, что это даже пугает. Он всегда такой? — Спросила она с первой настоящей улыбкой у Мэри, выражая чисто женскую солидарность.

— Всегда, — торжественно сообщила Мэри, сердечно улыбаясь. Она не осознавала, что очень боялась того, как могут измениться отношения в доме, что она и Стефан станут нежеланными гостями. Она понимала — Эйдан никогда не выгонит их, но напряженные отношения между ними и Александрией были еще не решены, и, рано или поздно, им со Стефаном пришлось бы искать себе новое место. А дом Эйдана был ей домом всю жизнь. Когда она вышла замуж за Стефана, тот переехал и принял ее жизнь, привык и полюбил Эйдана Сэвэджа тоже.

— Мне кажется, что цветы нужно поставить в гостиную. — Согласилась Александрия.

— Когда Томас придет, то увидит их.

Эйдан поймал себя на том, что буквально скрипит зубами. Александрия уже вышла из кухни. Он успел остановить Мэри за плечо, прежде чем она вышла следом, наклонился к ее уху и казал:

— Ты не могла бы выкинуть их? — Слова были произнесены тоном, который вибрировал между шипением и рычанием. — И только для заметки — ты предательница. Ивэн не ее мужчина. Я ее мужчина.

Мэри удивленно посмотрела.

— Еще нет. Я думаю, тебе придется поухаживать за ней. И, конечно, я не выброшу розы, Эйдан. Когда мужчина идет на риск, даря цветы, то девушка, как минимум, должна ими любоваться.

— Я думал, что тебе не понравился этот осел.

— Он не может не понравиться. Ты должен увидеть, как он заботится о ней. Я тебе говорю, Эйдан, он действительно заботится о ней. — Голос Мэри был абсолютно невинным. — Я не думаю, что тебе стоит волноваться о ней, когда она с ним. — Попыталась она успокоить его.

Позади них Стефан снова поперхнулся. Эйдан пробормотал проклятия на трех языках и последовал за Александрией, качая головой и пытаясь понять принцип работы женского ума.

Стефан обнял Мэри.

— Злая, злая ты женщина.

Она мягко рассмеялась.

— Это так забавно. И для него полезно.

— Будь осторожна, женщина. Он не такой, как другие мужчины. Он может убить, чтобы удержать ее. Это в его природе хищника, — серьезно предупредил ее Стефан. — Мы никогда не видели его таким.

Мэри вздохнула.

— Он будет вести себя хорошо. Он не может сделать иначе. Эта девочка хочет сбежать. Она считает, что она одна, и очень храбрая.

— Душа моя, — согласился Стефан, — она заставит его потанцевать. Но она не осознает всю опасность, в которой теперь будет всегда находиться. Или опасность, которая угрожает Джошуа.

— Ей нужно время, Стефан. — Мягко возразила Мэри. — У нее будем мы, чтобы помочь, а Эйдан направит ее.

Эйдан шел позади Александрии, пытаясь обуздать демона, который возражал против кротости, смотря на нее. Умом он понимал то, что предлагает Томас Ивэн Александрии. Она хотела быть человеком. Она хотела чувствовать себя человеком, хотела работать и жить как люди. Алекс думает, что Ивэн сможет ей дать это. И даже более того, ей не придется больше общаться с незнакомцем, который вызывает в ней такой сильный сексуальный отклик, как Эйдан в ней.

Он догнал ее и взял за длинные волосы, притягивая к себе.

— Не волнуйся о полиции, Александрия. Они не будут спрашивать тебя о вампирах. Полицейские не знают, что это были вампиры. Они предполагают, что ты лежала в больнице. А если спросят, скажешь, что ничего не знаешь.

Она тихо поставила розы. Он чувствовал, как ей неловко в этот момент.

— Эйдан? Я могу уйти отсюда? Ты разрешишь мне уйти?

Его рука, держащая ее волосы, невольно напряглась. Он медленно выдохнул.

— С чего вдруг ты это решила, piccola?

— Я просто хочу знать. Ты сказал, что я не пленница. Могу уходить и приходить, когда мне хочется? — Сказала она, а потом стала покусывать нижнюю губу.

— Ты хочешь встретиться с этим шутом гороховым?

— Я просто хочу узнать, могу ли я выйти из дома.

Он обнял ее за стройную талию и притянул к себе.

— Ты думаешь, что смогла бы выжить без меня? — Губы Охотника были так близко к ее шее, что она чувствовала его теплое дыхание. Несмотря на ее намерения не отвечать, все ее тело буквально загорелось.

Ее голубые глаза смотрели ему в лицо, но оно ничего не отражало. У нее не было ни одной мысли, о чем он думал, но она не собиралась объединять их сознания, чтобы выяснить это. Эйдан затягивал ее все глубже и глубже в свой мир, мир ночи. Мир резкого разделения полов и насилия. А Александрии хотелось назад, в ее старую жизнь. Она хотела видеть вокруг понятные и привычные вещи, те, которые она могла бы контролировать.

Его губы прикасались к ее горлу, настоящая пытка огнем. Его золотой пристальный взгляд не отрывался от ее глаз.

— Не спрашивай того, чего тебе не хочется знать на самом деле. Я не буду контролировать тебя, даже если тебе от этого станет легче.

Она закрыла глаза, чувствуя, как жар накатывает на ее тело. Он создавал ощущение, будто ее лелеют. Это было так красиво. Было такое чувство, словно она без него была пуста и незавершенна. Ее пальцы сильнее сжали стебли роз. Вдруг, она резко отдернула свою руку с легким вскриком, потирая палец.

— Разреши мне посмотреть, — проговорил он мягко. Его голос был нежен, словно прикосновение, в этот же момент он притянул к себе ее руку, чтобы посмотреть. Маленький булавочный укол и… капелька крови на ее указательном пальце.

— Сер Острый шип, — пробормотал он, одновременно наклоняя свою голову так, чтобы взять ее палец в свой теплый рот для лечения.

Она не могла двигаться, не могла говорить. Ее тело горело от желания. Она замерла и наблюдала за ним, точно мышь за котом. Он уже забрал ее жизнь. Это было там, в ее сознании, в теле — дикая потребность в нем. Ей хотелось заплакать. Даже если бы она каким-то образом убежала и забрала Джошуа, то он бы последовал за ней куда угодно.

Она резко вырвала свою руку, до того момента, как жар затопил ее полностью.

— Его имя Томас Ивэн, а не сэр Галаард, и я очень сомневаюсь, что он лично обрезал шипы.

Эйдан торжественно кивнул.

— Ты права, piccola. Он не думает сам о таких вещах. Он решил бы, что это лишняя трата его времени и это ниже его. — Он обнял ее и убрал шип, а затем тщательно осмотрел каждый стебель, чтобы быть уверенным, что она больше не поранится.

— Почему ты такого низкого мнения о нем? — Сердито потребовала она. Александрия решила очаровать Ивэна. Женщины всего мира не раз влюблялись в него. А если другие могли влюбляться всю жизнь, то и она тоже сможет. Только бы это был не Эйдан Сэвэдж. Он был слишком земным, чувственным, слишком привлекательным, с особенными глазами и совершенным ртом. Любая женщина, вероятно, была бы очарованна им, но это было только физическое влечение. Она должна была переболеть этим, как гриппом. Тяжелым случаем гриппа.

Эйдан отвернулся от нее, чтобы посмотреть в окно. Он не знал, смеяться или плакать от ее диких мыслей. Она хотела кого угодно, кроме него.

— Эйдан? — Вошел Стефан. — Я сказал полиции, что ты и Александрия вернулись, и она побеседует с ними сегодня с утра. Я им объяснил, что она сама не сможет придти к ним в участок и долго общаться. Они скоро пришлют пару детективов.

— Детективов? — Эйдан поднял бровь. — Для такой обычной вещи?

Стефан прочистил горло и беспокойно помялся на месте.

— Я думаю, что мистер Ивэн имеет некоторый вес в обществе. По утверждению детективов, с которыми я говорил вчера, он вышел на начальника главы отдела и, даже, удосужился проверить, законным ли образом мы находимся в стране. Я думаю, что он хотел нас выслать.

Александрия задохнулась, поднимая подбородок.

— Что он сделал?

— Извини, Александрия, я не должен был говорить это при тебе. Мистер Ивэн был ужасно расстроен из-за того, что не мог связаться с вами. — Сказал Стефан.

Эйдану хотелось задушить этого человека за все его дела. Александрия была в бешенстве. Не думая ни о чем, она уже принимала его семью как свою.

— Это не оправдывает Томаса за то, что он пытался выслать тебя и Мэри. Его вообще не волновало, что он полностью может разрушить вашу жизнь! А что Джошуа? Он выходил из дома? — Ее гнев на Томаса Ивэна возрастал. Она ненавидела людей, которые думали, что могут делать все, что хотят, если у них есть деньги. Определенно, она нашла бы другие возможности.

— Если честно, — признался Стефан, избегая пристального взгляда Эйдана, — я думаю, что он хотел выслать Эйдана. Он занимался проверкой информации о нем, надеясь найти какие-то криминальный факты. Он использовал все возможные и, даже, сомнительные пути.

Все это вызвало у Александрии смех.

— Определенно, Томас имеет хорошую интуицию, лучше, чем мы думали. Сомнительные — это ключевое слово, не так ли Стефан? Я не думаю, что Эйдану угрожает высылка.

— Я думаю, что тебе нужно вернуться на кухню и позавтракать, Александрия. — Дипломатично сказал Стефан.

— Вы только послушайте. — Прорычал Эйдан.

Стефан ухмыльнулся и остановился в дверях.

— Тебе, наверное, стоит позвонить мистеру Ивэну, Александрия. Детективы сказали, что он беспокоит их каждые десять минут.

— Он звонит им каждые десять минут? — Медленно улыбка изогнула ее губы. — Он определенно должен волноваться, разве это не мило, Эйдан? Он беспокоится обо мне. Он точно хочет, чтобы я у него работала. Великолепно. С теми деньгами, что он мне будет платить, мы с Джошуа будем жить замечательно. — Она потянулась и посмотрела на Эйдана.

Его рука сильнее нажала на затылок, массируя пальцами и успокаивая.

— Я рад за тебя, Александрия. Твоя работа необыкновенна, раз Ивэн желает нанять тебя после того, как был очарован тобой. Ты заслуживаешь этого. — Но сам он ни на мгновение не поверил, что Ивэна интересует исключительно деловые вопросы, он знал, что она действительно очень талантлива. Эйдан был словно тень в ее сознании, и видел яркие и живые картинки в ее воображении.

Она улыбнулась ему.

— Я всегда мечтала работать на Томаса Ивена. Его компания лидирует в графических проектах, а его игры словно полнометражные фильмы. Когда прошел слух, что он ищет другого проектировщика графики, я начала рисовать эскизы днями и ночами. Я не думала, что у меня действительно появится шанс показать свою работу, и он захочет нанять меня.

— Из того, что я видел, я могу сказать — ты очень талантлива. — Мягко произнес он. — Но, возможно, ты могла бы исправить некоторые моменты в его представлениях о вампирах. — Ее глаза вспыхнули, глядя на него, а на щеках появились ямочки.

— Сделать их более безжалостными и беспощадными, как ты? — Озорно спросила она. Александрия прикасалась к лепесткам самой крайней розы и еще раз нагнулась, чтобы вдохнуть ее аромат. — Я не могу поверить, что он прислал мне эти цветы.

Грубый звук поднялся откуда-то из глубин горла Эйдана.

— Я спас твою жизнь. Что по сравнению с этим розы? — Он смотрел на цветы с угрозой в своих золотых глазах.

Александрия посмотрела на него, видя темноту и то, как искривился его рот, и рассмеялась. Она подошла к нему, поднялась на цыпочки, чтобы прикрыть его глаза своей ладонью.

— Ты не рискнешь. Если мои розы завянут, я буду точно знать, кто в этом виноват. Именно так, Эйдан. Оставь мои цветы в покое. Ты мог бы уничтожить весь букет одним только взглядом.

Ее тело было таким мягким рядом с его, а смех таким теплым у его горла… Его рука обняла ее, прижимая к себе.

— Они бы только слегка завяли. И ничего более.

Его бархатистый голос буквально переворачивал ее сердце. В животе бились сотни маленьких крыльев бабочек. Она чувствовала твердые мышцы мужского тела, в которое вжималось ее, мягкое и податливое. И почему ее тело словно плавится, стоит только прикоснуться к нему? Даже когда он ведет себя отвратительно, когда злится, раздражается, как ревнивый ребенок, то вызывает только улыбку. Почему все это произошло с ними?

— Я уберу руки, но ты не должен смотреть на мои розы. И если я только увижу… — Она попыталась напугать его. Ее рука стала медленно соскальзывать с его глаз, случайно прикоснувшись пальцами к его губам. Ее сердце забилось сильнее. Или это его забилось напротив ее? Она не знала, но электрический ток пробежал, он был слишком близко.

— Ты не рискнешь, Эйдан. — Приказала она. Он же только смотрел на нее горячим, жарким, словно расплавленное золото, взглядом, разжигая жар внутри нее.

— Не рискну, что? — Прошептал он. Его голос, словно по волшебству, скользнул по ее коже огненной волной. Его пристальный взгляд был так силен, что она почувствовала, как пламя лижет ее нервные окончания.

Его губы были в миллиметре от ее. Она облизнула нижнюю губу. Соблазняя его. Искушая. Она прикрыла глаза, когда его губы коснулись ее. Словно море в приливе промчалось сквозь ее тело. Его руки сильнее прижимали ее к нему, но все это было не важно. Ничего не имело значения, кроме его губ, заставляющих землю уходить из-под ног.

Она принадлежала ему, и только ему. И не могло быть никого другого. Только Эйдан. Только они вдвоем. Она была его. Слова буквально стучали у нее в голове, отпечатываясь на сердце. В душе. Александрия неохотно оторвалась от его губ, спрятав лицо у него на груди.

— Так не честно, Эйдан. — Произнесла она, слова звучали приглушенно из-за его рубашки.

Его теплое дыхание касалось ее шеи.

— Это не игра, cara. И никогда ей не было. — Его пульс ласкал кожу над ее пульсом, заставляя его биться так, словно она учувствовала в гонках. — Так будет всегда.

— Я не знаю, что мне делать с тобой. Я даже не знаю, говоришь ли ты правду. — Замешательство отчетливо читалось в ее сознании. Он подавлял ее, не давая никакой уверенности, стабильности, и времени на осознание самой сути происходящего.

Это было не то, чего бы хотел Эйдан. Ему необходимо ее доверие, чтобы она видела в нем своего друга, наравне с возлюбленным. А желания его тела и его природы давали им очень мало времени, но он хотел сделать все зависящее от него. Она смеялась над ним, заставляя его присоединиться к ее смеху над собой. Это будет началом дружбы. Медленно и неохотно он разжал свои руки и отступил подальше от нее, давая возможность им обоим успокоиться.

— Томаса Ивэна нужно найти и прибить. — Проговорил он, вполне осознанно стараясь вызвать у нее улыбку. — Он подонок, который сделал большие деньги слишком быстро.

Она расслабилась.

— Я вот задаюсь вопросом, а не думает ли он так же о тебе?

— В его фантазиях он, наверное, протыкает мое сердце колом, — пробормотал он. — У этого человека большие возможности делать всякую чушь. Чего стоит одна только его последняя игра про вампиров и армии рабынь?

— Мне абсолютно ясно, что ты имеешь в виду. — Подчеркнула она, нападая на него. — Ты тайно любишь все его игры. Могу поспорить, что у тебя они есть все. — Ее глаза расширились, а по губам скользнула озорная улыбка. — Не так ли, Сэвэдж? У тебя есть все его игры. Ты его тайный фанат!

Он почти зашипел.

— Фанат? Этот человек не увидит правды, даже если она будет у него под носом. Так же, как это было в тот вечер.

Она приподняла бровь.

— Его игры — беллетристика, Сэвэдж, там и не должно быть правды. Там только фантастика, поэтому они и являются играми. Признайся, тебе ведь нравятся его творения.

— Этого никогда не будет, Александрия, и не задерживай так дыхание. И еще, в следующий раз, когда будешь говорить с этим напыщенным ослом по телефону, не говори обволакивающим голосом. — Он скрестил руки на своей груди и посмотрел на нее свысока.

— Обволакивающим? — Возмущенно отзывалась она и тут же начала обвинять его. — Мой голос никогда не звучит обволакивающе. — Ее большие глаза вспыхнули, предупреждая его, если он вдруг рискнет продолжить обсуждение этой темы.

Но он рискнул.

— О, это как раз то, что ты делаешь. — Он посильнее скрестил руки на груди и скорчил ей рожицу, одновременно пародируя ее голос в притворной улыбке.

— О, Мэри, цветы такие красивые! Это Томас Ивэн принес их мне. — Он скосил глаза, изображая ее манеру.

— Я не говорила этого! Я бы никогда не сказала так. По каким-то причинам ты даже не хочешь признаться, что тебе нравятся игры Ивэна. Это, должно быть, просто твоя бравада мужественностью, хотя многие мужчины играют и наслаждаются этим.

— Они являются полной ерундой. — Настаивал он. — Там нет и доли правды или, хотя бы, смысла. Он слишком идеализирует вампиров. Интересно было бы посмотреть, если бы он познакомился, хотя бы с одним. — Это была завуалированная угроза, никак не меньше. Эйдан буквально замурлыкал от этой великолепной мысли.

Александрия была в ужасе.

— Ты не сделаешь этого! Эйдан пообещай мне, что ничего не будешь делать.

— Разве это была не ты? Разве не ты говорила, что вампиров не существует? — Спросил он невинным голосом, сверкнув белозубой улыбочкой.

Снова его губы… Она поймала себя на том, что зачарованно смотрит на них. Его улыбка смягчила губы, придавая им еще большей чувственности. Она моргнула, пытаясь вернуться к реальности. Его нужно объявить вне закона!

Его улыбка стала еще шире, заставляя забыть даже намек на жестокость, и он наклонился ниже к ней.

— Не забывай, что я могу читать твои мысли, piccola.

Ее голубые глаза сверкнули, и маленький кулачок из-за всех сил нанес ему удар в грудь. Сильно.

— Оставим это. И не льсти себе. Я не говорила тебе комплименты.

— Нет? — Рука Охотника нежно прикоснулась к ее лицу. — Борись, Александрия. Это не принесет тебе ничего хорошего, но если это заставляет тебя чувствовать лучше, тогда вперед.

— Самоуверенная, примитивная обезьяна. — Сказала она отворачиваясь, до того как он смог бы прочесть желание в ее глазах. Она пошла к телефону. — Как я понимаю, у тебя есть номер Томаса?

Он подошел и прикоснулся к ней своей рукой, окружая своим запахом. Любой из его народа опознал бы эту метку и понял, что она принадлежит ему. И только его запах будет на ней. Однако человек никогда не заметит этого. Злясь на это, Эйдан достал визитку с телефоном и вручил ей.

— Позвони ему, — произнес он мягко.

Алекс вскинула подбородок. Она была человеком. Она должна быть человеком. Но даже если это не так, то кем бы он ни был, он не сможет управлять ею. Она вызывающе набрала номер.

К большому удивлению Александрии, Томас ответил сразу. Казалось, это было знаком.

— Томас? Это Александрия Хоутон. — Проговорила она нерешительно, не понимая, что ей теперь говорить ему. — Я надеюсь, что не очень рано для звонка.

— Александрия? Слава Богу! Я уже начал думать, что этот человек запер тебя где-то в подвале. С тобой все в порядке? Если хочешь, я приеду и заберу тебя?

Томас откинул волосы, которые упали ему на лоб. Простыни так сковывали его, что ему буквально приходилось бороться за возможность двигаться.

— Нет, нет, у меня все отлично. Все хорошо, правда, я еще слаба, и мне надо много отдыхать, но уже значительно лучше. Спасибо за розы. Они красивые. — Она очень остро чувствовала Эйдана, находящегося близко к ней и прислушивающегося к каждому ее слову. Она чувствовала, как убыстряется ее пульс. Этот человек не имел никакого права подслушивать ее личный разговор.

— Я приеду, Александрия. Мне надо увидеть тебя. — Томас сказал это почти воинственно, предупреждая голосом, что не примет отказа.

— Я уже разговаривала с парой детективов сегодня утром, — проговорила она, выговаривая ему.

Рядом с ней беспокойно пошевелился Эйдан. Ее голос был слишком нежным, чтобы он не начал волноваться. Слишком сексуальным. Сейчас она была Карпаткой, со всей вытекающей отсюда чувственностью и гипнозом, так влияющие на людей.

Мягким, изящным движением Эйдан передвинулся поближе к ней, чтобы она могла чувствовать его запах. Он вторгался в ее сознание, принося с собой жаркий огонь, заставляющий терять нить разговора. Александрия согнула плечи и отодвинулась как можно дальше, смотря на антикварный столик, на котором располагался телефон.

— Я так волновался, Александрия. Этот человек опасен. Насколько хорошо ты его знаешь? — Произнес низким тоном заговорщика Томас.

Александрия прекрасно понимала, что не имеет значения, насколько тихо говорит Томас. Ее слух был теперь настолько острым, что она могла бы слышать на большом расстоянии, если бы захотела. А теперь следует предположить, что слух Эйдана намного лучше, и он имеет опыт управления этим на много больше, чем она. Она почувствовала, как лицо начинает заливать краска.

— Ты вообще не знаешь Эйдана, Томас. Ты едва знаешь меня. Мы встретились только за обедом, и то он был прерван. Никогда не говори такие вещи о моих друзьях. — По какой-то причине пренебрежительное отношение Томаса к Эйдану ее раздражало, и она не желала, чтобы Охотник об этом узнал.

— Ты еще очень молода, Александрия. Ты, наверное, еще никогда не встречала людей такого типа. Поверь мне он тебе не по зубам. Он очень опасен.

Ее пальцы на телефонной трубке напряглись так, что побелели суставы. Что узнал Ивэн? И какими из-за этого опасностями подвергнется Эйдан? Она закусила губу. Она не смогла бы себе простить, если бы кто-то узнал правду и пронзил его сердце колом или еще чем-то. Да, она не хотела во все это ввязываться, чувствовать это все, но она ничего не могла с собой поделать. Сама мысль о том, что она может потерять его, ужасала.

Эйдан нежно обнял ее. В ее сознании появилась картинка Томаса Ивэна в виде белой акулы с его фирменной улыбкой. Эйдан пытался ее рассмешить, пока она не сдалась.

— Это совершенно не смешно, Александрия, — сердито сказал Томас. — Я приеду, чтобы поговорить об этом. Тебя, скорее всего, не выпустят из его дома.

— Я хочу работать у тебя, Томас. — Мягко ответила она. — Но моя личная жизнь не обсуждается. — Она прикрыла глаза. Сейчас ей хотелось только работать. Она снова была человеком, и могла жить и дышать, существовать в мире, который она понимала.

— Я приеду. — Решительно сказал он.

Александрия положила трубку, услышав длинные гудки. Она посмотрела на Эйдана.

— Что такое? — Потребовала она, когда положила телефон. — У меня что-то не так?

— Позволь мне посмотреть. — Сказал Эйдан, наклоняясь ближе. Его губы были в дюйме от ее. — Хм… Ничего. Но они просят, чтобы их поцеловали.

Она толкнула его в грудь, но он остался неподвижен.

— Даже не пробуй, Эйдан Сэвэдж. Мне сказали, что ты очень опасный мужчина, и ты мне не по зубам.

— И как же я могу быть опасным? — Его тело окружало ее теплотой и агрессией. Она так легко начинала желать его. — Я опасен? — Шептал его голос над ее губами, лаская их словно шелком.

— Если ты сейчас же не уйдешь с моего пути, то пожалеешь. — Она изобразила в своем уме то, как она коленом ударит его в пах, а он будет корчиться от боли на полу. Ее картина была такая же яркая, как и его картинка с акулой.

Эйдан отпрыгнул от нее подальше, смеясь.

— У тебя отвратительно мелочный характер, Александрия.

— Еще один из моих недостатков. — Самодовольно проговорила она.